Жизнь донской казачки

- Я, донская казачка, - сказала Нина, улыбнувшись, когда Володя привёз её, к своим родителям в Ленинград. Володина мама, будущая свекровь Нины, улыбнулась и сказала, - вы, наверное, хотите есть? Володя ответил,
- Конечно, мама.
 Но отец молча рассматривал невестку и довольно, улыбнувшись,  спросил её,
- Ну, как там, на Дону жизнь?
 Конечно, он сам знал, что экономическая жизнь в стране всюду не «ахти». Это он так спросил, ради приличия. Сейчас всем в Советском союзе не сладко. Продукты есть только в Москве и в Ленинграде, а в других городах за всеми продуктами очереди. Но, а невестка ему понравилась. Высокая, красивая и говорит неплохо, что надо! Отец Володи рассматривал её, слушал и довольно улыбался.
 Она же, рассказывала, что у них в станице хлеба не хватает, не хватают  и все продукты, а, если привезут в магазин что-нибудь, надо стоять в очереди час или два. Нина с удовольствием ела колбасу и сыр, которые она почти не видела дома. А мать Володи заметила, что у невестки хороший аппетит и что она крупная девушка. И мама тихонько сказала своему сыну, когда она мыла посуду и осталась с ним,
- Она же объест нас, тут никаких денег не хватит!
- Не волнуйся,  мама, мы послезавтра уедем в Читу, в гарнизон.  Меня туда назначили, а Нинку я привёз к вам, чтобы познакомить вас. Как ты о ней думаешь? Мне важно знать твоё мнение.
- Ой, сынок, сам смотри. Она красивая, а мужчины таких любят, будет ли она тебе верна, ведь, в гарнизоне много красивых мужчин, как бы она не соблазнилась?
 Но Нина не соблазнилась. Соблазнился её сынок. Он через три месяца, после свадьбы стал ухаживать за продавщицей, хоть та была жена лейтенанта. Нина стала это замечать и даже почувствовала, когда он впервые изменил ей. Она тихонько плакала и говорила про себя,
- Ну, что ему не хватает, я красивая, высокая, всё у меня на месте, ведь он меня так любил, такие слова говорил мне, а теперь…
 Она смотрела на себя в зеркало и грустно улыбалась себе. Из зеркала смотрела на неё беловолосая красивая женщина с длинными косами.
 Несколько дней спустя Нина заявила мужу, что она устраивается на работу в гостиницу.
На это он тут же заявил, что, ведь, к солдатам приезжают не только их мамы, но и папы.
- А вдруг ты кому-нибудь  понравишься.
- Ну, и что от того. Я буду верна тебе, - сказала Нина, а сама подумала: «не так, как ты». Она вслух это не сказала, потому что знала, что он ответит.
 Три дня назад, когда она сказала, что он часто пропадает в магазине, и то, что люди сказали ей, якобы, продавщица Ольга стала его любовницей, он тогда ответил ей,
- Дура! Ты слушай всякие сплетни, тебе наговорят.
 Тогда он впервые назвал её «дурой», и впервые у них случился скандал. Впрочем, ночью они помирились. Он той ночью был особо ласков с ней.
Нина работала, в гостинице горничной. Она не жала себя, справлялась с любой работой. К ней хорошо относились сослуживцы. Она была приветливая со всеми. Её скоро полюбили все работники гостиницы. Она умела делать всё, и всякая работа была ей по-плечу, словно она не уставала.
  Нина успевала всё делать и дома; создавала уют в комнате, готовила для мужа вкусную пищу, цветы были всегда политы (у неё было море цветов), в комнате было чистота, бельё стерильное, пахнущее свежестью и цветами,  и всегда поглаженное.  Всё было хорошо, и муж всё чаще старался находиться дома. Он, даже однажды сказал другу-капитану с гордостью о ней,
 - Моя жена, лучшая женщина на свете. А я, было, увлёкся Олей. Зачем мне неприятности от её мужа?  Он уже и так стал смотреть на меня искоса.
  Но такое счастье длилось не долго. Когда его «забросили» в Мурманск, он и там через три с половиной месяца увлёкся одной поварихой. Та была ничего из себя, толстоватая с пышными формами.
Когда Нине сказали про неё, она, смеясь, сказала про повариху,
 - А она баба ничего, одни груди чего стоят! У неё, наверное, седьмой размер, а у меня что? только третий…! - Нина смеялась при людях, будто ничего не происходит. Но, остававшись, наедине сама собой, тихонько страдала и плакала ночью в подушку, когда он оставался у той поварихи.
 Из-за того, что он не ночевал дома и «снюхалась» с поварихой, у них чаще и чаще возникали скандалы. Он кричал на неё, говорил,
- Дура, пойми я мужчина! А мужчина «семенитель», не может быть привязан к одной юбке!
  Плача Нина сказала ему, что она уже беременная и выпалила,
- И что мне теперь делать, на аборт идти?
- Ни в коем случае, - смягчившись, сказал он, и обнял её,
 - Теперь я буду всегда с тобой, - говорил Володя Нине, гладя её по светлым, мягким волосам, - прости меня, что я увлёкся другой. Я не буду больше тебе изменять. Он улыбнулся, гладя её нежно и тихо добавил, - а ты знаешь, если бы мне сказали, что ты мне изменяешь, я бы не выдержал и умер. 
«Да, - думала она, - ты сам не ам, и другим не дам.  Как все мужчины ты муженёк - собственник, но я, ведь,  не твоя вещь».  Впрочем, она это и сказала ему вслух. Он улыбался и снова говорил ей о своей любви, как раньше.  Нина простила мужа, и они стали жить, как прежде. Они ждали первенца. Он делал всё, чтобы жена была довольна, и, чтобы она не расстраивалась. Он знал, что, если она будет нервничать, родится нервный малыш. Но малыш родился спокойным. Из роддома он встретил жену с цветами. Володя, разглядывая своего сына, был очень доволен. Он всем знакомым в гарнизоне говорил,
- У меня сын такой красавец. Молодец Нинка, что родила мне такого богатыря-красавца.
 Володя с удовольствием занимался с сыночком, и, даже, в первое время помогал Нине гладить пелёнки и гулять с сыном, пока она отдыхает и стирает. Но это было временно. Его хватило не долго. Он опять стал не ночевать дома. Снова перекинулся своей поварихе, и Нина снова расстраивалась, и плакала по ночам в подушку. И когда они отмечали день рождения сыночка, у них случился конфликт, который быстро перерос в скандал. Она кричала, что  уйдёт от него с сыном.  Друзья Володи успокаивали её, а Володе говорили,
 - Что тебе ещё надо, ты живёшь, как у Христа за пазухой. Она хорошая хозяйка и верная жена, родила тебе вон какого богатыря. Смотри, как сын похож на тебя и как ты без них будешь жить?
 Володя громко говорил друзьям на это увещевание:
- Я не собираюсь жить без них. Я не брошу семью, хоть ради золотой женщины. Но она должна понять меня, ведь я мужчина и мне надо всё новое. Своё быстро приедается. Ещё он твердил им,
- Если есть всё время булочки, захочется чёрного хлеба.
 Володя и не думал  тогда, что это, их последняя ссора была такая серьёзная и, что Нина – жена его подаст на развод. А это случилось, когда она была беременна уже вторым. Когда при встрече она сказала ему об этом, он был против второго малыша, и посылал её на аборт. Но она родила прекрасного малыша.
Потом Володя понял, какую глупость он натворил, но было уже поздно. Однажды «повариха» сказала ему, что она беременна уже пять месяцев, и что теперь аборт делать уже поздно. Он сам заметил, что она стала ещё толще, и сказал ей об этом. Так Володя стал ждать от малыша от своей «поварихи», но уже не так, как от Нины первенца. Он загулял, и не щадил «повариху», хотя та плакала и взывала его к совести. У них стали скандалы за скандалами.  И когда был новый скандал, он обещал узаконить их отношения.
 Была пышная свадьба, но друг сказал ему тайком: «Она не сравнится с Ниной. Какую ты глупость сделал, что бросил их!»
Володя напился в ту ночь, и в сердцах кричал своей поварихе,
 -Ты женила меня на себе. - Он пригрозил ей и сказал,
 - Смотри теперь, не пожалей.
И в правду, не зря он пригрозил ей, стал приходить поздно и пьяный. Он часто не ночевал дома и бил её.
 Повариха пожаловалась его начальству. Володю выгнали с гарнизона, а повариха  по-прежнему работала в солдатской столовой. Она не стала терпеть его побои и вскоре развелась с ним.
  Володя уехал в Ленинград. Он устроился работать сторожем. Он по-прежнему пил.  В ту пору мать с отцом уже умерли и ему оставили двухкомнатную квартиру на Петроградской стороне.  Со временем у него развились всякие болезни от пьянки, одна из которых была неизлечимой.  Он трезвый чаще стал вспоминать про сына-первенца, про свою первую жену Нину, и однажды такая тоска напала на него, что он не выдержав, поехал в Мурманск. Он нашёл их там, и пришёл к ним с повинной.  Сын-первенец Володи Андрей, был высокий красавец. Ему уже исполнилось 19 лет.  И второй сын был похож на него, но был худенький и тоже высокий.
 Володя говорил Нине, что сыновьям нужна квартира, и положение в обществе,  пусть они едут в Ленинград, а он останется здесь с Ниной. Что он тяжело больной и скоро умрёт. Нина согласилась. Она стала сиделкой у постели больного бывшего мужа.  Болезнь Володи была ужасна,  и Нине пришлось много терпеть и страдать от этого. Но она всё вытерпела до конца, ради своих сыновей.
 Когда Володя умер, сыновья купили маме квартиру в посёлке недалеко от Петербурга (так теперь называли Ленинград), так как Нина не хотела обосноваться в Петербурге. Для неё уже город Петербург был суетным городом, и она реже и реже стала посещать своих сыновей и внуков. Сыновья женились, и у них было уже по двое детей. Внуки Нины были тоже красивые и очень похожие на своих отцов. Невестки любили свою свекровь и приезжали к ней на лето. И сыновья часто приезжали к ней. Нина не знала недостатка ни в чём.
 Вот такая была жизнь у донской казачки. Это она мне сама рассказывала, а я запоминала и писала.  Я сравнивала её жизнь со своей жизнью. Я тоже прошла жизнь-страдание. Я тоже родилась в советское время и много страдала, тогда не понимала почему, а теперь знаю. Всё, всё происходит по воле Божьей и мы – безбожники, страдали не только за свои грехи, но и за грехи наших предков. Семьдесят лет неверия положила на всех советских людей печать страдания. В Библии ясно сказано: «Прокляну, проклинающих Меня, до третьего и четвёртого рода». Мы ещё должны быть благодарны Богу, что не было войны, которую пережили наши отцы. За то, что наши деды жгли иконы и другие атрибуты церкви, мы должны были ещё жёстче страдать , потому что деды наши разрушали церкви, которые принадлежали Богу, они убивали священников – ставленников Бога на земле. Они переплавляли церковные колокола, убивали или сажали в тюрьмы всех верующих за то, что те были верны Богу. Вера была для коммунистов  «опиум для народа». Они придумали, что коммунизм – в которую должны верить все советские люди. Они «вдалбливали» в нас это с детства. Никогда коммунизм и другие « –измы» не будут богами. Господь Своё никогда и никому не отдаст!