Лумбини, место рождения Будды. Похкара - треккинг

                ЗЕМЛЯ НЕПАЛА
                ЛУМБИНИ - МЕСТО РОЖДЕНИЯ БУДДЫ

             Как только с дорог исчезают люди и вас окружает пышная растительность — это Непал: как я уже сказала, других четких опознавательных знаков на границе Индии и Непала нет. Кроме надписи на арке: Добро пожаловать в Непал — которую я заметила уже дома, на фотографии. Там, среди толпы людей и машин, было не до нее. Мы поняли, что мы давно в Непале, лишь когда рикша остановился у гостиницы. Хозяин сперва был по-индийски любезен (“только посмотрите комнаты, не понравится, можете не останавливаться”), и когда мы бросили вещи, попросил рикшу довезти нас до буддийских святынь, куда мы хотели успеть до темноты. Но вечером, когда мы взяли одну тарелку риса на всех — что вполне хватило, он опередил меня, сказав, что просит заплатить в индийских рупиях, а не в непальских — что в полтора раза дороже.

             Место рождения Будды — в стороне от деревни Лумбини. Одиночные гостиницы вдоль дороги выглядят как хутора. Одна из них — в комплексе с буддийским храмом. А от нашей до места рождения Будды было не так и близко: с километр, хотя меня заверили в индийском офисе, где ее нам сосватали, что это совсем рядом. По индийским меркам, так и есть: вероятно, там есть гостиницы и подальше. Я не пользуюсь услугами турофисов, но тут вроде и цена была невысокая, и дело под вечер.— Хотя, остановись мы в самой деревне Лумбини, было бы и ближе, и дешевле.

             Посетителей в Лумбини немного, и это место поражает буддийским покоем (особенно по контрасту с суетой на границе Индии и Непала). К памятным местам и храмам ведут длинные цветущие аллеи. Проще говоря, это парк пятикилометровой длины, разбитый на болоте. Здесь всегда влажно, и вдоль буддийских комплексов мы гуляли под дождем (в гостинице ради такого случая есть зонтики).

             В первом километре, по дороге к месту рождения Будды,— буддийский храм, традиционного тибетского вида, и еще один — индуистский (как же без обычной святыни!). Посвящен он не помню кому: скорее всего, Вишну (ведь Будда — воплощение Вишну). Но, может, и Шиве: все же он аскет. Рядом гостиница и столовая для паломников.

             Потом аллея выводит к храму Майя Деви: богини Майи, матери Будды. Он возведен над развалинами, где некогда стоял дворец Сидхартхи, и небольшой древний камень (размером 70х40 см), ныне укрытый стеклом, отмечает место, где в 623 г. до н.э., в майское полнолуние, родился принц Сидхартха Гаутама (второе имя родовое), в местом племени шакьев (отчего Будду называют Шакьямуни — мудрец из рода шакьев). Увидев болезни, старость и смерть, он не взошел на уготованный ему царский престол, но предался подвижничеству, чтобы понять причины людских страданий. Он стал Буддой — "пробужденным", испытав просветление и принеся обет познать закон причинности перед своими 5-ю учениками (это было уже в Сарнатхе, близ Варанаси, это место отмечает гигантская ступа).

             После 7-недельной медитации — транса, когда он ничего не ел, он постиг механизм рождения и смерти (это было в Бодгайе, ныне это мировой буддийский центр с храмами и монастырями стран буддизма). Здесь Будда начал учить "серединному пути" освобождения от страданий, между крайней духовной аскезой и жизнью материальными удовольствиями. Он покинул это тело и достиг нирваны в индийском городе Кушинагаре. — Т.о. еще три святые места, исторически связанные с жизнью Будды, находятся в Индии, но первое — в Непале.

             Развалины Лумбини более новые, чем дата рождения Сидхартри: они относятся к началу нашей эры — когда в период расцвета буддизма это место стало считаться святыней, и его бережно сохраняли. Кладка кирпичей, съехавшая в сторону от вертикали говорит, что 1600 лет, хоть и не 2600, тоже срок немалый. Над камнем, отмечающим место рождения Будды, в стершейся от времени небольшой скульптуре 4 в.н.э. можно различить фигуры Майи Деви, схватившейся за ветви древа боддхи, и ее сестры Гаутами Праджапати, держащей новорожденного Будду.
Майя под древом боддхи с младенцем — традиционное иконографическое изображение. Обычно оно рисует маленького Будду, уже делающего первые шаги: под его ножками распускается семь лотосов. А в этой ранней скульптуре запечатлен сам момент рождения.

             Многоствольное дерево боддхи, символизующее единение людей и разных течений буддизма: баньян, или пипал, или по-латыни ficus religiosa — конечно же, растет рядом с храмом. Оно увешано буддийскими флажками (их в Непале продают на метры). И ему немало лет — хотя и не 2600. И тут же священный пруд (Пушкарини), в Индии сопутствующий любому храму. Здесь, по преданию, омылась Майя Деви, прежде чем дать рождение Сидхарттхе, и тут же впервые искупала маленького Будду. Эта легенда — как и теснота развалин дворца Сидхартхи — говорит о простоте образа жизни тех времен. Стала бы современная роженица купать новорожденного в болотистых водах Лумбини — даже среди розовых лотосов, которые здесь растут?

             Вокруг — среди каменных дорожек и влажной травы — развалины монастырей, которые располагались здесь с III в до н.э. по V в. н.э. Период расцвета буддизма начался в Лумбини, как и по всей Индии, со времен императора Ашоки, который побывал здесь в 249 г. до н.э., чтобы воздать дань святому месту и воздвигнуть одну из своих вездесущих колонн. Она прекрасно сохранилась — и хоть не впечатляет своим размером (что еще раз говорит о скромности индийских царей), но поражает просто тем, что ей 23 века. На колонне надпись на языках брахми и пали: “Через 20 лет после коронации любимый богами царь Приядарси посетил это место и воздал ему дань поклонения, ибо здесь родился Будда, мудрец династии Шакьев. Он повелел обнести это место каменной стеной и воздвиг эту колонну. Поскольку здесь родился Господь Будда, он освободил деревню Лумбини от налогов.”

             Храм Майи реставрировался последний раз 16 мая 2003, на 2547 годовщину рождения Будды (праздник Вайшакха Пурнима). После чего он стал красным — а до этого был белым (и это выглядело приятнее, посреди зелени. Но красный — традиционный цвет непальских пагод.) Само Лумбини как памятник стало вновь развиваться недавно: с 70-х гг. XX-го века, когда правительством Непала при участии ООН был принял план создания парка и монастырской зоны. Эту зону открывает огромный колокол и вечный огонь в каменной чаше, в начале километрового канала с лотосами (призванного хоть немного осушить местное болото). По обеим сторонам его располагаются буддийские ступы и монастыри, которые активно строятся разными странами. На закате в храмах проводятся службы.

             Согласно буклету, должно быть 13 храмов с восточной стороны и 29 с западной — хотя мы посмотрели меньше. Мы видели вьетнамский монастырь с изогнутыми драконами на крыше и столь же изогнутым мостиком при входе.
             Разноцветный новый тибетский монастырь с яркими фресками, вращающимися барабанами мантр и колесом круга жизни (Калачакры).
             Китайские пагоды с желтыми крышами и шри-ланкийские современные комплексы с красными.
             Совершенно белый королевский тайский храм, с белыми же язычками огня в уголках многоэтажных треугольников крыш, с музеем главных буддийских  д;стопримечательностей на первом этаже: фотографиями индийских и тайских храмов — и, конечно, с портретами царя и королевы Таиланда.
             Японский храм, внутри простой, с несколькими золотыми скульптурами и группой обучающихся детишек, и японскую белую Ступу Мира.
             Золотую ступу Бирмы, обнесенную садиком, скульптурами святых и дней недели, и 4-мя столбами с колесом дхармы на спинах слонов.
             Приземистый домик индийского общества Махабоддхи в Калькутте, в виде ёлочки.
             Желто-зеленые пагоды камбоджийского монастыря, явно построенного одним из первых, мы видели лишь сквозь цветущие кусты: он был закрыт. 
             Интересно, что в Лумбини есть ступа Великий Лотос, построенная Германией, и буддийский храм, строящийся Австрией, хотя эти страны никак нельзя назвать буддийскими.— Что свидетельствует о популярности буддизма в современном мире.

             Гуляли по монастырям мы с утра пораньше под дождем часа четыре, отказавшись от услуг рикши — да он бы и не проехал по глиняной дороге вдоль монастырей, частично прикрытой галькой: увяз бы. Мы радовались родной ленинградской погоде после индийской суши и жары. И все ноги у нас, конечно, были мокрые, тем более, что обувь в храмах приходилось снимать. Как и одежда под дождем, несмотря на зонтики. Но в Непале тепло, и ни к каким неприятным для путешествия последствиям это не привело.

             — Тем более, что нам удалось успеть на последний автобус в Покхару, который отходил около двух часов дня из Бхайравы: города, ближайшего к индийской границе со стороны Непала.


                НЕПАЛЬСКАЯ ШВЕЙЦАРИЯ — ПОКХАРА


             Покхара — второй по величине город Непала, где расположена летняя резиденция короля. Он находится в 6 часах езды от непальской границы. Этот, недаром курортный, город протянулся вдоль берега озера Пхева: прекрасного в обрамлении гор. В его узкой части расположена плотина, а недалеко от въезда в город — еще и водопад Девина, 100 м высотой (где ручей из озера Пхева впадает в грот). Но мы въехали в Покхару уже в полной темноте, и водопад уже не увидели. И не насладились красотами горной дороги: замечательной, как и все горные дороги.

             Покхара находится на высоте 800 м уже в горах Сивалик, за которыми высится хребет Махабхарат, вблизи восьмитысячника Аннапурны, с 8-ю вершинами — всего в 30-40 км от города. Из самого города хорошо видны вершины ближайшей горы под названием Мачапутчра (“рыбий хвост”). Покхара привлекает народ на трекинги (так ныне называются пешие походы по горам). Для трекингов нужно разрешение (permit), что стоит 30 $ (как и виза). Но можно бесплатно подняться на ближайшую смотровую площадку Сарангпот: горку на высоте 1590 м, откуда уже открывается панорама Аннапурны.

             Разыскивать гостиницу в Покхаре не пришлось: к подошедшему автобусу подскочили хозяева отелей. Я по обыкновению выбрала самый дешевый (“Cordial”: сердечный, 100 непальских рупий с человека), и нас к нему тут же бесплатно доставили. Все они были в “Lake side”, т.е. в туристском районе у озера, и хозяин заверил, что озеро близко. Так оно и оказалось, что меня успокоило, а то я было расстроилась, увидав, что мы попали в откровенно туристский квартал, со всеми его офисами, ресторанчиками и лавочками.

             Озеро Пхева Тал 4 км длиной являет отдушину и главную достопримечательность города. На нем стоит королевский дворец и на острове храм Барахи. Так что местным жителям тут есть где помолиться, а иностранцам — покататься на лодке и искупаться. Плавали мы часа четыре, ныряя с лодки: берега илистые, и купаться у местных жителей, да и иностранцев не особо принято. Хотя вода чистая, и я видела местных мальчиков, которые не только купались, но и умели плавать — что для Индии редкость. Удивительно, что люди, выросшие в странах с хорошим климатом, столь не ценят природы — для русского человека в таком месте невозможно не искупаться. Одной из моих спутниц это озеро меж гор напомнило Швейцарию. Вода была теплая, и в ней можно было плавать часами.

             Заплыли мы и храм на острове. Он представляет собой белую двухэтажную пагоду, обнесенную по периметру колокольчиками (вместо буддийских вращающихся барабанчиков с мантрами), и внутри — древний камень индуистского божества. В храм стояла очередь, и на острове сидели садху в оранжевом — чем не Индия? Не помню, были ли в озере лотосы, но у берегов торчали островки аналогичных болотных растений с голубыми цветами.

             Голубой дворец короля мы видели только с воды — с других сторон его скрывает стена и зелень. Он внешне лишен роскоши и напоминает больше загородную дачу. Если бы не охранник с автоматом, который из небольшой будочки лениво созерцал воды озера, ничто не выдавало бы, что перед нами царская резиденция.
На другой стороне озера, посередине горы — белая Шанти ступа (ступа покоя). Если заплыть в расщелину, можно туда подняться, но мы напрягаться не стали. Длинная лодка была неустойчивой и раскачивалась во все стороны, мешая снимать панораму.

             Чтобы облегчить гребцам: мужской части нашей команды — попадание в такт, женская половина решила спеть что-нибудь бодрое. И мы спели “В буднях великих строек”: после Лумбини мы насколько расслабились, что чувствовали себя как дома. “Интересно, когда у нас возникнет ностальгия по родине?— сказала моя спутница, которая посетила до этого 32 страны,— обычно она возникает недели через две.” “Не дождетесь,— отвечала я.— Вот вернемся в Россию, там и будет ностальгия.”


             В окрестностях Покхары еще есть озера: Бегнас Тал и Рупа Тал: они находятся в 15 км от города на равнине, добраться туда можно на автобусе или велосипеде. Но нам хватило этого. С утра покатавшись по озеру, к вечеру мы решили посетить пещеры. На севере города находится пещера Махендры со сталактитами: ехать туда пришлось через центр города (Махендра Пул: пул в переводе означает “мост”), три раза меняя автобус: автобусы по Покхаре ходят на короткие промежутки, но и цена небольшая (10 рупий: наши 5 рублей). Пещера не очень длинная, но хорошо освещенная, и сталактиты там есть. Нам все же впечатлений не хватило, и мы зашли в еще одну пещеру: более глубокую, где были тысячи летучих мышей под потолком, улетавших от света направленного на них фонаря, и подземная река. В отличие от пещер Индии, где я была, обе эти пещеры были довольно сырые — сложно представить, что здесь медитировали отшельники, хотя название пещеры Махендры намекает на это.

             Зато нам очень понравилась сама окраина Покхары: каменные домики, садики, коровы, бамбук — ничто не говорило здесь о бедности, а скорее наоборот — непальская деревня выигрывала по сравнению с нашей. Она была более яркой и даже более опрятной. Так же любовались мы непальскими деревнями и потом: всегда, когда их встречали.

             Из пещер чуть подальше к северо-востоку от Покхару есть еще пещера Нагарджуны. Это легендарный учитель нагов, который основал школу Мадхьямика и написал 12 томов Праджняпарамиты, а также создал вещество, превращавшее металлы в золото, чем поддерживал монахов. Он почитается во всех странах Махаяны, и неподалеку от его пещеры расположен монастырь Бон-По. Также известна пещера Маратика. Мы там не были, но если время есть, думаю, буддийски ориентированным людям не сложно доехать туда на автобусе от автостанции на северном краю города, как и в пещеру Махендры.

             По дороге неоднократно встречаются деревья на постаменте — то, что осталось от индуистских алтарей. Но статуи богов и шивалингамы под ними исчезли, и красные ленты не видели на их ветвях. Под одним деревом вместо шивалингама я увидела каменный футбольный мяч – вот уж, как говорится, свято место пусто не бывает! Невдалеке от пещеры с летучими мышами был 4-хугольный бассейн, с деревьями по краям — там несомненно должен был быть храм! Но его не было. И это меня удивило. Неужели непальцы  украшают свои дома, а про богов забыли? Хотя Непал консервативен и бережет свое наследие, я не видела в этой стране строящихся храмов. — В отличие от Индии, где их встречаешь на каждом шагу.

             Может, поэтому в Непале сложно проникнуться индуистской духовностью и местной верой, через которую легко доходит дух страны. И иностранцы обречены здесь оставаться туристами, не становясь паломниками.


                ТРЕККИНГ

             Следующим пунктом нашей программы был трекинг: посмотрев, как мы бодро гуляем пешком по Лумбини, я решила, что без похода в горы наше путешествие будет неполноценным. Платить 30 $ за человека мне не хотелось, тем более, что ходишь по горам 2 дня или месяц — цена одна, а на длительное восхождение у нас не было ни времени, ни амуниции. Но Непал — гибкая страна, как и Индия, и в одном из офисов мне предложили взять проводника за 10 $ в день, который проведет нам небольшой двух-дневный поход, не слишком вторгаясь в платные области. При этом Аннапурну поближе мы увидим, и переночуем в зоне гор. Я согласилась.

             Сначала мы направились к Сарангкоту: поворот на него у главного храма Покхары Бхиндьябасини. Храм мы тоже посетили, и он оказался площадкой на возвышенности с множеством маленьких пагод с индуистскими божествами и неимоверным количеством народа. Начинался главный непальский праздник года: 10-дневный Дасаин — и все население первым делом устремилось в храмы. От храма Бхиндьябасини панорама гор уже была неплохой.

             Потом мы повернули к Сарангкоту. Это подъем на высоту 1600 м: т.е. 800 м вверх от Покхары за короткое расстояние. В Сарганкот ведет автодорога, но автобусы ездят по ней не каждый день, а джипы дорогие. И мы не шли по серпантину дороги, а сокращали расстояние вертикально напрямик по тропам. Для одной из моих спутниц этот небольшой, но вертикальный подъем оказался испытанием: перепад высот так подействовал на ее организм, что она периодически ложилась на траву и засыпала — и успевала минут 10 поспать, прежде чем двигаться дальше. Наш проводник, молодой мальчик по имени Будх (точнее, Бодж или как-то так, но я буду называть его этим более понятным именем), терпеливо ждал, пока она проснется. А мы уже дожидались ее наверху, на смотровой площадке с видом на белые снежные вершины Аннапурны, с серыми прожилками скал.—

             Чуть ниже смотровой площадки Сарангкота — маленький храм (Шивы) и продаются виды гор и шали: это еще туристское место. Накануне мы видели, как оттуда народ прыгал на дельтапланах.

             От Сарангкота дорога шла часа три по хребту вдоль деревень, где было уже сравнительно полого. Мы любовались волнистыми террасами рисовых полей и серпом озера Пхева, которое осталось далеко позади. По деревням бегали счастливые детишки, иногда пытаясь выманить у нас монетку. Но в основном они раскачивались на высоченных качелях из связанных наверху гибких стволов бамбука. Бамбуковые качели, как и бумажные змеи — один атрибутов праздника Дасаин. При дороге спал садху в ярко-оранжевой одежде — совсем как в Индии!

             Тут организм моей спутницы вполне адаптировался, и, как следует выспавшись на подъеме, она бежала первой. Зато не обошлось без подвернутой ноги: один из наших спутников поскользнулся у колонки. Но он виду не подал и до цели дошел. Конечно, если бы нам встретился какой-нибудь транспорт, а бы попросила подбросить его до магистральной дороги. Но никакой транспорт нам не встретился, зато представилась возможность по пути освежиться в симпатичном озерце с небольшим водопадом. Мы удачно успели сделать это до того, как туда пришли купаться местные коровы и быки. Наш проводник не выказывал никакого удивления нашему странному поведению — видно, привык к чудачествам иностранцев. Только торопил, чтобы мы успели до заката дойти до лагеря в горах.

             Нашему проводнику было 23 года, и он был родом из одной из местных деревень: мы видели ее сверху. Он учился в институте в Покхаре на преподавателя математики (видно, в непальской деревне это популярная профессия). У него было два брата и две сестры, и они все тоже учились: кто в школе, кто в колледже. В непальских деревнях нас впечатляли белые двухэтажные размашистые здания школ.

             Будх был старшим из детей: мама родила его лет в 14 — но он сказал, сейчас уже так рано не женятся. И нескольких жен тоже уже не заводят — хотя у его дяди три жены и шестеро детей. Сейчас, в каникулы праздника, Будх имел время заработать (и школа, и колледжи и институты бесплатные, но он снимал комнату в Покхаре и, конечно, обеспечивал себя и помогал семье). Из наших 10 $, 8 шло ему, и только 2 фирме, что я сочла справедливым. Впрочем, у него время оставалось и в будни: занятия в институте длились с 5 до 11 утра, только что он не мог надолго покинуть город. А он ходил в горы с иностранцами даже и по месяцу. Русские люди ему нравились, а еще нравились ирландцы — где природа тоже хорошая.

             Мы вышли к дороге (в селении Науданда), и километров 15 подъехали до деревни Канде на битком набитом маленьком автобусике— праздник! Все едут к родственникам. В Дасаин принято навещать старших родственников и делать друг другу подарки — и старший в роду благословляет всех, ставя точку-тику на лоб, из красной краски с рисовыми зернами: она может быть сантиметра 4 в диаметре — непальцы на благословение не скупятся.

             Автодорога идет вдоль гор по ложбине, и от нее мы свернули в сторону, поднявшись на другой хребет, где от конца деревень оставалось часа полтора вверх по тропинке до лагеря со смотровой площадкой. Он называется Australian camp и располагается на высоте 2232 м. Тропинка, часто с естественными каменными ступеньками, была бы удобной, если бы не была такой влажной. Деревья покрывали не только лианы, но и мох. В одном месте тропу пересек водопадик — концы которого терялись в толще зарослей. Камешки под ногами отливали не то серебром, не то халькопиритом. У моей спутницы одна знакомая просила: привези мне хоть что из Индии — хоть камень с дороги! тут был явно подходящий случай запастись камнями. Серпантины рисовых полей внизу веселили глаз, но их уже покрывали вечерние туманы, и я справедливо опасалась, что Аннапурны мы сегодня больше не увидим.

             И действительно — когда мы добрались до лагеря, горы окончательно скрылись в тумане, как и все остальное. Но мы успели дойти до сумерек, к счастью: потому что как бы мы шли по такой тропке в темноте, я слабо представляю. Надо сказать, Будх хорошо помогал взбираться нашему потерпевшему, у которого давало о себе знать еще и сердце — и который мечтал о том, чтобы в случае чего его тело сожгли на берегу Ганги. Хотя в Непале уместнее говорить о святой реке Багмати, на которой, близ храма Пашупатинатха, проводится аналогичная церемония сжигания умерших. Но мечте нашего знакомого не суждено было сбыться. Вдобавок, непальцы, как индуисты в большей мере, нежели сами индусы, вероятно, отказались бы сжигать в святом месте иноверца.

             Индия демократичнее — хотя и слишком законопослушна. И там покойнику надо было бы сначала доказать свое желание распроститься со своей телесной кармой традиционно-индийским способом (а если взглянуть с исторической точки зрения, то обще-индоевропейским).

             В лагере стояли палатки для альпинистов — одна команда действительно оказалась австралийцами. И каменная гостиница с деревянными дощатыми кроватями для нас, цена на которую была вдвое больше, чем на гостиницы в  Покхаре. Цены на еду тоже были такие, что мы приготовили ужин сами — приплюсовав к салату из помидор содержимое нескольких бомж-пакетов, которые на такой случай у нас были с собой. К счастью, электричество вырубилось не сразу, и мы успели воспользоваться кипятильниками. И пригласили Будха — согласно договору, кормить проводника должны были мы. Непальскому юноше ужин понравился: он не был привередлив в еде.

             Мы думали, что после перехода сразу уснем — но до 12 ночи делились впечатлениями на тему психически экстремальных историй, из своей и чужой биографии (благо одна из моих спутниц была библиотекарь, а вторая — криминальный психолог). Мужчины за стенкой тоже что-то вспоминали: они были люди разные, но тут сошлись.

             Утром в пол-шестого Будх разбудил нас смотреть восход. К счастью, облаков было немного. Снежные горы: раздвоенная вершина Мачапутчры, отчего это гора получила свое название: Рыбий Хвост (около 8000 м) и шесть вершин 8-тысячника Аннапурны — решили приоткрыть нам свое величие. Солнечное зарево окрасило кусочки гор в яркие, оранжево-розовые тона. Это была восхитительная картина. Именно картина — ведь мы любовались ею издали. А как люди ходят по таким ледяным вертикалям, сложно было понять. Мы не выходили за пределы зеленого покрова. И хотя прошли еще немного дальше, за Потхану, где тоже стояли гостиницы, вид особо лучше не стал — тем более, что горы стали вновь заволакиваться облаками.

             Потом мы спустились к Дхампусу. Это граница платной зоны, и Будх предупредил нас, если нас спросят, чтобы мы сказали, что приехали сюда лишь сегодня, а не вчера: один день можно гулять без пермита. А если платить в горах, а не в городе, то это будет вдвое дороже. Но нас никто ничего не спросил. Мы встретили только шерпов, тащивших поклажу. А цены в Дхампусе, на еду и даже чай, уже были высокими. И мы пошли дальше, по хребту Дхампуса и Дхиталя, в надежде встретить перекус по дороге: ведь мы уже возвращались к деревням.

             Этот хребет шел параллельно тому, по которому мы шли вчера. И мы с одной стороны видели его, а с другой далеко внизу виднелась долина реки Марди Кхола. Через 3 км мы могли бы начать спуск к селению Пхеди и там сесть на автобус (что логично в случае 1-дневного маршрута). Оно производило красивое впечатление сверху: там даже было озеро (точнее, по карте, река Ямди Кхола, разливающаяся до формы озера). Но мы предпочли прогуляться еще километров 15 по непальским лесам и селам: уж очень эти деревни нам понравились.

             Горы с видами на километры дают простор восприятию. А складки хребтов — дополнительное жизненное пространство. Может, поэтому, непальские дома и террасы полей в горных селениях не лепятся друг к другу, а имеют достойный пространственный размах. Природы тут столько, сколько надо для нормальной человеческой жизни. Тут есть, где жить, а то, что все дети здесь учатся, это видно по школам. То, что все они радуются жизни, это было видно по бамбуковым качелям, которые ради праздника Дасаин были построены во всех селениях.

             Одни качели из высоких ветвей бамбука стояли прямо на дороге (самом ровном месте). Женской половине нашей команды захотелось вернуться в детство и зафотографировать такую достопримечательность. И мы на них покачались. Помогли нам в этом Будх и местный учитель математики Бабу Рам. Я в благодарность подарила ему открытку с видом Ленинграда, и мы даже обменялись координатами.

             Если бы мои спутники не убежали вперед, могли бы зайти к нему выпить чаю — это проще, чем искать кафе по дороге. Бабу Рам сказал, что через пару недель после Дасаина есть еще один праздник, Тихар, он тоже связан с родственными визитами — но там юноши и мужчины посещают своих сестер и получают от них благословение на грядущий год. Как я потом поняла, он сказал это, видно, не просто так — потому что после этого праздника послал мне e-mail с просьбой думать обо мне как о своей сестре: у него нет сестер, и это его очень огорчает. Понятно, для непальца это досадное упущение: весь праздник портит!

             В другой деревне мы столкнулись еще с одной обрядовой стороной праздника Дасаин: с жертвоприношением. Остриженная овечка бегала на поводке вокруг хозяина и тревожно блеяла. Мы сразу поняли, в чем дело. Моя команда быстро ушла вперед, а я остановилась, включив камеру. Один человек взял овечку за ноги, другой за веревку, третий поднял над головой длинный кривой тесак гораздо большего размера, чем продают для сувениров. Через секунду за один взмах все было кончено. Почти бескровно. Подставили чашу, чтобы не забрызгать землю. А что делать? Праздничный ужин должен быть в каждой семье.

             Надо сказать, что Будх неодобрительно отнесся к этому обычаю. “Кому праздник, а кого лишают жизни”,— сказал он. Будь все непальцы, как он, может Непал и стал бы вегетарианским. На горе туристам-иностранцам. Но пока этого не предвидится — и индуистские божества, вопреки индийским традициям, жертвоприношениями довольны. Что ж, лучше служить богам, чем только своему желудку. А что религия? Религия везде хранит традиции народа, оправдывая то, что есть. В буддизме иногда считается даже благом съесть животное — так оно переродиться в лучшем облике! Тоже древнее верование: о том, что вкусное животное обязательно родиться вновь, если его правильно съесть.

             Праздник Дасаин в селах не обходится без песен и танцев. Мы видели музыканта с длинной трубой: он куда-то направлялся из своей деревни, и нам тоже сыграл. (А мы подарили ему открытку с видом нашей Филармонии.)  О певческих состязаниях, которым сопутствуют и спортивные, мне рассказал Будх. И спел пару непальских песен, очень романтических: у него даже был перевод на английский.

             По дороге он дал нам попробовать местные орехи, и чай мы попили у знакомых Будха: поскольку он из этих мест, у него целые деревни знакомых. В одном пустынном месте наши мужчины помогли его знакомому вытащить из нижележащего леса мотоцикл, случайно съехавший на обочину.— Что мне понравилось в этом эпизоде, так это чувство локтя — равенство. Будх позвал их на помощь как командир (а не как обслуживающий персонал). Даже и без мысли, что они могли бы отказаться — и они, конечно, не могли бы. А интересно, какие-нибудь другие иностранцы могли бы в такой ситуации не помочь? или только “новые русские”? Природа формирует здоровое отношение к людям. А что ж такое есть в социуме города, что это, столь естественное человеческое равенство куда-то улетучивается? Равенство дает уверенное стояние на земле (само-стоятельность), неравенство — нехватка уверенности.

                *      *      *
             В наше время принято восхищаться мистикой Непала — вот уж чего в этой стране нет, так нет. Даже если забраться на границу с Тибетом (куда ездил мой знакомый, засняв там шаманский обряд), и то, думаю, мистики там не найдешь. А тем более в туристских центрах. Непал очень земной. Даже с буддийскими монахами мы общались не в Непале, а в Индии. Хотя в Индии 0,7% буддистов, а в Непале, я прочла, 12%.

             Что меня удивило: мне казалось меньше — с другой стороны, надо же хранить буддийские памятники. В связи с нашествием туристов и покровительством ЮНЭСКО Непал становится более буддийской страной. Есть и новые тибетские монастыри, с портретами Далай-Ламы: нынешняя буддийская духовность, которую обычно имеют в виду, развивается, видимо, в них. А что касается древних буддийских храмов в форме непальской пагоды, с барабанчиками мантр по кругу, флагом Непала и снежными барсами у входа, они по виду совершенно неотличимы от индуистских. Надо сильно подумать, чтобы понять: храм белого Махендранатха в Катманду или красного Махендранатха в Патане — это буддийский храм или индуистский? А если буддийский, почему он называется в честь Шивы и имеет совсем индуистские по виду алтари?

             Кроме того, как я наблюдала по реакции моей команды, если смотреть несколько десятков храмов за несколько дней, все они кажутся на одно лицо. Конечно, зависит и от людей: мы были очень земной командой — астрологически у всех отмечен Сатурн, но горы Непала и есть — стихия Сатурна. Нас трогала материя этой земли: деревянные кронштейны с многорукими богами, держащие на себе каменные дома-пагоды, изящество фантастических зверей ручного литья, кривые ножи и лохматые козлики, белые грибы, из которых получается суп с молоком, немыслимая плотность застройки Катманду и простор селений с бесконечной вертикальной перспективой желтых полей и синих рек. И, конечно, снежные вершины.

             В путешествии поневоле тесные отношения, и возникает совместное восприятие группы. Нормально, когда оно шире, чем восприятие одного человека: оно тогда как бы не ощущается. Хуже, когда уже: тогда оно может мешать отдельным людям чувствовать пейзаж. Последнее бывает из-за страха или в силу какой-то идеологии, каких-то своих претензий, которые человек переносит на других. Просто неподготовленность людей — к тому, что они увидят,— не мешает открытости восприятия. Скорее мешают прежние привычки и опробированный российский ментальный настрой. Лучше все воспринимать, как впервые,— и наша команда в этом отношении была вполне бесстрашной.

             Я немного отвлеклась — но мы и шли долго. Вершины Аннапурны остались позади, окончательно скрывшись в облаках, как и голубые озера Марди Кхола. А перед нами была извилистая река Сети, белой пеной струящаяся по валунам и глотающая их, подобно змее. По карте было видно, что в нее сливается 7-8 больших горных рек, и с обрыва река Сети выглядела полноводной. Захотелось искупаться — но она была еще слишком далеко внизу.

             От ее бескрайней панорамы мы спустились к селению Хемджа. Там стоял нужный нам автобус в Покхару. Хотя он был пустой, мы предпочли сесть на крышу, и о том не пожалели — с крыши вид был приятнее, и нас обдувал ветерок. Сидеть в машине после гор совсем не хотелось. По пути мы встретили плотину, горный водопад и много стад козликов и барашков: подготовка к празднику!
Ездить на крышах автобусов стало любимым нашим развлечением. Зеленый Непал к этому располагает. На крыше автобуса обычно лежит большая шина, и пять человек на ней прекрасно помещаются. Правда, тряска большая: нормально снимать камерой удается лишь на остановках.

                *     *     *

             Если гулять по горам, от Покхары они ближе, чем от Катманду. С пермитом и по зеленым горам здесь вполне можно гулять и без проводника — не заблудишься.

             Вот типичный маршрут на несколько дней.

             1 день — доехать до деревни Пхеди и подняться до Дхампуса (1730 м). Через 2.5 часа будет панорама Аннапурны. Дорога в Кхаре выводит обратно к шоссе, если надо обернуться за день (это обратно тому, как мы шли, и больше шансов нарваться на проверку). Если идти дальше, через 1.5 часа будет Потхана, еще через 1.5 часа Толка, и потом через 1,5 часа — Ландрунг (везде можно ночевать).

             2 день — от Ландрунга дорога круто идет вверх 700 м, и через 2-3 часа приводит в Гандрунг. Если будет желание вернуться, надо повернуть на юг по широкой дороге к Биретханти. Но дальше будет лес рододендронов и через 1.5 часа речка. Потом час крутой подъем до горного пастбища Бхайсикхарки и час до ночевки в Тадапани (2700м). Или ночевать можно в Уттери, где для ночлега есть домики на скалах.

             3 день — 200 м круто вниз, а потом 2 часа вверх на 450 м до Деорали. Правда, здесь высшая точка (3200м) находится в густом лесу (т.е.ничего не видно). Через 1.5 часа Гхорепани (2900 м), привал на старом торговом пути, где вновь открывается вид на снежные пики Аннапурны. Полюбоваться восходом лучше, поднявшись на холм Poon hill.

             4 день — часовой подъем до широкой панорамы Гималаев. Восход в 6 утра, и чтобы его увидеть, надо выйти в 5. Через 2 часа деревня Батханти, еще через 40 мин. Уллери. Тропинка являет собой 3500 природных каменных ступени. А далее на пути встречаются два длинных висячих моста. Последняя ночевка в Тхиркедхунге (1600м). И от Гхорепани пологий спуск к Чатре.

             5 день — возвращение в Биретханти (через 2.5 часа) и переход по длинному висячему мосту на восточный берег Моди Дхола (это надо сделать не поздно, иначе уже не будет автобуса.)

             Таков самый простой маршрут, хотя я не уверена, что лучший. До рододендронов стоит дойти, а потом лучше пообщаться с местными: может, есть и другие интересные варианты.

Продолжение см. в сборнике "ЧЕРЕЗ ИНДИЮ В НЕПАЛ"
Рассказ с иллюстрациями на моем сайте "Астролингва"
http://www.astrolingua.ru/TRAVEL/nepal_ris2.htm