Глава 12. 2-ая часть Шаги по земле Снова в армию с

 
      v                Глава 12. Снова в армию служить.
        Нашу группу призывников в Советскую армию 1951года провожали с платформы московского пассажирского Киевского вокзала. Отъезжающих насчиталось всего тринадцать парней. Как высказался старшина Боженко, наш сопровождающий, приехавший за нами из места назначения западноукраинского города Чорткова: «Везу чёртову дюжину в чёртов город!».
– Почему чёртов город? – поинтересовался кто-то из наших.
– Приедешь в Чортков, поселят тебя в женский монастырь ордена «Босых Кармелиток», тогда узнаешь почему чёртов, и сколько весит фунт лиха тоже узнаешь, – засмеялся он и на украинском языке успокоил, – не бiйся, я пошутковав: мисто гарне, е рiчка Серет, а в бившем монастирi, в округе якого фруктовий сад, наша авiашкола.
    Провожающих на перроне было в три раза больше, чем уезжающих призывников.  На проводах играла музыка в составе трио: аккордеониста и двух скрипачей. Было весело, слышался смех.  Я не ожидал, что меня кто-то будет провожать, но ошибся: Алевтина Панкратова со своим мужем пришли провожать ещё во Внуково и приехали со мной в Москву на Киевский вокзал. 
«– Мне грустно стало, когда я узнала, что ты покидаешь нас», – сказала Алевтина, передавая мне небольшую сумку с вышитыми на ней двумя буквами «А» и «П».
– Здесь пирожки с капустой тебе на дорогу: домашние, сама испекла и сумку сшила тоже сама. Посмотришь на эти буквы, может вспомнишь и письмо напишешь.      
– Может напишу, – согласился я и взял сумку.
    В это время к нам подошёл старшина Боженко и сказал, что пора входить в вагон и занимать свои места. Настал момент расставания и оба мы понимали, что это навсегда.  Я находился в растерянности и не знал, как проститься с Алей. Её муж стоял рядом и спокойно смотрел на нас, а глаза Алевтины, наполненные слезами, просили: «Поцелуй меня крепко напоследок и уходи!». 
   Я выполнил это желание, забрал свои вещи, которые держал в руках её муж, и поднялся в вагон. Поезд тронулся. На перроне заиграла музыка. Аля с мужем всё ещё стояли и махали удаляющемуся поезду руками.
 – Прощай, Москва! – мысленно говорил я сам себе. Часто мне приходилось переживать моменты расставании и всегда из груди отрывался кусочек живой души и оставался там, откуда я уезжал надолго или навсегда.