Мне снится римейк

Миша стоял на углу и, нервно крутя в пальцах сигарету, ждал. Ждал, когда она пройдет. Она всегда шла домой этой дорогой. Каждый день, выходя из маршрутки чуть раньше, неспешным шагом шла по проспекту оставшиеся две остановки. Иногда заходила в продуктовый, покупала там хлеба, или кефир, или что-то диетическое.
А он наблюдал издалека.
Но сегодня все должно быть иначе. Сегодня он наконец-то сделает то, что должен. Пальцы левой руки скользнули в карман куртки. Нервное напряжение было настолько сильным, что парень почувствовал, как ледяная сталь обожгла кожу. Преодолев боль, ощупал рукоять складного ножа. Еще раз убедившись в том, что изогнутая сталь идеально ложится в ладонь, провел пальцем по едва заметной кнопке, которая выбрасывала лезвие из рукояти, вздохнул, потер онемевшие от холода подушечки пальцев и вдруг стало страшно.
В голове метнулась паническая мыслишка: «Хоть бы она сегодня так устала, что поехала прямо домой. Она же иногда так делает».
От волнения не заметил, как раскрошил сигарету. Почувствовал только, как из рук стал высыпаться табачный порошок. Чертыхнувшись, выкинул остатки старой, и вытащил новую. Но опять забыл прикурить. Сунул в рот, помусолил и снова стал прокручивать в пальцах белую трубочку.
"Ну все… время… не пришла, значит поехала домой" - вздохнул он с облегчением и снова между пальцев посыпалась табачная крошка. Опять выкинул, отряхнул куртку и вытащил последнюю сигарету из пачки. Но не успел закурить. Послышался негромкий цокот каблучков и из темного проулка показалась она.
Женщина шла медленно. Уставшее лицо ее было бледнее чем обычно. Миша вдруг почувствовал, как пересохло во рту, отчаянно захотелось засунув руки в карманы, с привычно озабоченным лицом сделать вид, что просто проходил мимо. И руки уже сами собой потянулись к карманам, но Миша оборвал это неловкое движение приказом самому себе:
"Сегодня!"
Она совсем уже близко. Близко настолько, что чувствуется запах духов. Сводящий с ума, выбешивающий сознание, превращающий в зверя. И даже не в зверя - в животное. Раньше от нее пахло ветром и цветущим вишневым садом. И каждый вечер она проходила мимо, оставляя ему успокоительные капли испарины на висках и легкий привкус горечи на верхнем небе. Теперь он чувствует только запах земли и раздавленной травы, словно в насмешку над его мечтой. Миша даже знает как это называется, кажется что-то из Кензо.
Она совсем уже близко. Миша невольно попытался отпрянуть назад, чтобы спрятаться как обычно в тени между гаражами. Но тут же выругал себя за такую трусость.
"Надо дождаться пока она пройдет, и сзади..."
Рука в карман, вытащить финку, спрятать за спиной, неслышный щелчок пружины, пальцем проверить, раскрылось ли лезвие.
С каменным лицом, стараясь смотреть в землю, сделал три шага вперед. Невысокая, еще совсем недавно полненькая, а теперь так похудевшая. Она даже волосы перекрасила, выпрямив непослушные русые кудри. Для кого это все? Почему она сменила простенькие штапельные платья в мелкий цветочек от которых у Миши пересыхало во рту на мерзкие джинсы и утягивающую футболку?
Красное золото волос ожгло и без того натянутые как струна нервы. Преодолев отвращение, схватил женщину за локоть и дернул назад, прижав к себе спиной. И сразу острием лезвия по шее, старательно вдавливая его в кожу как можно глубже, чтобы наверняка.
Крови было очень много. Он даже не думал, что будет столько. Стараясь не испачкаться в брызжущей во все стороны крови, оттолкнул обмякшее тело от себя.
Он не стал смотреть на то, что осталось, захотелось оставить в памяти образ из прошлого: неглубокий вырез каре, которое только намекает на то, что скрыто под тонким хлопковым платьем; изгиб бедра, на который хочется положить ладонь и почувствовать жар тела; суховатые губы, не знающие помады... Он не станет сейчас разглядывать ее тело с поджатыми ногами и не станет запоминать эту глупую розовую футболку со стразиками. Он запомнит перехватывающий дух ее взгляд.
Идиотское стихотворение, больше похожее на бред сумасшедшего, всплыло в памяти. То, что сейчас было не назовешь здравым поступком, но это принесло облегчение. Мишка полез в карман, вытащил упаковку влажных салфеток и тщательно вытер руки. Грязные целлюлозные платочки не выбросил, а аккуратно сложил в одноразовый пакет и спрятал. Потом снял двухстороннюю куртку и вывернул ее наизнанку.
Теперь можно уйти.
Пошел к остановке, копаясь в кармане, пытался выудить оттуда пачку сигарет, напрочь позабыв про то, что куртка надета наизнанку и курево осталось в другом. Вспомнил об этом только тогда, когда вскочил в темную маршрутку и всю дорогу терпел, отчаянно борясь с желанием закурить прямо в транспорте.
А на следующий день он вернулся.
На плохо слушающихся ногах Мишка дополз до знакомых гаражей. Тут уже все было чисто.
"Научились работать службы уборки, будь они неладны," - досадливо сморщившись, подумал он, втайне надеявшийся на то, чтобы подобрать какой-нибудь камешек, забрызганный ее кровью.
По привычке Мишка взглянул на часы и шагнул в темный закуток между гаражами. Голова раскалывалась. Он не спал эту ночь и почти весь день провел в каком-то полубредовом состоянии. Прижав пылающий лоб к холодной металлической стене, взглянул привычно на часы, и почувствовал как ёкнуло сердце. Сейчас он услышит цокот каблучков. 
Он вдруг поймал себя на мысли, что действительно слышит шаги и вдыхает травянисто-земляной аромат. Не веря своим чувствам, Мишка выглянул и застыл, словно пораженный молнией: по изуродованному корнями деревьев асфальту прошла она, оставив за собой аромат влажной земли и измятой травы.