Парад

Замечательное это слово – парад. По происхождению оно от французскокого parade, испанского – parada, и латинского – paro – готов. Чтото в нем есть радостное, словно приглашающее на участие в карнавале или веселье. В энциклопедии оно трактуется, как торжественное прохождение различных коллективов, движений или партий. Сегодня оно совершенно ничего особенного не значит. Да и проводится парад, исключительно для показа силы и мощи государства. Смотря конечно, чем оно может похвастаться или напугать врага.
Но, давно, когда праздников в стране Советов было раз, два и обчелся, участие в парадах знгачило замечательное событие. Проходили они тогда в Латвии, как и во всех братских республиках СССР, два раза в году – на Первое мая и 7 ноября, в день Великой Октябрьской Революции. Готовились к ним серьезно, без дураков. Писались длинные транспаранты на кумачевых полотнищах, прославляя единство партии и народа. Освежались старые лозунги, клеймящие американскую военщину и загнивющий Запад. Особенно тщательно занимались портретами вождей, дабы они выглядели так, словно, только что сошли с холста художника. Составлялась очередность прохода колонн трудящихся от районов города и организаций. Над всем этим трудилась масса людей, которых освобождали от работы, и те лоботрясничали почти целую неделю перед праздничными днями.
Еще одно немаловажное место занимала в празднике – трибуна. На ней стояли вожди города, партийные, комсомольские работники высшего звена, военные и милицейские чины, ну и руководители больших заводов и фабрик. В больших городах она стояла постоянно на площади, где мимо нее проходили радостные и довольные жители города. Но в небольших городках ее каждый раз возводили заново. Скажите, почему нельзя было оставить до следующих праздников. Нельзя и все тут. Несознательные граждане оставленные трибуны быстро превращали в места, где с комфортом распивали спиртные напитки, уютно расположив закуску на удобных скамейках. Конечно милиция их гоняла, даже ставила посты от этих алкашей, а потом все же, трибуну разбирали и увозили, что бы собрать к новым праздникам. Хлопотно все это было, но нельзя же было этим выпивохам разрешать отдыхать под водочку и пивко прямо под портретами вождей, которые были высоко прикреплены над трибуной.
И в нашем городке эта трибуна была сборно – разборная. Ее ставили под памятником Ленина, который гордо смотрел на раскинувшийся у его ног город. Рука памятника была неестественно вытянута далеко вперед, словно оберегала жителей от напастей и врагов, которые притаились совсем недалеко, на соседнем морском берегу.
Это нехорошее, прямо сказать, беспрецедентное событие случилось в городе на майские праздники. Стояла прекрасная, по летнему, теплая погода. Военные моряки и их начальство одели, парадную белую форму. На небе не было ни одного облачка и прогноз погоды был самым благостным для такого праздничного дня. Колонны постепенно собирались в положенных местах. Разворачивались флаги и транспоранты. Люди с нетерпением ждали отмашки, чтобы достойно пройти около трибуны и гордо крикнуть ура в ответ на приветсвенные лозунги диктора. Все шло хорошо и катилось по давно накатанным шпалам. Первыми прошли передовики производства с флагами своих предприятий, потом пошли отдельные коллективы и учебные заведения. И тут, когда уже почти парад приближался к совему апогею, трибуна вдруг нехорошо заскрипела, начала трещать и, как по мановению волшебной палочки, все стоящие на ней люди исчезли. Словно их тут никогда и не было. Колонны встали и в диком изумлении смотрели, как на их глазах пропало все начальство города. Как будто неведомая сила унесла их в неизвестные дали. Только на микрофоне одиноко висела белая фуражка какого–то военного начальника. Народ в полном изумлении смотрел на это фантастическое представление, которое и в страшном сне представить невозможно. Но вдруг, словно из небытия стали выползать из под рухнувшей трибуны бонзы города. Вид у них был жалкий. Помятые, в синяках и шишках появлялись они на свет из своего подземелья. К ним ринулись милиционеры, чтобы оказать первую помощь. Стоящие около трибуна колонны не знали что им делать, а сзади напирали подходившие новые массы. Ситуация выходила из под контроля. Наконец один из милицейских чинов в мегафон попросил всех по быстрому пройти и освободить площадь. Но никто его не слушал, а все только спрашивали, что случилось на трибуне. Но никто толком ничего вразумительного ответить не мог. И вдруг, один из демонстрантов засмеялся, гляда, как на карачках ползет весь в пыли и опилках главный партийный босс города. Лицо его было в диком испуге. Глаза были похожи на два блюдца. Волосы всегда гладко прилизанные, сейчас пропали начисто, а на их месте была лысая голова, как бильярдный шар. Не лучше был вид и у других выползавших из-под обломков трибуны. Особенно несчастливо выглядел морской адмирал, чья форма была вся в разных полосках словно у зебры. Тут народ уже не смог себя сдержать и стал хохотать во все горло. Такого веселья парадная площадь больше никогда не видела. К месту проишествия с воем неслись все службы города – пожарные, милиция, военные. Народ стали постепенно оттеснять от места проишествия и оцеплять трибуну, уводя и унося потерпевших. Демонстранты расходились в радостном возбуждениеи, чтобы донести к праздичному столу такую с ног сшибательную новость. В этот день в городе было столько улыбок и смеха, когда очевидцы рассказывали эту историю. Люди толпами валили на место происшествия, чтобы воочию увидеть руины трибуны, которые уже были оцеплены милицией. И здесь во всю несся смех и было неподдельное веселье на лицах горожан. Даже строгие охранники, и те не могли сдержать улыбок, гляда на веселящихся прохожих. К счастью никто из стоящих на трибуне серьезных травм не получил. Кто-то отделался ушибами и легкими травмами. Однако так просто это дело конечно не могло закончиться. Прибыла из столицы серьезная делегация и долго таскала по разным инстанциям тех, кто собирал ту несчастную трибуну. Мастеров–сборщиков турнули с работы. Их начальника понизили в дожности до прораба и выгнали из партии за халатность и разгильдяйство, как было указано в приказе по стройтресту. А трибуну к следующему празднику уже соорудили из металлических конструкций, и тщательно проверяли перед началом каждого парада. Но еще долго на лицах демонстрантов мелькали улыбки, когда они проходили возле трибуны и вглядывались в нее, словно ожидая, что и на сей раз она снова рухнет, вместе со всем городским начальством.

11.03.16