Моё дерево

                Наталии Шайн-Ткаченко               

  Это дерево, которое  я впервые увидела летом,  мне полюбилось не сразу, хотя и обратила внимание на его листья. Они напоминали человеческую ладонь с растопыренными пальцами. Из-за этих пятипалых листьев я и приняла его за клён. Потом знающие люди объяснили разницу:  не клён это – у клёна листья растут друг против друга, а у этого – поочерёдно.

  Имя у этого дерева такое, что не сразу и выговоришь: ликвидамбАр.  Родина – восточная часть Северной Америки, а ботаническое название – liquidambar  styraciflua  образовано от латинского  liquidus   и  арабского   ambar, что вместе переводится как  «жидкий янтарь».
 Янтаря, конечно, никакого нет, но иногда  из ранок  течёт смола  светло-жёлтого оттенка и очень ароматная (из неё делают целебное средство стиракс).

А в быту ликвидамбар называют коротко: амбровое дерево. В семью декоративных оно попало не случайно. Его надо видеть осенью. Именно осенью своею красотой оно  затмевает все другие деревья. Вот тогда-то  я и рассмотрела его и  полюбила всей душой.

  Сначала его обычные зелёные листья становятся жёлтого и лимонного цвета,  потом оранжевого, а затем каждый листочек старается обрести все оттенки багряного.  И стоит этот костёр полтора-два месяца, радуя глаз до самого начала декабря.

  Другие деревья уже давно сбросили листву, обнажились, посерели и почернели (смотреть не на что!), а ликвидамбару хоть бы что: каждое дерево – это фейерверк, радость и праздник. Взгляд не оторвать!

  У меня перед окном всего одно амбровое дерево.  Его посадил какой-то  хороший человек давно, когда построили наш пятиэтажный дом, в 1968 году.  К моему приезду из Мурманска в этот южный город Кубани  ликвидамбар превратился  в солидное дерево и достиг окон моего четвёртого этажа. С тех пор он добавил себе ещё девять годовых колец, и сейчас его верхушка находится вровень с пятым этажом.

  С приходом ноября амбровое дерево начинает тихо  ронять свой пышный наряд, устилая землю багряным ковром.  Дети собирают  целые букеты, да и взрослые не могут пройти мимо: выбирают самые красивые листья, бережно несут их домой, чтобы поставить в вазу.

  Правда, в вазе  листья долго не продержатся.  Чтобы сохранить каждый листок  во всей его красе, надо или прогладить его утюгом или положить между страницами книги – тогда листья смогут сохранить и форму, и цвет, и аромат. Жизнь продлевается надолго, порой на несколько лет. У меня самые толстые словари полны этих  даров прекрасного амбрового дерева.

  …  Когда с ликвидамбара слетают последние листочки, на нём становятся видны его плоды: висят на длинных черешках коричневые шарики величиной  с грецкий орех. Они колючие, их в народе так и называют: ведьмина колючка, ведьмин шар.

  Каждый шарик набит крохотными блестящими семенами. Их очень любят небольшие, с воробья, птички с красивой жёлтой грудкой. Они обычно  прилетают дружной стайкой, облепляют ветки, висят вниз головой и кормятся, вытаскивая клювиками семена.  Насытившись, вдруг как по команде взмывают в небо и улетают. Запасов еды  на этом щедром дереве хватает им до самой весны.

  Я жду эту весну, жду, когда вновь зазеленеет мой ликвидамбар. Я его люблю и отмечаю в своих ежедневниках, когда – в преддверии  зимы – он  уронит  последний лист, и весной, когда у него проклюнутся первые почки.
  В прошлом, 2015 году, почки появились ещё  первого марта, а в нынешнем году  никак не пробивается на дереве новая жизнь.

  Обычно ко времени появления на дереве первых почек уже прилетают чёрные дрозды; они устраиваются на ветвях или просто на земле под ним и начинают петь.  Я люблю просыпаться рано, с рассветом, а дрозды встают ещё раньше.  Им это надо, у них свои дела, предстоит много успеть сделать за день.
 А утро у  них, как всегда, начинается песней.

  И вот ещё темным-темно, а какой-нибудь трудолюбивый дрозд уже проснулся и подаёт  свой первый звуковой сигнал:  «Фью!» Причём сначала неуверенно так, робко, вопросительно:
  - Фью?  (Можно?)
  Ему в ответ молчание.
  Через некоторое время он опять за своё:
  -Фью?  Фью?  (Пора?)
  Тишина.
  Певец набирается терпения, но не унимается – и через некоторое время уже требовательно и громко вопрошает:
  - Фью?  Фью?  Фью?  (Уже пора?)

  И тут  со всех сторон несётся бодрое и радостное:
  -  Фью!  Фью!  Фью!  (Пора, пора, пора!)

  День начинается с песни.  И под песни птиц встаёт солнце.

• * * *

  К кому-то уже пришла весна, а здесь, хотя и запели птицы, мой ликвидамбар  всё медлит – никак не откликается на зов  весны.  Я даже испугалась: уж не засох ли?

На соседней улице (я видела!) амбровые деревья уже выпустили почки.  Там солнца больше. А моему ликвидамбару  в квадрате нашего двора пока холодно.  Ничего. Зато  он  осенью возьмёт своё: когда те его собратья, что на улице, поздней осенью  лишатся своего наряда, мой ликвидамбар будет держаться ещё неделю-другую – и окрестная  детвора поспешит в наш двор, чтобы собрать в букеты последнюю улыбку осени.

 … Сегодня я по привычке выглянула в окно -- и радость охватила меня: на моём дереве появились почки.

   Ну, здравствуй, Весна-красна.  Уж как тебя  заждались!


          * * *

  На снимке: вид из моего окна летом и осенью.

  Фото моей подруги - поэта  Любови Сирота-Дмитровой.