Невеста

   Это странно, но Витя, уезжая  с семьей на Север,  в квартире оставил двух бабушек: маму и свою тещу. Да еще старшую дочь Наташу, которая заканчивала десятый класс и наотрез отказалась уезжать из города, менять школу и вообще… чего хорошего там, на Севере!  А здесь,  в своей школе она хотела получить золотую медаль, ну серебряную, на худой конец!  В общем, сброд получился неимоверный, но времена наступали тяжкие, начало девяностых! Мама страшно расстраивалась, что едут неизвестно куда, за длинными рублями, с маленькой Юлькой, а на Севере - холодно! Витя - электрик! Это  Людмила будет в конторе сидеть, она юрист, а Вите придется «лазить по столбам» в холодину, пообморозится… да и где жить собираются? Здесь-то,  квартира трехкомнатная, всё нажито! И огород  у неё свой, а там… каждую морковку купить надо! Сколько заработают, столько и истратят! В общем, эта затея ей никак не нравилась. Да еще Наташа - уже взрослая, мало ли?

   Одно только маму устраивало, что с ними не едет Ольга Васильевна - мать Людмилы!  Хоть маленько поживет её сынок, то есть Витя, без тещи! Такую жизнь не каждый выдержит, а ребята  и дня без неё не жили!
 
   Мама извелась вся, как у них сложится, там на Севере! Да еще беда – после смерти папы, мама никак не могла ночевать одна!  Днем все хорошо, а как ночь наступает, такой на неё нападает страх, хоть беги! И сама про себя рассказывает: «как вечереет, меня оторопь берет, дверь на ключ и бегу, куда глаза глядят. Ночую по соседям да по подружкам. А дома - в какой угол не глянь – везде страх!»

   Вот Витя с Людой и решили: пусть две старушки живут в их трехкомнатной квартире! Тепло, светло! Благодать! И Наташа рядом, если что!  Девочка самостоятельная, не избалованная!

   Мама в свой дом пустила квартирантов. Пусть живут. Хоть печку топить будут. Картошка  в подполье не замерзнет. А весной – посмотрим! Может намерзнутся, да и вернутся с Севера то!
 
   Все это обстоятельно мама расписала мне в письмах. А я, зная, какое наступает время, старалась маму успокоить. Пусть едут.

   В декабре 1991 года мне пришлось побывать в командировке в Москве. Такого ужаса насмотрелась! В нашей Сибири такого никто слыхом не слыхал.  И никто не предполагал, что может быть еще хуже, чем уже есть! Распределение по талонам – это ерунда! То, что мы увидели в декабре 91 года в Москве - повергло нас в шок! Командировка была организована нашим министерством бытового обслуживания, видимо, с целью сориентировать нас, специалистов, что делать дальше, как выживать и какие строить планы. Мы поехали вдвоем: я и Тамара, наша начальник снабжения.
 
   Первое, что нас удивило, это стоимость бутерброда: малюсенький кусочек черного хлеба с салом, и колечком лука, продаваемый прямо с деревянного ящика  в аэропорту «Домодедово»  - стоил целый 1 рубль.  Мы аж глаза протерли!

   Это был вечер. Переночевав в институтском общежитии -  гостинице, спустились на первый этаж.  Дежурная по организации семинара, с повязкой на рукаве,  предложила нам позавтракать в студенческой столовой. А затем - на семинар. И вот тут случился  конфуз! В столовой почти никого не было. Только несколько человек нас, командировочных. И несколько студентов, как мы поняли! Оказавшись без ужина, мы порядком проголодались, и мечтали подзаправиться, так как обед по расписанию семинара предполагался в 15 часов. Для нас - это вечер! Т.е. целые сутки без еды! Стоим. Ждем. Перед нами на раздаче молоденькая девчонка. Накладывает нам лапшу. Тамара, видя, что больше ничего не предлагается, откровенно спрашивает:- « А что, больше ничего нет? Мы что, слишком рано пришли?»
Ответ нас поразил!
  - Им лапшу  по–французски дают, с сыром, им еще мало? Это только для командировочных! Для участников семинара!
   - Мы и есть участники семинара!  - Не унималась Тамара! Дайте нам поесть, мы сутки голодом!
   - Пейте чай с сахаром! Пожалуйста! Больше ничего нет!
 
   Как мы поняли, студентам  и этого не дали! Они с интересом поглядывали на нас: кто такие,  с луны свалились? И тут мы вспомнили, что мужчина тянул санки, в сторону студенческого общежития, мы еще подумали, как странно все это? Вроде прошли времена, когда родители картошку студентам возили на санях!

   Сам семинар не так поразил нас. Нам просто рассказали, что времена наступают тяжелые, что надо как-то выживать, что-то рассказывали о добавочной стоимости, а потом - прямым текстом: если есть возможность, берите ателье и оборудование в аренду,  покупайте, всё, что сможете, и «… живите богато!». Это конец! Есть, правда, одна зацепочка, но, она, как видно из всего, никакой роли не сыграет! Фабрик не сохранить!   Копию такого письма нам сейчас принесут, надо постараться убедить власть на местах, что работа в прежнем формате – технологическая необходимость, но на все это никакой надежды нет.  На местах – «всё – под козырек!».

   Единственное, что нас обрадовало - это что нас, наконец,  покормят. Мы еще не осознали, что происходит! Как-то все притихли.. Пригорюнились… Молча поглядывали друг на друга, стараясь не выдавать себя, что мы такие профаны. Тост никто не произнес. Молча, выпили с теми, кто оказался за одним столом. Вино было уже разлито. Правда, покормили нас хорошо. Досыта! За счет министерства! Иначе до дома многие из нас просто не доехали бы. Не на что было бы!

  Удивлениям не было конца!  Кроме семинара,  нам надо было побывать в ГОССНАБе, потом съездить на трикотажную фабрику, договориться о поставках трикотажного полотна. Мы шили прекрасные платья из этих полотен!  По пути  заглянули в магазин, прямо на Комсомольской площади!

   Опять пришлось глаза протирать! И считать нули! Теплая кофточка, вязаная, ручной вязки, с безвкусным пришитым рисунком стоила аж 4 тысячи рублей! Причем качество абсолютно сомнительное.  Мы, уже привыкающие  за сутки к неожиданностям, аж рты раскрыли.  У нас на Урале за 4 тысячи можно дом купить! Что за чертовщина?
Зашли в магазин, что  рядом с ГУМом.  И стали свидетелями драки за последний пакет сахара! В продуктовых магазинах – шаром покати… Впрочем,  видели на прилавке одинокий торт за полторы тысячи рублей!
 
   В ГОССНАБе нам предложили попить чайку, и купить за  живые деньги вагон костюмной ткани! А на трикотажной фабрике - похвастались, что пошив платьев они освоили сами! Жизнь заставила. Теперь за счет этого живут пока. Экспортируют их за границу!

   В общем - придется возвращаться ни с чем.

   А тут еще в метро - столько нищих! Все что-то просят. Калеки и мамки с детьми, или со свертками «под детей». Нечему удивляться!

   В аэропорте – темновато, как-то безрадостно! Все рейсы откладываются бесконечно, -«горючки нет»- сообразил наш сосед по диванчику, который мы почти с боем отвоевали для себя.  Уже сутки сидим, конца - края не видно!  Спать хочется. Информации – никакой. И вдруг на табло появилось сообщение, что рейс на Новокузнецк откладывается на 20 часов в связи с неисправностью самолета.  Хоть какая-то информация.

   Можно, по крайней мере, попытаться поесть. Где-то на задворках аэропорта – что-то типа столовой. Есть только одно блюдо: картошка в горшочках с мясом. Стоит 50 рублей. Что делать? Поесть хочется. Картошка на редкость вкусная. Еще бы - сутки ничего не ели! 50 рублей не жалко, хоть это наш аванс на декабрь.
Возвращаемся на свой диванчик. А сосед, что караулил наше место, собирается куда-то!
   - Что, улетаете?
   - Да нет! Там, где-то, предприимчивые  «новые русские» из кавказцев приволокли несколько вагонов без колес. Вроде размещают людей на ночь. Пойду, посмотрю. Покараульте мои вещи.
   - А вы, если очередь, займите на нас.

   Мы отстояли в очереди 3 часа. Вагон купейный. Вроде ничего. Тепло. К ночи приморозило. Народ возмущается, что дорого! Но никто из очереди не уходит. Какая-то дама, возмущается, что ей досталось место среди мужчин, на что невозмутимая кассирша реагирует уверенно: «Это вам не гостиница»!
Нам уже все равно, кто наши соседи по купе.  Вещи поставили в головы, а то ведь могут украсть!  Засыпаем мгновенно.

   По возвращению домой мы рассказали про все, что увидели. Но странное дело – нам никто не поверил! Или воспринял не так, как мы! Вроде сказка какая-то.  Не про нас!

   А через неделю-другую – началось все и у нас! Исчезло всё! А то, что появлялось - было по новым ценам! Зарплата, естественно, старая.  А  у нас – заказы приняты на месяц вперед!  По старым тарифам, конечно. Всё трещало по швам!

  К лету - от какого-то благополучия – не осталось и следа. Впрочем,  и нас не осталось! Никакие письма из министерства не помогли! Отрапортовали «под козырек!» Все развалили, все сделали своими руками.  Фабрика прекратила существование, ателье отделились, просуществовали месяц-другой и тоже от них почти ничего не осталось! У власти  ателье оказались выскочки - горлохваты,  и те, всё бросив, разбежались! Заказов не было! Какая одежда? Еду купить не на что.
 
   И вот весна 1992 года! Народ доедает то, что осталось от запасов на зиму! Хорошо, что нас всех научили работать на садах и в огородах. Что бы мы делали? Чем кормились! Денег ни у кого нет и в помине! Зарплаты задерживают! Пенсии не дают! Диву даюсь, как тогда устояли? Как не поддались на провокации? Да и какие провокации? Всё как на ладони! Куда всё делось? И откуда такие цены? И как устояла власть?

   О жизни на Севере я узнавала по рассказам Вити: –«… бывает, иду с работы, и не знаю, где мою «Золотульку» искать? Юлька-то с нею!» Балок и то они получили далеко не сразу!  Видела на фотографиях этот балок - бочка какая-то, и пристроенные сени из досок! Витя, правда, теплый туалет пристроил, а другие и этого не сделали! По нужде ходили по тропинке в ветхий  сортир с оторванной дверью,  а потом кто-то догадался: что ходить далеко? И постепенно вся тропинка заросла кучками неописуемыми, а с наступлением длинной северной ночи,  вообще не стало нужды скрываться!  Часто в балках жили не по одной семье, зато тропинка была одна! Глядь, все дома - можно идти!  Всё это Витя рассказывал ухохатываясь, с картинками и анекдотами на эту тему!

  И Людмила рассказывала, что хоть садик и дали сразу, детей в городке не много, да ночевать приходилось, то у одних знакомых, то у других!  Благо, народ не гордый, как-то понимающе все относились к этому вопросу! Да и приехали наши ребята в Нягонь, списавшись в двумя семьями друзей, поэтому одиночества и страха у них не было. Все живут и мы проживем! Привыкнем!
 
  А между тем, в почтовый ящик трехкомнатной квартиры пришло письмо. Почерк незнакомый. На имя Ольги Васильевны! Витиной тещи!
Мама всегда ждала почтальонку. Ждала писем и от меня, и от Саши с Украины, и от Вити из Нягони. А тут письмо неизвестно от кого?  У Ольги Васильевны старшая дочь  здесь живет. Вроде ей никто не пишет?

   И вот две седенькие старушки вертят в руках конверт. Откуда? Город Нижний Тагил. А от кого?
Мама рассматривает каракульки на конверте, читает: Сёмушкин Егор Петрович.
   - Дай - ко!
   - Знаешь, от кого?
   - Да знаю, знаю! Жених это мой, бывший! Еще до войны женихались… не дождалась я его… Выскочила за отца-то Валентининого! Он с фронта первый пришел! А Егорка то пришел… а я уже колыбельку качаю… Пряталась я от него, боялась, что убегу от мужа то! Пил он, муж-то мой. Да и не любил меня! Бывало, напьётся, кричит, что я сохну по Егорке-то.  Друзья они были с детства!
  - Ну так что? Читать то письмо будем? Или сама прочитаешь?
  - Читай, Максимовна! Что-то не найду очков-то… Значит, живет в Нижнем Тагиле?!
Аккуратно разорвав конверт старушки сели читать письмо. Обеим уже по 73 года. Уже и в фотографию сходили, сфотографировались, для карточки на могильный памятник. И по узелку приготовили, чтобы родственникам на похоронах легче было отправить их в неизвестный путь,  а вот возьми ж ты их! Сидят, женихов вспоминают! И мама вспоминает, что был у неё тоже жених, да не отпустил её отец замуж, надо было на младших братьев прясть. Старшие уже женились, да у них свои дети пошли. А этих сорванцов, еще поднимать надо. В семье мамы было три дочери и семь сыновей! Головы не поднимая, пряли и ткали. Купить то было нечего. И вышла за маминого парня соседская девчонка. Их в семье было четверо, а парня – ни одного! Надо было девок-то вовремя раздать!

  - Ну читай, читай, Максимовна! 
Мама поправила очки, протерла их кончиком юбки, вздохнула и начала читать.
Здравствуйте Ольга Васильевна! Пишет вам ваш односельчанин, Сёмушкин Егор Петрович, вдовец. 
  - Сразу и сообщает, что уже вдовец!  - вздыхает мама. - Поди, замуж будет звать?
  - Да ты читай! Как адрес то мой нашел?
Вот ездил на родину, как похоронил жену мою, на Чусовую, и сказали мне люди, и адрес дали! Твоя дочь Валентина переписывается с моей родственницей, племянницей! Она и адрес дала! Так что не удивляйся!
  - Прямо сразу на все вопросы и ответил!
Видя, что Ольга Васильевна проявляет нетерпение, мама продолжает:   
  -Вот видишь, как жизнь-то у нас сложилась. И тебе счастья не было, и мне. Да ты не подумай, я ведь не виню тебя, что не дождалась… а вот теперь мы оба свободны… может, бог даст, и будем вместе, хоть под старость лет. У меня квартира в Тагиле, знаю, что ты всю жизнь по чужим углам прожила, и сейчас с дочкой младшей живешь. Зову тебя замуж!  Приеду, если ответишь. Договоримся! А там, что бог даст!   
Ольга Васильевна потихоньку всхлипывает..
  - Читай Анна, что еще пишет то?      
  - Пишет, что пенсия у него большая, как у  участника войны, и что бедствовать вы не будете, если приедешь к нему!  И что есть у него внук, институт заканчивает! И что ждет ответа, как соловей лета! Всё!
   
   Мама вытирает слезинки, явно завидуя такому обороту дел.  А может и ей жениха поискать? Вон Полинин мужик один мается! Предлагал сойтись! А этот прямо пишет: «Зову тебя замуж!» А что? Лет пять – шесть проживут, и то хорошо!  Здоровье позволяет!  А сам-то про здоровье свое ничего не пишет. Боится, что даже интереса не проявит Ольга Васильевна! Или наоборот. Испугается, и не ответит!
   - Да, а как пишет, встретиться то?
   - А ничего не пишет! Сама ему ответишь и пригласишь приехать!
   - Господи, как это?
   - Да как, как? Завтра встанем и к обеду письмо ему напишем. В почтовый вагон конверт опустим. Я всегда туда ношу. Так быстрее! Так ты согласна к нему ехать то?
   - Ой, не знаю! Да ответ все одно давать надо!

   Пришла Наташа.
   - Бабушки, а  что это у вас вид такой, как у заговорщиков? Письмо от кого? От мамы?
   - От жениха твоей Ольги Васильевны!
   - Да ну? Вот анекдот?  Дайте почитать, а то привираете мне тут?
   - Нет уж! Дай мне его, Максимовна!
И спрятала письмо под подушку. Как девчонка!
Говорить при Наташке про женихов – неудобно. Отложили все разговоры на завтра, когда Натка в школу уйдет! У неё экзамены на носу, пусть занимается! Ни к чему ей эти проблемы.

   - Детям-то про письмо скажешь?
   - Да нет пока! Уж определюсь, тогда!
   - Да и правильно. Что их беспокоить! Своих проблем хватает! Может, Валентине-то скажешь? Она и посоветует чего?
 
   Мама вдруг почувствовала, что  берет на себя какую-то ответственность за Ольгу Васильевну! И испугалась! Кто его знает, что за дед, чего ему надо? Но где-то в глубине сознания, чувствовала, что письмо это от хорошего человека, и зла он не желает Ольге. Но надо подстраховаться, хоть Валентине сказать.
   - Давай я к Валентине схожу! Она уже с работы пришла. Пораньше бы, так на работу бы позвонили, от Гали Яковлевой.  А теперь она уже дома. Ты ужин готовь, а я сбегаю.

   Звонок в дверь. На пороге Валентина!    Вот уж как раз вовремя!
   - А я к тебе собираюсь...
 
   Валентина, рассматривая бабушек, пытается  понять, получили они письмо, или нет. А те, стараясь скрыть волнение, с напускным спокойствием пытаются продолжать разговор. Как-то не знают, с чего начать…
И тут Валентина сама говорит: -«Письма не получали из Нижнего Тагила?»
   - Да вот получили… не знаем, что и думать… А ты откуда знаешь?   
   - Да он и мне написал… боится, что ты не ответишь… испугаешься… не захочешь…
   - Так ты всё знаешь?
Ольга Васильевна вздохнула… полегчало! 

  Тут и Наташа присоединилась. Такие вопросы решаются без неё!
   - Что, правда, жених? Замуж зовет? Я думала, вы так, шепчетесь…Ой, баба, рано ты узелок-то собрала!    Приданое готовить надо!
Глаза её смеются от собственной мысли! Рассматривает бабушку, как невесту.
- А что? Ничего! Ей фату не надевать!
 
   Всё. Секретов в доме не осталось… 
   
   Мама уходит на кухню готовить немудрёный ужин. Пусть мать с дочкой поговорят, посекретничают!   Наташа – за уроки! Получить медаль – не шутка!

  И, правда, условия Витя создал для бабушек отличные! У каждой - своя комната! Наташа в – зале. Там и пианино, и настольная лампа, и телевизор!
Поужинали. Разошлись по своим комнатам!  Гостья убежала домой. Припозднилась. Муж и сын ждут.  У бабушек свои воспоминания…
 
  Как странно складывалась судьба! Людмила от другого мужа. Её отец – умер, когда было Людочке всего лет пять. И потом Ольга Васильевна всегда была одна!  Так и работала в колхозе. Одна вырастила девчонок. Валентина институт педагогический закончила, замуж вышла.  Работает в горисполкоме.  Людмила – юрист. Выучилась уже в замужестве! До этого закончила медучилище.  А вот когда стали  выдавать паспорта в колхозах - задумалась Ольга Васильевна, как жить? Где? Надо бы к дочкам подаваться?  Люда как раз замуж собралась! И она приехала!   Жили все вместе по квартирам! Пока свою Витя не получил. Ольга Васильевна и внучек помогла вырастить. Люда, как писала мама, «сидела судьёй в суде!». Очень мне запомнилось это выражение!
И вот решились. Уехали на Север!

   Мама вздыхает!- Пора спать!
    У Наташи тихонько играет музыка, горит свет! У Ольги Васильевны темно! Но и она разволновалась, заснуть не может. Вспоминает, как ходили с  Егором вместе  в школу, как работали в колхозе за «палочки-трудодни». До армии – не поцеловались ни разу. А вот на  перроне, он спросил: -«Ждать будешь?».
  - Буду!

   Всё! Вся любовь! Это было в 38 году! Писем не писал. Приветы передавал через мать свою. В 41-м  должен был вернуться, демобилизоваться… а тут война. Знала от его матери, что несколько раз ранен был, что медалей у него много, что командует он на фронте, ведь уже успел хорошую школу пройти, не новобранец какой-нибудь. Но писем так и не писал! Засыпая, она пыталась вспомнить его лицо, но оно уплывало, оставляя только память о какой-то надежде, что вернется, что просил ждать…
Он и вернулся, уже в 47-м!  А она уже и ждать перестала.

  Утром, проводив Наташу в школу, Ольга Васильевна приготовила бумагу и принесла маме ручку.
  - Пиши, Максимовна!
  - А что сама-то не напишешь?
  - Да не умею я письма писать! И строчки не вижу. Пиши ты! А я скажу, что писать.
Написали коротенькое письмо, приезжай мол, жду! Свидимся, а там, видно будет. Отнесли в  почтовый вагон.
   - А что, Васильевна, вчера Валентина то сказала? Откуда она всё знает?
   - А ездила она в деревню нашу прошлой весной. Он был там с больной женой. Привозил попрощаться. Валентина дружит с его племянницей, Варькой!
   - Молодец какой! Выждал год после смерти жены, по-человечески это! Достойно уважения!
   - Да он всегда был правильным! И работа у него стоящая. Как узнал, что я замужем уже, обиделся, уехать в Тагил строить металлургический комбинат. Там и женился!  Такие вот дела! А жена–то наша, деревенская.

  Весной дел полно! У мамы - огород! Что с квартирантами делать? Ведь если Ольга уедет, мама одна в квартире Вити не останется! Наташа поступит в университет, и медаль получит!  Упорная. Уедет в Тюмень! А ей куда?

   Не прошло и недели, как принесли телеграмму.  Встречай такого-то, вагон такой-то. И опять ночь без сна!

   Ольга Васильевна уговорила маму вместе идти Его встречать на вокзал. А мама уже суетилась, чем гостя покормить, куда положить? Где самой ночевать?
И вот они, две старушки, ждут поезд из Свердловска. Вагоны мелькают, номеров не разобрать. Всё. Остановился поезд. Волнительно! Люди выходят, идут мимо,  смеются дети!  Вдруг Ольга Васильевна, высвободила руку, за которую мама держала её, и пошла, пошла навстречу какому-то мужчине… Узнала! Слава богу! А ведь боялась, что и не узнает! Столько лет прошло!
 
   Мама остановилась. Думала, что про неё и забыли! Нет. Подошли. Обнялись, как-будто давние знакомые! Глаза у обоих смеющиеся. Радостные. Вот встреча то!
   - Ну, я пойду. Дела у меня.
   - Нет, что ты,  вместе пообедаем!

   И мама соображает, что уходить пока рано.
 
   Егор Петрович ей понравился. Степенный такой! Серьезный! И пытается шутить! И ведет себя одинаково с обеими женщинами. Ухаживает за ними за столом.  Тост произнес! Что-то о жизни сказал, да так правильно, умно, что и выпить не грех! И в курсе всех дел. Видно, Валентина ему тоже ответ написала!

   В общем, дня через два пошли наши молодые в ЗАГС подавать заявление.  И регистрацию им назначили через месяц, как положено!  К этому дню мы все и приехали!  На свадьбу, то есть!

   Я как раз на другую работу перешла, переводом. Дали мне частичный расчет, хоть немного. Муж мой деньги какие-то получил, купили билеты туда и обратно, чтобы сразу знать, сколько за билеты платить… и вот мы дома, у мамы! Приехали утром, а регистрация на 12 часов дня!  Витя и Люда уже здесь. Жених с сыном, снохой и внуком приехали тоже утром, на своей машине. Часам к одиннадцати все собрались у Вити. Кипит работа! Что-то варится, жарится, крошатся салаты! Чистые скатерти лежат стопочкой! Посуда готова! Родни много!  Между взрослыми снуют дети!

  В центре комнаты Он! Жених! Подходим знакомиться. Как-то сразу он мне понравился! Спокойный! Статный! Какая-то военная выправка! И вовсе не старый. Даже почти молодой! Мужчины, если не пьют, выглядят в такие годы лучше женщин.  И костюм на нём праздничный, в каких на парад ходят. И каждому что-то хорошее успел сказать! И каждому знакомству рад! Доброжелательный такой. Наши мужчины в такой ситуации – тоже выглядят не хуже! Прямо парад суверенитетов! Все в костюмах, в галстуках! Туфли начищены! Про нас, женщин и говорить нечего. Я всю ночь на бигудях спала в вагоне. Все разодеты, при украшениях и улыбки сияют! И каждый, как будто переживает собственную свадьбу!

  Невесты пока не видно. Наряжают её, как положено, только не подружки, а дочки с внучками!  Такси заказаны, хотя до ЗАГСА совсем недалеко!
Мужчины говорят о войне, о политике, о жизни и нарождающихся новых русских… И знают, о чем говорят!
 
  Время к двенадцати. Такси пришло.

  И вот появляется она, невеста! Никакого разочарования! Не важно, что не юная, не важно, что без фаты, и платье  не белое! Зато красавица! Глаза сияют! Помолодела! За ней – в дверь просовываются – «подружки».
Да что же с ней произошло? Худенькая, глаза в пол! Сама скромность! Шелковое  темное платьице  в мелкий-мелкий горошек, с беленьким выбитым воротничком, уголочки воротника вытянуты, по моде тех лет!  Лицо свежее, отдохнувшее. И на головке – серебристый ободок, с беленькой розочкой. Подарок от младшей внучки, Юльки! Волосы заплетены в косички и  укреплены сзади  корзиночкой! Трогательная такая, прямо слёзы на глаза!

   Ответственный момент! Жених встает, берет букет, заранее приготовленный, подходит к невесте, целует её, вручает букет, галантно подставляет согнутый локоть. 

  Все моментально, как зрители, хлопают в ладоши! Невеста прячет смущенный взгляд в букет.  Пошли!

   Во дворе стоквартирного дома полно народу! Все знают, какая сегодня необычная свадьба!  И опять, как только появились из подъезда жених с невестой – аплодисменты! Да что же это такое?

   Егор Петрович ведет Ольгу Васильевну к машине. А там, кто-то чего-то  не понял! На  капоте – кукла в беленьком свадебном наряде. И машина лентами украшена. И шары цветные!  Жених в восторге! Оплошность, но так весело! Видя его замешательство, толпа одобряюще опять хлопает в ладоши.  Поехали! Целая вереница машин за ними! Много  у Вити друзей, все друг друга знают, дом то  лесокомбинатовский!

   Не задавайте вопросов, откуда деньги на такую свадьбу?  В основном – от жениха, его сына, Витиной семьи и всех остальных – по-маленьку.

…
   Они прожили вместе почти 9 лет. Она похоронила его, а сама жила еще долго, у Вити, в Нягони. Так Он распорядился! И еще: после его смерти квартиру в Тагиле продали, поставили ему черный мраморный памятник, а остальные деньги положили на счета четырех внуков, так Он велел!
 
   У хороших людей - все по-людски, по- хорошему!