Beyond the Polar Circle. The Cabrillo Cнoir

Год 1988 начался 29 декабря 1987 г. Вопреки разумному ходу событий встречать Новый Год с семьёй меня отправляют по маршруту Ленинград-Киев-Москва.Сопровождаем так называемый Cabrillo Choir по заказу "Ассоциации  Образования за границей" ("Association for Education Abroad"). Уйти от командировки нет ни малейшей возможности. Программа включает рождественские выступления американского хора в Соборе Святой Троицы Александро-Невской Лавры в Санкт Петербурге. Также выступления в Соборах Москвы и Киева.
Суть в том,год 1988 для России юбилейный. Отмечаем Тысячелетие Крещения Руси. Что-то меняется в отношениях Церкви и Государства. Чувствуется идеологическая пустота. Прежние ценности девальвируются.Но как известно,свято место пусто не бывает. Происходят глубинные перемены в советской идеологии. И я, как девятый грибок в седьмом ряду, танцую свою партию.
Но я о другом. Эта миссия открывает цепочку необычных мероприятий, связанных с Юбилеем. Впервые за 70 лет в России проходит выступление американского хора в Соборах трёх метрополий. Наши власти сопротивляются "доброй воли" американской стороны (кстати, полностью той стороной оплаченной)Поездка трудная,значимая, ответственная, poorly backed by authorities. В программе присутствует элемент случайности и импровизации. Хор из двухсот человек котируется как обычная туристическая группа. А это значит, гарантий, что выступление состоится нет! 
Нас двое сопровождающих (одно расселение в гостиницах по маршруту занимает часы). К счастью, в каждом городе встречают местные гиды с готовым транспортом и программой, включая концертную.
Американский хор привез в Россию "Литургию" Сергея Рахманинова, запрещенную Русской Православной Церковью ещё в 1909 г. (год её написания).Никогда прежде в России не исполнялась публично.
Первое выступление Хора должно пройти в Свято-Троицком Соборе Александро-Невской Лавры. Практический экспромт- без репетиций, без благословения местной власти  Возможно, по частной договорённости Интуриста с Лаврой; не сработает, власти не причём!Выступлению предшествуют обсуждения мизансцены (кто где стоит, в какой последовательности чередуются американский и церковный хоры, другие важные детали этой беспрецедентной авантюры).
В рождественскую ночь мы прибываем в Собор прямо к выступлению. Хористов вводят через южный портал в отведенную часть храма, рядом с клиросом (как бы гостевая мизансцена). Количество людей в Соборе явно под контролем - заполнен, но не сверх меры, как это бывает обычно по большим праздникам.
В этом прекрасном Соборе конца 18в., созданном архитектором И.Е.Старовым в торжественном стиле раннего классицизма, традиционно хранится рака с мощами святого покровителя Санкт Петербурга князя Александра Невского. Мощи святого вернули в Собор недавно. А серебряная рака по-прежнему украшает Концертный зал Зимнего Дворца. Прежде здесь проходили церемонии награждений кавалеров ордена Александра Невского (одного из высших орденов Российской Империи).
Купол расположен в центре короткой части крестообразной композиции, прямо перед алтарем. Аккустика фантастическая. дает ощущение стереозвучания.
В эту рождественскую ночь, когда весь Cabrillo Choir теснится в южном приделе Храма, на хорах стоит собственный хор Епархии и тоже исполняет Литургию. Оба хора исполняют службу то по очереди, то накладываясь друг на друга, каждый на своем языке. Феноменально! В американском составе присутствуют потомки русских эмигрантов, говорящие по-русски; они поют в обоих составах:  по-английски с Cabrillo Qhoir, по-русски c церковным. Церковный хор не столь многочисленный, как американский. Но их профессионализм, веками усвоенная кантилена русской православной службы производит магическое впечатление своей духовной полнотой (хотя Сabrillo Choir  вдвое объёмнее по численности).
Стоя внизу с американским хором на клиросе, я ощущаю эту разницу: исполнение Литургии американским хором отличается светскостью - концерт, не более. Снова и снова убеждаешься в том, что никакой хор не может сравниться с церковным песнопением в православных Храмах; наполняет чувством очищения, гармонии, любви.
И сегодня в памяти  потрясение двадцатилетней давности, не придуманное, а что-то от далеких предков, пережитое заново.
Позже, когда начнутся официальные празднества, снова проживу это состояние в Исаакиевском Соборе (с Делегацией американской Епархии, гостей нашего Митрополита).Исаакиевский Собор по-прежнему музей. Правда, Маятник Фуко убрали и вернули в подкупольное пространство Святой Дух в виде гигантского серебряного голубя (работы Витали). Сегодня Музей позволяет Церкви использовать один алтарь для скромных служб по будням. Иногда используют Собор для масштабных мероприятий  по  большим  религиозным  праздникам.  Поразительное стереозвучание хоралов под куполом Собора словами передать невозможно. Speechless is the word! Как многого лишила россиян система, отделив песнопения от храмов.

Вспоминая 1988 год впадаю в состояние постоянной усталости, невроза, unhappiness. Сына-таки забрили в армию на третьем курсе Института Культуры во время сдачи последнего экзамена (третий курс придется повторить после службы в армии).
Из сегодняшнего далёка вижу происходящее, как испытание на прочность, состояние собственной беспомощности, неспособности что-либо изменить, исправить, как-то повлиять. Пока Саша пребывает в "учебке" в Песочной (длится это первые полгода) имеется возможность его посещать, видеться в разрешённые дни, привозить салями на весь отряд. Саша в военной форме и кирзовых сапогах - душераздирающее зрелище! Более диссонансного несоответствия формы (в буквальном смысле) и содержания трудно представить. На некоторых ребятах форма сидит, как влитая. Особенно на потомственных немцах - это у них в крови. Но не на Саше.
День принесения присяги, когда на церемонию собираются все родители, подносит сюрприз (чтобы не сказать явился шоком). Оказалось, событие откладывается на неделю по причине неготовности новоиспеченной гвардии принять присягу. Накануне лейтенант заставил взвод новобранцев (полагаю, для полного "погружения") бежать пять км в кирзовых сапогах.У питерских интеллигентных мальчиков,ещё не выучивших как наматывать портянки, только что из дома, после легких спортивных штиблет,  после такого экзерсиса  ноги превратились в раны. Настроение не праздничное. К параду не готовы, just lame ducks! Но даже это пока было терпимо.
Настаёт день когда ребят отправляют на службу куда неведомо.Приезжаем в указанный день "на проводы", груженные сумками с preserves для всех на дорогу. Сына нет. Все есть, а Саши нет. Узнаем,что накануне трех мальчиков от взвода, включая сына, отправили в неизвестном направлении; никто не знает куда(или не говорят).
Идёт последний год Афганской войны. На все вопросы просто пожимают плечами. Армия не обязана ставить родителей в известность, что делают с их сыном.
Как можно сохранить sanity, если собственный сын тебе не принадлежит? Я поседела. Про мужа промолчу.Ощущение травли его не покидало с того момента, как сына с проходным баллом не приняли в Университет, откровенно и цинично!Пройдёт несколько недель прежде, чем узнаем (позвонил солдатик, отпущенный на выходные), что Саша служит под  Мурманском. No details.
Сразу стала искать пути повидать сына. В "Интуристе" существовал маршрут для английских туристов под названием "Beyond the Polar Circle": Ленинград-Мурманск-Москва. Наша диспетчер Евгения, чей сын отслужил на Севере и работал в Норильске, научила,как устроить встречу: "Дай телеграмму в Мурманск в Штаб с категоричной просьбой разрешить свидание с сыном в означенные дни (якобы, по законодательству по истечении определенного срока службы следует предоставить матери свидание). Евгения дает мне тур под названием "За Полярный Круг" и 6 февраля я вылетаю с английской группой в Мурманск. Эта командировка останется в душе, как стигмат,как вечная незаживающая рана. 
Английская группа оказалась совсем юной, против моих ожиданий, типа студенческой. Ожидала ветеранов Второй Мировой войны, for some reason. Очевидно, сохранились воспоминания об английских военных конвоях, сопровождавших союзников мурманского направления. Меня заинтриговало, почему молодые ребята выбрали этот маршрут. Оказалось,соблазнились на название "Beyond the Polar Circle", как бы единственный способ увидеть Арктику. Романтики, одним словом.             
Мурманск видела впервые. Помню удивление, насколько он не похож ни на один другой город моих маршрутов. Какая-то печать военного города, надуманного, построенного в колонны,геометрические квадраты well designed & regimented. Во всякой геометрии есть какая-то магия. Словно город одет в униформу одного цвета.Синее всё, абсолютно всё: море, небо, снег, блочные многоэтажки. И люди нордического типа вокруг тебя не живут,а служат.
После завтрака отправила группу с местным гидом за город автобусом кататься на лыжах и санках с гор.По программе- таково здесь главное развлечение для туристов.
 
Мои звонки в военную комендатуру оказались бесполезны, телефоны не отвечают. В Бюро Обслуживания гостиницы  мне все сочувствуют."Комендатура за углом", советуют  в Бюро. Так и оказалось – повернула за угол и сразу оказалась перед вывеской. Удивило другое: ни охраны, ни заслонов, ни секретарей, ни каких-либо служб. Просто открыла дверь и вошла: на стенах карты с обозначениями объектов, на столах стопки бумаг. Конечно, это не мое дело. Хуже другое: найти концы моей телеграммы оказалось практически невозможно. Моё время ограничено, у меня всего три дня и две ночи (одна уже прошла).
Должна сказать,к этому моменту мои нервы на таком пределе, просто летаю на метле. Нормальное общение,если удаётся, то с большим трудом.Комендатура заверила: часть, где служит сын, поставлена в известность."Но сына нет", говорю. "Ждите",отвечают.
На второй день стала шантажировать. Пообещала, если не найдут сына, их порядки дойдут до начальства:"один рабочий телефон и тот не работает!И это в мирное время!" Не столько благодаря, сколь вопреки всем усилиям, сын появился в моём гостиничном номере на второй день вечером накануне раннего отлёта группы в Москву У меня оставалась одна ночь.
От одного воспоминания делается не по себе. Сын появился в моем номере совершенно не похожий на себя: исхудавший, голодный, измученный долгой дорогой (почти сутки добирался). Затравленный, как зверь. Хотела отвести его в ресторан - накормить, посидеть, поговорить. Отказался наотрез. Оказалось, его пребывание в Мурманске нелегально. Начальство получило телеграмму и указание дать увольнительную. Знали, но не дали. Вначале откладывали, позже "не оказались на месте".
Но вернусь к началу. В тот злополучный день,когда весь взвод из Учебки отправляли в одном направлении, трех ребят включая Сашу отправили на Север, на норвежскую границу (я и не знала, что таковая существует и SU граничит с Норвегией на крайнем севере узкой полосой вдоль озер).
Командование "забыло" обеспечить ребят зимним обмундированием. И три солдатика в летних майках и гимнастерках в товарняке были доставлены на место службы. Сын серьёзно простудился и сразу попал в лазарет. От недоедания (их в учебке кормили жирной свининой, есть не мог) заболел не на шутку.
О телеграмме узнал сразу и знал дни моего пребывания в Мурманске. Не получив увольнительную, стал добираться самым экзотическим образом: вначале пешком по замерзшему озеру в самоволку, потом на попутном танке.Я не шучу.Сын рассказывал
об этом, как о большой удаче. Потом на чу-чу train, скрываясь от конвоя. Господи, таким я сына не знала:бледный,тощий,совсем другой,на себя не похожий.Оставалось лишь чувство юмора. Как ни странно, хорошо держался -меня он же и утешал!
Думаю, моя история звучит неправдоподобно exaggerated. Сама себе не верю. Одно знаю, реальность страшнее любой выдумки.Так и не пришлось его хоть раз накормить.
За что жизнь так с ним обошлась? Чью карму отрабатывает мой сын? А ведь мальчик высокого полета, чувствует язык, слово, музыку, тонкая материя. Проговорили всю ночь. Как добирался назад в часть, God knows. Знаю одно: he was never the same! Служба в Армии сделала его другим и оставила разрушительную отметину в душе.