42. О катакомбной Церкви в СССР

42.
Евгений Вагин.
Несколько слов о катакомбной Церкви в СССР.


Евгений Александрович Вагин был одним из основателей и активных членов "Всероссийского социал-христианского союза освобождения народа", маленькой группы людей в Ленинграде, которые пытались вернуться к православным и национальным корням русского народа и мечтали об освобождении России от коммунистов (не имея для этого никакого плана действий). В 1967 году их "Союз" был раскрыт КГБ, члены его арестованы и сосланы в лагеря. После отбытия своего срока Вагин эмигрировал на Запад, где активно работал по информированию русской эмиграции и Запада о состоянии дел в Советском Союзе.


Сколько их? Их много? Это постоянный (и естественный) вопрос, когда идет речь о "инакомыслящих", преследовании верующих, о заключенных...

Я лично был знаком и беседовал приблизительно с двадцатью представителями групп так называемой катакомбной Церкви. Если добавить к ним имена тех, о ком они упоминали или рассказывали, получается больше сотни человек.

Вот что особенно интересовало меня в рассказах истинно-православных христиан-странников (одна из православных катакомбных групп). По большей части, в соответствии с их религиозными понятиями, они живут без документов, не пользуются советскими деньгами (и там, и там они видят печать антихриста). И по характеру своей миссии, и из практических соображений они вынуждены постоянно странствовать – переходить с места на место, прятаться от властей. И поскольку и повсюду они находят людей, которые активно им сочувствуют и помогают материально, прячут в случае необходимости, участвуют в совместных молитвах. Эта та благодатная почва, в которую бросают зерно проповеди, и каждое слово дает стократный урожай. Это более всего тревожит атеистические власти. Это видно из того, что в начале шестидесятых годов в Алма-Ате состоялся открытый суд над группой истинно православных христиан-странников, возглавляемых Миной Богатыревым (описан в советском журнале "Наука и религия", 1964 год, № 7, стр. 24), которого я встретил в мордовском лагере в 1968-69 годах.

Дать панораму современного положения катакомбной Церкви в Советском Союзе трудно по многим причинам. Во-первых, в моем распоряжении есть, конечно, только часть информации по этому вопросу. Потом, у меня нет права даже называть все имена, известные мне. В концлагерях члены истинно православной Церкви проводят успешную и плодотворную работу по привлечению в свои ряды новых людей; по большей части, обращенные (это не всегда молодые люди) становятся тайными приверженцами катакомбной Церкви. И, конечно, глупо и преждевременно было бы указывать места, где оседают истинно православные верующие с целью сблизиться друг с другом. Без сомнения, некоторые из этих мест известны КГБ, но, думаю, не все.

Очень важен вопрос иерархии в катакомбной Церкви. От разных людей, включая покойного А.С. Дубина, который умер в лагере прошлым летом, я слышал драматический рассказ о престарелом владыке Серафиме, который в тридцатые годы жил в Харьковской области. Он жил буквально в подполье – в специально оборудованном подвале крестьянского дома.

Там проходили регулярные Богослужения "тихоновцев" (приверженцев патриарха Тихона), и там владыка умер. Его тело много дней оставалось нетленным, и новость об этом так широко распространилась, что дошла до НКВД. Группа чекистов нагрянула неожиданно и провела обыск. Они вытащили тело владыки Серафима из подвала и увезли в повозке неизвестно куда.

Мои друзья в лагерях рассказывали мне, как во время войны пожилой епископ благословлял их не брать в руки оружия для защиты "завоеваний октября". Они не называли его имя. За этот отказ вся их группа (семь человек) была приговорена к расстрелу, и только отмена "высшей меры наказания" (ее заменили двадцатью пятью годами в лагере) спасла их от смерти.

Иеромонах Михаил Васильевич Ершов, которого многие тоже звали владыкой, не был епископом. Он умер в лагерной больнице (Тенгушевский район, станция Барашево) в 1974 году в день Святой Троицы и, очевидно, был похоронен на кладбище близлежащего лагеря. Последняя информация из СССР об иеромонахе Ершове, что, предположительно, после сорока трех лет заключения он был помещен в казанскую психбольницу, очевидно, основана на недоразумении – это, был, видимо, другой человек. Между прочим, я не знаю о каком-то другом верующем с таким астрономическим сроком заключения в лагере!

Не сомневаюсь, что в катакомбной Церкви даже сейчас есть епископы, хотя цифра в восемь-двенадцать человек, упомянутая, кажется, А.Е. Левитиным-Красновым в одном из интервью, видится мне преувеличенной. Но есть кое-что еще, что заслуживает особого внимания: я точно знаю, что среди иерархов Московской Патриархии есть те, кто активно сочувствует истинно православной Церкви. Это утверждение может звучать парадоксально, потому что ИПЦ в целом отрицает иерархию советской Церкви и даже запрещает своим приверженцам посещать Богослужения в "их" церквях. Однако позиция отдельных катакомбных христиан мягче и, может быть, более дальновидна.

Где катакомбные христиане проводят свои службы? Из того, что мне рассказывали, я знаю, что перед войной они проводились на территории нынешней Татарской ССР на открытом воздухе, рядом с родниками в лесу. Эти Богослужения собирали множество верующих. За участие в них строго наказывали; временами в местах "сборищ", ставших известными, ставили милицейские посты. Поэтому эти места нужно было менять. В настоящее время чаще всего собираются в домах "своих" людей в подвальных помещениях, специально оборудованных как домовые церкви. Нередки также маленькие монастыри такого же катакомбного типа.

В условиях лагеря мы должны были обдумывать всевозможные способы совершать общую молитву. Чаще всего мы молились под открытым небом группами по три-четыре человека, как бы выйдя на прогулку, чтобы привлекать поменьше внимания. Иногда нам удавалось собраться в "промышленной зоне" в больших крытых бараках по окончании работы. Это было возможно только когда работали во вторую смену, когда контроль был послабее, и надсмотрщики появлялись реже.

Накануне великих праздников, особенно Светлого Христова Воскресения, мы обычно собирались группами по восемь-девять человек в домах на отшибе до подъема примерно за тридцать-сорок минут, не больше. На таких собраниях всегда читалось евангелие, обычно всеми присутствующими по очереди; всегда читались молитвы, и была общая трапеза.

В молитвах мы обязательно поминали (эти помянники давали нам, чтобы вписать "свои" имена) всех членов умученной Царской Семьи, Его Святейшества Патриарха Тихона, умученного митрополита Владимира (Богоявленского) Киевского и читали длинный список "тихоновцев", замученных и умерших в тюрьмах и лагерях. Списки имен были разные, так как мы поминали тех, кого знали лично. Члены наших семей и близкие родственники также поминались. В молитвах о живущих предлагалось, чтобы мы, в первую очередь, поминали наших родителей и духовного отца. Я также видел списки с поминанием митрополита Филарета из Русской Зарубежной Церкви. Информация о "карловчанах" в лагерях, конечно, неполная и не всегда точная (как и вообще в Советском Союзе), но в целом отношение к ним истинно православных вполне благожелательное.+


+ Название "карловчане" дано Русской Зарубежной Церкви ее врагами по названию города Сремские Карловцы в Югославии, где был ее Синод в двадцатые и тридцатые годы.


Какое влияние вообще имеет катакомбная Церковь на православных верующих? Люди знают о ней, но недостаточно: в прессе почти нет информации, и в русских программах западного радио об этой Церкви почти ничего нет. Верующие из числа образованной молодежи (в последние годы таких становится все больше и больше) проявляют большой интерес к теме религиозных преследований, и тут они натыкаются на вопрос об истинно православной Церкви и хотят побольше узнать о ней. Следует отметить, что многих молодых образованных людей отталкивает подчеркнутый "антиинтеллектуализм" истинно православных.

Этот "антиинтеллектуализм" иногда принимает форму осознанного юродства Христа ради. Я подчеркиваю – осознанного. Мне рассказывал об этом один из самых замечательных православных христиан, которых я имел удовольствие встречать – я имею в виду В.В. Калинина. Он уже двадцать ять лет провел в заключении. Его поведение было твердым отрицанием всего образа жизни и мышления, связанных с нынешним истинно дьявольским политическим режимом. И эта форма поведения, конечно, не простой "политический протест".

Монархические чувства, преобладающие среди членов истинно православной Церкви, вызывают симпатию в кругах молодых людей. Молодежь также уважает их, потому что они добровольно выбрали для себя путь страданий, терпеливо неся в течение десятилетий мученический крест.

Все истинно православные в той или иной степени характеризуются чувством возвеличивания нации и духовности. Это особенно чувствуется в "Завете" М.В. Ершова, опубликованном в "Русской жизни" (7 июля 1977 года). Все члены этой Церкви, даже "необразованные", особенно печалуются о судьбе России, которую ставят в центр всех мировых событий. (Это часто интерпретируется очень оригинальным способом, всегда в апокалиптических, эсхатологических тонах.) Их "русскость" не направлена агрессивно на другие нации и народы, но проявляется в конфиденциальных разговорах как знак "особой избранности" и живет внутри человека. Я часто слышал в их среде старую поговорку, приложимую к судьбе России: Кого Бог любит, того наказует.