Дон Жуан и Золушка играют в догонялки гл. 8

Глава 8
СамЕц-красавЕц и рыжий доктор

Минут  десять в доме царил хаос. Все, толкаясь,  бегали, кричали. Один Палыч никуда не бегал и не кричал. Он сидел на диване, рядом с Крошкой Матрёной и гладил её по голове. Гладил горячей ладонью по лицу,  волосам  и говорил.
-Не бойся. Ничего не бойся. Всё будет хорошо. Не бойся. Никто тебя не обидит.

И ещё пахло какой-то вонючей дрянью,  вкус которой сохранился у неё во рту. Но Крошке Матрёне было всё равно. Она опять лежала на диване, укрытая одеялом, будто только что проснулась, и опять смотрела куда-то в пространство, в одну ей видимую точку. Иногда она моргала, но продолжала глазами удерживать эту невидимую для всех точку, будто для неё это представляло большую важность.  Но выражение  её глаз и лица было такое… Такое, будто ей всё равно, чтО сейчас может произойти. Землетрясение, извержение вулкана, цунами или катастрофа вселенского масштаба. Ей всё равно.

Наконец, все угомонились. «Хозяин дома» позвал  за собой Дмитрия Павловича, и они вдвоём вышли из комнаты. В комнате остались Крошка Матрёна и Слава. Слава сидел на стуле рядом с диваном, смотрел на неё жалобными испуганными глазами, и по нему было видно, что он разрешил бы сейчас Крошке Матрёне делать с ним всё, что той  заблагорассудится. Бить его по морде, то есть по лицу, пинать ногами, кусать. Он ей всё разрешил бы и даже не обиделся бы.

И ещё он, как и все остальные, очень хотел бы знать, о чём она думает. Впрочем, ему, скорее всего, не хотелось бы этого знать. Потому что женщина, которая так кричала, что не хочет жить и просила, чтобы её убили, наверняка, думает о чём-то таком страшном, о чём лучше другим не знать.

Но тут пришли Дмитрий Павлович и Герман Вениаминович. Герман Вениаминович сел за стол и откашлялся. Потом сказал:
-Ну, в общем так, дорогуша. Можешь мне верить, можешь не верить. У меня две дочери, постарше тебя. И внучка, только в школу пошла. И два внука ещё. Время позднее, то есть уже раннее. Почти утро. Тебе, да и всем нам надо отдохнуть. Потом во всём разберёмся. У тебя есть родные или знакомые, к которым мы могли бы тебя отвезти?

Все замерли. Последняя фраза дошла до Крошки Матрёны с некоторым опозданием. Она наморщила лоб, будто что-то вспоминая, а потом слегка покачала головой. Отрицательно показала головой, и это стало всем понятно. Она сказала «нет».
-Ясно, - сказал Герман  Вениаминович, хотя опять же никому ничего не было ясно. – Тогда решим так. Оставаться здесь тебе нельзя. Мы сейчас тебя определим в одно место. Безопасное и спокойное место. Отдохнёшь там день-другой, а потом сама определишься, что да как.

Через пять минут Крошка Матрёна ехала в машине, сидя на переднем пассажирском сиденье, пристёгнутая ремнём безопасности. За рулём сидел Палыч.

Она понемногу приходила в себя. С одной стороны ей было уже безразлично, что именно произойдёт дальше. С другой стороны, она понимала, что хуже уже не будет. Скорее всего, как она думала, она поступила правильно, доверившись человеку, который сейчас ехал с ней в машине и постоянно бросал в её сторону слегка испуганные, или, вероятнее всего, растерянные взгляды.

-Сейчас заедем в одно место, надо обработать твою ссадину на щеке, - сказал этот человек, и она молчаливо согласилась с ним.
Они заехали на территорию городка, явно больничного, поскольку у одного из подъездов стояли две автомашины «Скорой помощи», а потом пошли по анфиладе коридоров. В больнице было светло, тихо, пахло чистотой и лекарствами. Наконец, Палыч открыл дверь в конце коридора, и они зашли в светлую комнату, похожую на кабинет.

За большим столом сидела женщина средних лет в белом халате и белой шапочке и работала на компьютере.
-Димочка! А что это ты к нам? То от нас рвался, то к нам сам приезжаешь.  Здравствуйте!
Последняя фраза, подкреплённая улыбкой, была обращена явно к Крошке Матрёне. Та махнула головой, отвечая на приветствие, и уселась на диван, к которому её подвёл Палыч.

-Я не ошибся, сегодня Серёга дежурит? – спросил Палыч.
-Да, Сергей Миронович, - согласилась женщина. – Чайку?
-Не сейчас, Маргарита Николаевна. Я ему пациентку привёз. Найдите его, пожалуйста.

Медсестра набрала номер.
- Сергей Миронович. К Вам Дима пришёл. Да. Хорошо.
Положив трубку, она, по-прежнему улыбаясь, произнесла:
-Сейчас придёт.

По коридору послышались быстрые шаги. Казалось, что, торопясь, передвигался слоник средних размеров. Но это был не слоник. Раздался человеческий голос. Бас.
-И где этот самец-красавец?
Ударение в двух последних словах фразы приходились на последний слог.

Дмитрий Павлович слегка покраснел, но ничего не успел произнести.  У Маргариты Николаевны на улыбающемся лице возникло такое выражение, будто ей пять лет, и родители купили ей билет в цирк на первый ряд. И она сидит на этом месте, в первом ряду, ожидая представления. Судя по выражению её лица, первыми выступали клоуны.

Между тем, показавшаяся на пороге фигура тем же басом произнесла:
-А что, все симпатичные самочки в городе закончились, что ты ночью бродишь по казённым учреждениям? Только не говори, что ты по работе. Не поверю.

И фигура засмеялась. Тоже басом. В фигуре, облачённой в белоснежный халат,  было почти два метра роста. Из-под белоснежной шапочки выглядывали рыжие волосы. Впрочем, Крошка Матрёна наблюдала фигуру со стороны её широкой спины.

-Заткнись, - вдруг очень невоспитанно произнёс Дмитрий Павлович и покраснел сильней.
-О! – удивилась фигура, - ты где таких слов нахватался? Мало тебя тётя Тамара в детстве рот с мылом заставляла мыть. Вот я ей позвоню и на тебя пожалуюсь!

-Заткнись, - опять произнёс Дмитрий Павлович. – Я по делу. Посмотри девушку.
При слове «девушка» фигура в белом халате замолчала, задумалась и спросила:
-А где девушка?
-Она за твоей спиной, на диване сидит.

Доктор медленно, будто ожидал увидеть за спиной нечто очень страшное, повернулся. Увидев сидевшую на диване Крошку Матрёну, доктор заулыбался всеми конопушками весёлого голубоглазого лица с рыжими усами.


Несколько мгновений доктор просто стоял и, моргая рыжими ресницами, с умилением смотрел на Крошку Матрёну. Затем, сделав неуловимое движение, доктор очень правильно, следуя всем правилам этикета, поцеловал ручку молчавшей изумлённой Крошки Матрёны, и, быстрым взглядом, оглядев ссадину на её лице,  спросил в ходе беглого осмотра:
-Как Вас зовут, милейшее создание?

-Не задавай ей вопросов. Тебе сказали осмотреть её.
-Но я должен как-то обращаться к своей пациентке, тем более, такой очаровательной, - растерялся доктор, успев при этом обнаружить на ручке Крошки Матрёны место, где, как правило, отыскивают пульс. На несколько мгновений доктор замер.

-Зови её Крошка Матрёна, - распорядился Палыч.
Маргарита Николаевна захихикала. Как маленькая девочка, сидящая в цирке на первом ряду. Впрочем, Крошка Матрёна тоже улыбнулась. Но только краешками губ. Еле заметно. И это уже было неплохим знаком.

 -Понятно, - сказал доктор, хотя ему ничего не было понятно. И привычно произнёс: - Раздевайтесь.

Предложение раздеваться было обращено непосредственно к Крошке Матрёне. Палычу доктор, даже не повернувшись, приказал:
-А ты выйди.
-Во-первых, я не выйду, а, во-вторых, осмотри только её лицо.

Доктор не согласился.
-Когда будешь на моём месте…
-Серёга, ты же знаешь, я не буду никогда на твоём месте. Девушка хочет спать, сделай, как надо всё и по-быстрому.

-Сергей Миронович, я уже посмотрела, - доложила Маргарита Николаевна и произнесла несколько медицинских терминов. – Но ещё…

Она что-то зашептала доктору на ухо, для чего доктору пришлось слегка согнуться, а Маргарите Николаевне – встать на цыпочки.
-Позвольте, - доктор, очень осторожно придерживая Крошку Матрёну за подбородок, слегка повернул её лицо, всмотрелся в ссадину и произнёс:
-Палыч, выйди вон.

Тон приказа в этот раз подействовал на Палыча удивительным образом. Он поднялся со стула и вышел.
-А теперь, уважаемая Крошка Матрёна, я бы хотел задать Вам несколько вопросов, хотя, как мне кажется, Вы не очень расположены к общению. И, с Вашего позволения, осмотреть Вас. Хочу сразу предупредить, что в настоящий момент для Вас я – единственный Ваш властелин, и Вы не можете меня ослушаться.  Мне нужно Вас осмотреть. Если Вы будете противиться, я просто  сделаю это без Вашего согласия. Либо призову на помощь этого майора. Сразу хочу сказать, что это в Ваших интересах. Мне не нравится Ваш вид.

-Какого майора, - Крошка Матрёна выудила из речи доктора наиболее заинтересовавшее её слово.
-Того самого, который за дверью стоит, и, я думаю, очень расстроен, что его выгнали.

Скорее всего, озвученная доктором информация позволила доктору ввести Крошку Матрёну в состояние некой безвольности, и, пользуясь этим, Маргарита Николаевна довольно шустро приготовила её к осмотру доктором, то есть сняла с неё куртку и брюки.

Процесс раздевания Крошки Матрёны доктор, несмотря на его докторскую сущность, не наблюдал, деликатно отвернувшись.

Стянув с Крошки Матрёны брюки, Маргарита Николаевна тут же выронила их на пол, раскрыла рот, что, тем не менее, не помешало ей произнести в замешательстве:
-Сергей Миронович…

Доктор повернулся… и тоже раскрыл рот.
-Пожалуйста, не надо говорить ему об этом, - шёпотом произнесла Крошка Матрёна, и губы её скривились.

Доктор вышел в коридор через пятнадцать минут. Палыч уже хотел вломиться в кабинет, не понимая, почему тот так долго «возится». Выйдя в коридор, доктор повёл себя, как бы это сказать, не совсем адекватно. Ухватив Палыча «за грудки», он отволок его, растерявшегося от такого натиска, чуть в сторону и свирепым голосом спросил:
-Кто это сделал?

-М-м-м… Она перелазила через кирпичный забор, упала и, видимо, в этот момент повредила щеку. И всё. Ты что, думаешь…

Доктор довольно грубо оборвал его.
-Я не про щеку. Кто её избил?

-Её пальцем никто не тронул. Ты что, Серёга. Она попала к нам, - Палыч посмотрел на часы, - около четырёх часов тому назад. Я тебе не могу рассказать всё. Она попала к нам  уже со ссадиной…

Доктор опять оборвал его. И опять грубо.
-Я не про ссадину. Я про синяки на теле.
Палыч широко распахнул глаза, можно сказать, вытаращил:
-Какие синяки?
-Она   избита. И избита зверски.

Продолжение следует

http://www.proza.ru/2016/03/13/1621