Желание веры

                Как появились эти стихи.

В 1990-м году я приехал во Францию из СССР, где церковь была ещё чем-то полузапретным. Оказавшись возле православной церкви на rue Daru, я зашёл в храм. Мне было удивительно видеть молящимися не старушек или почтенных тётечек, как это было тогда в России, а вполне нормальных молодых людей, мужчин, которым к тому же не надо было прятать свою веру.

Блеск свечей, иконы, великолепный хор, торжественный строй службы заворожили меня. Во мне пробудилось с новой силой то естественное желание веры, которое присуще каждому нормальному человеку. Я стал молиться и сразу же почувствовал необыкновенную радость и облегчение.

Меня смущало только моё полное незнание церковных обрядов и отсутствие вероисповедальной практики. Перекреститься при всех было необыкновенно трудно, а подойти к иконе, поставить свечку – и подавно. Мне казалось, что я всё делаю неправильно и окружающие смотрят на меня с осуждением и иронией.

Переехав во Францию, я не очень хорошо представлял себе, как и чем буду жить.
И вот однажды рядом с собором мне повстречался совершенно не знакомый мне человек. После разговора с ним меня вдруг осенило: мне надо посвятить свою жизнь Богу, уйти в монастырь.

По совету митрополита Лавра, сыгравшего позднее важнейшую роль в деле объединения Русской православной церкви, я оказался в Мюнхенском мужском монастыре, настоятелем которого был владыка Марк.
Общение с владыкой и братией монастыря помогли мне лучше разобраться в себе и в своих чувствах. Благостный свет этого общения до сих пор согревает моё существование.

Там, в монастыре, спонтанный характер моей веры не мог не прийти в своего рода конфликт – зачастую неосознанный – с дисциплиной истинного молитвенного служения. Именно этот конфликт, или борьба, нашли своё отражение в стихах, написанных мной прямо там, в монастыре. Они представлены во второй части этого раздела.

Стихами я называю их условно. Это скорее лирический дневник, и, только в силу этого, рискну предположить, он будет интересен тем, кто, как и я, в ту или иную пору своей жизни пережил нечто подобное.

Таких в начале девяностых годов и здесь, и в России было немало. Я думаю, они есть и сейчас. Возможно, будут и потом. Надеюсь, что хотя бы некоторые из них найдут здесь некий отзвук своим чувствам и переживаниям.

               

              I
           В миру.

              1

Какая сладость, Господи, в слезах!
Какое в покаянье утешенье!
Как хорошо у Спаса на глазах
Перекреститься искренним движеньем!

Я из страны, где с песней вольно жить,
Где, как предсказано, не больно умирать,
Где разрешают строить и хвалить,
Забыв, что можно думать и страдать.

Там люди, словно в чёрно-белом сне,
Как тени, по судьбе своей бредут,
С рожденья туз бубновый на спине,
Там право жить по карточкам дают...

Здесь для меня всё внове, в первый раз,
И чувства верные не скоро прорастут:
Душа на костылях, и шоры возле глаз,
И страшно – вдруг, да и не так поймут...

              2

Пред светлым ликом Чудотворца Николая
Зажгу с надеждой тайною свечу.
Живым огнём во тьме икон мерцая,
Молитвой к Богу мысленно лечу.

Прошу здоровья, счастья и покоя,
Земной любви, взаимной и большой,
Но не посмею встать у аналоя –
Спас на меня глядит как бы чужой...

Потом, забыв себя, молюсь о маме,
О людях, пред которыми в долгу
Остался, – и с души как будто камень
Подвинется. И плакать уж могу.

Как много я грешил! И как я грешен ныне!
О, Господи, прости, помилуй и спаси:
Дай мне так пострадать, как Ты страдал о Сыне, –
Страданьем искренним мне душу воскреси!

И чувствую в себе преображенья чудо:
Так жалко всех – и близких, и чужих...
Я для себя добра просить не буду –
Ты посмотри, о Боже, на других!

         
            3

      Первая исповедь

                Памяти А. Князева.

Был тёмным и пустынным храм,
Лишь несколько лампад мерцало,
Мне исповедоваться там
Впервые в жизни предстояло.

Я замирал: кому? и как?
Не обернётся ли всё ложью?
Клубился под иконой мрак,
Пел хор мужской во славу Божью.

Сомненьем внутренним объят,
Я и решался, и боялся,
Но в этот миг из Царских врат
Седой священник показался.

Когда б я Бога представлял,
Не Сына, а Отца, конечно,
За образец его бы взял –
Так благолепен был он внешне.

Он так доступно произнёс
Слова Христосова ученья,
Что я, не сдерживая слёз,
Молился в тайном изумленье.

И к исповеди я пошёл,
И отпустил мои грехи он, –
Порядок божеский навёл
В душе дотоле сиротливой.

И вот он умер... Боже мой!
Молюсь, чтоб он в Раю очнулся
За то, что праведной рукой
К душе он грешной прикоснулся.

           4

Путь Доброты – путь скорби и страданий,
Не многие осилят этот путь,
На нём не жди похвал и воздаяний,
С него нельзя сойти и отдохнуть.

Он не похож на лёгкий путь услуги
По принципу: ты – мне, а я – тебе.
На нём в конце – гвоздём пробиты руки,
Распятые на вздыбленном кресте.

И часто эти гвозди вбиты теми,
Кому ты жизнь и душу посвятил,
Кому ты силами помочь старался всеми,
Кому и на Кресте ты всё простил.

Таков путь Доброты богоподобной, –
Не выбирай его, коль силы не расчёл,
Чтоб на Суде души, уже свободной,
Сомнения Господь в ней не прочёл...

           5
         
      Прощёное воскресенье

Я в это воскресенье всех прощаю
Я в это воскресенье, как Господь,
Обидевшим меня вновь возвращаю
Покой души, что укрепляет плоть.

Какой чудесный праздник дал нам Боже,
Чтоб и себя могли мы укрепить –
Путь к очищению души совсем не сложен:
Умей лишь ближнего по-Божески простить.

Простить других и попросить прощенья...
Что выше, что трудней – не разобрать,
Да и к чему?.. Смирись, не требуй мщенья, –
И Бог пошлёт тебе Любовь и Благодать.

               
                6

У Свято-Александра-Невского собора,
Зажатого в османовских домах,
В Париже, у решётки без узора,
Стоял старик с котомкой на плечах.

Он был, как я, – такой же бесприютный,
Пришёл за помощью и всё кого-то ждал,
Но пуст был дворик, чистый и уютный, –
И он со мной слов несколько сказал.

Потом ушёл, ссутулившись, и, верно,
Считал, что понапрасну приходил,
И чувствовал себя, должно быть, скверно –
Темнело уж, дождь мелкий моросил...

О, как исхищрен промысел твой, Боже!
Мы, как слепцы, не ведаем про то,
Кто помешает нам, кто нам поможет, –
Вот тот старик… Ведь он не знает, что

У Свято-Александра-Невского собора,
Зажатого в османовских домах,
В Париже, у решётки без узора,
Он Истину открыл мне в нескольких словах...

            


                II

      В монастыре

                1

Я дам обет молчанья, в монахи постригусь –
И вознесу молитвы за праведную Русь.

Дай, Боже, ей терпенья, дай, Боже, ей ума,
Да минет её посох и нищая сума!

Дай ей собраться силой, невзгоды превозмочь,
Да не падёт над нею войны гражданской ночь!

От пьяного разгула её, Господь, храни,
И скупости бескрылой ей знать не приведи!

Богатых урожаев земле её даруй,
Садам – благоуханья, а водам – чистых струй!

Большим снегам – сиянья, лугам – высоких трав,
А людям – благочестья, достоинства прибавь!

Да веру христианскую у них не отыми, –
Русь праведную, Господи, помилуй и спаси!

Мне ж, иноку смиренному, даруй Тя лицезреть
Во Царствии Твоём, Господь, и славу Тебе петь!


               
                2

     В день Святого Валентина.

                А.И.

В обители, где чёрные лишь рясы,
Я плоть свою молитвою смирял,
А колокол соседнего прихода
Меня наружу, за ограду, звал,

Где новый снег, вдруг выпавший как чудо,
Своим сиянием о жизни говорил,
И след любимый и такой знакомый
На нём я мысленно с блаженством находил.

И вспоминал, как некогда в России,
В сугроб упав, я жадно целовал
Припорошенные снежком глаза и губы
И их тепло сквозь холод ощущал...

И в свете фонарей летящие снежинки,
И огоньки зелёные такси,
Безлюдность улиц, спящие витрины,
Морозный воздух, – Господи, прости!..

В обители, где чёрные лишь рясы,
Я плоть свою молитвою смирял,
А колокол соседнего прихода
Всё звал меня на улицу, всё звал...

            

             3

Стою, опустошённый и безгласный,
Не зная, что у Бога мне просить,
И огонёк свечи моей напрасной
Не в силах меня к вере возвратить.

Напрасно он, как бабочка, хлопочет
Иль ровным пламенем бестрепетно горит, –
Душа во мне отверзнуться не хочет,
В ней Божий свет сомнением убит.

Страдания лишь к Богу приближают,
И то для развращённого ума
Они лишь повод часто представляют
Для углубления неверия и зла...

Иконы, свечи, ладан, акафисты, –
Как истукан бесчувственный стою...
И только, Пресвятая Богоматерь,
В молитву ещё верую Твою.


             4

Жёлтый свет свечей и нимбов,
На иконах блеск лампад, –
Я молюсь то с исключеньем
Хорошо, то невпопад.

Не пойму, кому я должен,
Оказался здесь зачем, –
Мне бы к солнцу, мне бы к морю,
Мне бы в горы, мне б гарем!

Это я ли, за которым
Столько водится грехов?
Это я ли, о котором
Говорят: «без тормозов»?

Где я? Кто я? Что со мною?
Может, это только сон?
Господи, спаси, помилуй:
Пусть продлится дольше он!


             5

Как волка ни корми...
Вот так и я: лишь только
Увижу неба купол голубой,
И солнца луч в окно ударит звонко, –
Я сам не свой, я делаюсь больной.

Забыв иконы, свечи и вериги,
Одну молитву бешено твержу:
«О, Господи, не задержи, Великий,
К Тебе вернусь, но счас я ухожу...»

И, стиснув куртку, «как жену чужую»,
Шапчонку с шарфиком под мышкою зажав,
Стремлюсь на улицу, стремлюсь напропалую,
«Простите» даже братьи не сказав...

И свежим воздухом я жадно упиваюсь,
И, как ребёнок, встречным лицам рад,
Деревья трогаю и солнцу улыбаюсь, –
И чувством благодарности объят!



             6
                Владыке Марку.

Я возвращаюсь добровольно,
Меня никто не принуждал, –
Я говорю себе: «Довольно!»
И, как корабль, ищу причал.

Как ни влекут меня стихии
Природы, бешеных страстей, –
Я знаю, мне нужна швартовка
В надёжной гавани моей.

Мне этой гаванью – обитель,
Негромкий хор и свечек ряд,
И на меня с Твоей, Спаситель,
Иконы – чудотворный взгляд...


             7

В стяжании людьми Святага Духа
Цель жизни христианской состоит.
Постом, молитвою и добрыми делами
Той цели добиваться надлежит.

Но лишь тогда в них правда, смысл и благо,
Когда творятся именем Христа», –
Так преподобного нам старца Серафима
Святая заповедь понятна и проста.

«А Дух Святой – он каждому даётся,
Лишь сердце в чистоте умей хранить
И с Верою, Любовью и Смиреньем
Его сошествия у Господа просить».


             8

Я пережил империи крушенье
И бегство из отеческих краёв,
Познал скитанья, холод, поношенье,
Расчётливую милость, чуждый кров,

Богатства скупость, бедности оковы,
Предвечность смерти, бренность бытия, –
Но причащение ко Телу и ко Крови
Твоей, Спаситель, вывело меня

Из тупика слепого озлобленья,
Осмыслило страдания мои
И мне открыло тайну Всепрощенья,
Терпения, Смиренья и Любви.