Горох

Маша ненавидела горох всеми силами души. Каждое утро она вставала, чтобы разделить тонну гороха по цвету и форме. Ее руки болели от гороха, ее глаза болели от гороха, ей снился горох. Вся ее жизнь была сплошной горох. И Маша помнила, что есть в жизни свет, и что человек создан для счастья, и что можно все изменить. Только горох занимал время и отнимал силы. Сначала забылись книги. Маша просто начала за ними засыпать. Потом сестре были отданы наряды, потому что Маше некуда было в них ходить: из-за постоянной работы с горохом она лишалась сил, поэтому много спала и практически не выходила из дома. Затем учеба детей была пущена на самотек, ведь Маша не могла ежедневно садиться с ними за домашнее задание, очень редко появлялась в школе и проверяла дневник раз в два месяца. И, наконец, от Маши ушел муж, завел роман на стороне с соседской дочерью, восемнадцатилетней Настей. С тех пор жизнь Маши окончательно превратилась в горох. Когда заболел младший сын, Маша не решилась отпроситься с работы, чтобы сводить его в больницу и узнать о характере заболевания. Денег на лекарства тоже не было. Кроме того, Маша испугалась, что за отгул у нее вычтут из жалования, а ей кормить семью. Жалования едва хватало на необходимые продукты и кое-какую одежду. Через две недели младший сын, Вася, умер от ветряной оспы. У Маши не было денег, чтобы заказать гроб и устроить похороны с поминками, поэтому мальчика закопали в деревянном гробу. Все происходило тихо и быстро. Старший сын после этого стал молчаливым и замкнутым. Потом пропал с глаз, и Маша только недавно узнала, что он бросил школу и уехал на заработки в Сибирь, а когда узнала, перестала удивляться тому, что дома очень тихо. Откуда он взял деньги на поездку и кто его на это подбил, она не знала да и не хотела знать. Для нее это почти не имело значения. Тринадцатилетняя дочь самоотверженно помогала матери, стараясь сделать все, чтобы той было комфортно. Когда мать спала, Лика уходила из дома и шла куда глаза глядят. В школу Лика ходила исправно, а домашнее задание выполняла самостоятельно. У нее совсем не было подруг, потому что девочки в школе стеснялись ее внешнего вида и побаивались Лику из-за молчаливости. Маша называла дочь принцессой на горошине, а Лика, очень смутно представляя себя принцессой, только улыбалась и гладила Машу по голове. Девочка улыбалась редко. За Ликой пытались ухаживать взрослые мужчины, которым надоели их жены, из женщин превратившиеся в скучных и раздутых баб, и некоторым из них Лика отвечала взаимностью, потому что взамен мужчины некоторое время могли ее содержать. Правда, очень скоро худая тринадцатилетняя девочка приедалась людям, не обремененным знанием понятий нравственности, и они начинали периодически избивать Лику. Тогда Лика пряталась от них до тех пор, пока те не бросали попыток найти ее. Она замазывала синяки дешевым тональным кремом, чтобы не видела мать.
Маша просыпалась с мыслями о горохе и засыпала с мыслями о горохе. В городе, который был небольшим по размерам, ее прозвали "гороховой шутихой". Лика была дочерью "гороховой шутихи", и из-за этого учителя часто снижали ей оценки. В том, чтобы девочка была отличницей, не был заинтересован никто. Из-за этого Лика плакала в подушку.
Проходя по улице мимо знакомых ребят, она слышала вслед одно: "Принцесса на горошине... Дочь гороховой шутихи!"
Лика крала книги из библиотеки и читала их ночью с фонариком, который когда-то подарил отец. Единственное, на что она просила денег у матери, это новые батарейки. И читала снова и снова, пока Маше все так-же снился горох, больной сын, и снова горох. Изредка, когда Маша не спала, она приходила к дочери, садилась на край кровати, брала расческу и принималась расчесывать длинные волосы Лики, которые почти не знали ножниц. В такие моменты она вспоминала, как девочкой жила богато и привольно, как ей всего хватало, и только горох она таскала с огорода соседей. Потому что, когда все есть, всегда хочется чего-то особенного. Маше хотелось гороха. Всегда хотелось гороха, пока муж не потерял работу, а она не поняла, что без образования дорога в жизнь заказана. И осталась наедине с горохом до конца своих дней.