91 предсмертное желание - Часть 3. Goodbye forever

Утро следующего дня, а если быть точным, то уже обед, выдался довольно-таки трудным. Еле-еле разлепив глаза, я долго всматривалась в потолок, на котором треснула штукатурка. Но мне было наплевать. Мне этот дом… и даром не нужен. Мои мысли примитивные, не так ли? Я все время повторяю одно и тоже. Мне не нужен дом, мне не нужна работа, мне не нужен никто из моей уже прошлой жизни. Когда мои мысли изменяться? Противно осознавать то, что я все опровергаю, стараясь тем самым начать все с нуля.

Так или иначе, долго валяться в постели я не могла. Ко всему прочему, телефон, что выпал у меня из кармана, завибрировал, из-за чего, пришлось приподняться, игнорируя боль во всем теле. Да-а-а, сейчас я, наверное, похожа на старушку, корчащуюся от внезапных вспышек боли в пояснице, спине и руках.

Ответив незнакомому номеру, я услышала мужской грубый голос. И был он довольно знакомым.
- Мистер Бруксель?
- Да-да, он самый, - Мужчина засмеялся, - твой дом… Ты приехала домой?
- Ой, конечно, - я вскочила на ноги, выключая магнитофон, из-за чего классическая инструментальная музыка остановилась, оставляя белоснежное помещение в давящей тишине, - Я очень устала и забыла вас предупредить.
На том конце трубки послышался вздох. Господи, почему я не могу нагрубить старику и заставить его меня возненавидеть? Наверное, прожив почти всю свою жизнь в приюте, где в воспитательницах и учителях были лишь пожилые дамы, я кое-что поняла: пожилые люди легко прощают, пусть и сильно обижаются. Они будто бы глушат обиду в себе и продолжают улыбаться, пытаясь все позабыть. Но это у них не получается. Стоит только завести об этом разговор и посмотреть старикам в глаза. У них невероятно правдивые глаза, особенно, когда они блестят от слез.
- Ты придешь к нам на обед? – тихо спросил мистер Бруксель.
- Думаю, я не смогу. Не успею. У меня много дел.
- Приходи, мы будем ждать тебя, - настойчиво произнес пожилой мужчина.
- Но я очень занята, правда.
- Габби, ты нам как дочь. Ко всему прочему, ты не так часто приезжаешь в этот дом. Найди время для одинокого старика с дряхлой собачкой, будь так добра.

Сосед повесил трубку, из-за чего я швырнула телефон на кровать. Почему, Господи, почему я не могу просто взять и отшить их, разорвать отношения или просто проигнорировать? Я обещала порвать с этой жизнью все ниточки, развязать все узелки, чтобы двигаться дальше. Это… оказалось не так-то просто. Видимо, у меня есть люди, которые мной еще любимы. И это трудно осознать, принять, а уж тем более, свыкнуться, когда твой разум твердит одно: “к черту”. Сколько еще последних встреч мне предстоит? Я не хочу никому напоминать о себе лишний раз. Но не каждый мой каприз выполняется волей божьей. Я это уже осознала.

Достав из кармана смятые листы с желаниями, я зачеркнула выполненные мною вчера. Что ж, пять за день – неплохо. Но не все желания будут так легко выполняться, даже просто пробежав глазами по пунктам, я точно знаю, над какими именно мне придется думать. И какие останутся невыполнимыми.

Засунув листок обратно в карман толстовки, я бегу в душ, попутно стягивая с себя одежду. Войдя в ванную комнату уже голышом, включаю воду, вставая под горячие струи. Вода смывает с меня усталость. Медленно, начиная с лица, вниз, по шее, к груди, животу и ногам, исчезая в водосточной трубе. Я чувствую легкость, долгожданную свободу и головокружение, сопровождаемое внезапным кашлем с большим количеством макроты.

Вы когда-нибудь чувствовали приступ удушья, когда вас рвет кровью? Нет? И не советую, ведь ощущение не из приятных. Мало того, что кислорода не хватает, так еще и из носа готова полезть рвота только лишь из-за того, что ты задыхаешься и пытаешься выкашлять этот чертов ком в горле. Быть может, если бы я не относилась к своему здоровью так, будто бы в случае чего, я могла бы его купить, то все было бы иначе. Может, пролежав в больнице с месяц, я стала бы здоровой, вновь почувствовала на себе всю тяжесть рутинной жизни. Быть может, я бы не отрезала волосы и не перекрасила их в сумасшедший цвет. Быть может… Быть может…

Захлебываясь в собственной крови, я кричу, из-за чего, ком успешно отхаркивается и исчезает в водосточной трубе. Я убираю пряди волос окровавленными руками:
- Быть может, ничего бы не изменилось, и я осталась сидеть в мышеловке, ожидая своей смерти!

Медленно осев, я прижимаю колени к груди, устало, прикрывая глаза. Вода слишком горячая, мне становится не по себе. И трудно дышать. Клубы пара прорываются сквозь занавеску и заполоняют комнату. Пусть я и не вижу, но я знаю, что зеркало медленно запотело, на настенной плитке образовываются капельки воды, а комната погружается в густой туман. Мне жарко, я хочу выйти отсюда, но понимаю, что сил, сделать это, у меня нет.

Рукой, одним движением, выключаю воду. Мне перехотелось мыться, жуткая слабость в ногах. Хочется просто лежать в этой не набранной ванне и слушать, как через каждые пять секунд капает небольшая капелька воды с крана. Я слышу, как между этими интервалами, тишина подкрадывается ко мне, обнимает меня, целует мне виски. От этого, они начинают пульсировать. Я сглатываю образовавшийся ком в горле, благодаря чему, чувствую горечь с нотками металлического вкуса собственной крови. Интересно, смогу ли я выблевать ее всю? Смерть от потери крови будет самой нелепой из всех мне предложенных.

Просидев в уже остывшей ванне минут двадцать, я медленно поднимаюсь на ноги и включаю воду всего на секунды, чтобы смыть с тела остатки крови, что тоненькой струйкой стекала у меня с подбородка. Да, я пробовала это остановить, но я не знаю о своей болезни ничего, чтобы бороться с ней. И такие сюрпризы, я думаю, участятся со временем и это войдет в привычку. Может, у меня появится смертельная слабость, из-за которой я буду прикована к постели, может, я не смогу дышать без посторонней помощи или еще чего хуже, рак переберется в другую часть моего тела. Я не знаю. И неизвестность пугает меня больше, чем скорая смерть, к которой я морально подготовилась. Страшно не умереть, страшно жить скучно, как я жила до вчерашнего дня. Я будто бы щелкнула выключателем и включила яркую лампочку в конце туннеля.

Выйдя из ванной комнаты и обернув вокруг тела полусухое полотенце, я прошла в комнату, попутно собирая одежду и складывая ту в аккуратную кучку на кровати. Достав сигареты из толстовки, я открываю окно, садясь на подоконник. Вид, что открылся мне, весьма не порадовал. Мой большой задний двор весь иссох и стал совершенно не примечательным, будто бы жилец сего дома погиб, оставив все за своей спиной… Хотя, по сути, так и было.

***
Тройной стук, и я слышу, как торопливыми шажками приближаются к двери, слышу глухое тявканье старого пса, который вертится около двери, пытаясь не мешаться под ногами. Щелчок, и передо мной появляется мистер Бруксель. Я улыбнулась ему, молча, проходя в дома, а он и не задавал лишних вопросов, за что я ему очень благодарна. Хотя, легкий шок на его лице скрыть никаким молчанием невозможно, все-таки, я сильно изменилась с нашей последней встречи.

Сев за стол, я некоторое время смотрела на идеально чистую столешницу, даже не пытаясь заговорить со стариком и спросить у него о его делах, здоровье, о детях, которые давно покинули родимое гнездо. Я хотела бы обо всем узнать, но не могу. Он в списке тех, с кем мне придется проститься. По возможности, без лишней бессмысленной боли.

- Габби…
Я повернула голову на голос, медленно скользя по предметам и сталкиваясь взглядом с мистером Брукселем. В руках он держал заварник и две кружки, которые секундой позже приземлились на стол рядом со мной. Мужчина казался энергичным и быстро накрывал на стол, не смотря на свой пожилой возраст. Я всегда удивлялась его силе, ведь иногда даже мне сложно вставать по утрам, что уж говорить о том, чтобы жить также активно, как он.
- Да? – Я, наконец, осознала, что слишком долго не отвечала, из-за чего старик, наверняка, решил, что я думаю о своих проблемах. Хотя, доля правды в этом есть.
- Выкладывай все, о чем ты можешь мне рассказать. Больше всего, меня интересует твой цвет волос и эти странные кольца на лице, - мистер Бруксель рассмеялся, придвигая мне кружку с чаем и вазочку с печеньем. Я, улыбнувшись, медленно отпиваю, кладу в него лимон. Напиток согревает меня, останавливаясь в районе грудной клетки, там, где по сути, прячется моя душа. Да, именно душа.
- Это… Я просто уволилась с работы, и мне захотелось изменить свой образ, - Ладонью свободной руки накрываю бок на котором набита татуировка. Хорошо, что я надела все ту же серую толстовку, хотя это и было неразумно, ведь все ее рукава были в крови. Благо, у старика плохое зрение, и он этого не заметит, если, конечно, не наденет очки.
- Ну, зачем же так сильно меняться из-за работы?
- Это не из-за работы… - Я несколькими глотками выпиваю весь чай, со звоном поставив пустую кружку на стол, - Я продаю дом и уезжаю отсюда. Это не то место, которое должно меня удерживать.
- Но из-за чего ты решила так кардинально изменить свою жизнь? – мужчина сел рядом со мной, взяв меня за руку, - Где-то там, куда ты собралась отправиться не будет никого, к кому бы ты могла обратиться. У тебя не будет ни друзей, ни людей, с которыми ты провела большую часть своей жизни и можешь назвать их своей семьей…
Я медленно начинаю понимать, что еще немного, и я сорвусь, разрыдаюсь, выложив всю правду. Рука мистера Брукселя была слишком теплой, я не в силах оттолкнуть ее. Она так нежно сжимала мою ладонь, что волей-неволей я становилась слабее. Я чувствовала, как падаю, как плечи расслабляются, и наступает минута, когда ты слаб и ужасно хочешь выложить всю правду. Но не можешь.
 
- Нет, - говорю я сама себе, отдергивая руку и вставая на ноги, - Нет, тут у меня никого нет. Родители были бы для меня опорой, но и они покинули, да и друзей у меня как таковых нет, все потому, что в этом чертовом детском доме мне говорили хорошо учиться, чтобы найти хорошую работу! Да, черт возьми, нашла я эту работу и что?! Что?! Я не хочу больше работать там, где я несчастна! Да я впервые вышла в свет за несколько долбанных лет! Вы можете это понять? – Я глубоко вздохнула, медленно моргнув, - Конечно же, нет. До свидания, мистер Бруксель, надеюсь, мы больше не увидимся.

Я выбежала из дома соседа и, не посмотрев по сторонам, перебежала дорогу, скрываясь за заросшим кустарником забором. Упав на землю, медленно вдохнула, прикрывая глаза. Вот оно. Все. Единственный человек, который не потерял веру в меня, сегодня разочаруется, позабыв обо мне. Это было бы лучшим исходом.

Достаю из кармана пачку с сигаретами, нервно закуриваю, дрожащими пальцами, аккуратно держась за фильтр. Я никогда никому не грубила, я не была бунтаркой, это сложно, просто взять и начать действовать против своей воли, чтобы потом не было так больно. Но так или иначе, другого выхода я не вижу. И никогда не видела. Ведь я та девушка, которая выбирает самый сложный путь и движется по нему без промедлений.

Выкинув окурок, и даже не потушив тот, я вбегаю в дом, вытаскивая в коридор чемодан, а заодно и документы в отдельном небольшом портфеле. Также, я положила туда пачку денег, кредитную карту, список желаний вместе с карандашом, а также остальную нужную мне мелочь. Среди всего этого была косметика, которую я совсем недавно купила. И да, после душа я нанесла ее на лицо, чтобы как можно сильнее удивить соседа.

Закрыв дом на ключ, я закинула его в рюкзак и, подхватив чемодан, медленно побрела по тротуару, думая о том, что мне делать дальше, хотя план действий уже составлен.

***
Сама того не заметив, я добрела до своего старого детского дома. Погода была на удивление хорошей, поэтому все воспитанники играли на улице или же сидели на лавочках и разговаривали. Воспитатели тоже находились на свежем воздухе и о чем-то перешептывались, пока не увидели меня, входящую через главный вход.
- О, Боже мой, Габби! – Воскликнула седая старушка, хлопая ладонями по коленям, - Что ты с собой вытворила?
- Я тоже рада вас видеть, - Я улыбнулась, складывая ручку чемодана, из-за чего женщины обратили на него внимание.
- Габби, ты переезжаешь?
- Нет, то есть да, то есть… это не мое.
- Я знаю, ты не всегда могла правильно выложить свои мысли, но сейчас, ты несешь совсем уж какую-то нелепицу.
Я громко выдохнула, запрокидывая голову:
- Я отдаю эти вещи детскому дому, они мне не понадобятся, я еду налегке.
- Ох, деточка, да что же на тебя нашло-то?! – Запричитала моя давняя знакомая, - Идем, присядем, поговорим. Может, нам удастся…
- Нет, не удастся. Мне, правда не нужны эти вещи и этот чемодан. Я бы выкинула все это, но некоторые из моих костюмов стоящие, да и я знаю, что здесь это пригодиться, нежели на свалке. Так или иначе, - Я посмотрела на запястье, на которых не было часов, - Я тороплюсь…
- Но… Подожди… Как же ты уйдешь, даже не рассказав, куда ты отправляешься, как ты будешь жить…
- Пока-пока, думаю, вы не нуждаетесь в объяснениях, я просто сошла с ума.
Я быстро развернулась, выходя за пределы детского дома. Как и ожидалось, в третий раз это далось намного проще, к тому же, на руку сыграла медлительность пожилых дам, так что, ненужных идей и мыслей у меня не возникло. Что, несомненно, радовало. Теперь у меня было хотя бы одно место, с которым я рассталась с улыбкой на лице.
Еще один выполненный пункт в список моих желаний. Еще немного, и я смогу уехать из этого жалкого города… навсегда.

Некоторое время, побродив по старым улицам,  вспоминая старые времени, я села в такси, что отвезло меня прямиком к агентству недвижимости. Сейчас самое время, чтобы разорвать последнюю ниточку, соединяющую меня с этим городом, то есть – продать свой дом.
Некоторое время, переходя из одного кабинета в другой, меня наконец-таки отправили к риэлтору. Он спрашивал слишком многое, из-за чего вымотал меня.
- Мне все равно, какая будет цена, пусть даже ничтожно маленькая. Я хочу продать дом меньше чем за двое суток. Если вы это сделаете, возьмете одну третью суммы, идет?! Где расписываться?

И все-таки, мое громкое высказывание его не остановило, и он продолжил расспрашивать. Из-за него я убила два драгоценных часа в моей жизни. Но у меня были другие планы и даже много планов, разве по моему виду этого не скажешь?!
Да-да, я выгляжу ужасно. Это можно сказать хотя бы из-за того, что у меня рукава толстовки в засохшей крови. Даже от этого люди должны шарахаться. Но они не пугаются, ведь все они – просто безразличные твари. Я давно это поняла.

Что ж, до тех пор, пока я не продам дом, я не смогу уехать из города, а уж тем более, отправиться в путешествие. Все-таки, сейчас деньги мне были нужны как никому другому, пусть и в рюкзаке лежала кредитка с целым миллионом. Я потрачу все до последней копейки. И самое главное – оплату кредита не смогут спихнуть ни на одного человека, ведь я – одиночка.

Пока я размышляла о том, что мне делать дальше, я набрела на небольшой торговый центр в самом прогнившем районе города. Я здесь когда-то была и могу с уверенностью сказать, что цены приемлемые, даже низкие. Что ж, пора выкинуть толстовку.

Войдя в здание, я некоторое время помедлила, выбирая нужный мне бутик. Но, не понимая, чем отличается один от другого, зашла в тот, у которого на витрине был манекен в черном платье. Минутой позже, такое же платье я мерила в примерочной, разглядывая свое отражение в зеркале. Ранее, я никогда подолгу не стояла и не смотрела на свои очертания. Сейчас же, не смогла оторвать взгляда от фигуры. Я похудела, и это было хорошо заметно, особенно мне, которая утонула в привычном сорок шестом размере. Надев платье сорок четвертого, я медленно спустилась взглядом от груди до талии, по бедрам к ногам. Мое тело стало привлекательным и впервые в жизни оно меня полностью устраивало. Даже эти красные волосы шли мне куда больше, чем натуральный русый цвет. Так я выделилась из серой массы, из повторяющихся будней и всего того, что я так ненавидела.

Налюбовавшись собой вдоволь, я отдала платье служащей, чтобы та его пробила, а заодно и отгладила. Я же пошла набирать себе новый гардероб, в который должны входить короткие платья и джинсы. К черту все мое смущение и длинные юбки карандашом, пора надеть долгожданную кожаную одежду и сесть на железного коня. И мне повезет, если это не будет моей последней поездкой.

Взяв себе кожаную куртку по размерам, такого же фасона штаны, пару черных джинс, несколько платьев и два свитера с длинными рукавами, я заплатила за свои покупки, заодно захватывая пару колготок и проходя в раздевалку, чтобы надеть то самое платье. Сейчас мне кажется, я его никогда не сниму. Это первая вещь, которая действительно мне понравилась. Неужели я меняюсь?

Нарядившись и надев свои черные грязные кроссовки, я взяла все свои пакеты, в один из них сунув и рюкзак, который уж никак не подходил под мой образ. Теперь, наверное, стоит закупаться обувью, ну или хотя бы, купить классические черные туфли под все эти платья. Не вступлю же я в свою жизнь в этих дырявых кроссовках.

Найдя в этом же торговом центре недорогой магазин, я быстрым шагом направляюсь к нему, и стоило лишь войти в эти двери, как я нашла то, что искала. Черные туфли на шпильке, каблук сантиметров пятнадцать, что, несомненно, будет смотреться с моим невысоким ростом. Пусть я и в жизни не носила ничего подобного, но почему бы не начать носить это прямо сейчас? Сейчас самое время.

Примерив, я прошу продавщицу упаковать их, пока я, тем временем, выбирала себе еще одну пару кроссовок. Выбрав две одинаковых по фасону пары, а заодно и взяв черную женскую сумку у кассы, я оплачиваю покупку и выхожу из торгового центра, направляясь в сторону своего дома. Хотя сейчас это глупо. Я не хочу там находиться. Мне хочется движений, сумасшедшего ритма и громких басов. Я хочу попасть на вечеринку.

Возвращаться домой не хотелось, но ходить по городу с покупками тоже не вариант. Поэтому, единственным решением проблемы была лавочка в парке, где можно было пока что отдохнуть. Достаю список желаний, пытаясь найти ответ на свой вопрос. Пятнадцатый, двадцатый, двадцать второй… Ничего не подходит. Но все-таки, находится одно, двадцать четвертое, которое снимает проблему временного жилья. Приобретение фургона.
- Слишком дорого, - вслух говорю я, сжимая в левой руке мобильный телефон.
Достаю из одного пакета открытую пачку сигарет и вижу на ней номер Пола, написанный черным маркером. Не думала, что мне придется настолько быстро вновь назначить ему встречу.

Вбив нужные цифры, нажимаю на кнопку «вызов», два гудка и я услышала пронзительный девчачий крик, которая, наверное, истекала кровью.
- Алло?! – Громкий голос Пола оглушил меня, из-за чего мне пришлось не менее громко ответить, чтобы перекричать девушку:
- Это Габби…
Минутная пауза, после чего я услышала долгожданную тишину.
- Что это было? – Вновь подала голос я.
- Клиентка. Пришла делать татуировку, но в последний момент проснулась и начала волноваться, что будет больно и страшно. Ненавижу таких девчонок…
- А каких любишь?
- Которые приходят в салон ничего толком не зная и не понимая и просят набить им татуировку, которую они придумали на ходу, - Пол засмеялся, у него красивый голос, - Такая девушка была лишь однажды в моей практике.
- М-м-м, - я закрыла ладонью улыбку, - Тебе нравятся девушки-дурочки?
- Нет, мне нравятся решительные, - Откашлявшись, Пол продолжил, - Кстати, спасибо, что вытащила меня из этого ада.
- Обращайся.
- Ты, кстати, просто так звонишь или по делу?!
Я стукнула кулаком по ноге. Как я могла забыть истинную цель моего звонка?!
- Слушай, тут такое дело…
- Тебе не с кем пойти на вечеринку? – Предположил Пол.
- Да, то есть нет, то есть… У тебя нет знакомых или соседей, у которых есть фургон?
- Фургон? Зачем тебе он?
- Прокатиться захотелось.
- Да, кажется, через два дома от моего живет богатая семья, у которой есть фургон.
- Поможешь мне его украсть?
Мужчина подавился. Я слышала, как он положил трубку на стол, нервно откашлявшись.
- Ты что, с ума сошла?
- Как видишь.
- Габби, ты понимаешь, что это преступление?!
- Пол, ты понимаешь, что сейчас ведешь себя как трусливая четырнадцатилетняя девочка? Я думала, что ты крутой рокер, который живет лишь одним правилом – нарушать правила.
Пол на некоторое время замолчал. Видимо, я задела его за живое, а может он подумал, что я взяла его на слабо. Но, так или иначе, другого выбора, кроме как согласиться, у него не было.
- Габби, что ты со мной творишь, а? Знаешь меня со вчерашнего дня, а уже волей-неволей толкаешь меня на преступление!
- Пол; то есть, Соул, оправдай свое прозвище.
- Где мы встретимся?
- У тебя дома, мне нужно оставить покупки.
- Договорились.
Продиктовав адрес, Пол отключился, после чего, и я положила телефон в один из пакетов, несколько раз повторяя про себя продиктованный адрес. Район не из бедных, а значит, наличие фургона перед домом могло быть обычным явлением. Так или иначе, мне все равно, откуда нужно будет его достать. Судьба будет к нам благосклонна.
Вновь развернув свой список, я пересмотрела желания. Мало ли, может, я смогу выполнить что-то прямо сейчас, чтобы не заморачиваться над этим после. Сейчас я больше всего на свете хочу выбраться из города и отправиться туда, где меня никто не знает. Но именно в этот момент, это невозможно. Пока я не выполню пункты под номером тринадцать и шестнадцать – мне не покинуть этот город. Я сама поставила перед собой цель – преодолеть лестницу в сто одну ступеньку. Эти ступени не такие уж крутые или большие, но по мере приближения к цели я буду сильнее ощущать всю эту тяжесть, пока не дойду до последней и не прыгну вниз. Я сама так решила, для меня это будет лучшим исходом из всех предложенных.

Поднявшись на ноги и собрав все свои покупки, невольно замерзла, разглядывая черноволосую девушку, сидящую на лавочке напротив меня. В ушах у нее были наушники, в руках книга, а на лице счастливая улыбка. Давно я не видела читающих на улице людей. Это, в наше время, было редкостью, из-за чего я невольно залюбовалась ее счастью и даже, на секунду, успела позавидовать. Мне, раньше, хотелось также беззаботно, после работы, сидеть на лавочке в парке и читать любимую книгу. Но тот факт, что я не читаю больше пяти лет, удручал, и делал мои желание невыполнимым. Осмотревшись по сторонам, я увидела безразличных серых тварей. Одни бегали, другие – разговаривали, третьи – громко смеялись, не обращая на читающую внимания. Меня это взбесило, правда, взбесило. Почему наше общество деградирует? Потому что читать стало позорно.

**

Войдя в магазин электроники, я, даже не пытаясь найти себе консультанта, иду к видеокамерам, которые стояли в нескольких метрах от входа. Подойдя к тем и даже не смотря на цену, я выбрала одну, у которой, по описанию, самая большая память. Подозвав одного из продавцов, я попросила пробить товар, на этот раз, не покупая гарантию, как я это делала раньше. Это что-то вроде креста на себе, мне не важны деньги, я просто не смогу остановиться в одном месте дольше, чем на сутки.

Оплатив свою новую видеокамеру, я вышла из магазина и направилась к Полу, адрес которого я хорошо запомнила. А как же тут не запомнишь, если в детстве я и сама до ужаса хотела там жить. Только вот сейчас я выросла и, даже не имея такого состояния, я смотрю свысока на зажравшихся людей на этой улице. Они мне кажутся уж слишком противными.

Присев на порог нужного мне дома, я уронила голову о дверь, медленно прикрыв глаза. Целый день на ногах, вроде бы, привычный образ жизни. А нет, я ужасно устала. Мне хочется погрузиться в темноту. Я хочу отдохнуть.

Не открывая глаз, нащупываю в кармане пачку сигарет, беру в рот одну и закуриваю, пытаясь сдержаться и не заснуть. Все думаю о своей болезни. Но даже этот рой мыслей не способен заставить меня очнуться. Я не могу открыть глаза. Я падаю.

***

- Эй, Габби! Габби, очнись!
Чувствую грубую ладонь на своем плече, которая несильно толкает меня, из-за чего в темноте появляется луч света, а после и все пространство заполняет этот самый свет, исходящий от человека, сделавшего мое тело красивее.
- А, ты уже пришел, - я сонно тру глаза руками, выкидывая окурок от сигареты.
- Ну что ты за человек… - Пол помогает мне подняться, затем, схватив все мои покупки, заходит в дом, - Давай, проходи, я сделаю тебе кофе.

В доме у Соула довольно убрано. Не смотря на его странный внешний вид, внутри были уютно, будто бы над интерьером работал не заядлый рокер, а опытные дизайнеры, которые продумали абсолютно все – даже то, где будет стоять комнатный цветок.
- Довольно мило, - говорю я, не сдерживая смех. Пол, потирая затылок, глупо улыбается мне в ответ.
- Это дом моей умершей бабушке. Не могу изменить здесь абсолютно ничего.
- Извини, не знала, что ты такой преданный внучок, - Усмехнувшись, я сажусь на диван, закидывая ногу на ногу. Соул, погремев чайником на кухне, проходит ко мне, и садиться рядом.
- Просто она была единственным человеком, который меня любил.
Я вздохнула, натянув на лицо улыбку:
- Наверное, хорошо иметь человека, который любит тебя всем сердцем.
- Да, самое лучшее, что может дать этот мир, - шепотом проговорил Пол.
Мы смотрели друг на друга несколько минут. Безотрывно. Не говоря ни слова. Нам они были не нужны. Впервые я почувствовала нечто подобное. Мне хотелось поцеловать этого мужчину. Мне хотелось, чтобы он сказал, что я ему нужна. Но в то же время я понимала, что это невозможно. Мы знаем друг друга два дня. Мне нужно отступить. Нельзя давать себе ложных надежд. Отпустить. Отпустить их всех.

- Кажется, чайник вскипел, - Я медленно перевожу взгляд на арку, отделяющую кухню и гостиную.
- Точно, - ответил Пол, оставаясь сидеть на месте.
- Может, нужно его выключить и дать мне время навести марафет?
- Может, о марафете ты подумаешь после того, как мы украдем фургон?
Я встала первая, поправив поднявшееся платье. Бросив взгляд на сидевшего Пола, прошла на кухню, где после выключила чайник и решила чуть похозяйничать. Найдя две кружки, насыпала кофе из банки, залила кипятком и добавила сахара. Медленно перевела взгляд на арку, в которой встал Пол, глядя, как я орудую ложкой, размешивая кофе.
- А у тебя хорошо получается.
- Кофе – мое коронное блюдо, - смеясь, отвечаю я.

Мы сидели за столом и разговаривали обо всем на свете. Это было что-то нереальное. Просто сидеть за кофе и говорить о творчестве того или иного автора, о истории, случайно услышанной на улице или же о важном моменте из собственной жизни. Так мы просидели до самой темноты.
Фонари на улице загорелись, освещая небольшие участки улицы, мы перевели взгляд на окно, тут же замолкая. Больше времени на болтовню не было. Только на дело. А после и немного на веселье, так сказать, напоследок. Для нас это будет последний раз, а для меня еще и первый. Пол откроет мне все радости алкоголя и приятного головокружения головы.
- Ну что, ты готова? – Мужчина встает, проходя вверх по лестнице, - Я переоденусь и приду. Тебе бы тоже не мешало сменить наряд. Хотя бы надень кроссовки поудобнее и завяжи волосы.

Как только Соул скрылся на втором этаже, я тут же стащила с себя новые туфли, надевая на ноги новые черные кроссовки и завязывая волосы в хвост. Заодно, пока было время, я сделала себе макияж, немного похожий на тот, что был на мне вчера – весь акцент на глаза и брови. Мне нравится, когда люди смотрят мне в глаза. Мне кажется, что они видят мои мысли и поддерживают меня. Как бы глупо это не звучало.

Спустившись, Пол сразу же пошел к выходу, собственно, я тоже не медлила, взяв с собой рюкзак.
Он надел темную футболку и черные джинсы, наверное, чтобы быть как можно более незаметным. Я бы сказала, что это разумно, но… Мне хочется, чтобы меня увидели, запомнили и сторонились. Странное желание, но я – смертельно больная, мне все равно, что будет дальше! Я буду жить до последнего своего вздоха, как и все остальные. Правда мой, возможно, будет намного раньше, чем у других.

До места мы добрались быстро, примерно за десять минут. По дорогам не ездили машины, а в окнах нужного нам дома не горел свет, что упрощало нам задачу. Ко всему прочему, фургон стоял перед домом, правда, за ключами все равно придется идти в гараж. Ведь все богачи хранят ключи на подставке, да?
- Цвет ужасный, - шепотом говорю я, прикасаясь к голубому фургону. В руках у меня видеокамера. Хочу заснять этот момент.
- Ну уж прости, розовые закончились, - прошипел Пол, двигаясь вперед по лужайке и высматривая, нет ли поблизости сторожевых псов богатенькой семейки. Как оказалось, их не было, да и гараж не был защищен от взломщиков. Несколько минут раздумий, и мужчина тихо открыл дверь, входя в темное помещение и доставая маленький фонарик из кармана.
- Здесь можно не осторожничать, все равно никто сверху не услышит, если здесь, внизу, включится свет, - Я пожала плечами, медленно ощупывая стену в поисках выключателя. Но рука Пола остановила меня.
- Нельзя. Давай геройствовать будем снаружи, а?!
- Хорошо…
Мы некоторое время бродили по большому гаражу, ощупывали стены, в поисках крючков для ключей и, в итоге, все-таки их нашли. Я комментировала все свои действия, из-за чего мужчина странно на меня смотрел. Что сказать, я хочу запомнить все.
Сорвав все ключи разом, мы побежали на улицу, где позже, открыв фургон, начали подбирать нужный ключ. Сейчас мы не осторожничали. Громко хлопали дверью фургона, несколько раз пытались завести машину, а заодно успели и номера оторвать. В этот момент, в доме загорелся свет. Видимо, глуховатый хозяин наконец-то просек, что его обворовывают и решил поскорее выйти и наказать своих обидчиков, точнее застрелить. По крайней мере, в фильмах таких как мы обстреливали.

Я выскочила из машины, подбирая свой рюкзак и смотря на то, как открывается входная дверь и выбегает седой мужчина. Мне не страшно, я будто бы смотрю в глаза своим страхам. Я хочу приключений, эмоций в моей без эмоциональной жизни. Я улыбаюсь, чувствую, как пробегают мурашки по коже. Мне страшно? Не думаю. Ставлю видеокамеру на «стоп».
- Габби, бегом в машину! – Орет Пол, выскакивая из кабинки водителя и хватая меня за руку, буквально подхватывая и кидая в машину. Дверка закрывается, и я слышу лязг шины, а после и несколько выстрелов.
Встряхнув головой, открываю окно, высунувшись из него по пояс, и со всей своей силы кричу, не забывая при этом вытащить за собой камеру:
- Габби Викли, запомни это имя, урод! И жди новости обо мне по телеку!
Сев на место и не закрывая окна, я поворачиваю голову в сторону Пола. Он напряжен, но на его лице видно облегчение.
- Габби, что это, черт возьми, было?! – Мужчина переходит на крик, хотя на лице и промелькивает улыбка. Я снимаю его крупным планом, из-за чего он хмурится и мне приходится выключать камеру.
- Я же говорила, что я самый конченый человек из всех. Мне просто захотелось.
- Когда-нибудь ты не только себя, но и меня в могилу затащишь…
- Даже раньше, чем ты думаешь.

Мы молча ехали всю дорогу, я не смела включать музыку, лишь курила и изредка смотрела в окно. Но Пол неожиданно заговорил:
- Ну что, оставим машину и пойдем веселиться?
- Это будет разумно. Думаю, нужно еще краску купить. В таком фургоне ездить опасно, причем без номеров.
- За них не беспокойся, я все достану. Просто дождись и только потом исчезай.
- Это способ меня удержать? – Я, перекинув ногу на ногу, улыбаюсь, держа между пальцами сигарету. Пол переводит взгляд на меня, но, не выдержав, тут же отводит. Мое самолюбие ликует, я прекрасно понимаю, какой я стала сексуальной и все благодаря раку. Сейчас мне кажется, что рак – это не болезнь несчастных, это радость, безграничная радость, до тех пор пока ты не подыхаешь.
- Да, это способ провести с тобой еще один день, - Пол сворачивает с шоссе и движется к лесу, чтобы бросить машину.
- Я тебе понравилась?
Ответа не последовала. Но я знала, что он просто не может произнести этого вслух. Я бы тоже не могла, но не в том я сейчас положении, чтобы молчать и ждать подходящего момента. Для меня больше не существует завтра или попозже, существует только сейчас. Ведь я не уверена даже в следующей минуте, что уж говорить о завтрашнем дне.

Остановившись в самой глуши леса, мы вышли из машины. Взяв с собой новую дамскую сумочку, я сунула в нее пачку денег и некоторые документы, пачку сигарет и телефон. Вдруг, понадобится. Распустила волосы.
- После зайдем на заправку, - сказала я, захлопывая дверь, - И да, где здесь, по-твоему, можно хорошо провести вечер?
- Не бойся, здесь всего в сотне метров расположен клуб. Точнее, в километре, но мы срежем через лес.
Взяв меня за руку, Пол последовал вперед, а я вслед за ним, уставившись на наши сцепленные руки. Чувствовать теплоту другого человека, пусть даже через ладонь, наивысшее удовольствие для меня сейчас. Я чувствую, что я не одна. Я живая. Я чувствую тепло.
Буквально за двадцать минут, мы дошли до дороги. Оказывается, мы где-то в центре города. И как так получилось, что, заехав в лес на окраине, мы оказались у самого носа полиции.
- Да ты, я вижу, не раз путешествовал этой дорогой.
- Да нет, я просто отвез тебя в свое тайное место, - Пол улыбнулся, переходя дорогу. Его ладонь все так же крепко сжимала мою. Я таяла. Я исчезала. Я хотела сделать этот миг как можно дольше.

Клуб оказался довольно приличным. А если быть точным, то почти самым лучшим в городе, он стоял на третьем месте по популярности. Хотя, мне сейчас было все равно, какая там популярность у клуба, какие там цены или люди – главное, оторваться на полную катушку. Так, как открываются в последний раз парни перед свадьбой.
Пройдя к входу, Пол некоторое время разговаривал с охраной, а я слышала громкие басы, доносившиеся из помещения. Может быть, ему и удалось бы договориться с тем, чтобы нас впустили без очереди, но мои сто басков сделали свое дело, и мы попали внутрь.
Громкая музыка, толпа людей, что танцевали, подпрыгивая в такт музыки. Кто-то находился на втором этаже и смотрел за толпой, смешно улыбаясь, кто-то сидел за барной стойкой и пытался склеить одинокую девушку. А кто-то шел в направлении бара, все также не расцепив свои ладони, чтобы не потеряться. У нас был повод. Это не просто так.
Дойдя до места назначения, я заказала бутылку коньяка, но Пол меня остановил:
- Не слишком ли ты разогналась? Ей водку с соком и бутылку с охлажденным виски.
- Какая разница, что пить?
- Ты хочешь свой первый вечер провести в обнимку с унитазом?
- Вообще-то, я так и планировала.
- Давай сегодня не будем ничего портить? – Выкрикнув, Пол поднес мою ладонь к своим губам, медленно вдыхая запах моей кожи. Я ничего не сказала, лишь затаив дыхание и выслушав неравномерное биение собственного сердца. Я жива. Я слышу стук своего сердца.
- Хорошо.

Бармен поставил перед нами бутылку с виски и коктейль, который я позже взяла в руку, а после, выдохнув, залпом выпила. Не умею я наслаждать алкоголем, я хочу, чтобы меня вставило, ничего большего.
- Эй, да ты же так опьянеешь быстро, - Пол, открыв бутылку, отпил из горлышка, игнорируя стоящий перед ним стакан.
- Именно этого я и добиваюсь.
- Почему ты не можешь хотя бы эту часть вечера провести нормально?
- Может, потому что я ненормальная?
Улыбнувшись, я встала со стула, проходя в центр танцпола. Чувствую, как Пол идет следом, касаясь моей руки и оповещая о своем присутствии. Остановившись, я поворачиваюсь, хватая его ладони и кладя себе на бедра. Своими же, обхватываю его шею, притягивая к себе. Я чувствую, что еще не пьяна, но пусть мужчина думает, что все иначе. Ведь теперь мне суждено притворяться и не важно, во благо это мне или нет.
Запрокинув голову, я улыбаюсь, прикрывая глаза. Чувствую, как Пол склоняется над моей шеей, нежно целуя белую кожу. Возвращаюсь в прежнее положение, выгибаю тело словно кошка, прижимаясь грудью к мощному телу Соула. Он, в свою очередь, притягивает меня к себе, заставляет пританцовывать в такт музыки, забыться, раствориться, получать удовольствие… жить…

Мелодия сменяется, и музыка становится менее ритмичной. Я чувствую, как его рука скользнула выше и остановилась на талии. Я смотрю Полу в глаза, он настроен решительно, тянется за поцелуем. Я поддаюсь вперед, чуть касаясь пересохшими губами его губ, но не даю себя поцеловать, я шепчу:
- Все-таки, я тебе нравлюсь…
Понимаю, что он меня не слышит. Да и я себя тоже. Ну и черт со всем, сегодня мне можно все, завтра мне можно все! Прикрывая глаза, вовлекаю Пола в поцелуй, обвивая его шею руками. Чувствую, с каким рвением он отвечает мне, чувствую, как его руки перемещаются ко мне на спину, медленно поглаживают. Я, обхватывая его шею ладонями, встаю на цыпочки, пытаясь сблизиться с ним еще сильнее. Понимаю, что легкие меня подводят, между поцелуями громко хватаю ртом воздух, но я не в силах остановиться. Это влечение, этот запретный плод, что я раскусила был слишком сладок, чтобы распрощаться с ним, а его настойчивые и мокрые поцелуи заставляли алкоголь в крови плясать и совершать безбашенные поступки. Наверное, в такие моменты, каждый человек способен зарезать обычного прохожего или же покончить со своей жизнью. Думаю, и я буду так прощаться.

Оторвавшись и чуть отойдя, я закрыла рот ладонью, пытаясь отдышаться. Чертовы легкие, почему они не хотят работать? Почему они заставляют отказываться от такого приятного до дрожи занятия? Наверное, мне суждено было родиться неудачницей.

Бросив взгляд на Соула, я поняла, что не обидела его и что он не почувствовал вкус крови, который уж слишком часто напоминал о себе, как, например, сейчас.
Один плюс рака легких – перестаешь бояться крови, как и резкие приступы удушья. Один плюс смертельного заболевания – перестаешь бояться смерти.

Отдышавшись, я услышала новую мелодию, доносившуюся из больших колонок. Хотелось движения, я медленно начала пританцовывать, сначала плечами, а после и всем телом, поворачиваясь своей пятой точкой к улыбающемуся  Полу и давая тому положить свои ладони мне на талию и бедра. Мы танцевали долго, я не слышала, в какие моменты кончалась одна песня и начиналась вторая. Я растворилась в его улыбке, я смеялась, запрокидывая голову, но тут же возвращала ту в исходное положение, прокусывая нижнюю губу.

Бодрствовала я, на удивление, долго. Или же мне так казалось. С Полом я забыла, что существует время, с ним я забыла, что я больна, что меня тревожат симптомы рака. Я забыла о том, что мне суждено умереть. От такой волны счастья хотелось плакать, но я стойко сдерживала слезы, шагая в направлении черного выхода за Полом, чтобы покурить и, по возможности, приобрести несколько грамм травки.

Выйдя на свежий воздух, я почувствовала усталость. Я слишком долго стояла, танцевала, испытывала множество сильных незнакомых мне чувств, что и не заметила, как истратила все свои силы. Или же мне так казалось? Я сползла вниз по стене, открывая дамскую сумочку и доставая оттуда пачку с сигаретами и зажимая одну между зубов.
- Габби, - Пол присел на корточки рядом со мной и, не отводя взгляда с моих глаз, вытащил из моего рта сигарету, беря ее себе.
- Ты решил меня соблазнить своим особенным взглядом, чтобы забрать у меня сигареты? – Я приподняла бровь, засмеявшись, Пол виновато потер затылок.
- На самом деле, я хотел спросить, - я вздрогнула, вытаскивая новую сигарету и закуривая. Пол молчал до тех пор, пока я не сделала первую затяжку, - При поцелуе я чувствовал вкус крови.
Мои руки задрожали, но я быстро скрыла это, засунув сигарету между зубов, а руки скрестив на груди.
- Я просто прокусила губу, - соврала я, не желая откровенничать.
- Ты же мне лжешь. Скажи правду, что с тобой…
Я сделала затяжку, медленно выдыхая дым. Я тянула время, и он это понимал. Я хотела, я желала, чтобы сейчас кто-то или что-то окликнул меня, заставил отвлечься, а его – навсегда забыть о том, что я так и не рассказала о своем недуге.
Но в реальности, все идет не так, как мы того хотим.
- С чего ты решил, что я лгу?
- Во-первых, нормальные люди не приходят в салон, прося сделать пирсинг, не зная, где именно они хотят себе новую дырку. Разве ты забыла? Ты сказала наобум – эй, парень, проколи-ка мне нос и губу только потому, что именно сейчас я этого захотела. А после, сделав вид, что у тебя много времени, сказать, что можно и тату сделать, которое обойдется тебе в две тысячи долларов. Я тебя не  понимаю и не могу поверить, что есть обычный человек вроде тебя, который так отчаянно живет.
- Ну вот, ты и ответил на свой вопрос. Только вот ты ошибся. Я не человек, который отчаянно живет, я человек, который отчаянно пытается жить.
Музыка в здании стихла, и послышался крик из толпы. Видимо, что-то пошло не так и испортило тысяче человек вечер. Я переглянулась с Полом.
- Думаю, это полиция. И, как я думаю, теперь ты официально являешься преступницей, угнавшей фургон. Так что, бежим к твоему верному, пока что синему, коню, если не хочешь потерять пятнадцать суток своей отчаянной жизни.
- За угон теперь дают всего лишь пятнадцать суток?! – Я усмехнулась, хватаясь за протянутую руку Пола, - Давай украдем еще парочку и разделим наказание на двоих.
- Очень смешно, Габби, а теперь, добро пожаловать в преступный мир. Прости, но он тебе явно не понравится хотя бы из-за того, что придется вечно скрываться.
- О, мсье Пол, хочу вас разочаровать, скрываться мне будет в радость, но вот о смене цвета волос придется думать.
Мы, засмеявшись и взявшись за руки, побежали вперед, мимо опустевших полицейских машин. Но как бы то ни было, двое очень глазастых копа нас увидели, из-за чего тут же рванули за нами, заведя свои старые машины. Но не тут-то было, по лесу они явно не проедут, и им придется выйти из салонов, чтобы начать за нами слежку. Но в это время мы успеем добраться до фургона, я все высчитала.
Так и было, мы забежали в лес, из-за чего полицейские машины остановились. Но исход был другим, копы не вылезли из салона, а лишь поехали в объездную, прекрасно понимая наш план. Но, пусть и не намного, но мы успели их обогнать даже с моими больными легкими.
Вытащив ключи из сумочки, я села на водительское место, Пол сел рядом, громко хлопая дверью. Заведя фургон, я быстро выехала из леса все той же плохой дорогой. Копы были буквально в двух километрах.
- Плохо дело, - говорю я, судорожно пытаясь восстановить дыхание. Но это у меня не выходит и вместо обычных громких вдохов – вырываются сипы, которые я не в праве остановить.
- Ничего не бойся, пока я с тобой, я найду способ скрыться от этих гадов.
- Ты ничего не понимаешь! – Неожиданно громко воскликнула я, резко поворачивая на право и чуть ли не снеся машину, - Я не могу впутывать тебя в это дело. Да, спасибо, ты помог мне, но больше в моих планах нет пункта внесения тебя в черный список полиции. Я приторможу у стоянки, чтобы развернуться. В это время у тебя будет несколько секунд, чтобы выпрыгнуть из машины. Как в кино, Пол, как в кино.
- А что будет с тобой? – Пол вцепился в ручку двери, приготавливаясь к скорому осуществлению плана.
- Со мной все будет в порядке, я обещаю. Я буду все также отчаянно пытаться жить. Пол, готовься.
Пол приоткрыл дверь.
- Габби, этот вечер, этот долбанный вечер должен был быть лучшим.
- Не упусти момент.
- На самом деле, ты ужасно водишь.
- Десять секунд.
- Ты должна знатьл, что ты не пытаешься отчаянно жить, ты, черт возьми, уже отчаянно живешь! Ты самый живой человек, который мне встречался!
- Давай, Пол! – Проорала я, как бешенная, круто разворачивая машину.
Дверца хлопнула, и я осталась в салоне совершенно одна, со всей своей силы давя на газ. Погони не было, хотя вдалеке и был слышен вой сирены.

Я сжала руль, с силой прикусывая губу и пытаясь не расплакаться. Но дорога плыла перед глазами, я не видела, куда я еду, я не знала, сколько сейчас времени. Мне хотелось одного – вернуться в этот чертов город и вновь почувствовать на лице дыхание Пола. Мне хотелось проститься с ним по-другому, крепко обнявшись и прошептав, что мне очень жаль.
- Мне очень жаль, мне очень жаль, мне очень жаль, - шептала я, всхлипывая и вытирая рукой глаза, совершенно наплевав на то, что на мне тонна макияжа, который сейчас наверняка потек. Но какая разница, как ты выглядишь, когда ты в машине, ночью, одна и страдаешь? Вот именно, никакой.

Выехав из своего города, я отправилась по шоссе, даже не подозревая, в какой штат я попаду. Да мне, в общем-то, все равно, если бензина хватит до заправки.

Я не знаю, с какого именно момента началась моя жизнь, но сейчас, включив радио и быстро несясь по шоссе, я чувствую, как переполняюсь. Чувствую, что жизнь насыщает каждую клеточку моего тела, чувствую, что я будто подсаживаюсь на жизнь, как на наркотик – стоит один раз попробовать, переборов все страхи и уже хочется новой дозы.

Вытащив из дамской сумки телефон, я раскрыла окно, выкидывая его, оставляя на границе между двумя штатами, прощаясь со старой жизнью навсегда. Теперь, даже Пол не сможет меня вернуть. Он не будет знать, где я, с кем я, все ли со мной хорошо. Теперь я официально являюсь воплощением свободы и не зависимости и, клянусь Богом, мне это понравится. Ведь по-другому быть не может.