Кто моя мама?

               Пашка Ветров, пятиклассник, одиннадцати лет отроду был мальчишкой добрым, весёлым и благополучным. Учился он хорошо, отличником не был, но твёрдым хорошистом - всегда. Рос он в благополучной семье с любящими родителями. Мама в нём души не чаяла и, если бы не отцовская строгость, избаловала бы парня донельзя. Но Юрий Петрович Ветров - человек серьёзный. Сын должен вырасти мужчиной, а не маменькиным сынком и хлюпиком. С самого рождения отец занимался с сыном. Сначала это были просто прогулки, сын в коляске, папа рядом, мама отдыхает, или занимается домашними делами. В два года он поставил сына на коньки и лыжи, летом - рыбалка, не дальние походы, плавание в реке, а с четырёх лет - на море. Так Пашка и рос, самым сильным и крепким среди сверстников.
Похож он был больше на отца, такой же смуглый и высокий. Но в кости, пожалуй, шире отца, покрепче, хотя  и мал был ещё. Отец держал его за партнёра, все семейные проблемы, приобретения, ремонты квартиры или машины без Пашкиного участия не обходились. Мамину заботу сын воспринимал с недавнего времени снисходительно - женщина, что с неё взять. А мама гордилась - обстоятельный и хозяйственный мужичок растёт, папа у него в авторитете, папино мнение непререкаемо, да и её саму сын не обижал, слушался и все её просьбы выполнял. Знакомые и подруги завидовали:
- как это вы так его воспитали? Золото, а не ребёнок. Сто раз просьбу повторять не надо.
- Таких просто не бывает!
Но он был, и был именно таким. Ниночка гордилась своими мужчинами, была счастлива и не ожидала от жизни никакого подвоха.
Но беда пришла с той стороны, с которой её никак не ожидали. Однажды, Пашка пришёл из школы и, не заглянув на кухню, заперся в комнате. Нина Сергеевна, услышав хлопок закрывшейся двери, удивилась, но значения не придала. Мало ли, с приятелем поссорился, а, может, и двойку схлопотал, расстроился. Но, когда сын не вышел к ужину, не встретил вернувшегося с работы отца, насторожилась и посвятила мужа в странности сегодняшнего поведения сына. Они толкнулись в дверь, но та была заперта на ключ изнутри. Тихо играла музыка, сопровождавшая какую-то компьютерную бродилку-стрелялку. - Играет, - почему-то шёпотом сказала она мужу.
- А, по-моему, нет. Выстрелов не слышу. Сынок, ты, что отца не встречаешь? Идём ужинать.
- Я не хочу. Я занимаюсь.
- Ну, иди хотя бы поздоровайся.
Сын открыл дверь. Он стоял хмурый и бледный.      – У  него явно что-то произошло,- подумала Нина.
- Что случилось? Рассказывай! У нас же нет никаких секретов.
- А вот и есть! У вас от меня есть секреты! -  голос сына сорвался, он, плача, упал ничком на диван. Плечи его вздрагивали, а рыдания были такими искренними и горькими, что родители растерялись.
У них от сына был один единственный секрет, но раскрывать его ему они не собирались никогда и ни под каким предлогом.

***

Родители Пашки были людьми, что называется, среднего возраста, им было за сорок. Поженились они студентами, жили в общежитии и, как часто бывает, беременность Нины застала их врасплох. Жить с ребёнком было негде, оба выходили на диплом и собирались после защиты поступать в аспирантуру. Так некстати  оказалась эта беременность. Нинина мама отказалась помогать в воспитании ребёнка, ссылаясь на слабое здоровье, а у Юры родителей и вовсе не было. Нина пошла в больницу. Ах, сколько раз она потом пожалела об этом. Если бы только можно было возвратить невозвратимое, вернуться на несколько лет назад, да она никогда бы не променяла ребёнка ни на диплом, ни на диссертацию, ни на все сокровища мира. А тогда, всё прошло благополучно. Никто ничего не заметил, даже сама Ниночка недолго чувствовала раскаяние и боль. Очень скоро всё забылось, завертелось. Успешно были защищены не только дипломы, но и диссертации, была стажировка за рубежом, которая позволила им скопить денег на кооперативную квартиру. И вот, тогда, когда прошёл первый восторг от своего собственного угла, да не просто угла, а отдельной квартиры, когда были куплены все зановесочки, пуфики, люстрочки, отделаны и обустроены кухня и спальня, и особая гордость Юры – кабинет.  Приступая к оформлению детской, они, вдруг, с удивлением и беспокойством заметили, что беременность не наступает. А ведь уже несколько лет они не предохранялись! Ниночка побежала к врачам, лежала в  разных клиниках, прошла множество обследований, но результата не было. Они попробовали и искусственное оплодотворение, но организм Нины не желал  детей.
Наконец, подруга-гинеколог сказала.
- Всё, Нин, жалко твоих сил, нервов и денег, усыновляйте чужого.
Юра и Нина и сами не раз задумывались над усыновлением, но приносить в свою квартиру чужого ребёнка, объявив об этом всем соседям, не хотели.
- Вот, если бы можно было взять чужого отказника , а сделать так, как будто я сама его выносила, лечь в роддом и выписаться с ребёнком. Чтобы для всех он был наш, чтобы только ты, я и Юра знали, что ребёнок приёмный. Не хочу я, чтобы добрые тётеньки рассказывали моему сыну или дочери о том, что он не родной. А ведь расскажут!
- Расскажут,- соглашалась подруга.
- И переезжать не хочется, только обустроились, каждый гвоздик облизали!
Так и тянулось время. Радости не приносил ни достаток, достаточно стабильный. Юра удачно вёл свой бизнес, Миллионером не стал, но крепко стоял на ногах. Купили загородный дом, машины, отдыхали каждый год в разных концах света. Но  не было ощущения полёта, ощущения того, что ты кому-то необходим, не было счастья.
Нина, как сегодня, помнит тот день, когда позвонила подруга.
- Нинок, есть контакт! - весело прокричала она в трубку.- Приходите сегодня ко мне, обсудим.
Вечером Юра и Нина, скупив половину ассортимента супермаркета, приехали к Надежде. Надежда вселяла в них надежду.
- Есть у меня пациентка. Деваха деревенская, здоровая, смуглая, чем-то на Юрика похожая, только крупнее раза в два. Так вот, был у неё "жених", прапорщик из части, где у меня дача. Он как о беременности узнал, сразу куда-то перевёлся, "невеста" концов найти не может. Командир части место нового назначения прапорщика держит в секрете. Мужская солидарность! Да и девушка, прямо скажем, недалёкая.
- Что, ненормальная, что ли?- испугалась Нина.
- Да нормальная, нормальная. Только дура набитая.
Замуж хочет, вот и прёт напролом. Парня напугала так, что тот скрывается. Я её спрашивала, что ж не предохранялась?
- А она?
- А она ответила, что не дура, быстрее "залечу", быстрее замуж выйду. И где ж теперь твой жених?
-Да сбежал. Беременность 16 недель уже, я специально тянула, не сообщала ему, чтобы на аборт не послал.  А он, как узнал – сбежал. Вы мне подскажите, как выкидыш устроить. Аборт уже никто не соглашается делать.
- И не согласится никто. Кому ж охота под суд из-за тебя идти. А ты здоровьем не рискуй. Вынашивай, У меня наблюдайся. А как родишь, отказную напишешь.
- А так можно? - девушка обрадовалась, а потом загрустила. Рожу без мужа, отец на порог не пустит, а узнает, что отказалась, тоже не пустит.
- Ты пока не переживай, придумаем что-нибудь.
- Теперь Нина, слушай мой план. Ты начинай имитировать беременность. Будешь идти у меня с теми же сроками, как и та.
- Как её зовут-то?
- Елена, да зачем тебе её имя. Ты с ней и не встретишься. Она родит, я ребёночка тебе сразу в палату, оформим, как твоего. А ей оформлю, как умершего при родах.
- Так,  где взять умершего?- Нине стало даже страшно.
- А нигде брать не надо, главному врачу презент сделаем, и всё обойдётся. Умерший будет только на бумаге.
 Все оставшиеся пять месяцев Нина Сергеевна старательно изображала беременную, и так вошла в эту роль, что и сама верила в то, что под сердцем носит своего малыша. В эти месяцы она вся светилась изнутри, не ходила, а летала, хотя походку старалась сделать грузной. Живот тоже приходилось носить не маленький, потому что ребёнок обещал родиться богатырём.  Нужно было соответствовать.
Юра тоже готовился. Ходил гордый и довольный, принимал поздравления друзей, заботился о Нине, как о беременной. Никто не заподозрил обмана.
Из роддома счастливые родители привезли красивого мальчика.
- Богатырь  какой, как же ты его родила! - ахали подружки. Сынок и в самом деле родился с весом почти 5 килограммов, что для худенькой Нины было многовато.
- Так, а живот у меня кокой был! Чуть ли не на коляске его возила,- отбивалась счастливая мамочка.
Настоящей матери выдали справку о рождении у неё мёртвого ребёнка. Может быть, она и догадывалась, что сына её забрала другая семья, но делала вид убитой горем матери. Получила послеродовый декретный отпуск, как и положено, какие-то выплаты, а заодно, и сочувствие подруг и родных.
Всё были счастливы, и ничто не предвещало никаких проблем. А может быть сын имеет ввиду что-то другое? Но нет, Нина Сергеевна сердцем чувствовала, ветер дует из роддома.

***

Лена Филимонова, тридцати лет, крупная жгучая брюнетка, броская, яркая, сколько помнила себя, хотела быть счастливой. А быть счастливой, это выйти замуж, родить ребёнка, а можно и двоих, лучше мальчика и девочку. Именно в таком порядке, сначала мальчика, чтобы мужу угодить, а потом девочку для себя. Муж должен быть положительным, обязательно при должности. Хорошо бы военный или милиционер. Она - домохозяйка. Заботится о муже, детях, парит, варит и жарит для домочадцев, содержит в идеальном порядке квартиру, одежду и мысли своих любимых и родных. По выходным дням, вся семья, пообедав, отправляется на прогулку в парк или в цирк. Театры Лена не любила, а вот цирк или выступления юмористов в "Аншлаге" или "Кривом зеркале" - это да! Это ей нравилось. Смеялась она над каждой шуткой долго и от души, до слёз. Потом и сама понять не могла, что это её так рассмешило. Так вот, Лена всегда хотела быть счастливой. Но не получалось. Не брали её замуж и всё тут! Сожителей у неё было много. Сначала она гордо говорила:
- Да, замужем. Состою в гражданском браке...
Но гражданские "мужья" о детях мечтать не велели, содержать её и свои мысли в полном порядке не хотели, и как-то очень быстро куда-то испарялись, иногда, прихватив что-нибудь ценное на память о ней.
Месяца два назад, находясь в творческом поиске своего счастья, Лена неожиданно встретила свою первую любовь. Он, её Тошенька, сначала не узнал Лену, потом, вспомнив, пожаловался:
-Эх, Ленка, зря я от тебя тогда сбежал. Баба ты не злая, хозяйственная. Жили бы, служили бы, ребёночка растили бы. Ему теперь, сколько уж было бы? А сейчас что? Ни кола, ни двора. До сих пор  прапором по общагам маюсь, несемейный, вот угла и не дают. Я ведь снова в ту часть перевёлся, хотя зря, никого знакомых уже и не осталось. Кто на пенсию ушёл, кто демобилизовался, а кто и умер. Может и мне демобилизоваться? А чем на гражданке заниматься. Хорошую работу не найдёшь, хотя в охрану возьмут с дорогой душой.
- Что ты Антон, разве можно. Какой-то охранник! Фу! А тут ты офицер!
Антон усмехнулся. Только Лена могла прапорщика офицером назвать. Но ему это польстило.
- А жить можно и у меня, в моей комнате, всё лучше, чем общежитие.
Так стали они жить вместе. Но расписываться Антон тоже не торопился.
-  Что нам плохо? Детей нет, а тебе штамп в паспорте зачем?
Стала Лена всё чаще задумываться, а вдруг её сынок жив, живёт себе у чужих людей и не знает, как родные мама и папа о нём переживают. Отобрали злые люди её кровиночку, а Тоша вот и женился бы, был бы сыночек с нею.
Подкараулила она однажды врачиху, которая её наблюдала и справки выдавала.
- Скажите, где мой сын?
- Какой сын? - Надежда сделала вид, что не узнала женщину. Она, конечно, узнала её, но удивилась, что это той взбрело ворошить дела давно минувших лет.
- Мой сын, который якобы умер?
- А почему якобы? Он и умер при родах. У тебя все документы на руках.
Надежда отстранила Лену и пошла вперёд, не оглядываясь.
- Нину что ли предупредить? Нет, не стану. Зачем волновать человека. Они так счастливы!
Надежда ничего не сказала подруге, да и виделись они теперь крайне редко. Видимо общая тайна развела подруг, их дружба не выдержала такой тяжести. А, может быть, Нина боялась, что Надя невзначай проговорится. Её не приглашали на семейные торжества, а встречались подруги в строгом междусобойчике. Должно быть, это такая защитная реакция Нины. Ведь счастье так хрупко!
Однако Лена не успокоилась. Поняв, что врач не скажет ей правды, она решила действовать хитро.
- Нужно узнать, кто ещё в тот день мальчика родил. Нас, я помню, немного было. Роддом закрывали на профилактику, работал только один этаж, принимали экстренных рожениц, так что не больше десяти человек.
Лена любила читать детективные романы, особенно Донцову. За год ей удалось прочитать шесть романов любимого автора. А  та всегда писала, что, если хочешь что-то узнать, надо прикинуться журналистом, или социальным работником, разносящим бесплатные подарки. Новоиспечённая "журналистка" повесила на шею фотоаппарат, купила тортик и бутылочку шампанского и отправилась в роддом, в приёмное отделение. Сегодня рожать никто не торопился, возле приёмного отделения было тихо и пусто.
- Вот и повезло. Никого лишнего, можно с сестричками чай попить и поговорить.
На звонок вышла неприветливая пожилая медсестра. Из-под белой шапочки выбивались седые пряди давно некрашеных волос. Халат  не сверкал белизною, а на ногах были растоптанные туфли, купленные, очевидно, ещё во времена застоя.
- Что вас сегодня прорвало? Ни минуты отдыха. Двенадцатая за смену,- проворчала женщина.
-Да ты не беременная,- с облегчением вздохнула она.- Тогда тебе не сюда...,- попыталась она закрыть дверь.
- Сюда, сюда, - затарахтела Лена, тесня медсестру в помещение. - Я журналист местной газеты, пишу о проблемах демографии, нужно взять у вас интервью о сегодняшнем дне. Может, за чашечкою чая поговорим? В качестве наступательного оружия  она использовала торт и шампанское.
- За чашечкой чая, отчего ж не поговорить,- смягчилась женщина.
- Устали?-  участливо спросила Лена? - Да я не надолго. Мне вот надо сегодняшний день описать и сравнить его с 23 ноября 1996 года. Она, вдруг, замолчала, сообразив, что сегодня как раз и есть 23 ноября, но только 2007 года. Значит у её сыночка сегодня день рождения. Как удачно совпало.
Женщины, а к ним присоединились ещё две медички,  уютно расположились за столиком между двумя шкафами. От шампанского  хозяйки отказались, рабочий день ещё не закончился, и в любую минуту могли привезти очередную роженицу.
- Ничего, потом и разопьёте, за здоровье всех малышей!
Чай заварили ароматный, к тортику присовокупили коробку конфет и баночку мёда. Лена старательно записывала имена поступивших сегодня женщин, количество родившихся мальчиков и девочек, адреса.
- А адреса то Вам зачем?
- Так наша редакция, каждому родившемуся сегодня малышу памятный подарок хочет сделать! - нашлась Лена.
- А где бы мне сведения о 23 ноября 1996 года найти? Сколько родилось, кто родился и адреса. Им тоже подарки будут.
Пожилая медсестра, вздохнув, куда-то ушла. Минут через десять нужные сведения у "журналистки " уже были.
-  Всего три мальчика, - обрадовалась Лена.
- И, КСТАТИ, ни одного умершего малыша,- отметила  она про себя.
Теперь ей оставалось только обойти адреса, посмотреть на мальчишек и, уж своего то она узнает!
- Лишь бы никто из них из города за эти годы не уехал.
Из города никто не уехал, и Лена в этот же день познакомилась со всеми тремя мальчиками. День для них был знаменательным, всё-таки  День рождения.
Один из них, худенький рыжий, плохо одетый, сидел с друзьями возле подъезда, обсуждая, как бы отметить этот день. Родители, отмечая день рождения сына, по обыкновению напились, забыв при этом поздравить и накормить виновника торжества.
- Не мой сын! - уверенно определила женщина. Но пацана стало жалко, и она подарила ему фотоаппарат, бестолково проболтавшийся у неё на шее весь день.
- Это мне? А Вы кто? - мальчишка не верил своему счастью.
- Дед Мороз,- засмеялась Лена.-  У нашей фирмы сегодня День рождения. Вот от имени фирмы я и поздравляю всех родившихся в этот день. Или у тебя не сегодня День рождения?
- Сегодня, сегодня,- хором закричали ребята.
- Вот, инструкция в футляре.
Сама Лена пользоваться им не умела. Этот фотоаппарат забыл её последний гражданский " муж", единственный, который что-то оставил, а не прихватил.
Настроение было приподнятым. Впереди забрезжило счастье.
Второй мальчик оказался Павлом Ветровым. Его Лена увидела издалека. Он  с родителями и друзьями праздновал свой День рождения в Макдоналдсе.
Туда и направили её соседи Ветровых, когда она, назвавшись двоюродной сестрой Нины, звонила в пустую квартиру.
- Этот  мой, точно мой, на меня похож очень и на брата моего! Но ещё и на мужика этого похож! Отец что ли? Да только порода не та, хлипкий мужичок против нас!
Утвердившись в этом мнении, женщина всё же для чистоты эксперимента отыскала и третьего мальчика.
Тот хотя и был тёмненьким, но худющий и нескладный, в толстых очках и, как две капли воды, похожий на мамочку.
Сердечко Лены пело и плясало. Вот оно счастье, так близко.
- Заберём мальчика, поженимся и заживём семьёй, потом девочку рожу.
Антон почему-то ей не поверил.
- Мало ли похожих людей! Кто тебе своего сына отдаст. Здрасти вам, я мамочка нашлась. Не лезь, не порти жизнь людям.
- Как же, Тоша, это ведь наш сыночек. Ты же хотел жить вместе, семьёй.
- Да мало ли я чего спьяну наговорю. Ты слушай больше,- буркнул Антон и ушёл.

***

Три дня Лена собиралась  духом для встречи с сыном. Ей уже нравилось его имя.
- Паша, Павлик, Павлуша, Павел, Пашенька, Пашутка,- придумывала она, как будет называть его.
С Антоном она больше не разговаривала, решив, что как только он увидит сына, сам сразу всё поймёт и не станет с нею ссориться.
Мальчика она встретила возле школы.
- Ты Павлик Ветров?- спросила она,- Мне надо с тобой поговорить.
- А вы кто?
- Я мама твоя.
- Что Вы тётенька, моя мама дома.
- Нет, твоя мама я, тебя у меня в роддоме украли, сказали, что ты умер, а ты не умер, тебя Ветровы забрали. Я как увидела тебя три дня назад, сразу поняла. Ты мой сын. Сынок, пойдём домой, тебя и папа ждёт.
Мальчик со всех ног бросился прочь. Он убегал, ни разу не оглянувшись, а Лена стояла растерянная и по щекам её катились слёзы. Она думала, что мальчик обрадуется, обнимет ее, и они вместе пойдут домой, к Антону. И заживут долго и счастливо.
Антон выслушал рыдающую Лену, потом взял собранный чемодан и сказал:
- Дура ты, хотя и добрая. Уезжаю я, на север перевёлся, надоело мне тут.
- А как же я?- вскинулась былоЛена. Потом, поглядев на равнодушного  и отстраненного Тошеньку, снова села на диван.
- Дура, и, правда, какая же я дура!

***

Нине Сергеевне и Юрию Петровичу удалось взять себя в руки.
-Сынок, о каком секрете ты говоришь. Ну-ка, расскажи.
-Сегодня на улице ко мне подошла какая-то тётя и сказала, что она моя мама. Вы меня у неё в роддоме украли. Это правда? - глаза сына, наполненные слезами, задавали этот мучительный для него вопрос и умоляли ответить, что это НЕПРАВДА.
Нине Сергеевне удалось, натурально всплеснув руками, обратиться со смешком к Юрию Петровичу.
- Нет, отец, ты только послушай! Какая то сумасшедшая объявляет ему, что она его мать, а он и рад поверить. А кто же мы тогда? Вот, посмотри,- Нина Сергеевна достала из ящика свидетельство о рождении сын, - где тут написано, что ты не наш сын?
 Лицо мальчика прояснилось. Он посмотрел на мать, на отца и бросился к ним, обнимая сразу двоих.
- Я так испугался, что эта тётка меня у вас заберёт...
- Никто и никогда тебя у нас не заберёт. Ты наш родной и единственный самый любимый сын, а у этой бедной женщины, наверное, ребёночек умер, вот она и ищет его в каждом похожем мальчике. Кто бы тебе чего  не говорил, не слушай. А с этой женщиной больше не разговаривай. Уходи от неё. Вдруг она нездорова.
Они долго стояли, обнявшись, ощущая себя единым целым, самыми близкими и родными людьми на всей земле.
КСТАТИ, Лена больше так и не появилась. Сын без мужа ей был не нужен.


2008 г