Этимологический всплеск

     Наверное, вы не раз задумывались над историей возникновения некоторых слов. Слов необычных современному слуху и даже смешных в русском языке немало. К сожалению, многие из них бесследно уходят в прошлое, с людьми, их употреблявшими. Им на смену в наш язык проникают неологизмы и заимствования из иностранных языков.
     Я вспоминаю моего деда, который употреблял немало забавных и непривычных для современного слушателя слов. Чего стоил, например, его «уры;льник». В толковом словаре Ушакова это слово обозначает ночной горшок для мочи, от слова «урина». Однако, у дедушки была другая интерпретация данного слова. По заведенной когда-то традиции урыльником назывался умывальник, деревенский умывальник с носиком, который нужно проталкивать внутрь, чтобы вода полилась вам на руки. Это подмена была бы забавна, если бы я тогда, в детстве, знал «научное» толкование урыльника. Но «носатый» урыльник висел у нас в деревне в саду - для утреннего умывания, а другой - дома.
     Еще мои дедушка и бабушка употребляли такие интересные слова как чувяки и таратайка. Чувяки были обувью. Дедушка носил их дома или в саду, в деревне. Как правило, они были кожаные или сшиты из ткани. До сих пор, в полуразрушенной бане лежат запыленные дедушкины чувяки, которым уже более 40 лет. В таратайке мы возили навоз на огородный участок или перевозили мешки с картошкой. Это была разновидность тачки, с одним или двумя колесами. В толковых словарях эти позабытые слова, конечно, есть, но их колорит можно оценить лишь по контрасту с новоязом или социалистическими махровыми бюрократизмами СССР начала восьмидесятых годов прошлого века.
   
     Думаю, большинству из нас известно, что многие слова и выражения постепенно, в ходе истории, меняют свой смысл или приобретают несколько иные оттенки значения. Примером переосмысления может служить сочетание «малиновый звон» (в значении «приятный, стройный звон колоколов»), ассоциирующееся с названием ягоды. На самом деле, оно восходит к наименованию бельгийского города Малин (Мехелен), где находится старинный собор, при котором имеется специальная школа звонарей, своеобразных «малиновских» музыкантов на колоколах. В русском языке, помимо прочего, существует много интересных и просто смешных проявлений народного прочтения выражений или откровенного их коверкования, как например, явление «Дарвалдай». Пример дарвалдая (термина, введенного Ф.М. Достоевским) многим знаком: Шумелка-мышь — Из народной песни «Шумел камыш, деревья гнулись».
     Частенько бывает так, что я пытаюсь представить себе судьбу и историю возникновения того или иного слова в русском языке. Нет, не научная сторона вопроса движет моим интересом и, отнюдь, не лингвистические методики я применяю в своих «изысканиях». Мной движет скорее фантазер или народный этимолог…
Вот так однажды наткнулся я на упоминание в одной старой-престарой русской газете об истории возникновения в нашем языке слова «конкретный». История эта показалась мне любопытной, и я занялся поисками упоминаний об интересующем меня периоде нашей истории и персонажах, участвовавших в тех событиях.
     Слово «конкретный» означает «реальный, воспринимаемый, точный, именно этот». Но значение этого слова, по-видимому, незначительно изменилось со временем. Вероятно в период с 18 по 19 век слово это означало «именно этот; тот, о котором идет речь или спор», а само возникновение слова произошло, возможно, так.
 
     Случилось это, примерно, в году 1832 или 1833 в Тверской губернии, в Новоторжском уезде, в городе Торжке. В ту пору жизнь русской провинции подчинялась сложившимся законам. Процветало крепостное право, помещики владели имениями, чиновники управляли и брали мзду, купцы торговали, а кучера возили господ.
     Стоял май. На дворе одной из Торжковских усадеб, принадлежащей драгунскому капитану в отставке Ивану Прокоповичу Немчинову, состоялся спор. Спорили два простолюдина. Один - конюх Микеша, мужик лет 45-ти. Второй – кучер Василий, привезший в гости к хозяину усадьбы его старого приятеля. Приятелем был помещик Борыкина. Кучер Василий был рус, высок, годов 35-ти отроду.
     - Не, Василь, не можешь ты знать всех лошадей в Торжке. Барина своего возишь всего-то со Сретенья. Ты ж тверской!, - говорил Микеша.
     - Я хоть Борыкина, дай ему, господи, здравствовать, полгода вожу, да знаю о лошадях местных не меньше твоего. И коня того белого сам видал. У вас тут и мышастые и соловые кобылы есть, а белой масти только один конь. Сам я видал, на масленицу, тот конь сани вез с помещиком Ильей Ильичем, старым знакомцем Борыкинским. Белый конь - чистый снег. Знать, ему по снежку то ходится ладно, на жаре его и не снести.
     - Да ты мне рака то за камень не заводь! Не мог ты видеть того коня на масленицу. Того коня Илья Ильич только в карету запрягает. В аккурат на свои именины, на голодай (июнь). Я тут всех знаю, а к Илье Ильичу не раз меня звали жеребенков принимать. Не мог ты того коня видать на масленицу в санях. Каретный тот конь, слышь, каретный!
     - А как твой «каретный» в санях запряжен шел?
     - Да не мог он в санях то, не мог. Илья Ильич барин с характером, чудит поди всю жисть. Он каждого коня да кобылу к делу велит закладывать, а не так, шасть да поехал! Чай у него их не меньше полсотни. Белого коня не мог он на масленицу запрягать. Три года этот конь у него в конюшне и все три годка он его только на именины берет. Такой наказ. Характер такой, ситного пирога тебе в рот с горохом!
     …Долго спорили мужики о чужом коне. Спор уж на ругань переходит, дворовой на шум вышел, потом повар. Только слышно возмущенный баритон Микеши «Да каретный эта конь, каретный….В рот тебе ситного пирога…»
     Дело до драки чуть не дошло.
     К полуночи, когда Борыкин сел в бричку, да поехал к себе в усадьбу, Василий за дорогой и рассказал своему барину о споре про каретного коня. Борыкин ехал и устало улыбался. Эка тема для спора «каретный али не каретный». Чушь какая! Однако, причуда Ильи Ильича о ритуале запрягать разномастных коней по знатным датам была Борыкину интересна.
     - А действительно, Васька! Каретный тот белый конь, иль нет? Где ж правда?,- смеялся хозяин.
     - Бааарин…,- обиделся Василий. Ну сам видел, ей богу!
     …Через день история о споре конюха и кучера была рассказана Борыкиным Ивану Прокопычу. В шутку тоже стали спорить, друг друга толкая после обильного ужина в бок: «Каретный, аль нет?»
     И что бы вы думали? Вопрос стал настолько занимать сих известных в Торжке мужей, что уж стали узнавать у Самого Ильи Ильича: «Батюшка, да уж скажи ради Христа, конь-то твой каретный аль не каретный?»
     Васька оказался путаником. А Белый конь оказался каретным! Илья Ильич лично разрешил данное недоразумение на приеме у городничего Тюняева 29 мая того года.
     История, за неимением более занимательных и интригующих событий, приобрела в определенных кругах широкую известность. А уж когда Илья Ильич начал в голодай запрягать в карету Белого, то каждый, кто знал ту историю, считал своим долгом ухнуть: «Глянь, конь каретный!». И почти все в городе знали, что речь идет о белом мерине Ильи Ильича.
     Через полгода «конькаретный» относилось уже не только к белым мастью лошадям, но и к серым, а потом и к чубарым и пегим…
     Затем слово, не совсем ясным для этимологической науки способом довольно быстро поменяло свое приложение. «Конкаретный» стали применять уже к чему-то хорошо известному, тому, что не требует дополнительных доказательств своего существования или статуса.
     Торжковцы могли сказать: «Это конкаретный самовар» или «конкаретный вопрос». И так далее. То есть, прилагательное достаточно быстро стало приобретать современное нам значение. А затем, постепенно, из слова исчезла единственная буква «а».
     Вот так, из спора о лошади, вернее, о коне, родилось очень конкретное русское слово.
Конь каретный превратился в «конкретный».
     Словечко то, оказывается исконно русское, да с какой народной историей! Из глубинки…

2008 год.