Про память...

  Человеческая память очень удивительна штука. Я понимаю, Америку я не открыл, сказав это, но то, что она удивительна, и порой, бывает поразительна, ты не можешь не согласиться…
Но, современной молодёжи память похоже не нужна, она ныне высококомпьютизирована, и это очень печалит. Просыпается и засыпает с планшетом в руках. Зачем она ей? Главное знать, куда правильно нажать, и вся нужная тебе информация уже на экране. Спросить можешь всё, главное знать волшебные слова:
- О кей, гугл, расскажи-ка мне  - какая столица в Австрии?
Или:
- О кей гугл, у меня болит зуб – что делать?
Или:
- О кей гугл, хочу влюбиться…
И он, этот таинственный для моего поколения товарищ Гугл, всё расскажет, и покажет…
У него есть всё, что душе угодно, но только виртуально. А зачем реально? Ведь хочется в тепле, да  на диванчике, и с пивком, да с чипсами, и можешь делать всё, что хочешь…
Хочешь играть – играй. Тут тебе и стрелялки, и танки…
Хочешь путешествовать, пожалуйста – путешествуй на дальние планеты, убивай монстров, спасай красавиц, хоть оптом, хоть в розницу…
Хочешь фермером, и это, пожалуйста, вот тебе виртуальный огород или ферма…,
Можешь и обедать виртуально, а уж если захочешь влюбиться, и тоже виртуально, пожалуйста, к твоим услугам хоть весь гарем турецкого султана…
Включил планшет или компьютер, что у тебя там есть в данный момент под рукой, и появилась она, твоя любовь, да не одна, а вместе с чувствами. Устал эту любить, не беда, можно выключить эту и включить другую. А эта пусть отдыхает до следующего раза, и ни куда она не денется, эта твоя любовь, твой предмет обожания. Она будет ждать тебя, хоть год, хоть десять лет…
А мы, что б заняться спортом, ходили на стадион или во дворец спорта…
А за приключениями ходили в походы и играли в зарницу…
А танцевали под живую музыку…
А любовь, так что б до потери пульса, до боли в сердце, и что б под луной, и что б соловьи…
- Ну, да ладно, когда это было…
Теперь век другой, век всеобщей компьютеризации. Вот и я приобщился  к ней, захватила она меня эта всеобщая компьютеризация, поглотила можно сказать с потрохами…
  И вот, как-то плавал я, плавал, по просторам интернета без цели, но с каким-то внутренним интересом, и тут, моя память ни с того ни с сего, выстрелила, как будто толкнула меня:
- А набери-ка её имя и фамилию, вдруг есть…
И я повёлся, и я набрал, и действительно, товарищ Гугл выдал мне фотографию женщины в окружении внуков, и я её узнал...
Её голубые глаза и улыбку, нельзя не узнать, она та же, что и когда-то в далёком давно, когда деревья казались большими, когда сахар был слаще, а чувства пьянили сильнее вина…
Это она, только старше, и глаза глядят без той весёлой искорки, и улыбка не так искрится счастьем и радостью, но это она…
Эх, память, память, зачем ты это сделала, что тебе не хватает? Ведь всё давно прошло, всё давно похоронено и закрыто на замок, за семью печатями…
А оказалось, совсем не похоронено, а только присыпано сверху, а копни глубже, и вот она, вырвалась наружу…
- Лукавить не буду, мой милый друг, это моя третья попытка. Первые две с перерывом в два года были безуспешны, и я в душе радовался этому. Может поэтому так смело и спросил:
- А ну-ка, товарищ Гугл, найди-ка мне её, а он взял и в этот раз нашёл…
И сразу, увидев её, заволновалась моя память и поплыла, а вместе с ней и я поплыл «по волне моей памяти…»
И хочется утопить её подлую, а она упирается, и всплывает, и ни одна, а тащит за собой всё, что казалось давно забыто, и что, так бередит сердце и душу теми далёкими воспоминаниями…
У меня мой друг, нет сил, сопротивляться этому, тащит она меня за собой, и ты как хочешь, а я пожалуй, поплыву…
- Итак, жил-был карапуз. Жил как все, счастливо. Мама, папа, и брат, а потом сестра родилась, но отца не стало. Приспособились без него, жизнь-то продолжается. И вот, наш карапуз, немного подрос, даже можно сказать повзрослел, потому как ходил уже в восьмой класс. И на беду свою, а может и на счастье, в этом восьмом классе, он взял и влюбился. Да, если честно, он и сам от себя этого не ожидал. И ведь предпосылок то не было. Учился, надо сказать, так себе – «чему-нибудь и как-нибудь», хотя мог бы и лучше, учителя поговаривали, что мог бы даже на пятёрки, но не было желания у него учиться. Если б отец,  взял ремень в руки, и популярно объяснил – для чего необходимо образование, то возможно и вырос бы из него отличник. Но отца уже несколько лет как не было, вот и учился он как получится, читал, что попадёт род руку, но предпочтение отдавал приключенческой литературе и разного рода фантастике, это ведь гораздо  интереснее, чем Пушкин, Толстой, который граф, Тургенев, и другие Достоевские...
- Откуда он мог узнать про эту, про любовь – не понятно. Может, кто рассказал, а может, весна во всём виновата?  Всё может быть. Вот взяла и случилась она, эта окаянная любовь.
- Его, как раз положили в больницу, и как раз весной, в самом конце восьмого класса, в самой последней четверти. Врачи почему-то решили, что он сильно болен, сильно, и при чём очень опасно, что-то нервное у него обнаружили. А ведь причина то, как потом выяснилось, была плёвая – он моргал не двумя глазами сразу, а по одному отдельно, и создавалось впечатление, что он вам подмигивает, и это, как говорит нынешняя молодёжь – прикольно получалось. Смотрит он бывало на девушку и моргает, а она думает, что с ней заигрывают, и улыбается в ответ, а он, ни сном, ни духом, а она обижается. Казус…
Это потом уже, много позже выяснилось, что ерунда, перерастётся и забудется, а вот тогда - только в больницу и только на постельный режим, и долго-долго  лечить…
- А там девушка уже лежала, да такая красивая, что он, только увидел её, и сразу же влюбился…
Нет, она не одна была в больнице, были ещё, и старше, и моложе, но она, одна  была такая.
Самая красивая.
Самая самая….
На ней было цветастое платьице выше колен, а на голове по бокам хвостики из тёмных волос и голубые-голубые глаза, а улыбалась она так заразительно мило, что у него замирало сердце. И очень он тогда робел, глядя на неё, и даже не знал, о чём с ней говорить. Это потом, когда познакомились, и он узнал, как её зовут, то немного осмелел…
Эх, милый мальчик, милый мой пацан, где ты, куда тебя унесло время, что оно с тобой сделало…
А память, она удивительная штука….
  Человеческий мозг, он руководит нашими порывами и поступками, он делает из нас героев, или трусов. И не знаешь, что ждать от человека, и как заглянуть к нему в душу, как разобраться. На улице, среди сверстников он герой, дерётся в парке со сверстниками, вытворяет какие-то фортели на турнике, ходит на бокс… 
А наедине с девушкой молчит как телёнок и только смотрит, а сказать про свою любовь не может, язык прилипает к нёбу. А как хочется рассказать ей, какой огонь пылает у него в груди, как хочется сжать её  в своих объятьях. Но только откроет рот, что б признаться, как сразу сердце замирает, а руки начинают дрожать...
И самое большое, на что он решился, это обнять её за плечи и выдавить из себя хриплым голосом, - я люблю тебя…
Было темно, и они стояли в коридоре и смотрели в окно. Она немного впереди, около подоконника, а он сзади и ему так было хорошо, что она рядом, что он смог рассказать, что она теперь знает…
- Память удивительная штука, я даже помню какие цветы стояли в тот момент на подоконнике, а что она ответила – не помню. Или ничего не сказала. Милая моя девушка, что ты тогда мне ответила – повтори, я хочу ещё раз пережить этот момент. Пережить тот миг, то чувство, нежное и чистое. Когда стоишь рядом, и боишься растаять, словно снеговик в жару, и не от стыда совсем, а от любви. Когда берёшь её за руку, а твоё лицо пылает, словно ты в огне. Когда начинаешь говорить, а язык не слушается…
- Первая любовь, как она не понятна и как прекрасна…
Потом пришла Крокодил, это дежурная медсестра, толстая, немного усатая, и, как нам казалось, злая, и отправила нас спать…
Милый мальчик, этой ночью ты так и не уснул, ты лежал, улыбался в темноту и мечтал, а её лицо стояло перед твоими глазами. Ты был счастлив, ты признался ей, и тебе сейчас совсем не до сна, тебе хотелось прыгать, бегать, тебе хотелось летать….
Это было его первое чувство, такое  не знакомое, нежное и пугающее….
- Милая девушка с хвостиками и цветастом платьице, ты помнишь того мальчика в синем спортивном костюме с белыми полосками, который так неумело признавался тебе в любви?
Того нежного и стеснительного, с короткой стрижкой, не как у всех, ты помнишь, как он заикался, когда говорил с тобой, и как краснел, когда ты смотрела на него?
А я помню его, я помню, как ты смеялась, так заразительно красиво, и у меня начинало петь сердце, и я радовался твоему смеху, ведь это значит, у тебя не болело сердечко, и раз ты смеёшься, значит, тебе хорошо. Так думал тот милый мальчик, и старался рассмешить тебя, что б ты ещё раз улыбнулась и посмотрела на него…
Ромео и Джульетта, кто знает, как развивался бы их роман, познакомься они в больнице? Не умерли бы точно. Они б жили долго и счастливо, и возможно не вместе…
Побыть вдвоём не получалось – врачи, процедуры, тихий час…
Только в воскресенье, и то немного, когда медсёстрам не до нас, а в будни…
- Ромео – иди в своё крыло, - кричит бдительная медсестра. Ну как можно, когда сердце в этом крыле, когда моя Джульетта здесь. Но медсестра неприступна – иди, и всё…
И только вечерами иногда удавалось постоять вдвоём у окна, и то, пока Крокодил, пробегая мимо, не увидит их, и не откроет пасть, - а ну живо в кровати…
  Нельзя. Ни дай бог согрешат, что тогда делать, тогда родители спросят…
Какой там грех? Он целовал её руку и весь растворялся в ней, бедный мальчик, он даже не знал – как правильно целоваться, да и она наверно тоже. Он, мог часами стоять рядом с ней и молчать, и ему  было совсем не скучно, и не надо было говорить, он слышал, как стучало её сердечко тук-тук, тук-тук, и он чувствовал, оно улыбалось, и ему было спокойно…
- Быстро в постель, - кричала медсестра, и оно начинало стучать сильнее тук-тук-тук, тук-тук-тук, наверно тоже не хотело уходить?
Наверно…
- Как правильно любить, кто-нибудь знает?
Вот и они не знали, они просто хотели быть рядом…
Потом её выписали, и она уехала домой. Четыреста километров до её дома. Далеко. Для него это было очень далеко...
Письма. Неумелые и нежные, когда хочешь выложить сердце на бумагу, а получаются глупые фразы. Но они были, и их накопилась целая пачка. Он их ждал с нетерпением…
Маленькие фотокарточки. Дороже их у него ничего не было. Она стоит с собакой около своего дома и улыбается, это первая и пока единственная. Он так радовался этому малюсенькому и домашнему снимку, она всегда была рядом с ним, он ставил её перед собой, смотрел и писал письмо. Мог часами сидеть и рассматривать, а потом выяснялось, что уроки не сделаны, и письмо не написано. Да и при чём тут уроки, когда такие прелестные хвостики на фотографии, и её  улыбка...
- Это она мне улыбается, - мечтал он, и ему начинало казаться, что так оно и есть…
А оно наверно так и было…
- Девочка с хвостиками и с собакой, ты ведь ему улыбалась, да?
А однажды, на зимних каникулах, он решился поехать к ней. Зимой, на автобусе, ехали долго, всё-таки четыреста километров по колымской трассе - это расстояние солидное, а на улице мороз под сорок градусов…
Он ехал и переживал, очень переживал, так это было необычно для него, ехать к любимой девушке в свои не полные шестнадцать лет…
Она встречала на остановке, а он опять не мог говорить – голос осип от волнения…
Её родители, они понимали их…
Ночью, он сидел на полу в её комнате, около её кровати и они разговаривали, долго-долго…
Вот, где было оно, самое настоящее счастье…
И ничего, кроме её голоса и нежного взгляда…
И ничего, кроме как ладонь к ладони…
И ничего, кроме ласковой улыбки…
Первая любовь, она такая чистая, даже в мыслях, и даже в мечтах…
А утром ели жареную картошку, смотрели друг на друга и улыбались, будто, что-то знали только они….
Это было его первое нежное очарование жизнью, и принадлежало оно только ему. То очарование, от которого хочется петь, смеяться и делать глупости. Он не мог поверить этому, а она сидела напротив и улыбалась…
Уезжать не хотелось, ему было тоскливо и больно...
Эти новые и не знакомые чувства душили...
Она провожала. В ожидании автобуса смотрели друг на друга и молчали, а вокруг витала морозная  грусть…
Он уезжал, словно умирал от безисходности. Наверно точно так же Ромео прощался со своей любимой…
Он уезжал, но половинку своего сердца уже оставил в её комнате, рядом с кроватью, в доме на улице Ручейная номер два, и она эту половинку нашла, он это почувствовал, и ему тогда стало немного легче…
Человеческая память, ты как компьютер…
А после школы, он поступил в училище. Надо было получать профессию, ведь у него были  планы, у него была  любовь, его мысли, и его стремления – всё было о ней…
Училище полувоенное…
- Рота подъём, - кричит старшина, выходи строиться на зарядку. И мы, ещё не проснувшись, бежим на улицу…
- Рота строиться на развод, - командует старшина. И мы строем идём на занятия, в столовую, на самоподготовку…
- Раз-два, левой, раз-два, левой, - считает старшина, а мы шагаем, печатая шаг. Шагаем вперёд, во взрослую жизнь…
Шагает и тот мальчик, он возмужал немного, и уже с фотографии на неё смотрит юноша в курсантской форме…
А письма от неё, приходят каждую неделю, он с нетерпением вскрывает их и читает…
Иногда из конверта выпадет фотография, их у него уже несколько, и на всех она немного разная, где серьёзная, непреступно красивая, а где просто красивая и такая родная…
Ему даже завидуют…
Эх, человеческая память, всплывают образы, всплывают чувства…
Экзамены третьего семестра, отпуск домой, он спешит, и внутри у него кипит радость - они договорились о встречи…
И она приехала к нему…
Три дня…
Они гуляли по городу, держась за руки, и видели только друг друга…
Смотрели кино, а видели опять только друг друга…
Фотографировались…
Он не мог на неё насмотреться…
Всего три счастливых дня, и пролетели они так быстро…
И опять расставание, и опять гнетущая тишина морозной тоски, и опять сердце замирает, и опять, капельки  у него на ресницах…
- Нет, что ты, я не плачу, это не слёзы, это иней тает…
- Зачем вру, я действительно немного плачу, совсем капельку, но это от любви, это от расставания…
И прижимает её руку к своей щеке…
Первая любовь, наивная, чистая, доверчивая…
И вот он в курсантской форме, чёрная шинель, погоны и блестящие пуговицы, весь подтянуто красивый прогуливается по аэровокзалу в ожидании своего рейса…
Тогда, о сотовых телефонах и не мечтали…
- Алло, алло, - кричит он в трубку телефона на телеграфе аэропорта…
- Алло, алло, - слышится из далекой глубины её родной голос, - плохо слышно…
Слышно было действительно плохо, сплошной треск и шорохи доносятся из трубки. Она ведь жила в маленьком посёлке, каких много вдоль колымской трассы…
- Выходи за меня замуж, - кричит он в трубку, кричит громко, словно пытаясь докричаться, что б она поняла, что б услышала…
Она молчала…
- Девушка, - это он кричит уже оператору, девушка, связь прервалась…
- Она на проводе, - отвечает ему телефонистка, говорите дальше…
- Алло, ты меня слышишь, - опять кричит он, выходи за меня замуж, - слышишь, будь моей женой…
Опять молчание, и он в недоумении, кому верить?
Много разных мыслей пронеслось в те секунды…
- Как, ты разве не улетаешь? Услышал он, наконец, любимый голос…
- Я  улетаю, - кричит он, но я закончу училище, и мы сразу поженимся…
- Хорошо, я согласна, - донеслось сквозь треск и шорох…
Вот оно настоящее счастье, кто любил, тот меня поймёт...
Я парил под потолком вокзала, раскинув невидимые крылья, я летал, я взмывал ввысь, я смеялся и радовался…
- Она согласилась…
Первая любовь, без тебя никак нельзя, ты самая первая и потому, самая важная…
Оставался ровно год, до окончания училища…
Теперь он  жил только будущим, он помнил – у него есть невеста. Он закончит училище, и они вместе навсегда, на всю жизнь…
 - Приезжай ко мне летом, я буду ждать, - прочитал он в очередном письме. Она тогда жила у бабушки, где-то под Майкопом…
Нетерпение ожидания съедало его. Кто ждал, тот знает…
Ты ждёшь, а время замирает...
Ты его торопишь, а оно ни с места…
Молодёжь, она слишком импульсивна, слишком не терпелива, ей надо всё сразу, и что б сейчас, и что б сию минуту. А время не терпит спешки, у него свои шаги, и его бесполезно подгонять…
И вот сейчас, я сижу и смотрю на фотографию, а на меня смотрит уже не молодая женщина, но у неё та же нежная улыбка, и те же голубые глаза…
Зато теперь, время спешит, торопится, отсчитывает мои годы, дни, часы, секунды…
Зачем в молодости торопился, зачем подгонял его, вот и результат, разогнал - теперь не остановишь. И уже так мало осталось…
А она улыбается, но уже не ему, да и он уже ни куда не спешит…
Человеческая память, что ты делаешь со мной…
- Рота строиться на самоподготовку, - командует старшина…
- Раз-два, левой, раз-два, левой, - и мы шагаем не очень стройным шагом…
Весна, как она меняет людей. С приходом весны многие преображаются. Этот, ещё вчера был хмурый, а сегодня улыбается. А тот вчера хромал, а с приходом весны идёт пританцовывая…
Так и наш милый курсантик, его не узнать, ходит, улыбается и пританцовывает. А иногда достанет фотографию, посмотрит на свою любимую и спрячет, а глаза начинают лучиться счастьем. И как не старайся, его не скроешь, оно на лице, оно вокруг него…
Даже наряд вне очереди и тот не испортит настроения…
- Раз-два, левой, раз-два, левой, шире шаг…
- Хватит мечтать, - кричит старшина нашему влюблённому. Но и он не испортит настроения, он там, рядом с ней, он ждёт лета…
Но что-то случилось, кажется, её мама сломала ногу, и ей пришлось срочно улететь к себе домой, на север…
  Но это же не смертельно для их любви, он закончит училище и они всегда будут вместе, можно и потерпеть…
- Дольше терпел, потерплю ещё, - произнёс он вслух. Это же мама, она хорошая, он её помнит…
- Ну что ж, тогда поеду на море, купаться и загорать, - добавил он. Эх, а могли бы вместе…
  Загорелый, отдохнувший и не менее счастливый. Таким должен возвращаться человек из отпуска...
Только отдохнувшим и набравшимся сил для последнего рывка…
И скоро полетят вчерашние птенцы во взрослую жизнь...
Вот и наш птенец, уже почти превратился в сокола…
Почти, да ещё не совсем…
Осталось полгода…
Полгода – много это, или мало?
Для него это было мало. А для неё?
- Скажи, хоть сейчас для тебя было много полгода?
- Что тогда случилось, когда ты вернулась в Майкоп?
- Почему стали приходить такие письма?
Вчерашний птенец, но ещё не сокол метался по роте. Он был разорван в клочья, он даже не мог представить…
Он собрался всё бросить и ехать к ней…
Оставалось три месяца, всего три месяца…
- Мне папа сказал – нечего ждать с моря погоды, выходи замуж…
Эти слова врезались ему в самое сердце и застряли там навсегда…
- А как же я?
Остановили курсантика вовремя, не успел сесть в поезд…
Остановили, и заперли в каптёрке, что б, не наделал глупостей…
- Ты пойми, - говорил старшина, ну бросишь ты сейчас всё, уедешь к ней. Тебя сразу же заберут в армию…
- Мама тебя с профессией ждёт…
- Если она так сделала, значит, ты ей не нужен…
А он молчал и смотрел в окно. А когда старшина уходил и замыкал его, то плакал…
Через несколько дней написал ей письмо:
- Папа прав – нечего ждать с моря погоды, выходи замуж…
Потом болел, очень долго и сильно. Уже и экзамены сдал, уже и на работу поступил, а сердце всё ныло и ныло…
Вот ты какая, первая любовь, нежная, чистая и очень жестокая. Очень сильно бьёшь…
Тяжело распрямиться…
- Что?
- Нет, я совсем не плачу, это просто соринка попала в глаз…
- А летом он писал письма, искал тебя. Сердце не выдерживало тоски…
Ответила твоя мама. Писала про твою любовь ко мне…
Он воспрянул и написал ей, что не может без тебя, но она не ответила…
Это ты ей не разрешила…
Эх, память-память, зачем тебе эта буря в моей груди, зачем этот шторм…
Воспоминания…
Уже прошло столько лет, а твои голубые глаза и улыбка, всё всплывают в памяти…
Иногда ты снишься, и я вижу хвостики, и твой счастливый смех звенит в моих ушах, и просыпаюсь…
Уже внуки, уже седина, уже время подгоняет…
- Милая девушка, но что же тогда случилось, скажи мне хоть сейчас…