Приглашение в клетку

Мороз крепчал, это еще девятнадцатый век.
Маразм крепчал, это уже век двадцатый. Что еще может крепчать, известно, то, что ставят на стол. Иногда выставляют, но чаще выносят. Очень долгое однообразие, как печально известная долгая дорога в песчаных сопках. Иногда эти сопки называются дюнами. Не лучше ли, к чему-нибудь светлому, спокойные голоса, задорный смех, над этим всем запах сирени. К светлому, к свету. А что может светить. Не светиться, этого полно, а само светить, при случае, светить всегда, светить везде, далее гвозди, это можно опустить. Свет, луна, свеча, глаза, при желании толику света можно обнаружить даже в закрытой раздевалке, в каком-нибудь горячем цеху. А где же солнце? Убрать его! за облака, за горы или холмы, в крайнем случае, за деревья, которые по такому случаю можно поставить непроходимой стеной. Говоря иначе, сделайте то, что сделать невозможно.
Что именно?
Бросьте на холодную землю дорогу, столь же холодную.
Вместо холодной можно сырую, грязную, застывшую, но это к слову. Дорога должна быть пустой, ни души. Набросьте на эту пустынную дорогу не просто ночь, глубокую ночь. И вот по этой холодной дороге, покрытой тьмой, заставьте идти путника. Чтобы шел, пел, или насвистывал что-то сквозь зубы. Иногда махал руками, так от избытка чувств. Изредка кричал, глядя в темное небо, я иду! Путник должен быть таким человеком, который будет радоваться столь неожиданному приключению, зачем? Чтобы каждому было понятно, хорошо устроена наша жизнь, ничего в ней менять не нужно. Если только отдельные детали. Скажем, деревянное кресло – на мягкое кресло. Нелегко? конечно, кто потащится по пустынной дороге в сильнейший мороз, ночью, да еще по доброй воле.
Уберите все, буквально все, дома, с их рублеными стенами.
Печки, с их горячими стенками, на которые так приятно класть замерзшие руки. А еще столы, стулья, диваны, все. Даже чашки с тарелками, не говоря уже об их содержимом. Убрали? Отлично! Пусть останется только ночь, только мороз, только путник. Представили, теперь попробуйте представить, что этот путь приготовлен для вас. Как там вас зовут, имя, отчество, фамилия. Все верно, это вы, вот ваш полушубок, шапка, валенки, старенькие, но их можно починить. Времени в обрез? тогда вот вам портянки, обмотать покрепче, и шагай. Получите, распишитесь, можете шагать. Как вы сами заметили, времени в обрез, поэтому взгляд на образа, и вперед. Вам не требуется, тогда не задерживаю, счастливого пути. Разрешите пожать вашу крепкую руку, иногда крепчать может не только мороз.
…
Возможно ли такое, выбросить из кресла, вытолкать из гостиной.
Напоследок бросить полушубок с валенками, впрочем, это как раз не обязательно. И в темную ночь, на мороз, по пустынной дороге.
Зачем?
Жизнь не в том, чтобы сидеть в удобном кресле, в теплой гостиной, со стаканом горячего чая. К чаю, что там предлагалось к чаю? Варенье, мед, конфеты, по очереди, в неограниченном количестве. Но особым успехом пользовалось удивительно вкусное печенье, оно так и таяло во рту. Забудьте, начиная с печенья. На пустой дороге, в темноте, на морозе, вот где вас ждет настоящая жизнь. Идти так, чтобы пройти сквозь ночь, сквозь мороз. Там, где не удавалось и не удается никому, вам удастся. Вы слышите, не кого-нибудь, именно вас ждет эта настоящая жизнь. Вы это мне? Зачем так кричать, иначе вы не услышите. Конечно, я не слышу. Мне, обычному человеку, привыкшему к калошам, к брюкам, к пальто. И мне лезть в полушубок, влезать в валенки, да еще упражняться с портянками.
Никогда!
…
Да, вам придется пройти через все это.
Через драный полушубок, старые валенки, рваные портянки. Выйти в дорогу так, чтобы стояла ночь, гудел свирепый мороз. Выйти одному, только вы, только ночь, только мороз. И пройти одному всю дорогу, через ночь, через жуткий холод, когда даже глаза начинают чувствовать такой холод. И времени в обрез, а потому не теряйте драгоценное время. Вот одежонка, там дверь, идите. Да с какой такой стати, с чего это я полезу на рожон. Потому что вы, только вы, и никто другой может стать в наше время, кем?
Идолом молодежи!