Финская полька и явление музы

Их первая встреча состоялась в августе 2003 года в одном из популярных ночных клубов Хельсинки, где Микко и Матти, отцы-основатели тогда никому еще не известной рок-группы, выступали за символическую плату.

В тот день посетителей в клубе тусовалось немного, в принципе, было еще рановато, народ вел себя вяло и как-то мал обращал внимание на высокого голосистого блондина в потрепанных джинсах и олимпийке на голое тело.

Микко никогда особо не заморачивался по поводу своего внешнего вида, хотя ему многие друзья говорили о том, для его художественно-поэтической натуры у него абсолютно отсутствует вкус к одежде. Но Каллио плевать хотел на такие мелочи, считая это несущественной проблемой. Слишком много у него было забот. Собственная дизайнерская фирма «Рыжий пёс» просто не могла жить своей жизнью без его усилий: надо было искать новых клиентов, удовлетворять требования и капризы уже имеющихся…гонять двух ленивых сотрудников, наконец, платить им заплату.

Сначала, когда он бросил прежнюю работу в рекламном агентстве и начал свое дело, продав все свое скромное имущество и вложив все полученные деньги в свою идею заработка первого миллиона, он испытывал кайф. Ему было все ново, интересно, риск проиграть остро щекотал нервы и заставлял бегать, носиться, летать, чтобы все успеть. За прошедшие два года его компания стала на ноги и начала приносить доход. Микко понял, что на хлеб с ореховым маслом он уже точно зарабатывает, а значит, надо двигаться дальше.

Каллио прикинул в уме, что уже может нанять нового графитчика, а на немного тормознутого, но жутко умного Ханну можно возложить временный статус и.о., и решил осуществить свою давнюю мечту. Он отправился в Ирландию. Там он провел около трех месяцев, после чего вернулся домой, чтобы ухватить за короткий поводок свою «Псину», которая за время его отсутствия начала нести убытки.
А потом произошла та судьбоносная встреча с талантливым малышом Матти. Летом 2002 года Микко согласился на предложение бывших друзей по «П***» попеть на фестивале в  Сейняйоки. Просто тряхнуть стариной и приятно провести время среди приятелей-музыкантов.

После третьей песни, спетой им тогда, к нему подошел невысокий блондинчик с акустической гитарой. Он представился как Матти Хейкинен и попросил у Микко автограф. Каллио тогда очень удивился. Он с юности играл в различных рок-группах, пел хорошие и не очень песни, но еще ни разу никто не просил у него автограф. Да, девчонки визжали, бросались обниматься, расстегивали брюки в поисках сувениров, вешались на шею… Но чтобы автограф…Это было что-то новое.

Микко улыбнулся, взял у Матти протянутый им пропуск на фест и подписал: «Матти от Микко. Начало положено». Имелся в виду, конечно, первый автограф. Но начало на самом деле было положено не только нескончаемому потоку автографов. Это было начало долгой и крепкой дружбы и плодотворного сотрудничества.

Молодые люди разговорились. Матти, как оказалось, тоже выступал на фестивале. И когда он вышел на сцену и начал играть, Микко стоял и слушал, боясь пропустить малейший аккорд. Матти играл божественно, как никто и никогда не играл. Вернее, Микко никогда не слышал более красивой игры. И когда Матти спустился вниз со сцены, Каллио подошел к нему и, вроде в шутку, тоже попросил у него автограф. Хейкинен покраснел, как помидор…

В тот вечер они больше не обращали внимание на то, что происходило на сцене, они разговаривали: о музыке, о впечатлениях, интересах, обо всем… В тот вечер было принято решение о дальнейшем сотрудничестве…

У Матти имелся старый отцовский гараж, где хранилось всякое барахло. Там новоиспеченная группа из двух участников начала проводить свои первые репетиции, там стихи Микко впервые легли на музыку, идущую из гитары и из сердца малыша Матти.

***

В тот вечер годовалая группа «П***» развлекала не слишком готовую к этому публику. Определенно им не хватало третьего музыканта – клавишника и аранжировника. Это понимали и Матти, и Микко.

«Это должен быть кто-то особенный, кто-то гениальный, - говорил Каллио, - Такой же, как я и Матти. Все должно быть особенным, иначе ничего не выйдет».
«Иначе петь нам тут до прилета страшной Нибиру», - думал Микко, глядя на полупустые столики и зал.

К сцене подошел неплохо поддатый рыжий мужик лет 45-ти и громко заявил:
- Какого хрена ты поёшь так, парень, что я тебя совсем не понимаю?
Пьяный бред. Микко продолжал петь свою песню на английском. У него были песни и на родном языке, но он их редко исполнял. Хотя, наверное, стоило… Но не хотелось..

- Может, ты сам меня не понимаешь? – продолжал интервенцию гордый носитель финского языка.

Микко попытался улыбнуться как можно дружелюбнее, чтобы сгладить ситуацию.
- Ты оглох, что ли? – не унимался буйный.

- Он тебя слышит, - ответил за друга Матти, выдав нервный аккорд. – Но он занят.

Теперь рыжий перенес энергию на гитариста.

- Пусть споёт  «Польку Евы» (примеч. автора – популярная финская песня)..

- Споёт, - спокойно пообещал Хейкинен.

- Уж пусть постарается…

И Микко спел. А мужик сплясал.

И родные каждому финну мотивы благотворно повлияли на снулую публику. Она оживилась, хотя и не слишком.

- Может, им «Калевалу» сбабахать? – предложил Матти.


***

Ближе к 10 вечера начал подтягиваться народ: помоложе, поживее. «Польку Евы» уже никто не просил спеть на бис. Девчонки, многие даже не понимая, о чем поёт симпатичный вокалист, пританцовывали, подпевали...

А потом он увидел ее. Что его так заинтересовала? Девчонка как девчонка: светленькая, каких так много в Суоми, длинные волосы, легкая чёлка. Тоненькая, хрупкая. И зелёные глаза в пол-лица, с длинными, пушистыми ресницами.

Она проходила мимо сцены, посмотрела на вокалиста, и их взгляды встретились. Девушка улыбнулась, и Микко улыбнулся. Она пошла дальше, и Каллио проводил ее взглядом.

Он пел еще с полчаса и всё высматривал в зале симпатичную незнакомку. Но больше она не появлялась.