О чем молчит сосновый бор. гл. 7 Корь

   А вскоре в деревню пришла новая большая беда: в округе началась эпидемия кори. Люди, пролежав в горячке несколько дней, умирали. Болезнь косила целые семьи и не было от нее спасения. Сельская амбулатория не успевала принимать всех больных, а многие не успевали даже обратиться за помощью.
   Снова пошли разговоры о том, что эта беда – ведьмино проклятие, и только одна древняя старуха, Анисья Нифонтова, с трясучей головой, сказала:
   - Иль невинного человека сказнили… вот Господь и карает…

   Никифор Сергеев с женою Лукерьей ездили на своих лошадях в сторону Кулунды продавать картошку. Возвращались уже по холоду, и как-то вечером, проезжая мимо крошечной деревеньки,  свернули туда в надежде переночевать. На одной-единственной улочке не было видно ни души. Стало жутковато, стучать в какую-либо хату они не осмелились, и уже решили выезжать на дорогу, как услышали чей-то тихий плач.
   - Кажись, ребенок плачет…- проговорила Лукерья.
   Никифор прислушался, и, тронув лошадей, подъехал к тому месту, откуда доносился плач.
   На завалинке вросшей в землю небольшой хатки сидел мальчик лет четырех. Босой, в одной грубой рубашонке.  Видно было, что у ребенка – жар.  Отекшее личико, покрасневшие  глаза, сыпь ярко-розовых пятен – все признаки кори.
   Никифор рванул дверь хаты. На нарах, прижав к себе девочку лет шести, сидела и смотрела на него полубезумными глазами молодая женщина.
   - Там… кто, сын твой? – спросил Никофор. – Забери парнишку, замерзнет ить.
   Женщина медленно покачала головой:
   - Это я его туды посадила. У нас все померли, мы трое остались. Он тоже захворал.  Если оставлю в дому, и мы помрем. А эдак можа  живы останемся…
   
   У Никифора волосы зашевелились на голове…
   - Так ить дите же твое…. Не жалко?
   Женщина смотрела равнодушно куда-то мимо него.
   - Я тоды заберу мальца-то?
   Она снова промолчала, даже не взглянув на него.

   Никифор затворил дверь, подошел к завалинке, снял с себя тулуп. Укутав в него плачущего и дрожащего парнишку, понес к телеге.

   У Никифора и Лукерьи не было своих детей, и о маленьком Ванюшке они заботились, как о собственном сыне. Ребенка выходили, и потом не могли нарадоваться на смышленого парнишку.
   - Божью душу спасли, - говорила та же бабка Анисья, - большой грех этим со всех нас сняли. Спаси и помилуй, Господи…
   Эпидемия и правда с приходом морозов прекратилась.