Вячеслав Костарев. Экспедиция на Спруте

На протяжении многих лет я почти ежегодно рассказывал в своей газете об экспедициях, организованных и возглавляемых Вячеславом Костаревым – вначале студентом, а потом инженером НИИВТа, Новосибирского института инженеров водного транспорта (сейчас это НГАВТ – Новосибирская государственная академия водного транспорта).
Немало очень непростых миль прошел Костарев с друзьями на крохотных самодельных суденышках в суровых водах Арктики. Материалы о двух его экспедициях уже выложены мной здесь – http://www.proza.ru/2015/01/07/1807 и http://www.proza.ru/2015/09/19/1090.

Сегодня я хочу добавить рассказ еще об одной его экспедиции. И хотя во время этого плавания путешественников обдували не студеные арктические ветры, а воздух курортного Черного моря, плавание было, пожалуй, не менее напряженным и рискованным, чем походы по волнам Северного Ледовитого…

Экспедиция на «Спруте»

О них «Вечерний Новосибирск» писал уже не раз. На протяжении многих лет группа энтузиастов во главе с инженером НИИВТа Вячеславом Костаревым уходит в летние месяцы на спроектированных и построенных ими самими суденышках в сложнейшие арктические плавания.

Однако минувшим летом их маршрут пролегал по Черному и Азовскому морям. Часть «команды» Костарева вошла в число членов экспедиции «Комсомольской правды», испытывавшей полимаран «Спрут».

…Над этим судном его создатель – кандидат технических наук сотрудник Московского инженерно-строительного института Р. Р. Ряйкенен – работает уже около 20 лет, посвящая своему детищу всё свободное время. По мысли изобретателя, спасательный плот разборный универсальный туристский (именно так расшифровывается название «Спрут») может стать незаменимым в очень многих областях деятельности человека по изучению и использованию Мирового океана. На плотах типа «Спрут» можно доставлять грузы в труднодоступные районы побережья, куда обычные суда не могут подойти из-за рифов, прибоя или скалистого берега. Он как нельзя лучше подходит для исследовательских работ на мелководье в шельфовой зоне (о важности освоения шельфа, видимо, говорить излишне).

Отличные мореходные качества полимарана («Спрут» состоит из семи поплавков-гондол) были продемонстрированы во время испытаний на Аральском, Японском, Баренцевом, Белом морях, в Татарском проливе. Роберту Ряйкенену удалось заинтересовать своим полимараном ряд научно-исследовательских институтов, шефство над «Спрутом» взяла «Комсомольская правда».

Группа Вячеслава Костарева поддерживает связь с московскими энтузиастами самодеятельного судостроения, возглавляемыми Ряйкененом, уже несколько лет. Минувшим летом новосибирцам была впервые предоставлена возможность принять участие в очередных испытаниях «Спрута».

В июне трое новосибирцев – Андрей Махов, Александр Гасенко и Александр Огородников – отправились в Москву, чтобы принять участие в изготовлении очередной модели «Спрута».

В это время Вячеслав Костарев был очень далеко от Черноморского побережья. Возглавляемая им экспедиция вела гидрографические исследования на реке Аган, что на севере Тюменской области. Его участие в переходе не планировалось. Однако вечером 24 августа катер доставил в район работ экспедиции радиограмму, что из-за болезни Ряйкенен не сможет участвовать в испытаниях. Костареву предлагалось возглавить экипаж «Спрута».

Не будем говорить о том, как удалось ему из мест, отстоящих от ближайшего жилья на сто километров, в нелетную погоду, в разгар черноморского «бархатного сезона» попасть в Геленджик. Это – отдельная захватывающая история, полная приключений и фантастики. Но 27 августа он был уже там. А по пути успел заскочить в Новосибирск, взять с собой еще двоих мореходов, испытанных Арктикой, – монтажника СМУ-31 ДСК-1 Виктора Александрова и студента НГМИ Сергея Солопова.

Задачей испытателей было в возможно более жестких погодных условиях проверить поведение «Спрута» на прибое, на мелководье, попытаться «поймать» шторм. Несколько дней «Спрут» крейсировал вдоль берега невдалеке от базы, возбуждая своим необычным видом любопытство курортников, внося приятное разнообразие в их жизнь и вызывая массу всяческих толков и гипотез. В один из дней на него обрушился жестокий северный ветер, знаменитая в тех местах «бора». Вернуться в бухту не удавалось, пришлось уйти за мыс и простоять ночь там. А когда на следующее утро появившиеся за эти дни многочисленные знакомые замечали на улицах Геленджика членов экипажа, на них смотрели несколько удивленно: «А тут все уже говорят, что вас не удалось спасти!»

Потом началось настоящее плавание. Для того чтобы дойти до Керчи, давалось всего два дня – независимо от погодных условий. Поставить такую задачу нетрудно. Но как выполнить ее, когда на судне только паруса и весла? Вот где потребовалось «выложиться» до предела, помогая ветру, грести много часов подряд. Но в Керчь пришли в срок. Здесь экипаж пополнился еще одним новосибирцем – выпускником НИИВТа Юрием Чуйковым.

Дальнейший маршрут вел в Азовское море. И если в Черном «не повезло» – до Керчи дошли без шторма, то Азов напомнил участникам экспедиции, что такое морская болезнь. Даже при небольшом ветре это мелкое море славится своим волнением. А ветрам здесь простор – ведь, в отличие от кавказского побережья, тут их горы не задерживают.

И поэтому вряд ли забудут члены экспедиции, как меняли они в шторм вышедший из строя топовый огонь на самой верхушке нещадно раскачивавшейся двенадцатиметровой мачты. Или как шли на рифы и мели, в опасные прибойные зоны, подвергая максимальным нагрузкам все основные узлы конструкции «Спрута». Да мало ли запоминающихся событий произошло, пока плыл полимаран на север – до Жданова [в настоящее время – Мариуполь – О. К.], а потом снова на юг – к Темрюку. Радовал и главный результат экспедиции – полностью выполненная программа испытаний.

Потом они вернулись в Новосибирск. И когда друзья интересовались, как там, на Черном море, отдыхалось, они молчали. Лишь слегка улыбались – ничего, мол, отдых как отдых.

«Вечерний Новосибирск», 17 ноября 1982 г.