Сент - Винсент и Гренадина

                …Какая, в сущности, смешная вышла жизнь.
                Хотя, что может быть красивее?
                Группа «Високосный год».    


                Сент-Винсент и Гренадина.


   Они переезжали в марте. Вязкий день плыл в туманной влаге, мутные протоки подтачивали серые сугробы, первые лужи и… тоска прощания.
Двуспальная кровать за откинутым бортом грузовичка даже в блеклом свете выглядела убого.
Он подбадривал.
 - Нормально, - говорил Он. – Всё нормально. Мы же условились?
Не реветь.
 - Конечно, - отвечала Она, и голос выдавал сдерживаемые слёзы.
Всех вещей - привычных, даже любимых, взять не получалось.
Старая родительская квартира за шесть с лишним десятилетий накопила излишество вещей, которые Он называл барахлом, надоевшим старьём, непременным выкидышем, пока… Пока не случился переезд. Вынужденный. Стало жаль продавленного дивана и торшера середины семидесятых, и круглого стола в половину гостиной…
И старьё осталось, отстало само.
Напоследок Он подумал, что был зачат в этих стенах. И сын. В той же спальне.

                ***
  Риэлтор с молодой наглецой сбивал цену.
  - Что я могу сделать? На «сталинки» спрос упал.
  - Даже в центре? – недоверчиво спросила Она.
  - Перекрытия деревянные, пожароопасные. Не дай бог…
  - Вы верите в Бога? – неожиданно спросила Она.
Риэлтор смешался.
  - Причём здесь это?
  - Верующий никогда не предложит таких денег.
Мизерных денег. Условием договора был обмен на новостройку с доплатой. Однокомнатную подобрали не на окраине. За. «Доступные квартиры в Загородной Миле».
Британская мера расстояния расположилась между пивным комбинатом и городскими очистными сооружениями, куда их везли хитрой дорогой.
  - Где находится Сент-Винсент и Гренадины? – спросила Она с заднего сиденья.
  -  В Америке?– равнодушно откликнулся от руля риэлтор. - Названия штатов?
  - Какую школу вы заканчивали?
Когда-то номер школы был Первой маркой. Знаком подлинного качества. Она мечтала работать в той школе и ужаснулась.
Она преподавала историю и географию. В другом мире. Завершив на изломе веков. Новые учебники новой страны, которые ни глаз, ни разум не воспринимали. И новые врачи, которые пытались угадать её болезнь. Ещё лекарства. Жутко дорогие лекарства…

   Ученики обожали «Трёх мушкетёров», сознавая враки Дюма.
   - Это - великая книга, - говорила Она. - Несмотря на полную историческую несостоятельность. Литература и история редко совпадают.
Ученики знали, что негодяй и интриган Ришелье строил государство и попечительствовал Сорбонне.
Любой… любой! из семиклассников усвоил век Великих открытий и мог назвать весь полтиничный набор Штатов. Хоть по алфавиту, хоть от любого из побережий. Учёба шла легко и походила на игру в индейцев. Айдахо, Айова, Аризона…

  Микрорайон готовился к сдаче. Трёх- и четырёхэтажные дома бесконечными кишками извивались среди оврагов, споро укатывался асфальт, и радужные детские площадки радовали под ясным днём.
  - Смотри! На качелях можно. И с горки, - Она уже решила, где гулять с внуками.
Если сын их привезёт. Вернее, не так. Если невестка разрешит привезти.
  - Прилично, - сказал Он с облегчением, - весьма прилично.
Пока они не вошли в намеченную квартиру.
  - Отличная однушка! – возвестил риэлтор, открывая хлипкую дверь.
Потолок придавил с порога. Рисунок обоев тяготел к безумию.
  - Привыкнем, - сказал Он. – Переклею.
  - Сколько здесь метров?
  - Общей? – озаботился риэлтор. - Тридцать один.
  - Убожество! – сказала Она. – Барак. Страна возвращается к баракам.
  - Ну-у, - пытался смягчить Он, - японцы давно живут в капсулах.
Иного исхода не существовало. Из-за серьёзного пустяка – отсутствия денег.

   Когда они начали считать и экономить? Тогда! Он стал последним уволенным пенсионером в компании. Его ценили. Он был Инженером.
Через полгода фирма с двадцатилетним стажем попала под гильотину сурового советского капитализма. Предложение без спроса заканчивается банкротством.
  Пакет стирального порошка на месяц, тюбик зубной пасты на два. Она перелицовывала воротнички его сорочек и следила за скидками в супермаркете.
Из его удовольствий остались пачка сигарет на два дня с поштучным подсчётом затяжек и чашка растворимого кофе в сутки. Остальное пожирала квартира.

   Доплату отдали сыну. На дешёвый, но выносливый автомобиль с ромбом на решётке радиатора. Кандидаты технических наук иногда становятся таксистами. Когда надо растить двоих детей.

                ***

  Он не смог расстаться с коллекцией винила, и в комнату, которая вместила гостиную, спальню и кабинет переехал великолепный проигрыватель «Арктур». С прежним, тридцатилетне бередящим звучанием. Он поставил «Элизабет» Дина Рида. Нечто вроде гимна. Их гимна. Он хотел поднять настроение, напомнить.
  - Зачем, Винсент? – её глаза не отразили ничего. Не отразили прошлого. – Всё уже закончилось.

   Он ни разу не изменил этой девчонке. С того самого вечера. Ни разу!
В педагогическом будущие учителя мужского пола не могли конкурировать с Политехом на редких праздниках в виду численной незначительности. Мужской институт ломился в заповедник девочек.
Новогодний вечер, пышная ель с крупными фонариками из двадцативатных, вручную крашеных гуашью лампочек, бенгальские огни, серпантин и магнитофон с хриплым выдохом динамиков. Их двадцать восьмое декабря…
Не красавица… если не брать в зачёт глаза и губы и... Громадные глаза в серой тревожной поволоке и прикушенная нижняя губа в ожидании. Его? Светлые волосы, забранные в густой «хвост», короткая тёмная юбка и ноги. Всё начинается с глаз и ног. Или наоборот.
 - Разрешите пригласить?
Из громадных колонок вырвалась «Элизабет». Ему хотелось чего-нибудь медленного… контактного.
 - Где находятся Сент-Винсент и Гренадины?
Он несколько оторопел.
 - Это пароль?
 - Вроде.
 - Государство, - слегка улыбнувшись, ответил Он, - в Карибском море. – Входит в Содружество Наций. С недавнего времени.
 - А ещё?
 - Столица – Кингстаун. На главном острове. И ещё два десятка мелких.
 - Тридцать два.
 - Открыты Колумбом. В каком из плаваний не помню. Не в первом. Но точно - в день святого Винсента.
И Она положила ладони на его плечи. Плечи были широкими.
После того вечера, а тем вечером случилось всё, он сделался Винсентом. И называл её коротко - Грен. Гренадина звучала чересчур вычурно.
Он был старше на три года, учился на последнем курсе; они поженились, когда его направили на завод. Настоящий глава маленькой семьи.

                ***

  Сын заезжал после выгодного рейса. После длительной поездки в какой-нибудь из московских аэропортов или на край области. Сегодня он откатал день по городским и пригородным достопримечательностям с двумя любознательными китайцами и переводчиком. С щедрыми чаевыми.
  - Зачем? Зачем ты тратишься? – спросила Грен. – У нас всего хватает.
Сын привёз пакет с едой. Она хотела видеть внуков.
Почему? Почему именно этим вечером она показала ему, где лежат документы и неприкосновенный запас. Деньги на похороны. Наверное, придётся его нарушить – через полгода у неё юбилей. Надо звать гостей, и в кафе ужасно дорого?
  - Шестьдесят… Уже шестьдесят, - сказала она.
  - Мама, хватит! Вам ещё жить и жить! Вы молодые.
  - Не очень старые, - поправил отец.
  - Особенно Винс, - впервые за день улыбнулась она.
  - Нет, Грен, ты. Как тогда…

Он умер ночью. Во сне.
Она плакала. По нему и по себе. Не могла простить, что не уложилась в один день с его ночью. Её не стало на следующее утро после похорон. Она пыталась его догнать.

                ***

  Сын сидел в тесной комнате со старыми вещами. Слёзы иссякли. В отцовской пачке осталось четыре сигареты. Он взял одну и бездумно включил телевизор.
Камера на фюзеляже российского истребителя-бомбардировщика с потрясающей чёткостью передавала съёмку атаки позиций террористов в неведомых весях.
Следом показали готовность курортов Крыма к новому сезону.
Он закурил и выключил телевизор.

                Март 2016.