Время смыслов. Глава 58

Глава 58.

1. Я закончил предшествующую главу предложением посмотреть конкретно на то новое, что Сократ внес в зарождающуюся в Древней Греции традицию европейской политики и государственности. Само это предложение должно вызывать вопросы, поскольку Сократ, как мы только что видели, сознательно по возможности избегал участвовать в практической политике (с ее массой несправедливостей и беззаконий), помимо своих обязанностей как рядового афинского гражданина. Его участие в конкретном политическом процессе было поэтому небольшим, но вполне достойным уважения.

2. Как член афинского совета пятисот он выступал за сохранение жизни афинским полководцам, которых разгневанное народное собрание решило казнить за то, что после победоносной морской битвы они не позаботились собрать тела погибших с морской поверхности (приговор был приведен в исполнение тем самым афинская республика лишилась своих лучших военачальников в критический момент войны). Во время олигархической тирании в Афинах, Сократ отказался подчиниться незаконному приказу одного из тиранов, своего бывшего друга Крития, и выдать на расправу властям одного из граждан.

3. Сократ таким образом был не политиком, а философом, но в качестве рядового гражданина достойно нес свою долю политической ответственности за судьбу полиса (сформулированный и в Платонвском Критоне и в Перикловой Надгробной речи принцип личной ответственности за судьбу государства и личного свободного выбора как основы социального контракта/договорных отношений между государством и личностью, то есть просопономика CFE является общим элементом между этими двумя столь различными типами патриотизма у Перикла и у Сократа). Помимо этого у него были свои политические симпатии и антипатии. Демократию он критиковал за то, что она полагалась не на знание и опыт, а на волю большинства, которой легко могли манипулировать беспринципные политические авантюристы. К хорошо организованным олигархическим режимам таким, как Спарта и Крит, Сократ относился с интересом и старался использовать элементы их политической практики для собственных размышлений. Это более или менее импонировало проспартанским настроениям части афинской элиты. Людей из этих кругов, включая и наиболее выдающегося из учеников Сократа Платона, будущего основателя Академии, и историка Ксенофонта, было немало среди обычных собеседников Сократа.

4. К Сократу тянулись и некоторые наиболее талантливые из эгономных политических авантюристов, выдвинувшиеся на авансцену афинской политики и культурной жизни после смерти Перикла. Несмотря на эти личные связи Сократа с людьми типа Алкивиада и Крития мнений их он не разделял и незаконным действиям их он противился, когда в какой то момент они оказались у власти. Для этих людей гипономно/метаномный, основанный на принципе справедливости и тематизации контекстного поля принципов А, патриотизм Сократа был средством эмансипации от эпиномно/параномного, тематизировавшего контекстное поле В совершенных жизненных форм (в данном случае афинского города государства) патриотического коллективизма Перикла. Сами эти люди освободившись от Перикловой идеологии с помощью Сократа, за Сократом не пошли, их привлекала не справедливость, которую он проповедовал, а собственное самовозвеличивание, выгода и особенно власть. В терминах нашей схемы можно сказать, что они тематизировали контекстное поле власти F, занимающее среднее положение между конкретными жизненными социальными формами полиса (В) и контекстным полем общих принципов, таких как проповедуемые Сократом истина и справедливость (А)

5. Власть эти люди конечно понимали не как горизонтальное равновесие между справедливым А и прекрасным В или даже их синтез в понятии доброго, а как эгономную систему вертикальных и полувертикальных соотношений (инструментальная линия FH, соединяющее властного субьекта F с извлеченными из мира ценностями Н, диспозитивная/распорядительная линия FD и диссоциативная линия CF определяющая восхождение авантюриста C к власти F)  контролируемую властным субьектом F, господствующим над находящейся под властью афинской империи частью мира и связанными с ней ресурсами (контекстное поле мира D) и использующим эти ресурсы для собственного личного ( контестное поле личности С) или узко группового обогащения и процветания.

6. Фукидид  (История 2.65) противопоставляет мудрое и справедливое управление Перикла своекорыстным и недальновидным действиям сменивших его афинских политиков, заменивших Перикловский просопономно/эпиномно /параномный коллективизм СFE/CFD/BFD, эгономикой CFD, которая по контуру, совпадая с эпиномикой, отличалась от нее преобладанием фрагментативных, а не интегративных контекстных факторов в составе соответствующих контекстных полей.

Пока Перикл в мирное время стоял во главе города, он всегда управлял мудро и справедливо, прочно укреплял его безопасность, и при нем город достиг вершины могущества. Когда же началась война, то оказалось, что он также правильно оценил ее важность и значение. После начала войны Перикл прожил еще 2,5 года. А после его кончины афиняне убедились в том, насколько правильны были его расчеты и предвидения относительно хода войны. Действительно, он предсказывал афинянам победу, если они не вступят в бой с врагом в открытом поле, а вместо этого будут укреплять свое морское могущество, и во время войны не станут расширять своих владений, подвергая опасности самое существование родного города. Афиняне же после его кончины во всем этом поступили наоборот; но и в делах, которые, казалось, не имели отношения к войне, они вели политику, определявшуюся честолюбием и алчностью отдельных граждан во вред городу и союзникам. Успех в этих предприятиях мог быть полезен только немногим лицам, но их неуспех оказался пагубным для нашего города и дальнейшего хода войны. Причина была в том, что Перикл, как человек, пользовавшийся величайшим уважением сограждан за свой проницательный ум и несомненную неподкупность, управлял гражданами, не ограничивая их свободы и не столько поддавался настроениям народной массы, сколько сам руководил народом. Не стремясь к власти неподобающими средствами, он не потворствовал гражданам, а мог, опираясь на свой авторитет, и резко возразить им. Когда он видел, что афиняне несвоевременно затевают слишком дерзкие планы, то умел своими речами внушить осторожность, а если они неразумно впадали в уныние, поднять их бодрость. По названию это было правление народа, а на деле власть первого гражданина. Из преемников Перикла ни один не выдавался как государственный деятель среди других, но каждый стремился к первенству и поэтому был готов, потакая народу, пожертвовать даже государственными интересами. Отсюда проистекали многие ошибки (что и естественно в столь большом и могущественном городе), и самая значительная из них — морской поход в Сицилию. Этот поход окончился неудачей не столько из-за недооценки сил противника, а скорее по вине предпринявших его правителей. Они не заботились об успехе экспедиции, а занимались мелкими дрязгами в борьбе за руководство народом и первенство в городе, и не только вяло вели войну, но привели в расстройство своими распрями государственные дела.

7. Хорошим примером того, как на практике работала эгономная имперская система после смерти Перикла, во время Пелопоннесской войны, могут служить описанные Фукидидом дебаты по поводу Митилены. Мы обсудим их в следующей 59 главе.