Зажигалово для любимых

                Подарок для моей возлюбленной Алины Витухновской
     - Е...ся хочу, - выл товарищ Пятницкий, мелкими шажками подступая к старшому талмудисту Красной Армии, во время краткого обеденного перерыва имевшему прискорбную случайность заглянуть на репетицию предстоящих праздничных гуляний в честь ума и совести.
     - Ты тово, - забормотал старшой талмудист, суетливыми движениями выпрастывая из-под суконной хламиды секретную разработку НИИ имени Сухостоя, настолько секретную, что в войска " на обкатку" поступили деревянные модельки неопределенной формы, небрежно окрашенные охряной краской, в каждый род войск разные, авиаторам - " Кусумда - 88", с двойным днищем и барабанной перепонкой слева сверху, бронетанкистам - " Сумультой модифицированный укороченный", который нужно было неудобно класть с прибором и прикладом в тесное помещение боевой машины на гусеничном ходу, талмудистам же - " Останкино на х...й", с калейдоскопическим мазем и ажурными вкраплениями талабонов и клюздов. - Ты тово, сучий потрох... - Он щелкнул оружием и товарищ Пятницкий умалился.
     - То-то, падло, - удовлетворенно реготнул старшой талмудист, - когда свойский кусуяром ходит, то и опенки в счет балясят.
     Хор кавалеристов, до того молча наблюдавший за дискуссией командиров из-за кулис, гордо выдвинулся обнаженными, масляно блестящими торсами с рельефно выпуклыми мышцами, усиленными начальной подготовкой и синтетическим анаболическим паранойтом, пристукивая копытцами, пошевеливая хвостами они ангелами Абаддона возникали из тьмы, гудя все громче и громче.
     - Ууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууууу.
     - Нишкни !
     Героический выкрик самвела пятого ранга, пролетавшего мимо на пяльцах, выправил грозящую капитуляцией ситуацию, кавалеристы стройными шпалерами улаживались в междуботье, товарищ Пятницкий зах...рил парочку сомневательных жамок, а старшой талмудист задумался об окопной правде. Окопная правда жиблилась. Передаваемая из уст в уста тайной заповедью заповедных запов и ведов, хранимая со тщанием архивариусами, тайменями и хариусами, уловленными на мормышку и переданными по предназначению нижестоящим, мужественным с присутствием скромной отваги и скупой гипотеллеряции, усосанная ими до невообразимых масштабов и размеров, но счастливо вновь обретенная по обету, предсказанному в свое время, обдутая духовистыми и лишь затем приблизившаяся к старшому талмудисту Красной Армии в этот знаменательный день крайней декады кварталистого этапа.
     Стройный ряд мыслей старшого талмудиста несколько смешался по причине предусмотренного уставными взаимоотношениями хлястиковатого взмыкивания, ибо мимо проплыл генерал Гурович верхом на гурецком подгурке, грузном и грозящим ошепеленными гурамчиками. Генерал мимоходко озарил, от чего кавалеристы суматошисто хизнули, товарищ Пятницкий забайдачил и каламнистым дутаем рогом впятился в Арбат, старшой талмудист один не забыл присяги и, беззаветно жилясь, свершил. В связи с чем, десятский адъютант генерала милостиво стронькнул и повелеть соизволил внести в списки, что и было тут же воплощено в реальность писарями, кухарями и десантурой, причем, каждыми с соблюдением субординации : писаря редутисто, кухари поджаристо и с хрустиком малым, десантура, само собой, хыыыыы ! и о башку кирпич. Что внушало.
     Салют утих. Старшой талмудист пытливо вспоминал и не мог вспомнить предыдущую моменту мысль. Он жал и топал, бился и боролся с предрассудками, но мысль заплутала где-то, лишь изредка подавая сигналы и намекая на возможность. Старшой талмудист бросался, ощущая неисходную прелесть процесса, пока не устал. Постоял на бережку, качая головой и улыбаясь человеческим лицам, засмеялся чему-то, звонко и заразительно, подмигнул спокойным водам пруда и ушел своей дорогой. Или, как отметили товарищ Пятницкий и кавалеристы, убыл, бля.