Королева красоты мысли и слова

Виктор Матюк

Королева красоты мысли и слова

Из мира внеземного сюда является королева красоты мысли и слова,
Она воплощает в явь сокровенные мечты, но в мире душевной пустоты
В часе ходьбы текут чистые воды, они неотделимы от естественной природы бытия,
В мечты впадаю изредка я, но в свечении небесного слова нет ничего дурного!
Оно украшает речь и может плоть надвое рассечь, от злого поступка уберечь
И загодя предостеречь сбросить тяжкую ношу с покатых плеч! К началу пути.
Что пришлось с тяжкой ношей пройти, жилось легко, небо над головой неспешно плыло,
Потело от усердного труда высокое чело, но истина мелькала далеко, много лет с тех пор прошло,
Немало воды утекло, грязь уселась на самое дно, а добро наверх всплыло!
Мысль возвращается к тем временам, когда я верил вещим снам и с грехом пополам
Приходил в православный храм, чтобы дать свободу собственным мечтам!
Они пытались надвое расколоть безгрешную душу и повинную плоть,
Не перейти мне реку страсти вброд одному, на своей спине тащу с грехами неподъёмную суму,
Мне лишней жертвы не надо, плоть хочет отрады, но она не рядом, а вдалеке, крест в одной руке,
В другой – писчее перо, но это ещё не всё! Зов вечности не без труда
Приходит в голову как талая вода, заела нужда, всему виной мои года!
Мне лет немало, жизнь прежние мечты свои каблуками в землю втоптала,
Но потом иное время настало, от мира земного отвлекло весомое слово,
Оно прозвучало из уст святой девы, оно утихомирило грусть и лишило разум унылых чувств!
Шумит дождевая вода, а сколько же обозначено на жизненном пути, который не обойти,
Обид и труда, пока на небосводе не затмится твоя угасающая путеводная звезда! Не видна колея,
Нет прежнего чутья, только вблизи степного ручья внутренний голос вещает правду,
Он отвергает свет и тьму, кто из нас свою жизнь прожил по уму? Подняты кверху две руки,
На них пялятся поддатые бабы и мужики, им нужна ясность, где же прячется опасность?
Внутренний голос игрив, он жесток и строптив, погрузившись в эмоции, теряется без лоции,
Но вновь всплывает и грусть на разум исподволь навевает!
Краткое замешательство не замечает чужое предательство,
А всё оттого, что грешно подлое естество! После ухода жены,
Оно в поиске тишины для себя и своей души! Не греши! Даже шорохи здесь не слышны,
Невдалеке живут бунтари, они трудятся от зари и до зари, они переминают думы мои
На полову, а на душе и вправду хреново! Нет ни очага, ни крова, можно упасть между словами,
Ударившись о них пустыми головами, энергия сущего приободряет грешное естество,
Оно избирает творчество, и через него всё, что задумано, может быть выражено в произведении,
Но оно, вне всякого сомнения, не принадлежит тебе, как сандалии на растёртой до крови ноге!
В нём божественное начало, судьба немалую роль в том деле сыграла, беден ты или богат,
Но если ты не готов путы и цепи на руках и ногах одним махом разорвать,
Никто тебе не будет рад! Трудно новую вещь создать, ещё труднее господний замысел понять!
Разные голоса, как чёрные вороны тащат нас в разные стороны!
Опыт и знания были приобретены заранее, они, жалкие орудия мирского бытия,
Но перед ними стоит огромная кирпичная стена!
Не имеет значения, что приносит вам наслаждение,
Жизнь изменится в одно мгновение, было бы терпение, оно и труд всё перетрут!
Постигая суть, о грехах навек забудь! Слепое счастье приходит в одночасье,
Она раскаляет страсти у трёх феерий, не всё в ажуре, если эти бабы - форменные дурры,
Никто не хочет побывать в их шкуре! Страстные и злющие натуры, дочери Харона
Громко и кричат и стону в глубоком подземелье, словно после беспросветного похмелья!
Только статная Муза твой разум праздными мыслями загрузит, и рамки бытия сузит,
Так и будет, как сказано, но никто уже давно не смотрит на мир через грязное стекло!
Когда вымыто оно, на душе приятно и светло, через него с небес приходит тайное наставление,
Оно в одно мгновение меняет восприятие мироощущения, глупец вступает в грешный мир
Без руля и без ветрил, ему малость повезло, он не различает  добро и зло,
Он бредёт без всякой цели под шум дождя и весенней капелле, передвигает ноги еле-еле,
Он – игрушка в руках рока и Судьбы, вот если бы не груз прошлых ошибок, не было бы пыток
И мирской маяты! Неисповедимы господние пути! За прежние ошибки надо платить долги,
О сколько затрачено времени на безумство и сумасбродство?
Жалкое большинство не видит вокруг себя ничего, везде одно и то,
Жизнь выглядит ужасно, труды растрачены напрасно, но время над творчеством не властно!
Муза, избавив душу от тяжкого груза, расставляет интонации,
Пусть плоть привыкает к законам цивилизации, оставив себе снобизм и спесь,
Не прерывается этот процесс! Тихо течёт мирская жизнь: «Знающий молчит,
И много никогда не говорит, его рот на амбарные замки закрыт!»
Жизнь так себе, но надо доверяться Музе и судьбе,
Чтобы въехать в мир творчества на белом коне!
На исходе творческие силы, когда мы молоды были, себя не щадили,
Опалили белые крылья – символ творческого благополучия! Пока вертится под ногами земля,
А перед глазами стоит зелёные тополя, нельзя свою жизнь начинать с абсолютного нуля!
Тайные арканы напоминают о полном подчинении тиранам, но красавица Муза
Сама мечтает о талантливом муже, ей не страшны ни холод, ни стужа,
Она любого неуча тут же обезоружит, его страсть при случае остудит,
И при этом она – символ отрицания авторитетов! Бог талантом наградил,
Но внезапно наступил упадок творческих сил, голова – в центре лучезарного солнца,
А ноги просунуты в тёмное оконце, они покоятся на Луне, но на тёмной её стороне!
Нет материального благополучия, приходится приспосабливаться к нищете бытия,
Забываются материальные затруднения, когда творческая стезя
Проходит мимо полноводного ручья, из которого льются дивные слова,
Их напевом наполняется душа! Они – её отрада, другой жертвы не надо,
Гении света и мрака сойдутся в кровавой битве когда-то! Солнце заглянуло в окне,
Сколько листвы под отчий порог ветром намело, вспотело чело, среди словесной свиты
Прячется немало великих открытий! Пришло время: встать с негнущихся коленей
И спокойно принять перемены, хотя в общественной системе пламя ледяное
То и дело вспыхивает предо мною, а потом исчезает за горной грядою,
Колосятся хлеба, пот капает со лба, а долгожданная судьба, возложив на Музу поточные дела,
От мирской суеты отошла! Ветер затих, Муза ищет истину в преданиях своих,
Положив голову на руку, воспевает творчество и науку!
Третьи сутки дождь идёт, он льёт как из ведра, во дворе тьма непроглядная,
Много воронья, один только я сижу под старой берёзой, все мысли о жизненной прозе!
Ветер волосы мнёт, и душе покоя не даёт, душа просится в полёт, но Муза солоноватого вкуса
Напоминает о Жизни Иисуса, она стоит в восьми шагах, словно баба на сносях,
Приподнявшись на носках, слёзы на щеках, в голове гуляет страх перед грядущим,
Было бы намного лучше отойти на час-другой от искусства,
Но чувства тащат вглубь полноводной реки, там новеллы и стихи!
Бумага под рукой, солнце садится за полноводной и широкой рекой,
Мысли возвращаются домой, домой, домой, чтобы пообщаться со мной в темноте густой!
Отзвук пустой тает вдалеке, странный шум на реке, подойти ближе нельзя,
Уже взошла вечерняя заря, спрятала Муза все свои козыря, а сама ушла за реки и моря!
Вернуть ей никак нельзя, вдруг ударила молния и два человека упали в глубокую реку,
Символ краха лишает человека страха, и говорит о бессилии людей перед волей небес,
Извечен этот процесс! Он самой собой не проходит, вокруг да около грешника ходит,
За нос творческого человека водит, к алтарю грешника подводит, но тот утешения там не находит!
Под потолком веет сквозняком, выпала из колоды карт Пиковая Дама - символ великого аркана,
Голос суховатый едва не кричит: «Ты без раздумий печатай всё, не думай ни про что!»
По стене гуляют светотени, голова устала от событий и явлений, у неё – головокружение,
А на носу – светопреставление! Тьма прячется по углам, что-то перечет нам, а стыд и срам
Уселись в плетёную корзину, рот разинув, говорят, что тот, кто нищ наполовину,
Станет богатым в миг единый! Нет золотой середины, только балбесы и кретины
Питают надежду, я же проще смотрю на обыденные вещи! Живу в городе пыльном,
Слава богу, не работаю рассыльным, письменный стол под локтем, вдалеке пахнет дёгтем!
На Музе тонкая риза без верха, без низа, она идёт по краешку скользкого карниза,
Может оступиться и тогда таланту не суждено до конца раскрыться! Пришло время угомониться,
Грешный язык к издержкам речи привык, он с помощью своей богини в трёхмерный мир проник,
Он блещет прямизной, там солнце и зной, но женщина золотой копной на голове
Пытается из последних сил помочь мне! Мои мысли при мне, миражи на треснувшей стене,
Мысли в памяти переберу и придам их перу, коль придутся ко двору, но я слишком долго жду,
Кто поможет мысль мою воплотить на листе бумаги, невдалеке рыщут бандитские ватаги,
Я же хожу по дворам, ищу Музу и там и сям, она спряталась за семью дворами,
За массивными дверями, укуталась железными цепями, и держит в руках двухцветное знамя,
В её златоглавом храме нет земной круговерти, там царит покой, тишина и бессмертье!
Муза отбилась от хилых мужских рук, присела на сучковатый сук, и вдруг раздался резкий звук,
И тут как тут нарушились законы стихосложения, в голову проникли разного рода сомнения,
Пришлось заново тасовать колоду в присутствии пришлого народа!
Вместо запятых поставлены точки, заповедь: ни дня без строчки
Напомнила о женщине в синем и скромном платочке, её мысли на бумагу лягут,
Что-то подскажут, а что-то на листе бумаги размажут, но язык окончательно развяжут!
В дамском обществе мысль всегда на коне, удача на её стороне, хочу вернуть свои чувства
В прежнее русло, но искусство требует жертв, приходится наслаждение укорачивать на треть!
Не могу на него издали смотреть, необходим запрет на всё и вся, так положено по законам бытия,
Но я и моя душа жаждут свободного полёта, им нужны лопасти для плавного полёта:
Удача, а не жизнь собачья, приятная работа и вдохновение, а не смятение и паника,
Только с помощью кнута и пряника ничего не добиться, иногда такое ночью приснится,
Что хочется на трон взгромоздиться, но трудно на подвиг решиться! Отношусь к себе строже,
Новый день ночи дороже, совесть гложет, и разум тревожит, приставляет нож к горлу,
Не зря дыхание в зобу спёрло! Поначалу фортуна рядом стонала, и громко на всю округу орала,
Потом иное время настало, Муза долго молчала и в мои двери робко постучала спустя полгода,
На улице стояла промозглая и ветреная погода, её избранник лежал без дела в холодной постели,
Фанфары уже отгремели, вдруг жар чуть ниже колена пронзил ещё живое тело!
Ожили воздух и земля, я сомневался зря, с корабля на бал я не скоро попал, чуть умнее стал,
Но за рябью плёса застучали паровозные колёса,
Отбросы общества начали качать Музе свои права,
У неё кругом пошла рыжая голова, начала чесаться подошва,
Мелодия, сыгранная на одной гитарной струне, пришлась по нраву ей и мне,
 Она научила душу прямизне, но опосля припёрла ножом чуть ниже горла к неприступной стене!
Слово задержалось на шершавом языке, перо сжато в правой руке,
А бабе вертится на одном каблуке, её что-то тащит поближе к воде!
Без Музы счастья нет, до узких рамок сужается белый свет, и множество старинных примет
Напоминают о себе в ответ на притязания, заметь, что красный цвет ускоряет желания,
Пусть пустые вещи разбрасывает по сторонам сон вещий, мой голос на ветру трепещет,
По щекам, что мочи хлещет, вот-вот рухнет дом, что к нему пристрою я потом?
Он завален барахлом, зябко в нём, мысль о том, что в мире земном кровь струёй текла,
Она была источником творческого и душевного тепла! Я – валет, а где же трефовая дама,
Она при короле, а злой человек лежит на сырой земле и читает моё вчерашнее письмо,
Как к нему попало оно? Нельзя привыкнуть к дивному великолепью, как к пыли над степью,
Коль король под дамой, не оберёшься стыда и срама утром ранним, много изъянов вокруг,
Наверх вылез из половой щели давний недуг! Приподнимаю уставшую руку,
И благодарю таинственную Музу на её науку! Был бы монах, по степи кочевал,
Но коль господь талант признал, а я слишком рано сделал привал, пришлось вспомнить те года,
Когда злой рок и проказница-судьба обрывали телеграфные провода и звонили во все колокола,
Что молодость прошла! Счастье своевольно, с меня общения с одной Музой довольно,
Вспомнились годы школьные, степи  и луга привольные, пришлось на дыбы привстать,
Чтобы прошлые годы как-то наверстать, но опять не стану на кофейной гуще гадать,
Куда идти, куда шагать и о чём писать? Руки дрожат, пора опомниться, пора очнуться,
Из маленького блюдца блеск колодезной воды, там застыла мысль по воле рока и судьбы,
Она в шаге ходьбы, как не суди и как не ряди, что на иной лад настроены мозги!
Твердь земная все планы крошит и ломает, она внеземную жизнь приближает,
Я же могу свой язык обжечь, употребляя уличную речь, как себя от беды предостеречь?
Пока Муза не овдовела, она приводит в порядок душу и тело, в общем, и в целом,
Смотрит на мир смело! Поздняя зрелость едва приползла, забрала всю снедь со стола,
И не простившись, прочь ушла, оставив не у дел старого козла! Вблизи разбросаны груды барахла,
Сирень ещё не отцвела, но какая у бабы стать, какая походка, но у неё луженая глотка,
В каждом тоне блеск царственной короны, дама пиковая вместе с дамой бубновой
Меряют обновы, ничто не ново здесь, нам выпало нести господний крест на своих плечах,
Миром движет страсть! Знал бы, где упасть, мог загодя соломы подложить, нам некуда спешить,
Хотя мы не привыкли любовью дорожить! Спросонок грешника растормошил какой-то поддонок,
Его я знал с пелёнок, в словах, от которых остался влажный порох, был негатив, вот и приплыл
Таинственный порыв студёного ветра на остров небытия, невдалеке рок и судьба мнут бока
Один другому, судя по всему, нет у них доверия ни к кому!
Принимая во внимание законы бракосочетания, пришлось целоваться с судьбой в засос,
Чтобы твои намерения были восприняты всерьёз! Звон стоит в ушах, кричит баба на сносях,
Невдалеке скрипит телега, земля избавилась от снега! Просветлела дорога, скрипят дроги,
Вдоль Казанской железной дороги живут земные боги, они берегут свои ноги от рытвин и ям,
Но рок упрям, он напорист, как молодой горец, семь пластов земли на уставшие плечи
Тяжкой ношей легли, у каждого есть пороки свои, они как лучистый щит, который зло сокрушит!
Какой вид открывается с горы, без нужды никому не открывай изъяны свои! Вокруг пусто и светло,
Правда далеко, а зло невдалеке плавает на утлом челноке, сжимая писчее перо в одной руке,
Везде рабы смиренные впадают в забвение, им чуждо наслаждение, а грехопадение тут как тут,
Его простые люди с радостью ждут! Жизнь как веретено тащит добро на самое дно,
А там холодно и темно, но не тесно, там смрад повсеместный!
Могу поговорить с Музой о том и о сём, но по душам – только со степным ручьём!
Из него мы воду пьём! Рядом лежит бурелом, можно ноги сломать в нём, крики и стон,
Небось, проснулся от зимней спячки тихий речной затон, босота выглянула из-за поворота,
Невдалеке непроходимое зловонное болото, запах его сгибает в дугу немощное естество!
Омерзительный воздух мешает думать о звёздах,
Пусть божество вселит в грешную душу торжество своих начал,
Я своё последнее слово ещё не сказал, много молчал, но писал от зари и до зари,
Но что творилось в моей груди? Неисповедимы пути Господние, там мысли свободные,
Но к делу непригодные идут своей дорогой, а небо внемлет богу! Туман рассеиваются понемногу
По темному небосводу, мысли ищут полной свободы, но уходят жизни годы, бог весть, куда!
Приуныла земля, на носу страда, но с марта творчеству не хватает фарта, не та карта пошла,
Радость ушла со двора! Унылая пора – очей очарованье, не хочу на карту ставить жизнь свою,
Согнувшись в дугу, едва по разбитой дороге иду, строки шепчу, на остановках неловко пишу,
До сих пор ищу свою стезю среди рытвин и развалин, член в манде живёт как барин,
От Москвы до самых до окраин никто не отыскал Моисеевы скрижали,
Они из тех злополучных мест давно уже сбежали, грех в больших размерах
Не зная меры, простой люд до нитки обобрал, но момент истины для разума ещё не настал!
Я так и предполагал, но зашвырнул досужую мысль под кровать, она мешала спокойно спать!
Как бы и мне заживо с пепла не пришлось восстать! Козырная карта выброшена на стол,
Но нужный глагол даже рок в тот миг не нашёл! Он счёл, что бытовой произвол
На меня нужное впечатление произвёл, нет мыслей в коре, холод на дворе,
Всё опостыло здесь мне! Сижу наедине на трухлявом пне, огонь в душе потух,
Уже прокричал петух, что каждый слог, и каждый звук не должен проскользнуть мимо рук!
Зов природы дал первые всходы, он ожил на шершавом языке, чем ближе к весне,
Тем короче долгие и холодные ночи! Не хочу прочить и голову своей красавице морочить,
Но мысль уносит в туманную даль тоску и печаль, но нервы – не дамасская сталь,
Их не перековать, но нет пути назад! Свят! свят! Свят! Фанфары звучат, но не для нас,
Будет марьяж, утихомирится страсть! Так было уже не раз, стоит положить свой глаз
На истоки несчастного супружества и кругом пойдёт голова, сдвинется с места стена,
Расклад ляжет так, что даже уличный мат не успокоит грешную душу никак! Появится испуг
В душах приличных людей, их кое-кто погонит взашей, так уже случалось в жизни моей,
Король пик зашёл в тупик, стоило ему изменить собственный лик, как раздался крик:
«Послушай, старик, выбор у тебя не слишком велик! Разложи все бланки на столе
В виде приманки, и вот тебе выпадут четыре десятки, твои отпечатки одинаковой масти
Накалят и без того бушующие страсти! Без них твоё счастье – ничто,
Отложи в сторону всё, вокруг одно враньё!
Творческий успех кружится в белом танце вдалеке,
Хватится свежий воздух хватать, как рыба на песке,
У тебя в руке писчее перо и дарит добро неугомонной толпе,
Дерзай и меру знай, и никогда не забывай, что всему есть!»
Непризнанный шалопай испугался нового знакомства,
Побоялся встретиться с женским вероломством,
Ему бы посидеть с бубновой дамой за одним словом,
Обмолвиться с ней словом о прошлом своём, ей виднее со стороны,
В какую сторону накренены старинные весы? Они рядом стояли в храме,
Перебирали больными ногами, очутившись в глубокой яме, но очутившись в наготе,
Забыли о покое и сне, нынче нет тяготенья к наслаждению, одно волнение в груди,
И что ты ему не говори, натыкаешься на раз на сумеречный отказ из досужих слов и фраз!
Туз вышел после валета, песня твоя до конца ещё не спета, женщина наголо раздета,
Но как её зовут? Не в имени и отчестве истина и суть, Сизифов труд напоминает о себе
На огромном сельском дворе и покоя не даёт в бревенчатой избе! Мне всё не так,
Не запоминаю имена приходящих на ночь баб, мой мозг вконец ослаб, мысль развернулась,
К челу едва прикоснулась, и вновь на взлёт пошла, а на земле завыла метель и застонала пурга!
Хотя невдалеке колосятся хлеба, но душа больна от избытка одиночества,
У него нет ни имени, ни отчества, я жду от Музы пророчества, начинаю жизнь, как карты тасовать,
Из одной кучки в другую перекладывать, удачи не видать, опять на небе начался звездопад!
Три валета – тлен и суета, догорает сигарета, но моя песня до конца не спета,
Всё предвещает упадок дел, наконец, мой мозг прозрел для великих дел!
Вот выпадут три туза, и тогда в иную сторону свернёт едва заметная творческая стезя,
Но куда приведёт грешника она? Какие закрома откроет ему она? Дописана первая страница,
Предо мной на колени встала постаревшая жрица, она княжит над судьбой,
Но я не властен над собой! Для исполнения желания приходится пройти через муки и страдания,
Не избавив плоть от бессонницы и забот! Итог совсем не тот, что хотелось бы получить от судьбы!
Муза – женщина высокого звания, она не верит картогаданию,
Была бы на её месте госпожа Ленорман, она бы предрекла мне новый любовный роман!
Она не спит и мне не спится, задуманному не суждено сбыться и в явь воплотиться!
Пустая болтовня длится четыре дня, ложные слухи и известия
Распространяются вокруг трухлявого пня, сомнительный успех
Похож на сиюминутный грех, моё несогласие и протест, как несбывшиеся мечты,
Бог весть, на что они похожи! Позади пьянки и кутежи, над головой носятся молодые стрижи,
Но рядом нет ни одной знакомой с детства души!
Спину ветром продуло, пришлось поднять со стула и в тихое место пересесть,
Это был своего рода протест против мытарств тех, что породил нераскаянный грех!
Вечером поздним о себе напомнили интриги и козни, очень сложно во всём разобраться,
Нельзя назад возвращаться, трудно себя расшевелить, ещё труднее по божьим заповедям жить!
Карта бита – нечем крыть! Жизнь, как на ладони, катится умирающая звезда по небосклону,
Зелёные кроны тополей напоминают отблески церковных свечей!
Жуткая апатия и странная судьба, зной и холода тащат Муза за рукава,
Но ещё жива, я же в толк никак не возьму: почему все распри сводятся к одному?
Туз трех и десятка пик рядом, губы в помаде и на них следы от чёрного шоколада,
В женском взгляде тоска, над рыжей головой нависли грозовые облака,
Не иначе мне не видать удачи, глаза за угол прячу, но в том карточном раскладе
Душевная боль и скука бичевой связали Музе - моей боевой подруге, ноги и руки!
Пребывая в печальном положении, мысль требует осмысления, да, грех и вправду был велик,
О нём мне напоминает бородатый старик – король пик! Плоть неистово знобит, но рот открыт,
Изнутри язык торчит, вдруг семь бубен в комбинации, сознание впадает в состояние прострации!
Надоело то и дело слушать одну и ту же патефонную пластинку,
Купленную полгода назад на птичьем рынке, она чувствует карточный расклад,
Как пятью пять, пока липкая слюна стекает с шершавого языка,
Чарующие звуки издаёт гитарная струна, хотя она и одна, но у неё есть своя светлая сторона!
Я жил в те давние времена, когда чудищем казалась ныне происходящая война,
Брат пошёл на брата, охмелев от суррогата самогона и вина,
Но не должна надвое расколоться православная страна!
Боль и благо легли на измятый лист бумаги, избитые фразы остались вдали,
Они мне грех принесли взамен полноценной страсти и любви! Покинув жизнь холостую,
Стал передвигаться по жизни вслепую, не ем, не пью я, не живу, а тоскую, грешу всуе бытия,
Не безвинен я! Петляет по жизни творческая стезя,
Горькую слезу на пожухлую траву исподволь роняет она,
Ей даже невдомёк, что был упрёк королю, она не поняла, что и к чему?
Приходится переворачивать ещё одну исписанную вдоль и поперёк страницу,
Предварительно заглянув в глубокую криницу, там вода играет и искрится,
Ею можно опиться! Рыжая дева мелькает то справа, то слева, жар выходит из женского чрева,
Он на чистую воду зло тотчас выводит, кое-кто с ума сходит, на пределе нервы,
На первом плане не Муза, а Минерва, в неё мудрость и защита, мы с ней квиты,
Горшки ещё не разбиты, хотя эрудиты и шутники вгрызаются в науки, но Муза – не моя слуга,
Ей как Фортуне не присуща слепота, рядом с ней лежит Эскулап, он её слуга и преданный раб!
Мысль снуёт по свету, во всём перечит поэту, кричит: «Прощай, глаза на грех не закрывай!»
Толку от её слов мало, она смотрит на украинское сало, но таращится в сторону Курского вокзала,
Ей всегда мудрости не хватало! Я же одиночества всегда боялся, а Муза в процессе жеманства
Суживала рамки творческого пространства, в ответ слышала ругань и откровенное хамство!
Не было прочного союза между ней и мною, мысль вставала не преступной стеною,
Теперь она вконец измята, ничего от неё не осталось в коридорах Госиздата, шумных когда-то,
В живых никого почти нет, многим головы посеребрил едва заметный снег,
Время ускорило свой бег, а простой человек потерял заметный след значимой сути,
Он остановился на пару минут на распутье, язвительно шутит, но не знает, что дальше будет?
Любит – не любит, если любит, быстро разлюбит! Бес мысли баламутит зря,
Ему грозит судебная статья, но не я, а он набивается к ней в зятья! Голая пристань кишит,
На ней жизнь бурлит, а стыд очи не застит, бог грехи когда-то простит, страсть постоит у ворот,
А потом даст задний ход, только дилетант не обращает внимания на свой талант,
Прицепив сбоку бант, пинает ногами рознь и склоку, однако не все пороки людям видны,
У нас грешно полстраны, я же никогда не писал под именем чужим,
Постоянно доверял чувствам своим! Их судить не берусь, хотя не трус,
Иногда свой путь робко обозначу, весомые цели переиначу в расчёте наудачу,
Мне надо ни клятв, ни плачей, хочу жить иначе, чем живу, мне бы оставаться на плаву,
Одной надеждой на грядущее чудо живу! Бог шума и веселья недавно справил новоселье,
Ему присуще безделье, он в одно мгновенье может переиначить стихотворение!
Живу на лоне природы, там проходят лучшие годы, только бы не кончались краски и чернила,
А силы, что плоть в явь ещё не воплотила, пусть преодолевают непомерную тоску и грусть!
Чем богат, тому и рад, пусть талант увеличится стократ, я приучен с детства к труду,
Его плодами до сих пор живу, пашу как вол, сею и жну, ногами пинаю рок и судьбу!
В браке состою, потому что нежно люблю женщину свою, цель оправдывает средства,
Мне талант достался от прадедов в наследство, и больше не досталось ничего,
В Лету кануло всё! С повинной головой покидаю край родной, уходу без узды,
Буду искать творческое вдохновение за пределами огромной страны!
В придорожные столбы уставился грустный взгляд, там гурьба назойливых баб
Своими вопросами донимает всех подряд, им никто с прохожих не рад!
Слышен крик, переходящий в уличный мат, дальше нечего от жизни ждать!
Вот так и живём, мысли тяжелы на подъём, им не писан всеобщий закон!
Спит моя сокровенная подруга и не чует, кто у неё в гостях ночует, он воркует,
А её душа тоскует, я же объят тоской вселенской, стою на площади Смоленской,
Жду одиннадцатый троллейбус, на остановке разгадываю ребус, жить невыносимо,
Мысли проплывают мимо Старого Кремля, под ногами горит родимая земля!
Сбросив груз мирских оков, возвращаюсь вновь и вновь, что, в конце концов,
Досужие мысли обретут отчий кров, дай, боже, продать их как можно дороже!

г. Мариуполь
13 марта 2016 г.
19:14