Чёрная утка

Чёрная утка.

                Низкое вечернее солнце красным шаром зацепилось за горизонт. Я стоял у окна и раскладывал в уме расписание  на завтрашний день. Суббота завтра. За неделю накопилось столько домашних дел, что решаю: за ворота ни ногой. Сад, огород, ремонт. Не очень радостная перспектива, но необходимость заставляет.
                Напротив окна останавливается старенький «Москвич». Догадываюсь чей.  Дважды посигналив, вылезают два известных мне друга, и направляются к дому. Я с улыбкой думаю, что зря ко мне они обращаться не будут, значит, хотят что-то предложить. Выхожу, здороваемся, садимся на крыльцо, молчим. Наконец, Лёха не выдерживает.
                -- Знашь, Кузьмич, эта, мы сёдни ездили на озеро, сети ставили. Добрались туда с трудом, кое-как. Дорога плохая, хоть и подсохла малость. Оно конешно, лучше бы на мотоцикле, да забарахлил он у меня не ко времени. Утресь  надо сети трясти, проверять значит, а мы боимся ехать на Санькином драндулете. На обратной-то дороге два раза на пузо садились. Последний раз еле выкарабкались, ужо бросать его хотели, да за трактором топать. Вот мы и решили к тебе обратиться, чтобы ты свозил нас на своём вездеходе. А мы в долгу не останемся, доброй рыбкой рассчитаемся. Согласен?
               -- Нет, мужики – я развёл руками -- у меня на завтра столько работы запланировано, которую откладывать никак нельзя, а я с вами кататься буду!
               -- Так, эта – Лёха даже вскочил со ступеньки – светает-то сейчас рано! В три часа совсем светло. Туда полчаса, обратно полчаса, да там сколько-нето провозимся. Вот к семи, на край, к восьми домой возвернёмся. Твои поди-ка последние сны глядеть будут. А ты – вот он, да ещё с рыбкой!
                -- Нет, мужики! Я сказал.  И не уговаривайте!  -- Отрезал я, хотя в душе уже начал колебаться – ищите кого другого или езжайте на тракторе.
                -- Кузьмич! Не слушай ты его балабола. Вечно ему нравится резину тянуть – встрял в разговор Санька – главное обязательно напоследок оставит. Послушай лучше меня. Когда мы добрались до озера, Лёха остался с сетями возиться: выгружать, разбирать, укладывать как надо в бат, а я взял топор и пошёл тычки вырубать, к которым потом сети привязывать. Полез в куст, смотрю, а от меня чёрная утка удирает. Выбралась из-под куста и полетела. Да ещё так противно закаркала, почти
 как ворона. Пошарил я под кустом, а там гнездо с яйцами.
                -- Какая ещё такая чёрная утка? – изумленно спросил я. 
              -- Обныкновенная! Они на озере почти каждый год живут и птенцов выводят. Сами видели!  Прилетели в энту весну позже всех уток, когда совсем льда не осталось, где-то посреди мая. Они и прежде поздно прилетали. Так вот, стая прилетела  большая, а осталось с десяток, остальные на следующее утро снялись и подались на север. Знашь, энти утки хорошо и подолгу ныряют. Одни из них как уголь чёрные с белыми боками и длинной косичкой на затылке. Видать – селезни. А другие тёмно-бурые. У нас их всегда чёрными утками звали. Нешто не знашь таких?
              -- Знаю! – Ответил я – хохлатая чернеть по-научному называется.  Она относится к нырковым уткам. Только их гнёзд видеть не приходилось.
              -- Ну, так за чём же дело стало? Поехали!
              -- Ладно, уговорили! В три утра чтоб были готовы. А могли бы  сразу сказать, поехал бы без всякой рыбы.
              -- Нет, так дело не пойдёт – возражая, замахал руками Лёха – обещали – получишь! Бензин-то ведь тоже что-то стоит, коли времени на нас не жалко.
              Ночью небо затянуло тучами, подул свежий ветерок, но мы, несмотря на это, всё же, выехали во время.  Добрались без приключений. Тучи постепенно рассеивались, и дождь, которого мы так боялись, не пошёл. Вышли из машины. Росы тоже не было. Были только комары, да где-то совсем рядом  надрывалась кукушка.
              -- Смотри – показал рукой Санька – видишь высокую ольху с высохшей вершиной. Под ней такой пышный ивовый куст. Вот в его корнях, со стороны озера, сам найдёшь гнездо. А мы, чтобы не терять с тобой время, займёмся сетями.
              Место, где Санька забирался внутрь куста, я обнаружил быстро. Несколько свежесломанных веточек, едва заметный след сапога, втоптанная кочка указывали направление его движения. Но надо было успевать смотреть по сторонам: утка в любой момент может покинуть гнездо, и скрытно уйти незамеченной. Из-за того, что я постоянно крутил головой, едва не наступил на гнездо. Его совершенно не было видно. Располагалось оно между ивовых корней. Утка, по-видимому, сошла с гнезда незадолго до моего прихода.  Кладка была аккуратно заложена тёмно-бурым пухом, который утка выщипывает у себя на груди. Пух так  сливался с окружением гнезда, что его можно увидеть, только подойдя вплотную.
              Причём гнездо было настоящее, построенное из стеблей и листьев травянистых растений, а не как у большинства других уток – просто вытоптанное в почве или кочке углубление и всё. Аккуратно раздвинул пух в стороны и освободил кладку. В гнезде находилось 13 ещё тёплых яиц. Интересно, что их окраска была неоднородной: от охристо-серой, до зеленовато-серой. Замерил яйца, гнездо и описал их в записной книжке. Так же аккуратно прикрыл кладку пухом.
              Обошёл ивовый куст вокруг. Оказалось, что он находится в шести метрах от берега озера. Вернулся к машине. Рыбаков ещё не было. С воды слышался плеск, удары весла о борт, приглушённый разговор. Я забрался на водительское сиденье, и как-то быстро и незаметно заснул, и проснулся только когда вернулись друзья-рыбаки.  Улов, по их меркам, оказался не очень хорошим, но мне всё-таки достались две приличных щучки и с полведра чебаков, окуней и карасей.
              Я попросил друзей, по возможности, проследить за гнездом.  В первых числах июля Санька встретил меня на улице и сообщил, что накануне  они с Лёхой видели чёрную утку с выводком. Сколько было утят, сосчитать они не успели, так как те быстро скрылись за тростником, но думают, что их было больше десятка. А когда Санька пробрался к гнезду, то обнаружил в ней только расколотую скорлупу яиц.