Обычная жизнь

   Утреннее планирование. Комэска докладывает, что когда он шел на службу, его подчиненный, стоя на балконе, обзывал его «земляным червяком», размахивал кортиком, обещал всех «пописАть». Немного предыстории. Этому технику, этот же комэска недавно выклянчил «майора». Подвигов техник не совершал, а занимался коммерцией, и видимо, немного поделился с комэской «нетрудовыми» доходами, за что и получил высокое воинское звание. А получив «майора», делиться перестал, комэска стал его «прижимать», вот «коммерсант», пропив всю ночь, и выплеснул свое негодование в такой форме.
   Спрашиваю у комэски, что он предпринял, услышав оскорбления и угрозы в свой адрес? Ответ комэски – «Вот докладываю…». Я ему объяснил, что «докладывание» - это уровень лейтенанта, а не воинского начальника в чине подполковника, увидевшего своего подчиненного в неадекватном состоянии, опасном для жизни окружающих, да и жизни самого «протестующего борца с кровавым режимом».Короче, получив необходимые указания, комэска послал офицеров к этому майору, с целью обезвредить оного, изъять холодное оружие, и отправить товарища, в сопровождении доктора и группы поддержки, в госпиталь, в «психическое» отделение. Сам комэска должен заняться подготовкой документов на увольнение майора «за дискредитацию…».
   Товарища приняли в госпитале, как родного, и заперли в палате для буйных, на втором этаже. Когда наступило похмелье, возникла необходимость в водке. Майор, поняв, что его «замуровали», ничего лучшего не придумал, как выйти за водкой из окна, на котором почему-то не было решеток. Полет со второго этажа прошел нормально, но приземление получилось жестким, в результате были сломаны обе ноги.Не пополам сломал, но что-то в пятках сломалось.Через некоторое время майора выписали их «психушки», уж и не знаю, по каким показателям, и стал он лазить по штабу на костылях, в сопровождении жены, пытаясь оформить перелом ног как травму, полученную во время несения службы. Кажется, психическое здоровье оказалось подорванным сильнее, чем думали военные медики.
   Я запретил выдавать ему различные справки, печать запрятал поглубже, да и вообще, запретил пускать этого инвалида в штаб. Но, некоторые «добренькие» офицеры все-таки пропустили его в штаб. Сижу в кабинете, слышу какое-то «цоконье» в коридоре, как лошадь идет… Смотрю, «поднимается медленно в гору» наш герой на костылях, и прется прямо в кабинет. Спрашиваю, что привело ко мне, если я не вызывал? Ответ – «по личному вопросу». Реагирую – « НШ не проводит прием по личным вопросам, и печать на липовые справки не ставит». Ну, тут мне пообещали, что скоро я буду уволен, я вяло отреагировал, что «дембель – неизбежен», и прибывший дежурный проводил товарища выходу.
   В ожидании своего «неизбежного дембеля», эта семья забросала жалобами все инстанции, и нам предложили все вернуть «в исходное». Я очень удивился такому решению, но меня попытались убедить, что в нашей Армии психов нет, просто надо лучше «работать с людЯми». Только жесткая позиция командира полка, которому досталась порция оскорблений от жены «героя», позволила уволить этого наглеца без пенсии и квартиры.
    Вот такая жизнь, совсем и не героическая…