Трупы в квартире

- У меня трупы в квартире, - без всякого выражения поведал мой собеседник.
- Да? – отозвался я монотонно.

Он молча кивнул и оглянулся по сторонам, словно на мгновение потерял интерес к нашему разговору. Щурясь, он посмотрел на  утреннее солнце, затем перевёл всё тот же, ко всему безразличный взгляд на меня.

Я стоял рядом, равнодушный и невозмутимый.

Меня заинтриговали его трупы.

Казалось, он смотрит мне в глаза в ожидании просьбы показать «трупы». Я не стал его разочаровывать и попросил.

- Хорошо, - глухо ответил он.

…Мы пришли в его квартиру смотреть трупы. По крайней мере, в прихожей никаких трупов не оказалось.

- Иди за мной, - сказал он и прошел в гостиную. Я закрыл входную дверь, снял ботинки, сбросил осеннюю куртку и последовал за ним.
Он стоял посреди комнаты и оглядывался.
Я сел на кресло и тупо уставился в пёстрый ковёр на полу.
С пол минуты он думал, будто решал, показывать или нет. 
У меня вертелся на языке вопрос: «Ну и где “они”?»
Он будто прочитал мои мысли:
- А ты, как думаешь, где “они”?
- Не знаю, - отозвался я, совершенно не представляя, где “их” можно держать. – А у тебя есть ещё комнаты?
- Да. – Он указал на одну дверь, за шкафом, и на другую, напротив – стальную, победно блистающую на утреннем солнце.
- Там что? – Я махнул в сторону первой, обычной, из пластика.
- Спальня. Трупов там нет. – Он посмотрел на меня, скупо улыбаясь.
Я поднялся и кивнул в дальний угол:
- А там?
- Усыпальница, - ответил он, не сводя с меня глаз, как психотерапевт, у которого мне приходилось бывать. У которого многим приходилось бывать. На мгновение мне причудилось, что в любую секунду непременно кто-то выйдет из усыпальницы или из спальни. Я покрылся мурашками, но собственный голос меня успокоил:
- Трупы в ней, да?
Он таинственно пожал плечами и подошёл к железной двери.
- Покажи. Или ты выдумал «их»? – Грудь обожгло сильное любопытство; мне необходимо было знать, есть “они” или нет.
         
Нетерпение неизвестности жило во мне приблизительно год, с девяти лет. За окном уже почти 400 дней, как столкнулись два Мира, поделившие Землю на «новое» и «старое».

Он повернул ручку – дверь приоткрылась. Из щели повалил пар, как из морозильника. Рукавом джемпера прикрыв ноздри, он распахнул дверь до конца и вовремя отскочил от вывалившихся на ковёр…

Я увидел тела, точнее их части, и сначала чуть не захохотал – было нечто комичное в «них», в нелепости «их» позы. В то же время, возбуждённый зрелищем, я приблизился и был вынужден зажать нос, предотвратив рвоту – воняло, как...

Это была «морозильная камера – старая модель.
- Папа купил их по дешёвке, оптом, - произнёс он как сквозь вату. – Не знаю, правда, где.

Через окно проникал солнечный свет и серебром переливался на морозильном пару.

Если б у моей мамы было больше времени и, главное, желания, она бы тоже заказала такую «усыпальницу». Но ничего, подумал я, когда вырасту...
…Проще всего оказалось вытащить тело «мужчины», хотя сначала мы оба настаивали на «симпатичной девушке». Но её бесповоротно придавили «старуха» и «парень».

Постелив под тело клеёнку, надев перчатки и «намордники», мы начали исследовать труп. У бородатого тела был нос, и я взял ножницы, чтобы его отрезать. А он нашёл где-то плоскогубцы и сделался дантистом. Вспоминаю это и ощущаю себя мертвым телом, будто он мои зубы выдёргивает и, кроша, выкладывает в ряд.

Далее я дотронулся до обнажённой груди «красивой девушки» и испытал жгучий трепет – чувство прикосновения к чему-то запредельному, неживому, но в то же время не обезличенному – к тому, что носило когда-то имя, имело душу и желания. Я соприкоснулся с памятью, которая существует, находится, живёт, безусловно, вне тела.

…Он отрезал ухо, я завернул его в фольгу от шоколадки, чтобы зажарить дома и съесть. Но оно оказалось несвежим, и я отдал ухо кошке…
декабрь 2002.