Фантом-Сити

Данные опусы это лишь литературные скетчи или шаржи на компанию Фантим и людей, к которым я испытываю большую искреннюю симпатию.

ВДУПЛЕНИЕ В ФАНТОМ-СИТИ

Непризнанная республика Фантом вполне соответствует своему названию. Она вроде есть, но на самом деле её нет. Республика прошла небольшой путь своего развития, отколовшись от большой бракарии Бамама, в результате мирной оранжевой революции, совершённой небольшой кучкой революционеров-фантомцев, которых возглавили Пахан с Рыжулей. В тот непростой период фантомцами было пролито немало капель Датского короля на тайных Фантомессах. Многие из них потеряли целомудрие, здоровую печень, а некоторые заплатили за дело революции своей личной свободой, попав в застенки Брака. Но республика помнит своих героев, почивших в серой обыденности жизни.

Что такое Брак? Брак – это гениальное изобретение верховных бракеров Бамамы, придумавших титульную религию, обещавшую счастливую жизнь в застенках Брака, взамен свободной несчастной любви. Основными адептами Брака являлась женская часть населения, свято верующая в непогрешимость заповедей ограниченного доступа к своей бренной оболочке и глубинным таинствам души.

Мужчины же, хоть и состояли официально в Брачной братии, в основном были тайными идолопоклонниками секты Грехотанистов, которая противопоставляла моногамным постулатам бракеров свободный реинкарнационный переход органов из одного тела в другое. Технологии перевербовки были разнообразными, самой распространенной был обряд «Куйня». Они искушали бракиек сладострастными речами о том что им уже не в моготу эта свободная любовь и они готовы сдаться в брачный плен, но для этого нужно провести обряд Куйня, который заключался в познании глубинных тайн бракийки исследовательским куем.

Короче говоря, не лёгкая была жизнь в бракирии Бамама, постоянно сотрясавшаяся сепаратистскими волнениями и возникновением различных новообразований, про одну из которых и пойдёт речь в этом рассказе.


ГЛАВ 1. ПАХАН И РЫЖУЛЯ

Трудно быть богом, а паханом целой республики ещё труднее. Эту глубокую мысль Пахан вынашивал долгие годы своими накаченными руками, вместе с поднятием и переноской различных яств и пивств, необходимых для вдохновения революционного духа фантомцев на тайных фантомессах. Он уже и не помнил, сколько было сожжено других умных мыслей вместе с шашлыками на кострах фантомной революции, но эта мысль росла и крепла, как сталактит омываемый пеной употреблённых пивств, а вот производные от этой мысли колебались по шкале от восторженного «Круто», до упаднического «Задолбало». Сколько раз Пахан был в миллиметре от того чтобы соскочить в пропасть офиснопланктонного неведения и каждый раз его вытаскивала верный соратник Рыжуля.

Рыжуля не просто ворвалась в революцию, она её зажгла, то ли своей энергией, то ли копной огненно рыжих волос, которые периодически меняли цвет в целях конспирации. Из-за секретности она перепробовала практически всю цветовую палитру в разных стилях от классической русой косы до эксгибиционистически нагого черепа. После того как всё более менее устаканилось она остановилась на огненно рыжих волосах, т.к. они лучше всего скрывали татуировку огненного дракона на всю бедовую голову Рыжули, оставшуюся после описанного выше эксперимента. Её путь в Фантом был отмечен сожжёнными остовами тихих гаваней семейной жизни, которые она искала и обуглившимися головешками бракийцев, попавшихся на её тернистом пути к священным вратам Брака. Так бы ей и пылать в огниве страсти, если бы её огненная масса не наткнулась на каменный сталоктит Пахана. Будь она мужиком, им бы не миновать судьбы героев пушкинской поэмы «Евгений Онегин». Они сошлись, вода и камень, холодный лёд и жаркий пламень. Ну и так далее… Помните чем это закончилось? Но гендерное различие, тесное сотрудничество и экономия революционного бюджета логически подтолкнуло их к более близкой по духу судьбе Ленина и Крупской.

Пахан и Рыжуля стали вместе организовывать пикеты, террористические акты, боевые вылазки за город для небольшой горстки жителей Бамамы, которые составили идейный костяк для возникновения новой республики. Хотя само решение пришло позднее, когда к движению начали примыкать совершенно случайные люди, которых привлекала движуха с явствами и пивствами. Стало много времени уходить на администрирование деятельности, соратники сгорали как свечки, сталоктит Пахана стал разрушаться, а революционный накал стал ослабевать вместе с температурой кипения Рыжулиных страстей, а так как образ революционной подруги вождя никак не устраивал Рыжулю, они мирно разошлись по разным должностным обязанностям в созданной республике Фантом.В течении пяти лет республика просеивала через свои сети различных людей и не очень. Теперь попробуем придумать образы некоторых из них в следующих главах.


ГЛАВА 2. БЛЯКУЛА НА КОКСАШЕ

Ула несла русский фольклор на революционные массы громко, постоянно и самозабвенно, не обращая внимание на замечания старших товарищей и робкий шёпот новообращённых. Судя по всему, именно сопротивление масс и провоцировало её миссионерский порыв донести ненормативное русское слово до каждого фонтомца, дабы узрели они силу его. Эти навыки она впитала в Бракийской семинарии на факультете теологии, из которой её турнули на пятом семестре после того как она написала экзаменационную работу «Сила ненормативного слова в миссионерской деятельности». При этом бракийцы потеряли одного из самых ярких ораторов нашего времени, а Ула обратила весь свой оскорблённый потенциал на практическое претворение своей теории, изложенной в работе. Отголоски семинарского воспитания иногда проявлялись и в её внешнем образе, когда она иногда приходила на фантомессы в строгом костюме и очках, вызывая шок гораздо больший, чем её обычный ненормативный речетатив.

За многие годы исследований в области теологии ненормативного слова она достигла таких высот, о которых не могли мечтать даже моряки дальнего плавания, с которыми она познакомилась на круизном лайнере во время отпуска. Они настолько были очарованы силой слова Улы, что конспектировали её обороты и фразеологизмы, и уже на третий день путешествия под звон алюминиевых кружек с водкой, команда лайнера произвела её в юнги с прозвищем «Акула матерщины», к которой очень быстро прибавилась её излюбленная связка речи. Каким попутным ветром унесло это прозвище с корабля неизвестно, но с тех пор оно крепко приклеилось к Блякуле, как незамеченная нитка на спине.

У Блякулы всегда было много поклонников, которых завораживали её пламенные речи, как бандерлогов шипение удава Каа. Правда, у подавляющего большинства очень скоро падала самооценка и уже не могла подняться до уровня, который был необходим для удовлетворения духовных и… других потребностей Блякулы. Подобные случаи всегда ознаменовались появлением новых ненормативных фразеологизмов в её обширном словаре, вызванными душевными страданиями до тех пор пока не подсела на Коксашу в прямом и переносном смысле.

Коксаша занимал должность замминистра, ответственного за продовольственное обеспечение в Фантоме. На самом деле он был творцом кулинарного дела, который действительно мог сварить кашу не только из топора, но и из других несъедобных предметов, так как бюджеты на продовольствие руководство выделяло небольшие, а фантомцы всегда требовали добавки для поднятия своего революционного духа, сверх положенной по регламенту нормы. Он был неразговорчив, брутально лыс и отстраненно смотрел на революционную движуху сквозь дым костра своими голубыми глазами из под девственно длинных ресниц, мерно помешивая содержимое кастрюль. Его прошлоё было так же окутано облаками дыма его отговорок и недосказанности.

Коксаша сразил Блякулу своим спокойствием прибрежного утёса, о который разбивались штормовые волны миссионерских проповедей Блякулы, пока они не превратились в лёгкий бриз шёпота, не слышимый окружающими. Многие фантомцы каменели, как буто увидели последний взгляд Медузы Гаргоны, нечаянно услышав обрывки фраз произносимых Блякулой в эти моменты, так как не могли сопоставить услышанное, с укоренившимся образом, и только Коксаша был, как всегда невозмутим и сосредоточен на консистенции приготавливаемого блюда. Блякула же, заметив застывшие рядом каменное изваяние, быстро расколдовывала их крепким заклинанием, вкладывая в него накопившуюся за это короткое время энергию. Боюсь, что даже Айвазовский не смог бы нарисовать этот необычный пейзаж.


ГЛАВА 3. ФЕНЬХУЯ КАРДЕНА

Неброская внешность Кордена с лихвой компенсировалась его неуёмной энергией, интеллектом, подвешенным на остром языке и яркими нарядами, которые искусно подчёркивали или скрывали его остальные достоинства, а так же послужили основой для его революционного псевдонима Корден. За годы своей бытности в Фантоме он зарекомендовал себя, как отличный организатор с лидерскими способностями и амбициями Наполеона. На торжественных фантомессах его грудь была увешана фантомскими наградами, а те которые не умещались, красовались на его могучей спине. Бумажные же носители его побед, такие как дипломы, грамоты и благодарственные письма, гордо висели на двери его туалетной комнаты, создавая нужное настроение в ответственные моменты.

Маленькой слабостью Кордена была тяга к эксбиционизму. При любом мало-мальски удобном, а чаще всего не удобном случае, он моментально выскакивал из трусов, шокируя новообращённых фантомцев патетичными речами о бренности естества плоти и силе человеческого разума. При этом он энергично размахивал одной рукой, как Ленин на броневике, а другой удерживал своё достоинство маленькой ладошкой от посягательств посторонних глаз, настраивая аудиторию на восприятие истинных ценностей фразой: «Пусть не смущает вас нихуя моя маленькая феньхуя!»

Он был не только хорошим оратором, но одарённым стратегом в сражениях за публику, притягивая внимание женщин и заслуживая тем самым уважение мужчин. Его стратегия заключалась в молниеносном блицкриге за всеобщее внимание и выявлении наиболее слабого звена в женской аудитории, после чего энергия воздействия концентрировалась на выбранном объекте. Подогретая коктейлем из алкоголя и революционных речей Кордена, иммунная защита жертвы окончательно разрушалась под действием точечных инъекций пошлости, интеллекта, лирики и юмора. После того как Корден подбирал необходимую консистенцию данных препаратов обольщения, жертву штырило и она начинала рваться к своему кумиру наиболее выпуклыми частями своего тела. На самом деле Корден не пользовался плотскими плодами своих побед, ему нужна была лишь публичная демонстрация внимания к своей персоне. Тем самым он зарабатывал славу востребованного, но очень благородного альфа самца у более стойкой к обольщению женской аудитории. А ещё потому что фенхуя Кордена была крепко зажата в кулаке его верной Ксю.

Добрые глаза этой мудрой женщины постоянно отслеживали диспозицию сражений Кордена и периодически вспыхивали огнём Амазонки, когда он или подопытные новообращенки переступали грань дозволенных непреличностей. Эти моменты Корден чувствовал спинным мозгом, а скорее всего нервными окончаниями своего «тропического плода», зреющего под сенью корденовского тела и ухоженного шаловливыми ручками Ксю. И дабы не допускать кровопролития невинных агнцев, Корден резко переключал своё внимание на погашение зарождающегося праведного огня, готового жечь активисток с усердием, которому могли бы позавидовать инквизиторы прошлых столетий. Но Ксю никогда не лезла на баррикады фантомских сражений, обеспечивая надёжный тыл своего бравого рыцаря «Феньхуя и орала», в случае его неудач, которые случались всё чаще и чаще.


ГЛАВА 4. МАХЕРОВЫЙ ЛОЙЦМАН

Присутствие Лойцмана в рядах фантомцев был предопределён не путями господними, а волею израильского Моссада, в котором Лойцман был опытным агентом службы безопасности в отделе Тсомет, специализирующимся на сборе оперативной информации через агентурную сеть. Он обладал колоритной фигурой царя Давида, а за его широкими плечами незримым призраком маячил большой жизненный опыт всего многострадального народа иудеи. Внешний облик и байкерский прикид Лойцмана внушал уважение и вызывал неподдельный интерес у женщин, которые готовы были идти за ним как за Моисеем, но в отличие от ветхозаветного мифа они питали надежду не выйти, а наоборот попасть в ебипетское рабство.

Прикид байкера прилип к Лойцману с момента его внедрения в группировку «Ночные волки» для дискредитации и локализации некоторых антисемитски настроенных лидеров. Его план был построен на вечной мудрости «Разделяй и властвуй», озвученной Бисмарком только в ХХ веке. Втёршись к ним в доверие, он сыграл на их лидерских амбициях, предложив отделится от основной группировки и создать свою банду. Тем самым он раздробил силы, локализовал угрозу и попутно стал одним из основателей новой байкерской группировки «Дневные мопсы». Это было отличное прикрытие для свободной перевозки запрещённых кошерных грузов по территории страны и вербовки, падких на брутальность дамочек.

Созданная банда контролировала несколько бизнесов, один из которых курировал Лойцман. Это были поставки махеровых изделий на рынки Бамамы, за что за ним прочно укоренилось погоняло «Махеровый Лойцман». Ещё одним его начинанием была попытка организовать собственный ресторанный бизнес, открыв шашлычную в Бутово с неоднозначным названием «Тель&Вив», в котором отразилась вся его нечеловеческая тоска по исконной родине. Правда, кашерные шашлыки не пользовалась популярностью у выходцев с Кавказа, заселявших этот район. Пришлось срочно перепрофилировать шашлычную в бар, в котором Лойцман создал свой знаменитый, в последствии, именной коктейль-лист, из более чем 150-ти наименований различных коктейлей на основе всего трёх составляющих; водки, шампанского и сока.

У Лойцмана было много разных талантов, он умело играл не только на струнах человеческих душ. Его бархатный баритон под аккомпанемент гитары завораживал тонкие женские натуры. В одно время он даже создал свою собственную музыкальную группу «Песняки», которая устраивала коммерческий чёс на байках по всем захолустьям Бамамы с концертами блатного шансона. И хоть они не засветились на экранах телевизоров, за то гремели в динамиках каждого ларька, конкурируя с «Ласковым маем».Всё это позволяло Лойцману занять не последнее место в сонме одиозных личностей Фантома, что благотворно влияло на качественную работу агента Моссада под прикрытием.


ГЛАВА 5. ТАТАРСКИЙ СЛАВЯНИН

Ещё одним представителем спецслужб был Славянин, работавший когда то сотрудником наркоотдела КГБ. Правда, он был уже на пенсии по инвалидности из-за осколочного ранения в голову, полученного где то на полях сражения за свободу советских человеков. Нигде не работал, так как последствиями ранения было труднозапоминаемое название, в следствии чего, у него случались приступы неконтролируемой агрессии при любом виде эксплуатации не только человека, но механизмов. Но это не мешало ему по привычке строчить докладные телеги в контору о всех участниках мероприятий Фантома, с гневными требованиями скорейшего искоренения революционной заразы с лица Союза Советских Социалистических, мать их, Республик.

Выглядел моложе своего древнего возраста, так как питался «Кремлёвскими таблетками», экспроприированными при выполнении операции по передаче секретных цековских медикаментов американской разведке, предпринятой одним из предателей родины. В фантомовской картотеке на него имелась краткая характеристика: «Истинный россиец, хотя на маме лежала тень татарского ига. Характер – фаллический, стойкий. Имеет твёрдую позицию при исполнении своего долга. Беспощаден к рогам. В близких связях с товарищами замечен не был. В огне не горит, в воде не тонет, медных труб не слышит. Отличился от спорта, кризиса среднего возраста и других болезней. При звуках флейты теряет волю и человеческий облик. Отмечен гадами и бездарностями». (Полная версия характеристики: https://vk.com/public61966515?w=wall-61966515_18)

На фантомессах трезвым замечен не был, хотя был безобиден и производил впечатление интеллигентного человека. Был немногословен до первой капли алкоголя смочившую его ротовую полость, после чего как будто включался сломанный радиоприёмник, самопроизвольно перескакивающий с волны на волну, и который не имел выключателя. Апогеем прокачки алкогольной жидкости через кровеносную систему Славянина были танцы, каких то далёких островных народов, которые он выучил, работая аниматором в клубе наркодилеров по заданию центра в далёком прошлом. Но иногда это заходило чуть дальше. Как то, накачавшись горячительным на одной из загородных фантомесс, он бросился бежать в лес с криками «Вызываю огонь на себя!», лавируя по непредсказуемой траектории, дабы запутать след от преследователей. После долгих поисков его всё же нашли лежащим в крапиве, где он дрожал азбукой Морзе, передавая свои координаты, воображаемому артиллерийскому расчёту.

В остальном же он мало чем отличался от разношёрстного сборища фантомских масс, готовых переварить в своём революционном чреве, куда более несъедобных представителей внешнего бамамского мира.


ГЛАВА 6. ИЗБИРКОМ ОРУСИ

Орусины поиски своей второй половины были больше похожи на избирательную компанию, в которой она ездила по городам и весям в качестве кандидата в жёны президента мира. Лозунгом её предвыборной компании мог стать ремикс песни группы Любэ, который мог звучать приблизительно следующим образом: «Я кандидат Оруся, я Оруся кандидат. Я кандидат в жёны на сто киловатт». Она была истинной бракийкой, исповедующей титульную религию Брака, использовала все возможные публичные и непубличные площадки Бамамы для создания своей счастливой семейной жизни, но не пренебрегала и другими возможностями, такими как Фантом и ему подобных.

На всех фантомессах, она не церемонясь передавала себе слово и начинала декларировать требования к своему будущему мужу. На мужчин, первый раз столкнувшихся с Орусей, это производило эффект медленно разрывающейся бомбы. По мере озвучивания своей программы радиус действия ударной волны увеличивался и отбрасывал шокированные трупы присутствующих от источника информационного взрыва, до тех пор пока в ближайшем окружении Оруси оставались только безжизненные оболочки, прикидывающиеся ветошью и отсвечивающие своим полным несоответствием заявленным тезисам. Список требований к будущему мужу в письменном виде мог конкурировать по толщине с романом Толстого «Война и мир», к тому же он всё время дополнялись. Поводом к этому служили как расширение кругозора Оруси, так и вновь приобретённые заболевания, полученные в результате стресса от множества неудач, которым она находила объяснения в нерадивости слушателей, не понимающих всю глубину её тонкой натуры.

В результате многолетней компании Оруся пришла к выводу, что на территории России подходящих кандидатов уже не производят со времён распада Российской империи, поэтому она расширила ареал своей избирательной компании и вышла на международный уровень. Периодически появляясь на фантомессах в перерывах между заграничными турне, она с жаром доказывала превосходство иностранных кандидатов, а объехав полмира, она начала их классифицировать по своей собственной шкале «Муж зе бест», в которой российские представители имели плавающий рейтинг. По мере употребления Орусей горячительных напитков их позиция в данной шкале менялась в сторону повышения вплоть да верхней строчки рейтинга, когда стратегические запасы алкоголя подходили к концу, и резко падала после того как Оруся просыпалась на следующий день.

На самом деле круг возможных кандидатов, удовлетворяющих декларируемым требованиям, ограничивался эшелонами высшей власти, с высокими моральными качествами, которыми данное общество не обладало в априори. Но Оруся, как истинный парламентарий, начинала свою компанию с низших слоёв социального общества, что и привело её к алкогольной зависимости. На фантомессах она всегда была последним из могикан, требующим продолжение банкета после того как все фантомцы уже расходились по своим явочным квартирам, рекомендуя Орусе отредактировать её предвыборные тезисы в сторону смягчения требований. Но Оруся была перфекционированной идеалисткой в своих убеждениях, не обращая внимания на рекомендации и стремительно проходящий репродуктивный возраст, продолжала изнурительную борьбу за своё женское счастье.


ГЛАВА 7. МИКРОСХЕМА САЛЬЧЕНКО

Сальченко по натуре был ценителем человеческих туш, но специализировался исключительно на женских. В Фантом он пришёл не по идейным соображениям, а с чисто практическим интересом полевого исследователя. Он использовал фантомессы в качестве полевых лабораторий, они привлекали его, как щипача ярмарка, где единовременно можно было не только увидеть, но и пощупать множество объектов в натуре. Особенно его радовала традиция революционных обнимашек с фантомками, которые удачно камуфлировали его манипуляции с подопытными. При этом он ненадолго закатывал глаза и возносил предъявы к всевышнему, полные сожаления что он не стоглазая сорокоручка. Его часто упрекали за его увлечение, но как истинный естествоиспытатель он не боялся грязных сальностей, стекавших с него, как с гуся вода. Да, он был скользким типчиком, способным пройти через анальное ушко верблюда не замаравшись. Дабы оправдать своё поведение он придумал себе легенду, по которой его головной процессор был подвержен атаке инопланетных хакеров, которые внедрили вирус «Тибидох» в его «ссальную» микросхему.

Все необходимые для исследований органы Сальченко имели уникальные способности, развитые им до совершенства. Гуттаперчевые сальные глазки могли двигаться по замысловатой траектории, попутно сканируя анатомию женских выпуклостей рентгеновскими лучами. Зрачки имели способность расходиться в разные стороны и не только по горизонтали, но и по диагонали, в зависимости от расположения головы относительно исследуемых объектов. После передачи полученных визуальных данных в головном процессоре начинали формироваться сальные мысли, которые манипулировали всеми конечностями Сальченко. Его движения становились стремительными и неуловимыми, поступательно перемещаясь к причинно следственным объектам, под благовидным предлогом дружеской помощи, джентельменской поддержки, одобрительного похлопывания или радостного объятия.

При непосредственном тактильном контакте с объектом головной процессор Сальченко замирал на секунду для сопряжения полученных тактильных ощущений с визуальными данными. Этот процесс был настолько утомительным, что в некоторых особенно тяжёлых случаях его зрачки резко расширялись от полученной дозы адреналина и закатывались в альфу орбиты его глазниц, а тело начинало сотрясаться в агонии. Но он мысленно брал себя в руки, так как не мог позволить себе оторвать их от исследуемых объектов и мужественно продолжал опыты, до тех пор пока не накапливалось достаточно материала для аналитической работы. После чего он надолго пропадал из орбиты революционного движения Фантома в своей лаборатории, оборудованной в ванной комнате, где как истинный учёный ставил на себе опыты, изучая эффект воздействия полученных данных на организм человека, в надежде получить финансирование на свои исследования от правительства Бамамы.


ГЛАВА 8. УДАЧНАЯ ВЕЧЕРЯ

Фантом ширился и развивался, в разных направлениях. В связи с этим руководством Фантома была выбрана стратегия сегментирования оперативных групп по интересам. В то время когда Рыжуля с опергруппой отправилась выполнять террористическую операцию в Нижний Новогород, Пахан проводил тайную вечерю со своими сподвижниками в загородной резиденции одного из сочувствующих бамамцев, толи в целях конспирации, толи в связи с участившимися случаями повышения давления у обитателей пансионата, в котором обычно проходили фантомессы.

Фантомцы прибывали к месту проведения вечери малыми группами и по разным маршрутам, заметая следы от неусыпной слежки всевидящего ока СББ (Службы безопасности Бамамы). Укрывшись за стенами загородной резиденции они расслаблялись под действием принятых на душу горячительных напитков и начинали смело критиковать власть Бамамы, грозя неминуемым крахом тоталитарного режима. Осмелев под алкогольными парами, собравшиеся приступили к плановым тренировкам по рукопашному бою с применением подручных предметов. На этот раз осваивали технику владения ракетками для пинг-понга и бильярдными киями. В конечно итоге кто-то победил и выиграл бутылку рома, выставленную Шумнахером, нажив себе тем самым врагов, которых пришлось подкупать выигранным ромом. Распалённые тренировочным процессом и возбуждающими треками диджея Анастейши, фантомцы хаотично двигались в пределах замкнутого пространства резиденции и настоятельно требовали продолжения банкета. Ядром этого броуновского движения разнополярных частиц был структурированный танец Мальвины и Пьеро, в котором кружево рук переплетало их тела, в каком-то своём монохромном стиле марширующих оловянных солдатиков.

Во всей этой вакханалии, островком гармонии выделялась кухня, где Шива творил свои замысловатые кулинарные произведения искусства. Почему Шива? Просто во время приготовления пищи он был похож на многорукого бога Шиву, танцующего чарующий танец в квадратуре кухонного пространства, но в отличие от индийского бога, наш Шива не разрушал мир и не осыпал звёзды, он создавал шедевры из плоти убиенных животных и даров земли. На каждого кто вкусил творения его рук, снисходил святой дух с фразой, начинающейся восхитительным «Ах…» и заканчивающейся «…уеть, как вкусно». После чего Шива получал полный контроль над людьми, заставляя их выполнять его божественные причуды. По его приказу одурманенные явствами фантомцы начинали биться друг с другом в конвульсиях гомерического смеха, падать на липкий пол, снимая одежду не только с себя, но с соседей. Слава создателю, что действие наркотика под названием «Куриные крылышки в двойном кляре» длиться не так долго и нейтрализуется жидкостью под названием «Талка».

Отдав должное тому что бог послал к столу, фантомцы пошли на следующий этап очищения, потянувшись нестройной вереницей в сауну. Процесс очищения происходил довольно в экстремальной форме. От неконтролируемой подачи воды на раскалённые камни у некоторых фантомцев вместе с духовной грязью, сходила кожа и заворачивались уши. Наименее стойкие выскакивали ошпаренные в купель. Шумнахер, стремясь в купель первым подскользнулся, и со всего размаху хряпнулся на пол, разбив керамическую плитку, тем самым опровергнув определение «мягкое место» и подняв незримый рейтинг своей пятой точки на несколько пунктов в глазах фантомок. Вернувшись в дом чистые телом и душой, фантомцы расслабились и пустились во все тяжкие, которым трудно подобрать слова, да и те будут подвергнуты жесточайшей цензуре со стороны руководства. Это нужно видеть, а лучше в этом участвовать.

Ближе к утру в фое остался только сторожевой отряд добровольцев, поклявшийся защищать честь и достоинство своих павших в сон товарищей по оружию, не щадя живота своего. В свете отблесков огня отряд выглядел драматично. В центре композиции возвышалась массивная фигура, которую склонённые мужские тела толи подпирали, толи опирались на неё. Слабый хор охрипших и сипящих голосов нестройно выводил революционные песни под аккомпанемент гитары, прерываемые редкими требованиями спеть «наше» исконно русское из репертуара Тани Булановой. В эти моменты Пахан призывал всех к крепости революционного духа и начинал тихо напевать нейролингвистические молитвы собственного сочинения, которые воздействовали на окружающих правильным образом. Все в едином порыве начинали исполнять гимн «Бухаст» группы «Рамштайн» и биться головой о центральную фигуру в ритм музыки. После чего все дружно причащались традиционным напитком. По мере причащения бойцы по очереди отправлялись на обход охраняемой территории, после чего они уже не возвращались.

К семи часам утра периметр второго этажа охраняли бездыханные тела мужчин, обделённых спальными местами и теплотой близких отношений. Среди их нагромождения белым пятном выделялось тело Кардена, отливавшее девственной наготой от левой макушки до мизинца правой ноги и прикрытое лишь редкой порослью нательного меха и бегающими по нему мурашками. При разборе данного инцидента на утреннем партийном собрании фантомцев, Карден предположил, что вероятней всего он хотел пойти в сауну попариться, но последняя рюмка водки попала на плату его головного GPS-навигатора и вызвала короткое замыкание, в результате чего он оказался в комнате Черри во всей своей красе и неприкрытой «косе».

Явление Кардена миру привело Черри в замешательство, но справившись с первичным шоком, согласно инструкции она подала звуковое аварийное оповещение о случившейся нравственной катастрофе, изобилующее не очень нравственной лексикой. Первой на помощь откликнулась Ула, Влетев в комнату, она мгновенно оценила весь моральный ущерб, нанесённый Карденом этому святилищу. Набрав в лёгкие побольше воздуха, она включила свой рингтон «бляидинахуй» на полную мощность с подробным описанием казней ебипетских, которые постигнут его в случае медленной эвакуации с данного плацдарма. Оглушённый силой ударной волны этого маленького, но злобного защитника нравственности (Кто бы мог подумать?)) у Кардена подкосились ноги и он пал наливным колоском на кровать, но сила праведного гласа Улы подняла его бренное тело над повседневностью и вынесла за пределы комнаты до ближайшего дивана, где он рухнул мраморным изваянием, достойным рук самого Родена, которое могло называться «Спящий Корден Родена».

Наконец, когда у последних «магикан» вечер закончился, у некоторых уже началось утро, которое добрым не бывает. Но не смотря на все тяготы и лишения, с которыми сталкивались проснувшиеся, все приходили в себя под воздействием «живительной влаги» или таблеток «Парацетамола». Собравшись за столом, общими усилиями восстановили картину и хронологию всех событий, произошедших минувшей ночью. Проанализировав сложившуюся ситуацию, наказали и наградили эпическими терминами особо отличившихся. После чего, уставшие и довольные результатом разъехались по домам.