Зимнее утро

               
     Прошлой осенью мы обустроили нашу дачу – старый, но еще крепкий деревенский дом: утеплили его и террасу, разобрали печку, провели газовое отопление, сделали внутреннюю перепланировку. После того, как дом был обшит сайдингом, а крыша покрыта металлочерепицей, получился современный коттедж.
    Раньше где-то в середине октября, когда с деревьев опадали листья, а по ночам наступали заморозки, я ставил машину в гараж и наши поездки на дачу откладывались до весны. Сейчас же каждую пятницу мы стали ездить в свой деревенский дом, где нас ждали тепло и уют.
    С детства я люблю птиц и знаю, что зимой они страдают не столько от холода, сколько от голода. Поэтому мы с женой развесили на деревьях около дома кормушки, сделанные из пакетов молока или сока, прорезав в них небольшие отверстия. Для разнообразия пищи на проволоку прикрепили сало и обрезки сырого мяса. Среди недели я регулярно покупаю на рынке килограмм семечек, которых хватает на две недели.
    В прошлую пятницу, приехав в деревню, несмотря на то, что уже темнело, мы прежде всего занялись уборкой рыхлого снега возле дома и на тропинках, ведущих к гаражу, бане, дровам и кормушкам. Я сразу же заполнил кормушки семечками, чтобы птицы смогли уже на рассвете позавтракать. Поработав на улице, мы с женой поужинали у камина, посмотрели телевизор и легли спать, наслаждаясь тишиной и покоем.
     На следующее утро, подойдя к большому окну террасы, приспособленной под кухню, я увидел, как рядом с крыльцом в мягкий и пушистый снег с ветки яблони камнем упал красный комок, оказавшийся снегирем. Тут же рядом с ним приземлилась снегирь-самочка с серым брюшком. Они активно подбирали выброшенные с вечера кусочки белого хлеба. В это же время группа синиц – большаков, гаечек, московок и лазоревок – атаковала кормушки, стараясь опередить друг друга. Они не проявляли никакой агрессии друг против друга, но, похоже, только немного ссорились, когда одна из них первой ухватывала семечку из пакета.
     В то же время по земле прыгали в поисках пищи воробьи, которым было трудно дотянуться до корма через небольшое отверстие в подвешенной кормушке. Если им везло, то они подбирали семечки, оброненные синицами.
    В самом углу сада мы прикрепили трехлитровую банку, расположенную на деревянной подставке, для белки, в которую положили грецкие орехи и семечки.
Белка, похоже, пока не обнаружила корм, синицы почему-то не залезали внутрь, зато поползни быстро уяснили, что в кормушке всегда есть семечки и конкурентов у них нет. Они успевали достать корм как из пакетов, так и из банки, причем было видно, что некоторые семечки они съедали вблизи кормушек, а другие припрятывали про запас.
     Не успел я налюбоваться чудесной картиной птичьего завтрака, как на яблоню приземлилась стая из 7-8 свиристелей. Они что-то шумно обсуждали, вертели своими хохлатыми головами и склевывали старые почки с дерева. Потом, услышав голоса других свиристелей, они перелетели на рябину, где еще сохранились ягоды. Когда я приоткрыл дверь в сад, то увидел, как над домом с большим шумом пронеслась огромная стая красноголовых чечеток, направлявшаяся в сторону леса. Я закрыл дверь и уже собирался закончить утренние наблюдения, как на  невысокую сосну прилетела сойка, поразившая меня своим ярким, почти африканским оперением. Она уселась на куске сала и яростно клевала его до тех, пока не насытилась.
     Однако нужно было идти внутрь дома, чтобы привести себя в порядок. Я присел на стуле у окна спальной комнаты, чтобы побриться. Как раз в это время на высокое корявое дерево рядом с забором приземлился пестро раскрашенный дятел и стал методично простукивать ствол в поисках личинок. Тут же под деревом оказались воробьи и синички, которые пытались найти среди падающих мелких кусочков дерева хоть какую-либо еду: сухих личинок или червячков. Однако дольше понаблюдать мне эту картину помешала сорока, неожиданно появившаяся на том же дереве. Испугавшиеся ее птицы разлетелись во все стороны, чтобы через некоторое время вновь вернуться к своим кормушкам.