Возвращение некроманта

Глава 1

Услышав шаги, Роджер решил, что у него начались галлюцинации. Он проклятую уйму лет провисел прикованный к стене в пещере, а потому сумасшедшие счел бы приятным разнообразием. Здесь, в огромном подземном зале, где размерам сталагмитов позавидовали бы и столетние дубы, Роджер давно изучил каждую трещину. Половина колон выросла на его глазах, и он мог легко рассказать их историю.
Давно умершее тело успело мумифицироваться, однако ускользнуть призраком пленник не мог: заклятые на крови цепи удерживали дух в теле. Все, что ему оставалось, — медитировать, собирая по крохам разлитую в пространстве силу, и надеяться, что однажды ее хватит для побега.
Прервав это приятное, но надоевшее занятие, Роджер сосредоточился на происходящем.
Из узкого прохода вышло трое мужчин. Один из них шаркал и испуганно скулил.
— Думаю, мы зашли достаточно далеко, — бородач пинком отправил на пол пещеры худощавого парня.
Роджер был призраком, поэтому отлично видел в темноте, а вот возможности гостей ограничивались пятном света, который давал их странный фонарь.
— Да, здесь его не найдут, — крепыш со шрамом через все лицо сунул подельнику светильник и достал оружие.
— Не надо… пощадите… Аааа… — слезные крики прервал выстрел, похожий на маленький звук грома. На лбу парня расцвел алый, как после огненного пульсара, след, и бедняга упал замертво.
Убийцы молча развернулись и ушли тем же путем, что и пришли.
Такой шанс Роджер упустить не мог. Когда человек умирает, происходит всплеск энергии. И чем мучительней смерть, тем больше силы уходит в пространство. Осталось лишь перехватить ее и воспользоваться, что Роджер и сделал.
Восстановив силы, он смог покинуть ссохшийся труп.
Цепи на прощанье подарили незабываемое ощущение горящей плоти, однако не смогли удержать.
Осталась малость — вселиться в еще теплое тело. Не смотря на многолетние занятия некромантией, раньше Роджер такое не практиковал, однако необходимость — лучший учитель.
На миг Роджер потерял связь с реальностью, однако не успел испугаться, как голова взорвалась болью.
Матерясь непривычно звонким голосом, он коснулся пальцами раны.
Болит… Разве это боль? По сравнению с прощальным подарком цепей — ласка.
Роджер сел и начал проверять состояние тела. Судя по ощущениям, других проблем, кроме дырки в черепе, не было.
Мозг донора не функционировал. Стоит ли восстанавливать? Тратить остатки сил на самолечение не хотелось, но Роджер понимал, что без мозга он так и останется призраком, занявшим чужое тело. Это, конечно, лучше, чем висеть на цепях, но на полноценную жизнь мало похоже.
Отложив на время решение вопроса, Роджер бросил последний взгляд на подвешенную к стене пещеры мумию.  Заклятия, наложенные светлыми князьями, продолжали действовать. Роджер торжествующе рассмеялся.  Тем лучше. Аллен установил на цепях маяки, и в случае побега получил бы сигнал тревоги. Пусть и дальше считает, что враг томиться в заточении.
Роджер вышел из пещеры тем же путем, что и убийцы. Иногда, чтобы не оступиться о камень, он высовывал призрачную голову из захваченного тела и внимательно осматривал пол под ногами. Этот коридор появился уже после его пленения, когда часть горы обвалилась, открыв новые пустоты и заполнив битым камнем старые. Грохот тогда стоял такой, что слышали, наверное, даже вампиры в своих чертогах.
Едва заметное колебание силы привлекло внимание Роджера. Он находился сейчас в каменной щели, зажатый со всех сторон холодными стенами. Понимая, что в случае опасности  здесь ему будет тяжелее защитить себя, Роджер постарался как можно быстрее пройти узкое место.
Через пару десятков шагов коридор расширился, и некромант уже не чувствовал себя загнанным в ловушку кроликом. Однако и ощущения чужой магии усилились.
Настороженно оглянувшись, Роджер заметил едва видимое свечение. Зеленоватые всполохи мерцали на одной из стен, с каждой секундой становясь все ярче. Энергия света, сила земли…  Похоже на голема, вот только те обычно материальны.
Наивно было думать, что светлые оставят его тюрьму без присмотра.
Свечение сконцентрировалось в закутке между обломком камня и тонким, как лезвие стилета, сталагмитом, постепенно обретая телесность.
Все-таки голем. Наверняка создание Уэйна Гора. Из светлых князей только он специализировался на изменении материи.
Роджер попытался сделать шаг назад, но споткнулся и упал. Управлять мертвым телом было тяжело, и собственная неловкость вызывала злость. 
 Роджер прижал телесные ладони к камням, надеясь, что сумеет впитать хоть немного силы земли. В отличие от стихийных магов, которые легко подпитывались от земли, воды, огня и воздуха,  некроманту приходилось прикладывать усилия, чтобы занять у стихий хоть немного.
Тем временем свечение превратилось в слегка мерцающую зеленым светом девушку.
- Ты кто? Отвечай! - голос голема звучал, как сладкая музыка. Будь Роджер живым, не задумываясь, подчинился бы его магическому влиянию.
- А тебе кто нужен? – Роджер оставил бесплодные попытки позаимствовать силу землю.
Зря светлые доверили охрану полуразумному созданию. Обычный тупой убийца был бы эффективней.
- Я жду повелителя Медного Гроша.
- Нет, я другой, - Роджер надеялся, что голем не умеет чувствовать ложь.
- Ты похож.
Голем приблизился, зазывно виляя бедрами. Роджер замер, когда кукольное личико с острыми зубами наклонилось над ним. В глазах голема сверкали огни, а ноздри хищно раздувались.
Роджер вздрогнул, ощутив едва заметно прикосновение вибриссов к ауре. Сейчас голем его узнает и убьет. Надежда была только на то, что светлые не учли возможность переселения души в чужое тело. Ведь раньше никто даже не думал о подобном. Роджер постарался как можно плотнее слиться с телом, надеясь, что внешняя оболочка запутает голема – как ни крути, эти создания никогда не обладали излишками ума. Они лишь выполняли заложенные  в них команды.
 Стражу дали приказ не трогать никого, кроме Медного Гроша. Это разумно, ведь если приказать уничтожать всех, то страж может выдохнуться до того, как пленник сбежит.
- Нет. Ты не Медный Грош.
Голем принял решение и отступил на шаг. Роджер с облегчением наблюдал, как зеленая девушка распадается на сгустки огня и тусклым свечением исчезает в толще камня.
Заставив тело подняться, некромант продолжил путь.
Длинный извилистый туннель закончился узким, вдвоем не протиснуться, входом.
Выбравшись наружу, Роджер замер, завороженный открывшейся ему картиной.
Он стоял посреди камней перед входом в пещеру, а вокруг расстилались поросшие низкими деревцами скалы. Небо золотили первые лучи солнца, птицы выводили радостные трели, где-то неподалеку журчал ручей.
— До чего же красиво! — Роджер заставил мертвое тело вдохнуть полной грудью свежий утренний воздух. — И всего этого они хотели меня лишить? Я вернулся! Слышите? Я вернулся!
Последние слова он выкрикнул, смотря в синее небо. От радости шумело в голове. Усилием воли Роджер взял себя в руки. Рано радоваться. Сначала нужно отомстить предателям, заманившим его в ловушку.
Слегка успокоившись, он отправился на голос воды. Тело слушалось плохо, и Роджер несколько раз упал, но продолжал упрямо двигаться вперед.
Очертания гор изменились за то время, которое он провел в плену. На месте старого входа теперь струилась узкая веселая речушка, надежно похоронившая под собой многовековую тайну.
Опустившись на колени, Роджер с наслаждением плеснул себе в лицо студеную воду, смывая пыль и кровь.
Быстрая вода не давала возможности рассмотреть отражение, и Роджер спустился чуть ниже, туда, где речка останавливалась, собираясь в небольшое спокойное озеро.
Здесь он без помех изучил свою новую внешность: черные волосы, темные глаза, заостренные уши.
— Мало того, что рожа мне досталась смазливая, так я еще и полуэльф, — Роджер досадливо выругался.  Хорошо хоть шрамов на лице нет, да и мышцы в хорошем состоянии. Видно, что бывший хозяин следил за своим телом. Вряд ли он был простолюдином. Роджер посмотрел на аккуратный, как высокородной дамы, маникюр. Ни одного обломанного ногтя. Такие холеные ладони могли быть разве что у городского щеголя. Странного покроя одежда из незнакомой ткани не давала возможности определить, к какому сословию принадлежит ее владелец. На ней даже вензеля не нашлось.
Роджер выпил горсть воды и растянулся на камнях, давая себе возможность прочувствовать каждую клеточку нового тела.
Позаимствовав магию у речки, он вынул из головы засевшую пулю и с любопытством покатал в пальцах пахнущий порохом кругляш.
Исцеление отняло все силы, и в желудок требовательно заурчал.
Роджер с улыбкой прислушался к тянущему чувству голода: сейчас его радовало каждое проявление жизни.
Увидев высоко в небе горного орла, Роджер подчинил его себе и заставил спуститься. Свернув птичке голову, беззастенчиво общипал тушку и съел, не утруждая себя готовкой. Расплата не замедлилась. Непривычный к подобной пище организм исторг все назад.
Роджер с тоской вспомнил свое родное тело. Старый желудок только обрадовался бы возможности переварить кусок мяса вместо экспериментального яда или очередной чудодейственной настойки.
Пожалуй, пора к людям выбираться. Роджер помнил, в какой стороне должен быть Высокий, и, несмотря на изменившийся вид гор, не сбился с пути.
Город стоял на месте. Он разросся далеко за крепостные стены, а восточная окраина почти достигла горной гряды. Исчезли одноэтажные хижины, лепившиеся к стенам. Вместо них раскинулись богатые особняки в окружении садов. Ближе к центру взгляд привлекали высокие дома в десять и более этажей.
Солнце близилось к полудню, когда Роджер вошел в город. Даже здесь, на окраине, улицы оказались шире и чище, чем он привык. Через каждые пятьдесят метров стояли фонари и урны, и никто не выплескивал из окон помои.
Редкие прохожие одевались в такую же странную одежду, которая была на его новом теле. Пару раз мимо прогрохотали интересные экипажи. Наскоро просканировав один из них магией, Роджер понял, что движется диковинка, используя силу молний.
Желудок снова заурчал, требуя пищи. Роджер остановился посреди перекрестка и задумчиво посмотрел по сторонам, решая, что делать дальше. Внимание привлекла лавка с яркой вывеской. К своему удивлению, Роджер не смог прочитать ни слова: язык оказался незнакомым.
Сзади послышался звук приближающегося экипажа. Роджер не успел на него среагировать, и его накрыла тьма.
Очнулся он на кровати в комнате с белыми стенами. Воздух приятно пах эликсирами — почти так же, как в родной лаборатории.
За дверью послышались шаги, и Роджер счел за лучшее притвориться спящим.
Дверь скрипнула, и вошли двое.
— Я ведь говорил, что он все еще не пришел в себя, — ворчливо сообщил мужчина.
— Но ведь ему уже лучше? — в голосе женщины слышалась не прикрытая тревога.
— Да что ему станется? Подумаешь, ребро сломал!
— Дэн! Как ты можешь так говорить? Его автомобиль сбил! Он мог умереть! — конец фразы заглушил всхлип.
— Дождешься от него, как же. Этот хлыщ не для того тебе мозги пудрил, чтобы сдохнуть и не воспользоваться результатом.
— Не говори так!
— Хорошо, как только околеет, я тут же начну относиться к нему с уважением.
— Дэн!
— Брось, Лаванда, ну кто еще скажет тебе правду, если не я? Остальные или побоятся, или постесняются.
— Ты переходишь границы.
— Я бы их перешел, если бы позволил этому хлыщу помереть. К сожалению, свою репутацию я ценю больше, чем твое личное счастье, поэтому он выживет.
— Когда Адриан очнется?
— Не знаю. Да не переживай ты так, Ванди. Компенсации, которую ты получила от водителя, как раз хватило на оплату лечения. В том числе на исцеляющее зелье первой степени. Уже завтра сможешь забрать своего нахлебника домой, — примирительно сказал Дэн, но потом не удержался:
— Хотя если бы водитель задавил твоего хлыща, я бы ему сам доплатил.
Роджер услышал, как Лаванда тяжело вздохнула и нервно прошлась по палате. Пожалуй, стоит «прийти в себя» и познакомиться. Долго отлеживаться все равно не выйдет, так что лучше решить все вопросы уже сейчас.
Он открыл глаза и, увидев без меры посыпанное пудрой лицо, отшатнулся.
— Ты кто? — вопрос сам собой слетел с губ.
— Адриан, ты очнулся! — Лаванда бросилась к нему и обняла.
— Ты меня задушишь, — прохрипел Роджер, упираясь ладонями в пышную грудь и пытаясь спихнуть ее дородную хозяйку.
— Как ты себя чувствуешь?
— Слезь с меня!
Лаванда отстранилась и поправила выбившуюся прядку.
Роджер приподнялся на постели и огляделся: судя по обстановке, он находился в лечебнице. Встретившись взглядом с седобородым типом в белом халате, Роджер нахально ему улыбнулся:
— А ты кто?
— Адрианчик, это же Дэн, мой брат, — Лаванда села на край постели. — Ты не узнал его?
— А должен? — Роджер скривился, услышав уменьшительную форму имени, которое ему теперь придется носить. — Я и тебя не узнаю.
— Совсем?
— У меня такое чувство, что я тебя первый раз вижу. И почему ты зовешь меня Адрианом?
— Хватит разыгрывать из себя беспамятного! — раздраженно повел плечами седобородый.
— Дэн, ему плохо!
— Он симулирует.
— Адрианчик, ты хоть что-нибудь помнишь?
Роджер изобразил на лице тяжелую работу мысли.
— Нет.
— Адрианчик…
— Не называй меня так, — Роджер не сдержал раздражения.
— Адрианчик… — жалобно повторила Лаванда.
— Ри. Зови меня Ри.
— Хорошо, если тебе так больше нравится. Ри, ты хоть что-нибудь помнишь?
— К сожалению, ничего.
— Дэн, помоги ему!
— Я вызову специалистов, которые его посмотрят, — неохотно ответил ей брат.
— Спасибо, — Лаванда бросила взгляд на часы, висевшие на стене палаты, и неохотно поднялась.
— У меня встреча с клиентом, я должна спешить. Адриан, прости, я вынуждена тебя оставить.
— Ничего, переживу, — кивнул ей Роджер.
— Дэн, позаботься о нем, я приеду, как только освобожусь.
— Хорошо.
Лаванда на прощание чмокнула Роджера в щеку и вышла из палаты.
— Ну что, беспамятный, — как только за сестрой закрылась дверь, Дэн схватил предполагаемого Адриана за грудки и поднял над кроватью, — возвращать тебе память?
— А для этого меня обязательно трясти? — Роджер сдержал желание оторвать лекарю голову.
— Я приглашу мага, — Дэн отпустил его и демонстративно вытер руки о полы халата. — И если ты симулируешь, а я в этом не сомневаюсь, — то Лаванда узнает об этом первая.

***
Детективное агентство «Луч» находилось на одной из центральных улиц города. Вывеска на двери гласила, что агентство занимается поиском пропавших либо украденных вещей, охраной грузов, а также может помочь в решении других сложных проблем.
Лаванда вставила ключ в замочную скважину и вошла в пустую приемную. Вилмар выпросил себе выходной, Даррел все еще валялся в больнице со сломанной ногой, а Донна с Амандой были на задании: тайно сопровождали невесту мэра ко дворцу бракосочетания. Господин Трэш переживал за здоровье своей избранницы, которая с момента обручения получала угрозы от его бывшей жены. Однако невеста, узнав об охране, устроила скандал, и чтобы ее повторно не огорчать, мэр заменил своих опростоволосившихся агентов на Лавандиных специалистов.
Из приемной вели три двери: в кабинет, лабораторию и гримерную.
Зайдя в нее, Лаванда смыла макияж и сменила надоевшее платье на удобные джинсы и рубашку. Любимый шестизарядный револьвер снова привычно оттягивал пояс. Поверх него струилась медная цепочка, к которой крепилась похожая на учительскую указку волшебная палочка.
Адриану нравилось видеть ее накрашенной и в юбке, и Лаванда подстраивалась под его желание.
Платье делает женщину — женственной. Вот только кобуру с шестизарядным револьвером к нему не прицепишь. Хорошо хоть волшебную палочку на тонкой цепочке можно спрятать в складках юбки. Заговоренная на шестнадцать видов магии, она не раз уже спасала своей хозяйке жизнь. В узком корпусе прятался кристалл, заряда которого обычно хватало на месяц, а удобный переключатель режимов, позволял быстро выбрать и активировать нужное заклинание.
Едва Лаванда успела привести себя в порядок, как прозвенел колокольчик на входной двери.
— Господин Фреш, рада вас видеть. Как добрались? — Лаванда впустила посетителя.
— Эти маги совсем распоясались, — Фреш гневно стукнул тростью. — Представляете, госпожа Брейк, у экипажа, на котором я ехал, четыре раза отваливалось колесо! Это наверняка из-за происков темных магов. Они хотят, чтобы все пользовались их летающими коврами, и строят козни против честных путешественников! Теперь нельзя и километра проехать верхом или на дилижансе, чтобы какого-нибудь несчастья не случилось.
— Конечно, — вежливо улыбнулась Лаванда, пропуская посетителя в кабинет. Некоторые люди любят объяснять все неприятности в своей жизни мифическими причинами: смертью фениксов, происками некромантов или вампиров. Фреш искренне верил в растиражированные желтой прессой слухи о нашествии темных магов.
— Вы нашли? … — Фреш замер, ожидая ответа. Он даже садиться не стал.
— Да, — Лаванда достала из сейфа исписанный убористым почерком лист.
Фреш дернулся, чтобы выхватить пергамент из ее рук, однако воспитание взяло вверх, и он подождал, пока Лаванда положит лист на стол.
Жадно пробежав его глазами, Фреш расплылся в довольной улыбке.
— Это ведь оригинал?
— Как договаривались.
— Неужели, он вам его отдал?
— Песня теперь у вас. Это единственное, что имеет значение, не так ли?
— Вы правы, остальное совершенно неважно! — Фреш трясущимися руками выписал чек на оговоренную сумму, и счастливый вышел прочь.
На самом деле предыдущий владелец даже не подозревал, что является хозяином оригинала песни о Повелителе Медный Грош. Пергамент достался ему в наследство от скоропостижно скончавшегося дядюшки, одного из тех любителей старины, которые верят в существование нечисти и собирают так называемые доказательства ее деятельности.
Племянник был далек от старых сказок, и, не разбирая, выставил все найденные книги и свитки на гаражной распродаже, где, собственно, Лаванда и приобрела искомый клочок пергамента. Однако Фрешу об этом знать не обязательно, пусть верит, что текст досталась ей трудным, а то и противозаконным способом.
Больше на сегодня встреч назначено не было, и Лаванда заколебалась между необходимостью сидеть в офисе и ждать клиентов, и желанием снова кинуться в больницу к Адриану.
Ее взгляд упал на второй стол, предназначенный для секретаря. Долгое время за ним работал Рэмус, однако Адриан приревновал ее к нему, и парня пришлось уволить. Вместо улыбчивого эльфа Лаванда наняла Дженни, однако тут уже ревновать пришлось ей: слишком сладкими взглядами новая секретарша обменивалась с Адрианом.
С тех пор второй стол в кабинете стоял пустым, а место помощника оставалось вакантным.
Лаванда как раз решила устроить себе внеплановый выходной, когда дверь без стука открылась, и в кабинет вплыла большая, в человеческий рост, картина. Позолоченная рама выглядела внушительно: получишь такой по лбу — и вмиг на тот свет представишься. Следом вошла женщина в розовой косынке, на вид — ровесница Лаванды.
— Мне нужна ваша помощь, — не поздоровавшись, гостья плюхнулась в кресло для посетителей и вытянула вперед ноги в потрепанных ботфортах. Вместе с выцветшей юбкой и потертым на локтях вязаным свитером они смотрелись нелепо. Впрочем, гостья была магом, а уж они одевались один чуднее другого. — У меня украли зеркало. Вот такое, — гостья указала на зависшую в паре сантиметров от пола картину.
Лаванда бросила на нее беглый взгляд, и снова повернулась к гостье.
— Меня зовут Лаванда Брейк, я хозяйка агентства. Позвольте узнать ваше имя?
— Гвен, — кажется, гостья действительно считала, что этого достаточно.
— Очень приятно, Гвен, так что вы хотите?
— Я же сказала, у меня пропало зеркало. — Маг недовольно поджала губы. — У вас на дверях написано, что вы можете его найти.
— Возможно. Расскажите мне, когда вы заметили пропажу?
— Как только это случилось.
— И когда же произошла кража? — терпеливо уточнила Лаванда.
— Два часа назад.
Лаванда набрала в грудь воздуха и медленно досчитала до двадцати. Успокоившись, она продолжила разговор. Информацию из клиентки приходилось клещами вытягивать, однако Лаванда справилась.
Сегодня Гвен находилась в рабочей лаборатории в Институте телепортаций, когда почувствовала, что семейная реликвия покинула дом. Зеркало передавалось в их семье из поколения в поколение на протяжении очень долгого времени. Даже в семейных хрониках не осталось информации о том, кто создал или купил его. Гвен утверждала, что зеркало не имело магической ценности. Однако же, словно дорогой артефакт, оно было привязано к владельцу.
— Связь разорвали, как только зеркало вывезли из поместья, — Гвен скорбно покачала головой. — Я не могу отследить его, поэтому вынуждена обраться к специалисту.
— Кроме привязки на зеркале были другие заклинания? — Лаванда сделала пометку в блокноте.
— Нет. Зеркало невозможно заколдовать, оно имеет абсолютную устойчивость к магии.
— Абсолютной устойчивости не существует, — Лаванда задумчиво постучала карандашом по столу.
— Я знаю, однако, это зеркало — исключение.
— Ваш род постоянно обновлял заклинание владельца, не так ли?
— Да, это возможно, поскольку первый раз чары привязки применили до того, как зеркало стало непорочным.
— Каким? — не поняла ее Лаванда.
— Непорочным, то есть невосприимчивым к магии, — охотно пояснила Гвен словечко из сленга своих коллег.
— Зеркало служило порталом? — Лаванда подошла к картине и на этот раз внимательно изучила ее. На полотне художник изобразил бесконечный зеркальный коридор, в котором царил похожий на грязную вату туман.
— Нет.
Раму нарисованного зеркала украшали множество завитушек, на первый взгляд, не несших на себе ни какого смысла. Присмотревшись, Лаванда обратила внимание, что часть из них напоминает рунический алфавит эльфов. Маги и сейчас использовали его во время составления заклинаний. Лаванде по роду дел приходилось часто сталкиваться с древней эльфийской письменностью, поэтому перевести написанное ей не составило труда:
— Пусть никогда не вернется в свои владения Повелитель Медный Грош.
— Это не заклинание, — пренебрежительно пожала плечами Гвен.
— На зеркале тоже есть эта надпись?
— Естественно. Его ведь делали еще в то время, когда все повально верили в существование некромантов.
Больше ничего ценного узнать не удалось, Гвен не заметила в доме ничего подозрительного, гостей она не принимала уже больше десяти лет, а врагов у нее не было.
— Вы, наверное, захотите осмотреть все лично? — Гвен протянула детективу пропуск в поместье — перстень из белого золота, ободок которого украшала голова рыси. — Мы придерживаемся старых традиций.
— Я как раз хотела просить вас об этом, — Леванда надела кольцо на мизинец. — Благодарю.
— Картину я вам оставлю, сможете изучить, как выглядит зеркало.
— В этом нет нужды, — Лаванда не собиралась взваливать на себя ответственность по охране, несомненно, ценной реликвии.
Гвен пожала плечами, но картину забрала с собой.

***
Эллис смотрела на укрытый снегом лес, не отводя глаз и не слушая горьких причитаний за спиной.  Лес кормил крестьян, щедро делясь ягодами, грибами, одаривая хворостом и позволяя выращивать овощи и пшеницу  на волшебных полянах.
Однако плата за это была высокой. Раз в три года жители деревни отдавали лесу молодую девушку.
На этот раз жребий выпал Эллис, дочери кузнеца.
— И горячая кровь пусть растопит сердце зимы и подарит нам богатые урожаи! — провозгласил староста, когда умолкли плакальщицы.
Бабка Дебора и ее еще более старая сестра подковыляли к Эллис и набросили на худенькие плечи ритуальный красный плащ.
Односельчане расступились, открывая проход, и Эллис, сжав побелевшими от холода пальцами край плаща, неуверенно сделала первый шаг.
Снег хрустел под ногами, и она сосредоточилась на этом звуке, стараясь больше ни о чем не думать. За несколько минут Эллис продрогла до костей: тонкая ткань не спасала от холода.
Говорят, что один раз крестьяне отказались отдавать лесу дань, и тогда зеленая листва опала, и деревья стояли под снегом голые, а щедрые поляны перестали давать урожай. Начался голод, и людям пришлось смириться с необходимостью жертвовать своими дочерями. Эллис отвернулась от расчищенной дорожки, что вела на поляну, где колосилась рожь, и пошла прямиком по девственному снегу. На ее пути нет утоптанных тропинок. В лес никто не ходит: там нет ничего, кроме смерти.
Холодно. На ресницах замерзли льдинки невыплаканных слез. Эллис смотрела только под ноги, стараясь огибать глубокие сугробы. Поднялся ветер, и деревья грозно зашумели, словно недовольные ее присутствием. С веток полетели комья снега, норовя попасть по одинокой фигуре в красном плаще.
Эллис устало брела, готовая в любой момент упасть в ближайший сугроб и сдаться лесу, когда перед ней вырос мужчина. Он снял меховой плащ и накинул ей на плечи.
— Пойдем.
Тепло от чужой одежды тут же окутало Эллис. Она неосознанно вцепилась в ткань, пытаясь запахнуться еще плотней. Незнакомец был на две головы выше, и в его плащ Эллис могла завернуться трижды.
— Но…
— Ты хочешь окоченеть здесь? — не дожидаясь ответа, мужчина подхватил ее и понес.
— Я — жертва.
— Я знаю.
Эллис больше не спорила. Согревшись, она устало прикрыла глаза, позволяя незнакомцу нести себя сквозь лес. Обреченная на смерть, Эллис была уверенна, что хуже не будет.
Она не заметила, как уснула. Очнулась только от звука открывающейся двери.
— Банни, принимай гостью, — шепотом сказал кому-то ее спаситель.
— Ой, Берт, она же совсем еще ребенок!
— Знаю, — Берт положил девушку на лавку. — Ты как? Жива?
Эллис открыла глаза. Она находилась в просторной светлой комнате. Стены украшали рога оленей, а над входной дверью висела ухмыляющаяся голова матерого кабана.
— Я тебе мяту с малиной заварила, выпей, чтоб не заболеть, — пухленькая тетушка лет сорока, протянула ей глиняную кружку, из которой приятно пахло травами и вареньем.
— Спасибо.
— Банни тебе все расскажет, — Берт кивнул на тетушку.
— Берт, а как быть со свадьбой? — Банни выглядела встревоженной.
— А что не так?
— Она еще ребенок.
— Значит, завтрашний счастливчик подождет со своим правом столько, сколько будет нужно! — отрезал Берт. — Позаботься о ней.
Он вышел, хлопнув дверью чуть сильнее, чем следовало.
— Неужто никого постарше не нашлось? — вздохнула Банни, помогая Эллис снять плащ. Снег растаял, и тонкая ткань промокла насквозь. — Как у них совести хватило, отправить тебя в таком виде в лес? Он же совсем не греет.
— Я должна умереть в лесу.
— Чушь! — тетушка развесила плащ возле печи для просушки. — Я тоже из деревни. Меня отдали лесу девять лет назад. Ух и боялась я поначалу!
— Вы тоже жертва? Но тогда…, но как же…
— Видишь ли, деточка… — Банни села рядом и вздохнула.  — Как тебя зовут?
— Эллис.
— Эллис, деточка, ты ведь знаешь, что если бы не волшебные поляны, то людям негде было бы сеять рожь и выращивать овощи. А в зимнем лесу много еды не соберешь. Там, где нет волшебства, нет и зеленой листвы, нет травы, не слышно привычного пения птиц. Там страшно, — Банни замолчала, собираясь с мыслями, а потом продолжила. — Сила оборотней питает лес. Это благодаря ей мы все еще живы. Вот только волки дорого заплатили за свою щедрость.
— Берт — оборотень? — глаза Эллис расширились от ужаса.
— Самый что ни на есть настоящий. Ты не бойся, он тебя в обиду не даст. Оборотни очень ценят женщин, ведь своих-то у них нет.
— Как нет?
— А вот так, — развела руками Банни. — С тех самых пор, как они свою силу лесу отдали, так у них только мальчики и рождаются. Я троих родила, и ты тоже сына родишь.
— Оборотни спасают тех, кого находят в лесу? — Эллис зябко обхватила себя руками.
— Нет, — Банни протянула ей шаль. — Волшебные поляны существуют благодаря оборотням. И они назначили плату, за то, что люди ими пользуются. Три деревни охраняет сила оборотней, и из трех деревень они берут плату молодыми девушками. Тебя пожертвовали не лесу, а волкам!
— Они меня съедят? — глаза Эллис расширились от ужаса.
— Да нет же! Вот глупая. У тебя завтра свадьба! В общинном доме поставят столы, соберется вся деревня. Сначала старая Шейла раздаст холостым парням вареники, в одном из которых будет спрятана прядь твоих волос. И тот, кому повезет, станет твоим мужем. Вот только… Сколько тебе лет, деточка?
— Восемнадцать.
— Да? А на вид совсем еще кроха. Есть хочешь?
— Нет, спасибо, — от усталости голод не чувствовался, а вот спать хотелось так, что глаза сами собой закрывались.
— Тогда лезь на печь и не думай о грустном. Завтра с утра придут девчата, принесут тебе свадебный наряд. Ты отдохни, а я схожу, скажу Лесси, чтоб ушила твое платье.
***
Берт едва успел выйти со двора, как на него налетел вихрастый мальчишка. Поскользнувшись на снегу, бегун вцепился что есть сил в ткань плаща.
— Крис, что ты носишься, как угорелый?
— Я вас ищу! — глаза мальчишки горели восторгом. -  Дэнни оборотился!
— Что?
— Дэнни! Мой брат! Он вчера родился. А сегодня мы смотрим — вместо него щенок лежит. Батя велел бежать со всех ног и вам сообщить. Вот!
— Пойдем.
С тех пор, как оборотни отдали свою силу лесу, они потеряли способность менять облик. И сейчас Берт не знал, радоваться или боятся. Если новость правдива, то последствия могут быть непредсказуемы.
— Грег, что у вас стряслось? — сходу спросил Берт, переступая порог.
— Вот! — счастливый отец поднял вверх укрытого серой шерстью кутенка, которого перед этим баюкал на руках. — Мой сын — настоящий оборотень!
В подтверждение его слов щенок недовольно взвизгнул и превратился в хнычущего малыша.
— Третий раз за вечер! — Грег довольно улыбнулся, после чего передал малыша его матери и, отведя вожака в сторону, спросил, понизив голос:
— Берт, что бы это значило? Магия вернулась к нам, и лес скоро погибнет?
— Не знаю. Шаман приходил?
— Да, я показывал Шону малыша. Он сказал, что все в порядке.
— Я поговорю с ним. А ты не волнуйся. Возможно, зима утратила силу и скоро закончится, поэтому и родился настоящий оборотень.
— Думаешь?
— Да. Иди к сыну.
Берт вовсе не был так спокоен, как показывал.  Стоило проверить Камень, однако приближаться к нему без шамана опасно.  Через  этот артефакт сила волков поступала лесу, и Камень мог до смерти высосать неосторожно приблизившегося к нему оборотня. Валун, размером с теленка, стоял на лысой горе неподалеку от деревни, и волки обходили это место стороной.
Дома Шона не оказалось, и Берт отправился к артефакту, понадеявшись, что найдет шамана там. Его расчеты оправдались: Шон внимательно изучал нанесенные на Камень символы.
— Ну как? — спросил Берт вместо приветствия.
— Вроде бы ничего не изменилось, — Шон поднялся и отряхнул снег с колен. По меркам волков он был очень молод — едва двадцать лет сравнялось, однако старый Ремус скончался год назад, и все обязанности шамана перешли к его ученику. — Наша магия по прежнему течет к Камню, а он рассеивает ее по всему лесу.
— Тогда почему сын Грега оборачивается?
— Не знаю, — Шон закусил губу и задумчиво посмотрел в лес, словно мог найти там ответ. — Смотри, что это?
Он сделал несколько шагов вперед, чтобы росшие у подножья холма деревья не закрывали обзор.
— Огонь? — предположил Берт, также заметив вспыхнувшее пламя.
— Нет, — в голосе Шона проскользнуло волнение. — Свет идет со стороны замка. Видишь?
— Пожар? — Берт стал рядом, всматриваясь в серое приземистое строение. Замок Медного Гроша стоял таким же безжизненным и мрачным, как и всегда, а вот башня, построенная в отдалении от него, вся светилась ровным белым светом.
— Дыма нет, — возразил Шон. — Помнишь, Шейла рассказывала, что башня всегда светилась, когда хозяин возвращался домой?
— Но ведь он мертв.
— Тогда почему башня светится?
 Берт не ответил. Оборотни надеялись, что если повелитель Медный Грош вернется, то зима закончится, и они снова смогут пользоваться своей силой.
— Шон, я тебя очень прошу, никому не рассказывай об этом. Я не хочу зазря обнадеживать волков. Сначала нужно все проверить.
— Как скажешь, Берт. Ты — вождь, тебе решать.

Глава 2

Дом Гвен находился в северном районе города. Здесь в старинных особняках проживала знать и разбогатевшие бюргеры. Дом окружала живая изгородь, из-за чего он зеленым пятном выделялся в череде традиционных каменных заборов.
Ворот не было, вместо них — открытый проезд с двумя каменными львами по бокам.
Лаванда остановила такси, и они с Донной вышли на углу улицы. Донна отправилась опрашивать соседей, а Лаванда, выставив перед собой руку с перстнем, прошла мимо статуй. Каменные львы сверкнули ставшими на миг красными глазами — и остались сидеть на месте.
Стены особняка оплетал плющ, одевший серый камень в приятную глазу зелень. Однако для того, чтобы попасть в здание, нужно преодолеть лабиринт из вечнозеленых кустов. К счастью для Лаванды, сейчас это была всего лишь формальность. Она знала, что маги частенько использовали такие лабиринты, чтобы отвадить непрошеных гостей или уничтожить врагов, которые тайком пытались пробраться в дом.
У порога ее встретила высокая женщина в длинном черном платье, судя по связке ключей на поясе — управляющая.
— Я Эрин Корунд, — вышедшая смерила Лаванду строгим взглядом, задержавшись на пальце с кольцом. — Это вы — госпожа Брейк?
— Да, мы договаривались, что я приеду и задам несколько вопросов прислуге. Вы ее домоправительница?
— Ключница, — поджала губы Эрин. — Хозяйка предупреждала о вашем визите. Следуйте за мной.
Эрин вошла в лабиринт.
— Я бы хотела поговорить. Возможно, в доме это сделать будет удобней?
— Сначала мне необходимо убедиться, что вы та, за которую себя выдаете. Покажите перстень: с внутренней стороны должна быть гравировка.
— Я ее не заметила.
— Естественно. Надпись может увидеть только доверенное лицо хозяйки, — ключница требовательно протянула руку.
Слегка удивившись, Лаванда сняла кольцо и протянула Эрин. Та отступила на шаг, не сдерживая злорадной ухмылки.
Стоило отдать пропуск, как земля под ногами обвалилась, и Лаванда оказалась в узкой поземной камере. Тело тут же проткнули тысячи острых иголок и начали пить кровь.
Боль и последующая за ней слабость не давали возможности сосредоточиться. Сначала Лаванда еще пыталась сопротивляться, но нечто скользкое и невидимое в темноте выхватило палочку у нее из рук и, судя по причмокивающему звуку, — сожрало.
Достать другое оружие она уже не смогла: ее тело накрепко зафиксировало обитающее в ловушке чудовище.
Голова кружилась от потери крови, сознание плыло, когда сверху неожиданно брызнул свет и послышались голоса. Лаванду достали из ямы и бережно уложили на нечто жесткое. Чьи-то мягкие пальцы проверили пульс.
— Поздно, — незнакомый мужской голос констатировал факт.
— Глупости, потеря пол литра крови не смертельна. К тому же я принесла укрепляющее и кровеобразующее зелье.
По голосу Лаванда узнала Гвен. Она же подняла Лаванде голову и лично влила в рот обещанный напиток.
— Если бы вы приехали вовремя, этого бы не понадобилось! — снова возмутился незнакомый мужской голос.
— Я что, по-вашему, должна была бросить работу неоконченной и мчаться сюда?
— От этого зависела жизнь человека!
— Я с вами не согласна.
— Это из-за тебя Лаванда чуть не погибла?! — судя по запыхавшемуся голосу, Дэн бежал.
— Ей ничего не угрожало, — с раздражением повторила Гвен.
— Офицер, я надеюсь этой… госпоже, — брат явно хотел употребить словечко куда более крепкое, — будет предъявлено обвинение?
— Лицензия на содержание охранного чудища в порядке, жертва — жива. При желании, госпожа Брейк может подать в суд за нанесение тяжких телесных повреждений.
— Уверена, она не будет иметь претензии, — в голосе Гвен явственно слышалось раздражение занятого человека.
Лаванда открыла глаза. Она лежала на носилках, рядом возился фельдшер скорой помощи, ставя капельницу, а в паре шагов стояли Гвен, Дэн, полицейский, горничная со стаканом воды и высокий мужчина в черном костюме, судя по постному лицу — или гробовщик, или налоговый инспектор.
Дэн, злой, как стая бродячих собак, стоял напротив Гвен, весь вид которой показывал, что все происходящее — досадная случайность, отвлекающая ее от более важных дел.
Горничная, худенькая девушка с губками бантиком, протянула Лаванде воду. Сил взять стакан не было, поэтому фельдшеру пришлось помочь ей напиться.
— Спасибо. А где Эрин Корунд? — через силу произнесла Лаванда и поморщилась, когда по телу прошла судорога.
— При чем здесь моя ключница?
— Она попросила отдать ей кольцо, чтобы проверить его подлинность, — Лаванде пришлось постараться, что бы произнести столь длинную фразу. Она с трудом сдерживала тошноту.
— Что?! — Гвен гневно нахмурила брови.
— Я же говорила, что это она заманила гостью, — подала голос горничная.
— Сударь, — брови Гвен опасно сузились, когда она посмотрела на мужчину в черном костюме, — я хочу знать, как Корунд смогла обойти договор?
— У вас с ней магический… — прошептала горничная, невольно прикрыв рот ладонью, и замолчала.
Магический контракт заключался редко, однако его использование не было из ряда вон выходящим делом. Аристократы считали хорошим тоном иметь двух-трех доверенных слуг, чья верность обеспечивалась как раз этим документом.
— Уверяю вас… — мужчина старался говорить уверенно, однако Гвен не дала ему возможности оправдаться.
— К утру у меня должна быть информация о том, как не допустить повторения ситуации, иначе я буду вынуждена искать другого поверенного.
— Конечно…
— Вы еще здесь?
С коротким поклоном адвокат ретировался.
В лабиринт вошла Эрин. Судя по выражению лица, явилась она не по доброй воле, а повинуясь магическому приказу.
— Договор еще действует, — удовлетворенно заметила Гвен. — Значит, врать ты не сможешь. Отвечай, зачем ты заманила эту женщину в ловушку?
— Вы предупредили, что она будет задавать вопросы. Я испугалась, что вы заметили… что я… — слова давались ключнице с трудом, она изо всех сил пыталась скрыть правду, однако не смогла. — Я присваивала часть денег…
— Ты меня обкрадывала?
— Да. Но…
— Не нужно оправданий. Я с тобой поступлю согласно договору.
Эрин побледнела, но тут ее взгляд упал на горничную.
— А вот та дрянь, что прячется за вашей спиной, хахаля приводила и кувыркалась с ним в синей гостиной, — мстительно выложила ключница, догадавшись, кто вызвал хозяйку.
— Она лжет, — неубедительно попыталась возразить горничная.
— Уволена, — не стала ее слушать Гвен.
Чем закончился скандал, Лаванда не видела: ее погрузили в скорую, рядом сел Дэн.
— Ты ведь раньше не бралась проверять счета.
— Я и сейчас не за этим приехала в особняк.
— Тогда почему эта дура решила, что ты собираешься вывести ее на чистую воду?
— Не знаю. Возможно, Гвен не так выразилась, когда предупреждала о моем приезде.
— Эти маги… — Дэн неодобрительно поморщился, — не связывалась бы ты с ними.
— Как Адриан? Он хоть что-либо вспомнил? — сменила тему разговора Лаванда, не желая обсуждать дело.
— Утром я попросил Корри проверить его. К сожалению, у твоего молокососа действительно амнезия.
— Когда я смогу забрать его домой?
— Ты сначала сама на ноги встань. Никуда твой Ри не денется.

***
Роджер сидел в больничной столовой и лениво ел суп. Аппетит портило изображение Аллена, висевшее на стене напротив. Не удержавшись, он спросил у парня за соседним столиком:
— Не знаешь, случаем, что здесь делает портрет ушастого?
— Обычный календарь, — парень пожал плечами. — А ты бы предпочел вместо него полуголую эльфийку? — он коротко хохотнул. — Я тоже!
— Календарь? — он внимательно посмотрел на столбики цифр под портретом. Судя по всему, изучать придется не только азбуку: Роджер обнаружил, что вместо букв все теперь пользовались псевдоэльфийскими закорючками, которых он не понимал.
— Если я попрошу эту напудренную найти мне учителя, это не будет выглядеть подозрительно? — пробормотал Роджер про себя, вычищая тарелку.
Язык так же сильно изменился, однако новый вариант удалось легко усвоить, соединив свое сознание с остаточной памятью бывшего владельца тела. Вот только для чтения этого оказалось недостаточно.
Некромант не понимал, что происходит. Магию люди знали, но почти не использовали. Целитель, который приходил вчера, даже не проверил энергетику как следует.
— Аура здорова, — это все, что он сказал, не заметив, что принадлежит она вовсе не хозяину тела.
Как Роджер ни старался, слияние еще не закончилось, и опытный маг обязательно обратил бы внимание на подозрительные несоответствия.
Целитель заметил только, что мозг недавно был поврежден, и решил, что именно эта травма и стала причиной амнезии.
— Скорее всего, до аварии у него тоже случались провалы в памяти, — авторитетно заявил он и записал диагноз в карточку пациента.
За сутки в лечебнице Роджер полностью исцелился и ожидал, что Лаванда заберет его как можно скорее, но она так и не приехала.
— Не стоит терять зря время, — Роджер вернулся в палату. — Тело мне досталось неплохое, но слабое. Боюсь, этими руками я не смогу по несколько часов кряду фехтовать посохом.
Учитывая, что орудие некроманта весило без малого три килограмма, а держал он его одной рукой, вторую используя для плетения защитных заклинаний, то опасения были вполне обоснованы.
Старое тело Роджер постоянно тренировал и укреплял магически. Поэтому сейчас оказавшись в обычном человеческом теле, он чувствовал себя ущербным: сил не хватит, даже чтоб вампира догнать, не говоря уже о поединке с оборотнем.
Сняв халат и оставшись в легких штанах и футболке, Роджер принялся отжиматься.
— Не ожидал, — раздалось со стороны двери.
Роджер не спеша поднялся.
— Как память? — хмуро спросил Дэн
— Какая память? Даже ошметков не осталось.
— Неужели не вернулась?
— Нечему возвращаться, — Роджер надел халат. — С чего бы такая забота?
— Да вот надеялся, что в тебе остатки совести проснулись.
— Зря.
— Вижу.
— А где Лаванда?
— Рассчитываешь и дальше сидеть у нее под крылышком?
— Возможно. Так, где она?
— В больнице.
— Я не заметил, чтоб она была больна.
— Какой внимательный.
— Отведи меня к Лаванде.
— Зачем?
— Поддержу ее, посочувствую.
— Ты? — скривился Дэн, однако тут же передумал. — Пойдем. Возможно, твой визит действительно поднимет ей настроение. Можешь не переодеваться, она здесь, в соседнем комплексе.
Идти действительно пришлось недалеко. Лаванда лежала на койке, цветом лица почти сливаясь с белой наволочкой. Увидев посетителей, она ойкнула и натянула одеяло до самых глаз.
— Радости и благости, — Роджер поздоровался первым и поймал удивленный взгляд Дэна. Точно! Сейчас ведь все ограничивались словом «Привет» или пожеланием не болеть. Однако исправляться не стал.
— Ри, зачем ты пришел?
— Те не рада меня видеть? — Роджер сел на край кровати и бесцеремонно отнял у Лаванды край одеяла, заставляя ее открыться.
— Я не накрашена.
— Есть обычай, запрещающий тебе показываться перед мужчинами без килограмма пудры на лице?
— Что за глупости? — Лаванда удивленно выпросталась, забыв о своем болезненном, а потому непривлекательном виде.
— Значит, все в порядке, — за разговором Роджер успел проверить ее состояние и обнаружить обширную потерю крови. Лечили Лаванду, почти не применяя магии, и это вызвало у некроманта очередной всплеск раздражения. Подавив его, он сам взялся за дело.
Нигде в больнице Роджер не видел артефактов, отслеживающих применение силы, но все же постарался сделать свое вмешательство как можно более незаметным.
Он передал больной немного своей энергии, чтобы ослабленный организм не опустошал зря свои резервы и ускорил процесс восстановления крови. Все заняло не больше минуты.
Лаванда зевнула, ощутив непреодолимую сонливость, –правильно, после магического вмешательства нужно поспать, так организму будет проще переработать полученную извне силу.
— Когда мы сможем поехать домой? — Роджер решил воспользоваться возможностью пересидеть первое время в безопасности.
— Как только мне станет лучше, — сонно ответила Лаванда.
— Отлично.
— Дэн, может, отвезешь Адриана ко мне?
— Нет. Раньше тебя его не выпишут — я позабочусь. А сейчас отдыхай, я же вижу: ты едва держишься.
Уверенный, что уже завтра сможет покинуть больницу, Роджер вернулся к себе.
Его надежды оправдались, и уже во второй половине следующего дня они с Лавандой садились в один из тех экипажей, внутри которых жила молния.
На вопрос об этом Лаванда ответила, что странная карета называется автомобиль, а ездит она с помощью электричества.
— Ради чего вся эта мишура? — Роджер с любопытством наблюдал, как работники украшают город, развешивая на деревьях гирлянды электрических фонариков, флажки, искусственные цветы и портреты Аллена.
— Через неделю начнется праздник Мира.
— Мне это ни о чем не говорит.
— Страшно ничего не помнить, да? — Лаванда порывисто обняла его.
— Переживу, — Роджер в ответ положил руку ей на плечо. Чувствовал он себя неловко. Ни жены, ни любовницы он так себе и не завел, а став после смерти отца хозяином поместья, отменил право первой ночи и спокойно прожил полсотни лет без женской ласки.
— Расскажи о празднике, — Роджер попытался отвлечься от непривычных ощущений.
— В первый день невесты мира сочетаются браком с Бессмертным.
— Кто он такой? — перебил ее Роджер.
— Аллен Бессмертный, единственный и бессменный Правитель.
— Каких земель? — требовательно уточнил некромант.
— Что значит — каких? — не поняла вопроса Лаванда. — Всех.
— Не может этого быть. Даже если он сумел обхитрить своих союзников, то с вампирами ему не сладить: у Говарда козырь в рукаве. И если бы эта ушастая сволочь не поддержала предложение о мире, Говард устроил бы свистопляску сразу после летних переговоров.
— Какие вампиры? Адрианчик, их не существует. Надо узнать у врача, возможно, кроме амнезии у тебя и другие проблемы есть.
— Я просил не называть меня этим именем!
— Прости. Хорошо, что ты вспомнил детские сказки. Возможно, позже к тебе вернется память и о реальных событиях.
— Я понял тебя, — процедил сквозь зубы Роджер и закрыл глаза, показывая, что не хочет разговаривать.
Аллен Звездный подчинил себе земли людей и вампиров. Теперь всем заправляют эльфы.
Возникло стойкое ощущение, что все вокруг — безумие, порожденное его больным сознанием, а сам он по-прежнему висит в пещере, не имея возможности ни сбежать, ни умереть.
— Лаванда, какой сейчас год? — Роджер спросил первое, что пришло в голову, надеясь, что звучание человеческого голоса убедит его в реальности происходящего.
— Две тысячи девятьсот девяносто девятый.
— От сотворения мира? — уточнил он, не веря, что все вокруг могло так сильно измениться за четыре года. Значит, он все-таки безумен. Однако ответ Лаванды привел его в ужас.
— Нет, конечно. От Великого объединения народов. Повелители княжеств принесли Бессмертному оммаж, и началась новая эра.
— Неужели вампиры смирились с этим? Да и оборотни не потерпели бы эльфа-правителя.
— Ри, ни тех, ни других никогда не существовало, — мягко повторила Лаванда.
— Ты уверена?
— Разве ты видел хоть одного из них?
— Нет, — признался Роджер, судорожно цепляясь в подлокотник кресла. В висках стучало от мысли, что за время его отсутствия случилось нечто ужасное.
— Оборотни и вампиры — это сказки. Существует всего две расы: люди и эльфы.
— Да, за три тысячи лет в это легко можно поверить. Три тысячи… Тьма и нижние миры… — Роджер пытался осмыслить услышанное, но так и не смог.
Наконец, колеса зашуршали по гравию, и автомобиль остановился.
— Кто хозяин дома? — Роджер окинул взглядом многоэтажное строение.
— Господин Шилдс. У меня квартира на четвертом этаже, там мы с тобой и живем.
— Квартира? — презрительно повторил Роджер, привыкши, что все уважающие себя люди живут как минимум в двухэтажных домах. Однако увиденное частично примирило его с ситуацией.
Лаванде принадлежало пять со вкусом обставленных просторных комнат. Обязательных во времена Роджера ковров, гобеленов, мраморных статуй и гигантских напольных ваз здесь не было, однако в остальном убранство некроманта устраивало.
— Это наша спальня, — Лаванда открыла дверь и вошла первой, — возможно, среди знакомых вещей к тебе быстрее вернется память.
— Наша? У меня что, нет личных покоев?!
— Мы ведь живем вместе, — робко напомнила ему Лаванда.
Роджер с трудом удержался от ответа, что в высшем обществе так не принято. Не стоит забывать, что он живет у любовницы-простолюдинки. Откуда ей знать про приличия и достойное поведение?
— Я надеюсь, одеяло у меня свое? Или мы ютимся под одним? — хмуро уточнил он, без энтузиазма смотря на широкое ложе. По каждую сторону от нее стояли прикроватные тумбочки и непривычной формы канделябры.
— Мы спим под разными одеялами.
— А вместо гардеробной у меня шкаф? — Роджер открыл один из них и уставился на ворох рубашек и штанов, между которыми затесалось несколько аляповатых платьев.
В соседнем шкафу платьев не было, но одежда разочаровала некроманта еще больше.
Захлопнув дверцы, он повернулся к Лаванде и смерил ее хмурым взглядом:
— Во сколько в твоем доме подают обед?
Ковыряясь в тарелке и время от времени отхлебывая вино из бокала, Роджер думал, что делать дальше. Больше всего ему сейчас хотелось найти Аллена и оторвать ему голову, а потом сделать с нее говорящий артефакт, пусть мучается. Однако прежде нужно вернуть посох. Роджер надеялся, что светлые не стали уничтожать его: накопители силы всегда ценились высоко.
После обеда он настоял, чтобы Лаванда обучила его чтению. К счастью запомнить буквы оказалось не так уж и сложно. Новая азбука была проще той, которой пользовались три тысячи лет назад, к тому же Роджер не мог избавиться от ощущения, что на самом деле не учит новое, а вспоминает забытое. Он решил, что это побочный эффект от переселения в другое тело. Интересно, сможет ли он так же легко восстановить остальные знания Адриана?
Приятным сюрпризом стало наличие в доме канализации, а также горячей воды. В его время такие удобства могли позволить себе только дворяне.
Под одеяло Роджер нырнул в хорошем настроении. Он смирился с необходимостью делить кровать и собирался выспаться несмотря ни на что.
В постели его встретили горячие объятия и нежный поцелуй. Тело охотно откликнулось на ласку, подарив равнодушному к постельным утехам некроманту новые ощущения. Он поднял руку, чтобы щелчком зажечь свечи, но вовремя вспомнил о том, что их здесь нет.
— Эти канделябры электрические? Как их включить?
— Ты имеешь в виду торшеры? Не стоит.
— Я так хочу.
— Не нужно.
— Почему?
— Я… неудобно…
— Не понимаю, — честно признался Роджер, однако настаивать не стал. Он подошел к окну и раздвинул плотные шторы, впуская внутрь свет уличных фонарей.
В их лучах можно было рассмотреть окутанное тенями ложе, на котором стыдливо прикрывалась одеялом Лаванда. В этот момент она ничем не отличалась от прошедших через его чресла крестьянских невест.
Отец, лишившись мужского органа от зубов волка, доверил исполнять право первой ночи сыну. Роджер не испытывал потребности в телесных удовольствиях и относился к соитию как к скучной обязанности.
Однако сейчас непривычной волной нахлынуло возбуждение.
— Интересно, как влияет тело на сознание, — Роджер остановился посреди комнаты, анализируя ощущения. — Будет ли так и с другими предпочтениями?
— Что? — переспросила Лаванда, не расслышав тихое бормотание.
— Ничего, — выбросив из головы лишние мысли, он подошел к кровати и отобрал у Лаванды одеяло. — Я желаю смотреть на тебя.
Роджер сел рядом и поцеловал ее. Его руки ласкали полные, не помещающиеся в ладони груди, уделяя особенное внимание большим, как распущенные розы, соскам.
Ответом был вздох наслаждения. Лаванда расслабилась, и Роджер уложил ее на подушки.
Он сжал ладонью мошонку, временно лишая себя возможности зачать ребенка. В отличие от отца и деда, Роджер не собирался плодить бастардов.
Сверху его ладонь обхватили пальцы Лаванды. Скользнув выше, они принялись уверенно ласкать стояк, увеличивая и без того сильное желание.
Роджер погладил округлые бока любовницы, мягкий живот с двумя милыми складочками и накрыл ладонью холмик между ног.
— Подожди. Сейчас, — Лаванда привстала на локте, доставая из-под подушки маленький шуршащий пакетик, и через несколько секунд вынула из него нечто скользкое и мерзкое.
— Это что? — с подозрением спросил Роджер, на всякий случай отодвигаясь.
— Презерватив.
— Я не знаю, что означает это слово, — Роджер отодвинулся еще немного.
— Его нужно использовать, чтобы потом детей не было, — Лаванда выразительно посмотрела на его достоинство.
— Я это не надену! — Роджер брезгливо скривился, его член увял, выдавая полное нежелание хозяина продолжать прерванное занятие.
— Но Адрианчик…
— Я просил не называть меня этим именем! — он поднялся на ноги. — И кожу дохлого червяка-переростка я не надену!
— Он из латекса…
— Мне плевать, как эта мерзость называется! — больше всего сейчас Роджера злила невозможность открыто воспользоваться магией, однако и натягивать на себя скользкую прозрачную штуку он не собирался. — Другие способы есть? Например, магические?
— Но ведь они тебе никогда не нравились, — робко возразила Лаванда.
— Мои предпочтения изменились!
— Можно воспользоваться пустоцветом.
— Цветочки будем нюхать?
— Это микстура так называется. Только у нас дома ее нет, нужно купить.
— Отлично, пойдем к травникам.
— Зачем? Она в любом киоске продается, у нас под домом их целых три.
— Они сейчас работают?
— Один точно.
— Так чего ты сидишь? Я все равно не знаю, как у вас происходит купля-продажа.
— Ты хочешь пойти за настойкой сейчас?
— А разве я неясно выразился? — Роджер уже открыл шкаф и искал, что можно быстро надеть. Выбрав плащ, он накинул его на себя и застегнулся на все пуговицы.
Лаванда собиралась немногим дольше. Натянув первые попавшиеся под руку джинсы и рубашку, она пошла к выходу. К счастью далеко идти не пришлось, и меньше чем через полчаса они с Роджером вернулись в спальню.
Однако очарование момента было погублено. Роджер раздражено повалил Лаванду на кровать и овладел, не особо заботясь об удовольствии. Несколько толчков — и он, с сознанием выполненного долга, укрылся одеялом.
Лаванда нырнула следом, прижимаясь теплым боком.
— Еще? — недовольство прорвалось наружу.
— Нет, — Лаванда отодвинулась на свою сторону и тоже закуталась в одеяло.
Роджер лежал, пялясь в потолок и пытаясь найти возможность открыто пользоваться силой. Однако так ничего и не придумал. К сожалению, Адриан не был магом, поэтому если он хотел сохранить его личину, ему не стоило признаваться в своих способностях.
Придя к столь неутешительному выводу, Роджер попытался улечься и уснуть, однако как не изворачивался, все равно натыкался на Лаванду.
Не выдержав, он сгреб в охапку подушку, одеяло и ушел в гостиную. Стоявший там диван оказался вполне удобным, а главное, ничьи ноги не мешали лечь так, как хочется.

***
Красное шерстяное платье было теплым и мягким. Эллис снова пощупала юбку — не колется.
— Волнуешься? — Дорис, молодая женщина с веснушками на носу и веселыми синими глазами, помогала Банни готовить невесту к празднику. Сама она уже девять лет жила среди оборотней.
— Нет, — Эллис мотнула головой, от этого движения светлые кудри рассыпались по плечам. Дорис снова принялась их собирать, заплетая в замысловатую косу.
— И правильно. Оборотни хоть и наполовину звери, но лучше наших увальней из деревни. Или у тебя кто-то был?
— Отец не пускал меня на улицу, говорил, что сам выберет жениха. Да только… — Эллис всхлипнула. — Я очень испугалась, когда староста достал мою прялку из проклятой сумки. Я думала, что моя жизнь закончилась.
Дорис молча протянула ей платок. Эллис вытерла слезы.
— Потом я вспомнила о младших братьях, о родителях. Если лес не получит жертву в срок, они умрут от голода. И я смирилась. Пусть лучше я одна…
Дорис обняла ее, давая возможность успокоиться. Так их и застала вернувшаяся с птичьего двора Банни.
— Ну что вы, девоньки, сырость разводите! — она всплеснула руками и налила в миску воды. — Эллис, умойся. Дорис, неси венок!
Дорис метнулась к столу, на котором лежал головной убор невесты: свитый из медной проволоки обруч.
Свадьбу играли в общинной избе — длинном строении с покатой крышей. Здесь разместили уставленные едой и напитками столы. На лавках у стены сидели седые оборотни и две древние старушки с клюками. Гости моложе просто стояли, переговариваясь, или бродили по дому, ожидая прихода невесты и начала праздника. Женихов было видно сразу — взволнованные и смущенные, они топтались возле двери.
У дальней стенки стоял небольшой, застеленный богато вышитой скатертью стол. За ним сидела слепая старуха, чье лицо напоминало печеное яблоко, а нос — рыболовный крючок. Она медленно, с натугой перемешивала в кастрюле вареники. Черпак, которым она орудовала, был большой, с длинной ручкой, и, глядя, как он движется в руках старой Шейлы, Эллис покрылась холодным потом. На миг ей показалось, что ведьма варит в котле чужие души.
— Тебе холодно? — Дорис заметила, как она вздрогнула.
— Нет. Все хорошо, — на глаза навернулись слезы.
Эллис ловила на себе взгляды: любопытные, восхищенные, полные надежды, оценивающие. Сегодня все здесь собрались только ради нее. Она — главный приз, который достанется победителю жеребьевки.
Женщин было мало, они стояли возле своих мужей и выглядели довольными жизнью. Половина волчьих жен оказалась родом из ее родной деревни. Некоторые из них ободряюще кивали Эллис или успокаивающе улыбались, видя ее волнение.
Дорис и Банни усадили Эллис на почетное место. Рядом стояло еще одно кресло — для счастливчика-жениха.
Со своего места Эллис видела, как молодые парни подходят к ведьме с черпаком, и она насыпает им полные миски вареников. Есть их полагалось стоя у стенки, и женихи спешили перебрать угощение, надеясь найти вожделенный приз. Одним за другим раздавались разочарованные вздохи.
Элиис следила за ними испуганными глазами, надеясь угадать счастливчика.
— Ну, кто еще не подошел? У меня осталась одна порция! — голос у Шейлы оказался громовой, и не скажешь, что его обладательница — ссохшаяся старуха.
Словно в ответ на ее слова открылись двери избы, и вошел Берт в сопровождении тощего старика. Незнакомец не был оборотнем, однако и за человека Эллис его никогда бы не приняла. Не бывает у людей желтых глаз с вертикальными зрачками. Даже у плечистых и бородатых оборотней глаза были человеческие.
— Берт, наконец-то, — узнала знакомые шаги Шейла. — Бери миску и иди к котлу. Сегодня твой последний шанс.
— Прости, мне некогда, — вождь нашел глазами шамана. - Шон, сразу после обряда зайди ко мне, есть разговор.
— Через год ты будешь слишком стар, чтобы претендовать на роль жениха! Бери миску и иди сюда, негодный мальчишка! — Шейла сердито ударила черпаком по казану.
— Придется подождать пару минут, — извинился Берт перед желтоглазым.
Тот понимающе улыбнулся.
— И нечего лебезить перед ублюдком кривой Роззи! — буркнула ведьма, высыпая остатки угощения в миску Берта.
Остальные претенденты уже успели проверить свою порцию и убедиться, что вареники без сюрпризов. Теперь все, не отводя глаз, наблюдали за вождем, который быстро, лишь бы соблюсти традицию, опустошал миску. Эллис задержала дыхание, догадываясь, кому суждено стать ее мужем.
— Кха-кхм, — Берт закашлялся, и вытянул изо рта золотое колечко, на которое была намотана светлая прядь.
— Невеста выбрала жениха! — Шейла правильно расценила его удивленное молчание и в последний раз ударила черпаком по котлу. Оборотни стали садиться за стол.
— Киаран, будь моим гостем сегодня, — Берт жестом пригласил желтоглазого занять место возле себя.
— Думаю, несколько часов ожидания ничего не изменят, — кивнул тот.
Эллис робко подняла глаза на Берта. Он выглядел озабоченным, и вовсе не радостным. Поймав ее взгляд, жених ободряюще улыбнулся, и тревога в его глазах уступила место нежности.
— Соедините воедино свои сердца. Ждет вас одна жизнь на двоих, одна судьба на двоих, — к молодым подошел шаман и поставил между ними резной деревянный кубок, — так пусть же сладости на вашем пути встретится больше, чем горечи.
Берт первым пригубил из кубка и протянул его Эллис. Смесь вина и трав была приятна на вкус, хоть и слегка горчила. Эллис сделала глоток и вернула напиток Берту. Так, по очереди отпивая, они опустошили кубок.
Берт поставил его на стол и нагнулся, целуя Эллис. Смутившись под назойливыми взглядами гостей, Эллис закрылаглаза, чувствуя легкое, как крыло мотылька, касание теплых губ.
И только после этого началось празднество. Гости веселились, щедро подливая друг другу выпивку и не забывая поздравлять молодых.
Эллис украдкой наблюдала за супругом. После третьего кубка, он поднялся, отозвал в сторону шамана и желтоглазого и переговорил с ними.
— Пойдем домой, — вернувшись к столу Берт, взял ее за руку и повел за собой. Под шуточки и пожелания счастливой ночи они вышли на улицу.
Под ногами хрустел снег, воздух, казалось, звенел от мороза.
Эллис семенила за Бертом, не выпуская его крепкой ладони.
Жил ее муж на краю деревни в старом, но крепком доме.
— Теперь ты здесь хозяйка, — Берт потер затылок. — Пока не раздевайся, еще замерзнешь.
Он отодвинул заслонку и поворошил кочергой тлеющие угли.
Эллис замерла посреди дома, наблюдая, как Берт разжигает огонь. Через несколько минут из печи потянуло теплом.
Берт помог Эллис снять плащ и усадил ее перед огнем. Сам опустился на пол и взял маленькие девичьи ладони в свои.
— Завтра зайди к Шейле, она даст тебе целебный отвар.
— К ведьме? — Эллис напряглась.
— Шейла очень хорошая знахарка. Если бы не она, у нас все женщины умирали бы еще во время первых родов. Вам очень тяжело носить наших детей. Шейла говорит, это потому что волчата требуют больше силы, чем им может дать человеческая мать. Мы, хоть и не оборачиваемся сейчас, все равно остаемся волшебным народом. А ты такая хрупкая, как снежинка. — Берт поднял на нее виноватый взгляд. — Я не хочу тебя потерять.
— Я сильная, — она непроизвольно сдвинула колени, когда Берт начал гладить ей ноги.
— Верю, но за отваром сходи, — Берт снова взял ее ладони в свои. Набрав воздуха в грудь, он предупредил: — Как муж я к тебе приду, когда ты будешь готова выносить моего ребенка.
— Я не больна! — Эллис обиженно вскинулась.
— Не хочу рисковать твоей жизнью, — Берт уже отошел к лавке, где стояло ведро с талым снегом. Набрав кружку холодной воды, он залпом выпил.
Эллис со смесью облегчения и обиды смотрела, как он достал из сундука плотную рубашку и бросил ей.
— Переоденься и полезай на печь. Ко мне сейчас придут Шон и Киаран. Случилось что-то серьезное, раз верховный князь вампиров лично приехал.
— Вампиры? — Эллис в ужасе уставилась на Берта.
— Успокойся, нам они не враги.
— Но…
— Полезай на печь.
В двери постучали, и это заставило Эллис поторопиться. Отвернувшись от Берта, она быстро скинула праздничное платье и нырнула в рубашку.
Спрятавшись на печи, Эллис задернула пыльную занавеску и укрылась одеялом.
— Прости, что пришлось побеспокоить тебя в такой день, но дело важное, — в голосе желтоглазого Эллис не услышала сожаления. — А вот жене твоей лучше поспать.
— Хорошо, — согласился Берт, и Эллис словно теплая волна накрыла…
— Позволь еще защиту от подслушивания установить.
Берт кивнул. Достав три кружки и жбан пива, он пригласил Киарана и Шона к столу.
Князь повертел в руках кружку, но пить не стал.
— Мой дед был талантливым некромантом, и он использовал свой дар, чтобы создать чудовищ. Он назвал их упырями. Выпущенные на волю, они должны были убивать на своем пути все живое. Но страшнее всего то, что упыри — как чума. Достаточно им укусить противника, и он в течение суток сам превратится в такое же чудовище. Дед собирался использовать их в войне против людей и эльфов.
Киаран глотнул из кружки и продолжил.
— Когда Светлые предложили мир, дед погрузил упырей в сон и спрятал.
— К чему ты все это рассказываешь? — Берт не сводил с него прямого взгляда.
— Упыри все еще спят в подвале моего замка. Их сдерживают наложенные дедом заклинания. Вот только спать им осталось недолго.
Киаран отодвинул в сторону кружку и тяжело посмотрел на Берта.
— Кто-то высасывает магию из нашего убогого мирка.
— Это как? — встрепенулся Шон.
— Нечто, похожее на щупальца, появляется словно бы из ниоткуда, хватает человека или вампира и выпивает его жизненные силы. В первую очередь щупальца выбирают вампиров или одаренных людей. А если они не находят себе жертву, то выпивают жизнь из окружающего пространства. После них остаются только мертвые ледяные скульптуры. Если хочешь, я покажу тебе застывших в холодном плене зверей и птиц, бесплодную землю, — Киаран медленно, словносдерживая нервную дрожь, сложил пальцы в замок. — Часть щупалец намертво присосалась к моему замку. Когда они выпьют магию, которой наполнены его стены, упыри вырвутся на свободу. Я растратил все свои силы, пытаясь избавить замок от этой напасти, и сейчас я пуст, как застывший мыльный пузырь. Ты можешь проверить это, Шон. Мой резерв истощен, потребуются годы, чтобы восстановить его, но этого времени у меня нет. И у вас нет.
— Не хотелось бы столкнуться с твоими упырями, — Берт медленно отхлебнул из кружки.
— Они не мои, к сожалению. Дед не ожидал, что его род загнется и власть перейдет к бастарду-полукровке, — Киаран не любил вспоминать о том, что его мать была человеком. Дети вампиров и людей обладали преимуществами обеих видов, но, к сожалению, не могли иметь детей. — Упыри созданы так, что подчинить их сможет только вампир, равный по силе моему деду или отцу. А таких нет. Сильнейшие погибли, отдав свою магию лесу и сделав его плодородным, а того, кого я хотел бы видеть своим приемником, вчера сожрали щупальца.
— Соболезную, — кивнул Берт. — Чего ты хочешь от нас?
— Я хочу, чтобы вы отправились со мной и помогли справиться с бедой. У оборотней отменное чутье, а Шон к тому же видит каналы, по которым движется магия. Возможно, вместе мы сможем обнаружить слабое место щупалец. У меня припрятаны два артефакта, но их силы хватит только на один удар, поэтому бить нужно наверняка.
— Хорошо, мы пойдем с тобой, — решил Берт.

Глава 3
Лаванда нашла Ри за столом в гостиной.
— Доброе утро, — она заняла свободное кресло и притянула к себе книгу, которую он читал. «Древние сказки». Лаванда купила ее полгода назад, когда надеялась, что у них с Адрианом будет ребенок. Не сложилось, а книга осталась — как горькое напоминание о несбывшейся мечте.
— Я не нашел горничную.
— У меня нет прислуги, — удивленно ответила Лаванда.
— Сама убираешь здесь все?
— Нет, два раза в неделю приходит Рисса и вытирает пыль.
— Ясно.
Ри медленно, смакуя каждый глоток, пил липовый чай.
Лаванда поймала себя на мысли, что он выглядит чужим. Взгляд стал непривычно цепким и колючим, пухлые губы время от времени сжимались в узкую линию, а лоб задумчиво морщился.
— Раньше ты предпочитал кофе.
Ри только плечами пожал.
— Ты сегодня отдельно спал, — Лаванда постаралась задать вопрос так безразлично, как только смогла.
— Да.
Ни объяснений столь странному поступку, ни извинений.
— Очень странная книга, — Ри постучал пальцем по сборнику сказок.
— Мои любимые, — Лаванда открыла книгу. — У меня в детстве была похожая. Истории о Медном Гроше, который провожает души на тот свет. За эту услугу он с каждого умершего берет медный грош.
— Глупости!
— Почему? Его ведь и прозвали так, потому что за свои услуги медью берет. Еще есть сказка, в которой герой от него полным кошелем мелочи откупается…
— Бред! Медным Грошом прозвали деда, потому что он приобрел поместье у новоиспеченного барончика за медный грош! Споил сначала, а потом договор подсунул. Тот и подписал, не разбираясь. А князь, когда узнал об этом, посмеялся, признал покупку законной и дал деду в награду за ловкость еще и титул. Кое-кто, правда, судачил, что титул дали не деду, а его жене за большую грудь и покладистый нрав.
— Как интересно. Не знала, что ты фольклором увлекаешься. Вот только странно, что сказки в твоей памяти сохранились, а все остальное – нет.
— Сказки? — в голосе прозвучал яд.
— Да, сказки о Медном Гроше, верховном князе всех темных земель.
— Земель тех — пять дней поля, луг, лес, замок недостроенный да две деревни, — Ри говорил с непонятной грустью в голосе. — И то, чтобы вторую деревню поставить, пришлось у соседа его половину леса купить. Отдал этому сквалыге весь доход поместья за десять лет. Но отказать оборотням в просьбе о поселении было бы большой глупостью. Они и за лесом присмотрят, и дичь в нем разведут, и разбойников с дорог распугают. Хорошие ребята, хоть и слишком гордые. Нет у них своего края, вот и вынуждены по чужим землям скитаться.
— Ты так говоришь об оборотнях, словно сам с ними встречался.
Ри в ответ бросил на Лаванду взгляд, от которого она пришла в замешательство. Резко встав из-за стола, он направился к двери.
— Я хочу прогуляться по городу.
— Я с тобой.
— Мне не нужна нянька.
— Но ты ничего не помнишь. Что, если ты заблудишься и не вернешься?
— Прекрати кудахтать. Я не настолько глуп, чтобы не запомнить дорогу.
Ри вышел, а Лаванда осталась стоять посреди комнаты, едва сдерживая слезы. Ведь и пальцем не коснулся, а такое ощущение, что оплеуху отвесил.
Взяв себя в руки, она вернулась в спальню. Нехотя переоделась и вышла.
Умом Лаванда понимала, что нужно заниматься расследованием кражи, а не тратить время на излишнюю заботу, однако ничего не могла с собой поделать. Она готова была бросить дело, наплевав на гонорар и репутацию, лишь бы защитить своего Адрианчика от реальных и надуманных проблем.
Придя в офис и застав всех четверых, включая бодро прыгающих на обеих ногах Даррела, Лаванда отправила их собирать материал по делу о зеркале. Сама же закрылась в кабинете. Работать не хотелось, однако на столе ждала стопочка бумаг — пока Лаванда валялась в больнице, команда не сидела без дела.
Женщина старательно пыталась вчитаться в отчеты, однако мысли то и дело возвращались к Адриану. После травмы он стал жестче и вроде как взрослее. Даже манера речи и походка поменялись! Словно другой человек надел на себя его кожу.
— Какие только глупости в голову лезут! — отмахнулась от неправдоподобных подозрений Лаванда и снова сосредоточилась на бумагах.
Соседи ничего нового не сказали. Впрочем, это и не удивительно — в богатых районах не принято сидеть на лавочках у ворот, охотясь за каждым плохоньким поводом к сплетням.
— Донна умница, в этом месяце ей стоит выдать премию, — Лаванда погрузилась в описание допросов слуг поместья. На отдельный листок выписала всех, кто в течение недели бывал в особняке: помощник пекаря, коммивояжер, обманом проникнувший за ограждение, золотарь, десять соискательниц должности посудомойки и строительная бригада, которая чинила альтанку в саду.
— Действительно, никого постороннего, — не удержалась от язвительной реплики Лаванда и задумчиво постучала ручкой по столу. — Такое чувство, что я что-то упустила. Наверное, стоит еще раз наведаться к Гвен.
Она снова принялась просматривать материалы.
— Вот! Почти все слуги упомянули, что между Эрин и Шарлоттой напряженные отношения, но никто не знает, из-за чего. Судя по описанию, Шарлотта — это та девушка со стаканом воды. Ключница еще говорила, что у нее есть любовник, — Лаванда вспомнила разговор в лабиринте. — Думаю, мне стоит с ней увидится.
Адрес Шарлотты, как и остальных слуг, Донна аккуратным почерком выписала на отдельный лист бумаги.
Добираться на окраину, где жила уволенная за распутство горничная, пришлось больше часа. Обшарпанный дом со следами испражнений на стенах не внушал доверия, а похожие на высохшую кровь бурые пятна у подъезда вызывали желание убраться отсюда как можно дальше.
Нумерация была не везде, и Лаванда внимательно осмотрела соседние дома, проверяя, правильно ли она пришла. В конце улицы остановился автомобиль и высадил на обочину троих людей. Один из них был похож на Адриана, однако все трое слишком быстро скрылись в подъезде, чтобы Лаванда могла быть в этом уверенна.
Решив, что ей померещилось, детектив поднялась к Шарлотте.
— А, это ты, — бывшая горничная выглядела слегка помято. — Что нужно?
— Я могу войти?
— Ну, заходи, раз пришла.
— Спасибо, что вызвала скорую и Гвен.
— Да не за что. Если бы я знала что у этой стервы магический контракт с хозяйкой, я б ее не трогала. Дура я, дура. Надеялась, что хозяйка ее уволит, а меня повысит. Не вышло.
Переступая через разбросанные лифчики, блузы и прочие предметы гардероба, Лаванда прошла следом за Шарлоттой в комнату.
— Шарлотта, расскажи о парне, который приходил к тебе в поместье Рысей.
— А зачем тебе этот мерзавец? Или ты думаешь, что он помогал Эрин воровать хозяйские денежки? Так это не так. Хоть он и сволочь, а лишнего наговаривать на него не стану.
— А почему все решили, что я буду счета проверять?
— Так хозяйка ведь сказала, что приедет ее человек и узнает, кто тут не чист на руку. Вот мы зашевелились. Эрин особенно перепугалась, она ведь больше всех присвоила, старая карга.
— А как зовут твоего парня?
— Льюис, — Шарлотта села на продавленный диван и достала из кармана сигареты. — Хозяйка курить не разрешала. Нет, больше я к этим аристократам работать не пойду. Лучше у нувориша какого-нибудь дом убирать буду.
— Давно ты с Льюисом познакомилась? — Лаванда села рядом.
— Месяц назад. Я-то думала — порядочный мужик, может, женится, а нет — так хоть деньгами поможет. Он поначалу с букетами меня после работы встречал, а потом уговорил его в особняк провести. Покувыркались там с ним несколько раз. А эта стерва засекла и начала шантажировать, что хозяйке расскажет, а та меня с работы попрет. Вот и приходилось для нее воровать.
Шарлотта со злостью затушила сигарету, расплющив ее о пепельницу.
— Чем тебе так Льюис насолил?
— Так бросил он меня, сволочь! Исчез, даже не попрощался.
— И когда ты его видела последний раз?
— Да дней пять назад. Пришел такой, при костюме, с букетом роз, я аж растаяла. Подумала, что он предложение собрался делать, а этот мерзавец колечко так и не подарил! В ресторан, правда, пригласил. Я его весь следующий вечер там прождала, а он, сволочь, так и не явился. Я потом к нему в гости заявилась, хотела скандал устроить, а он — представляешь? — съехал! Сбежал, сволочь такая!
— Как Льюис выглядел?
— Как приличный парень, за такого мне мамка замуж советовала выходить!
— А где он жил?
— На улице Лютиков дом тринадцать. У него, оказывается, приличная хата была. Не пойму, зачем он уговаривал меня в хозяйских гостиных кувыркаться? Могли бы у него встречаться.
— Усы или бородка у Льюиса были?
— Нет, конечно! Этот мерзавец всегда тщательно брился, а волосы на бигуди накручивал.
— Можешь его чуть детальней описать?
— А зачем он тебе? — сузила глаза Шарлотта.
— Расспросить хочу кое о чем.
— Значит, он не только меня со свадьбой кинул, — удовлетворенно кивнула Шарлотта, придя к собственным выводам. — Льюис, сволочь этакая, красавец. Стройный, но не дрыщ какой-нибудь. Волосы каштановые, глаза серые, ресницыдлинные, задница, как у эльфа, без единого волоска.
— Конечно, именно по ягодицам я и буду его искать, — не удержалась Лаванда.
Поездка к хозяйке дома на улице Лютиков почти не дала результатов. Лаванда лишь удостоверилась, что да, такой молодой человек действительно проживал здесь в течение полутора месяцев. Регулярно платил, вел себя обходительно и в целом являл собой образец порядочности. Домовладелица очень сожалела, что столь удобный жилец все-таки съехал.
На этом след красавца-любовника обрывался. Перекусив горячей сосиской у лоточника, Лаванда оставила для своего информатора знак — просьбу о встречи, и вернулась в агентство.
Там ее ждала очередная стопочка отчетов и взволнованные сотрудники.
— Донну убили, — сходу огорошил Лаванду Вилмар.

***
Чем больше Роджер узнавал, тем пасмурней становилось у него на душе. Не так уж сложно догадаться, какие цели преследовал Аллен, превращая его в сказочного персонажа. Теперь никто не помнил малоземельного барона, который выпросил себе титул повелителя в обмен на помощь в переговорах с вампирами. А война трех народов превратилась в выдуманную историю для детей.
Погрузившись в воспоминания, Роджер не сразу заметил, что к нему подкатили двое бритоголовых громил.
— А кто тут у нас живой!
— Да, Седой с Камбалой конкретно облажались.
— Ну, как тебе прогулочка на тот свет? Понравилась?
— А, может, ты там деньжатами обзавелся, а то ведь босс заждался?
— Поехали, дружок. Расскажешь боссу, как так случилось, что ты до сих пор жив.
Проверив ауру наглецов и убедившись, что они не маги, Роджер дал усадить себя в автомобиль. Опасности в поездке к тому, который имел зуб на бывшего владельца тела, он не видел, а отказываться от возможности узнать что-то об изменившемся мире не хотел.
Чистые улицы скоро сменились грязными переулками, и через несколько минут автомобиль остановился у одной из многоэтажек. Роджер вышел и брезгливо осмотрелся. Судя по обшарпанному виду домов, его привезли в бедняцкий район. В доме напротив было выбито окно, и хозяин абы-как заделал проем досками. Пахло помоями. На старой, давно требующей ремонта, мостовой виднелись затертые следы крови. Насмотревшись на чистый центр города, Роджер почти поверил, что такой же порядок царит и в остальных районах.
— Небогато живет ваш босс.
— Ты на обертку не смотри, — громила хотел пнуть его, но замер с поднятой рукой, споткнувшись о жесткий взгляд.
— Веди, — коротко бросил Роджер.
Втроем они поднялись на пятый этаж. Здесь, за первой дверью, исписанной похабными словечками, скрывалась вторая — металлическая, насквозь пропитанная незнакомой магией. Не успел Роджер определить, что к чему, как его толкнули в спину. Падая сквозь призрачное полотно двери, Роджер понял, что оказался в портале. В его время заклятия пространственного перемещения только разрабатывались, и он не ожидал столкнуться с их действующим вариантом.
Боль была адской, и миг переноса Роджеру показался вечностью. Скрючившись на полу, он пытался прийти в себя. Разговор слышался глухо, словно сквозь вату.
— Вы его угрохали по дороге? — голос сочился фальшивым сожалением.
— Нет, босс, — ответил один из громил. — В портал он вошел без единой царапины.
Роджер наконец смог открыть глаза и встать. Первое, что он увидел, — огромное, во всю стену полотно, на котором неведомый художник изобразил коронацию Аллена Бессмертного.
Поддавшись нахлынувшим эмоциям, Роджер вскинул вверх руку с материализовавшимся мечом, похожим на извивающийся язык черного пламени.
Там, где меч касался картины, краска облезала, а нити гнили и обрывались. Меньше, чем за минуту, от полотна остались только грязные ошметки.
— Кого вы привели? — в голосе босса не было страха, только недовольство.
— Меня, — Роджер обернулся к нему с кривой ухмылкой. За столом из мореного дуба сидел лысый толстячок в добротном костюме. В руке он сжимал оружие, похоже на то, из которого убили Адриана.
Выстрелить тот, кого называли боссом, не успел — Роджер оказался быстрее. Темное лезвие меча выбило пистолет из рук толстячка, а потом, извернувшись, ударило его в грудь.
Одновременно Роджер выпустил два маленьких смерча себе за спину, и через секунду раздались синхронные хрипы: заклятие досуха высасывало громил.
Беглый осмотр кабинета убедил Роджера, что на стены наложено надежное изолирующее заклинание.
Скатав ковер, он перетащил на середину комнаты окровавленное тело хозяина кабинета. Обыскав карманы, он нашел нож. Взвесил в руке, определяя балансировку. Хорошее оружие.
Привычными движениями Роджер срезал с мертвого тела одежду. Пока раздевал, нашел на трупе дюжину разнообразных амулетов и презрительно скривился. Какой шарлатан разрабатывал убитому личную защиту? Мало того, что одна половина бирюлек блокирует другую, так еще и ни одного амулета от темной магии. Руки бы оторвать такому горе-специалисту, чтоб не портил репутацию коллег.
Используя вместо краски кровь, а вместо кисточки — собственные пальцы, Роджер нарисовал вокруг тела пентаграмму, после чего долго возился, размещая вдоль осей руны призыва и удержания.
— Отлично, — он в последний раз проверил рисунок. И посмотрел в пустой, на первый взгляд угол: — Что жмешься? Возвращайся. Люблю свеженькие души.
Тело забилось в конвульсиях, и Роджер, придавив его к полу, принялся старательно выводить на лбу мертвеца руну повиновения.
— Эх, нет тут моего любимого операционного стола. Там отличные крепления…
Когда тело успокоилось, Роджер отпустил его и вышел из круга. Прошли долгие пять минут, прежде чем хозяин кабинета пошевелился снова. Со стоном он сел и с ужасом уставился на невозмутимо стоящего Роджера.
— Ты кто?
— Повелитель Медный Грош. Ты можешь обращаться ко мне просто «мой повелитель».
— Слушаюсь, мой повелитель, — бывший босс покорно согласился с таким обращением: свободы воли у него больше не было, ведь поднятый всецело принадлежит поднявшему.
— Думаю, ты с радостью поможешь мне решить некоторые вопросы.
— Конечно, мой повелитель.
— Мне нужен перстень с камнем. Лучше всего с бриллиантом. Камень должен быть чистым, то есть созданным без магического вмешательства. Есть такой?
— Да, мой повелитель.
Поднятый открыл сейф и достал футляр, в котором лежал бриллиантовый гарнитур.
— Отлично! – то, что кольцо женское Роджера не смутило. У его нового тела были тонкие пальцы, и украшение легко налезло на средний палец.
Смерчи по-прежнему танцевали в центре комнаты. Роджер впитал их в перстень и полюбовался, как дружно вспыхнули в камне две искорки — плененные души.
— Деньги и другие украшения есть?
— Да, мой повелитель.
— Собери их в сумки и отдай мне.
Неуклюже поклонившись, поднятый принялся выполнять приказ.
— Я же пока делом займусь. Где у тебя портал? Ага, вижу.
Исследования пространственной двери не заняло много времени. Структура оказалась слишком сложной, чтобы Роджер мог понять ее вот так сразу, но одна ее особенность лежала на поверхности.
— Зачем ты установил абсолютную защиту от любого проявления силы нижних миров? Некромантов не любишь?
— Некромантов не бывает. Портал стандартный, только дополнительно защищенный от сканирования. Такие в военных частях устанавливают. Купил у прапорщика за двойную цену. На складе его списали как дефектный, так что по бумагам этот портал давно утилизирован.
— Стандартный, говоришь? — Роджер почувствовал мстительное удовлетворение. Аллен боится его возвращения. Иначе, почему он превратил порталы в смертельные ловушки? Роджер понимал, что будь он немного слабее, то умер бы при переходе.
Поскольку весь пол был занят пентаграммой, Роджер разместился на столе, предварительно сбросив с него письменные принадлежности.
— Где ты, моя кость, моя кровь, мое дите? Своей кровью, своей волей, своим словом
заклинаю тебя — отзовись!
Черкнув лезвием по пальцу, он позволил красным каплям упасть на полированную столешницу. Кровь — проводник энергии души. И пусть сейчас у Роджера было новое тело, он надеялся, что сумел сродниться с ним, ведь иначе ритуал не имел смысла.
Посох мага — это больше, чем оружие или хранилище силы. Скорее, третья, всегда готовая к бою рука, верно прикрывающий спину друг, охраняющий покой хозяина пес. Внутрь дубового, оббитого адамантом, древка Роджер поместил свой мизинец, а кровь из раны смешал с воском, которым и закупорил отверстие.
К его радости, посох отозвался. Он находился далеко, очень далеко, да и к тому же был опутан чужими заклинаниями, однако хозяина признал сразу.
— Карту!
Поднятый тут же прекратил перекладывать пачки банкнот из сейфа в спортивную сумку и достал из ящика стола путеводитель.
Роджер нашел Высокий и стал изучать окрестности, пытаясь определить, где находится посох. Однако карта выглядела очень странно.
— А где мое поместье?!
Он был готов к тому, что у его вотчины новый хозяин, и даже к тому, что замок и обе деревни сравняли с землей, вот только реальность оказалась куда страшнее. Его земель не существовало. Высокий раскинулся до Блестящей — речки, которая служила естественной границей его поместья. Теперь за синей лентой воды сразу темнели горы.
— Тьма и нижние миры, что этот ушастый сделал с моей землей?! А мои люди? Мой замок? Мой лес с оборотнями?! Я должен это увидеть.
Забыв про посох, Роджер приказал поднятому грузить сумки с деньгами в автомобиль.
Дорога заняла три часа.
Роджер подошел к реке, и его прошиб холодный пот: на противоположном берегу высились горы. Те самые, что должны были начинаться за купленным у соседа лесом. Однако ни леса, ни заливного луга, ни холма, на котором стоял его замок, ни самого замка, ни двух деревень, в окружении полей — ничего не было. Казалось, часть мира вырезали и выбросили, а края — искусно сшили, чтоб никто не заметил пропажи.
Упав на колени, Роджер безумным взглядом обшаривал оба берега, тщетно пытаясь увидеть малейший след иллюзии. Не желая признать очевидное, он до самого вечера исследовал пространство, стараясь понять, что же здесь произошло. Однако ответа на свой вопрос так и не нашел.
Полностью обессиленный, Роджер вернулся в квартиру. Лаванды не было, и он приказал поднятому бросить сумки в гостиной.
— Езжай к себе. Приберись в кабинете. Завтра после восхода солнца жди меня у подъезда в своем экипаже.
— Слушаюсь, мой повелитель.
Когда пришла Лаванда, Роджер сидел на диване, опустив голову на руки, и пытаясь разгадать тайну исчезнувших территорий.
— Донна погибла, — Лаванда устало села рядом и прижалась к его плечу.
— Кто она такая? — Роджер откинулся на спинку дивана.
— Прости, забыла, что ты ничего не помнишь. Донна работала на меня.
— И чем ты занимаешься?
— Я частный детектив. Сейчас разыскиваю кое-что. Донна проверяла телепорты, вор мог воспользоваться одним из них.
— Как она умерла?
— Кто-то запустил в зал ожидания саламандру. Она вспыхнула и все, кто там был, сгорели заживо.
— И теперь ничего нельзя узнать, потому что огонь саламандры полностью выжег информационное поле.
— Не думала, что ты знаешь такие тонкости.
— У меня для тебя подарок, — сменил тему Роджер и достал футляр с остатками гарнитура. Разу уж получил в наследство любовницу, то нужно вести себя соответственно. — Деньги также можешь потратить на свое усмотрение.
Он широким жестом бросил на стол несколько перетянутых резинкой пачек.
— Откуда? — только и смогла спросить Лаванда.
— Не волнуйся, я получил их, не преступив законы приличия и чести, — в его время уничтожение разбойников и присвоение награбленного считалось достойным дворянина деянием. А в том, что поднятый, имя которого он так и не дал себе труда узнать, занимался противозаконной деятельностью, Роджер не сомневался.
От его слов ужас в глазах Лаванды только увеличился.
— Ри, откуда деньги?
— Тебе придется довольствоваться полученным ответом, — Роджер поднялся и направился в спальню.
Больше всего ему сейчас хотелось забыться и не помнить о том, что его вотчина потеряна, возможно, навсегда.
— Ри, во что ты ввязался? — Лаванда догнала его и схватила за плечи.
— Не стоит волноваться, — Роджер обнял ее в ответ. — Тебя приятно держать в руках, — задумчиво озвучил он свои ощущения и наклонился, целуя мягкие губы.
Казалось, что тугая пружина в душе распрямилась и обреченность отступила. Тоска по дому стала звучать глуше, и ужас сменился здоровой злостью. Он обязательно вернет свои земли.
— Ри, не меняй тему. Откуда…
Роджер не дал ей договорить. Углубив поцелуй, он подхватил Лаванду на руки и едва не упал — поднять около двухсот фунтов оказалось ему не под силу. Забыв о необходимости таиться, Роджер применил левитацию и успешно отнес вцепившуюся в него Лаванду в спальню. Пожалуй, вчерашние постельные упражнения стоило повторить, они расслабляли не хуже тренировки с посохом. Да и тело охотно откликнулось на близость женских прелестей.
— Ри, как ты смог меня поднять?!
— Руками, — Роджер уложил ее на кровать. Не задумываясь, как его действия воспримет Лаванда, достал нож и срезал с нее одежду. Отбросив в сторону лоскутки, он расстегнул ширинку, давая свободу уже твердому члену.
Пышное женское тело манило своей податливостью. Однако лоно не было готово его принять. Роджер лег сверху, собираясь настоять на своем.
— Не спеши, — Лаванда притянула его к себе, целуя.
— Почему?
— Мне нужно больше времени.
— Глупости. Я хочу, а ты должна быть готова всегда.
— Ри, ты ведешь себя как нетерпеливый мальчишка. Я также хочу получить удовольствие. Раньше ты был отличным любовником. Жаль, что ты забыл, как ласкать женщину.
— Раньше? — Неожиданно для себя Роджер ощутил злость и ревность. — Женщина, я — лучшее, что у тебя когда-либо было!
— Да ну? — Лаванда нервно облизала пересохшие от волнения губы.
— Можешь не сомневаться.
— Делом докажешь?
Не отводя взгляда, Роджер молча завел ей руки за голову и сжал. Женскую анатомию он изучил, препарируя живых и мертвых, но раньше ему и в голову не приходило использовать полученные таким образом знания для постельных утех.
— Не гневи меня, женщина. Ты должна быть пьяной от радости, потому что я почтил тебя своим вниманием.
Роджер ухмыльнулся, заметив, что тон, которым он это сказал, вызвал в глазах Лаванды непонимание и страх. Успокаивая, погладил ее по щеке.
Не тратя больше время на разговоры, он снова стал целовать Лаванду, свободной рукой лаская грудь. Чем нежнее были поцелуи, тем жестче пальцы терзали мягкие холмики. Лаванда беспомощно вздрагивала, возбуждаясь от чередования ласк с легкой, на удивление приятной, болью.
Оставив в покое возбужденно смотрящие вверх соски, Роджер скользнул к покрытому короткими курчавыми волосами холмику. Внутри было влажно, горячо.
Не останавливаясь на достигнутом, он с довольной улыбкой коснулся клитора. Каждый вздох, каждый стон, вырывающийся из груди Лаванды, доставлял ему ранее неведомое удовольствие. Ощущение власти над другим человеком еще никогда не было столь полным.
— Перевернись, — он шлепнул ее по ляжке.
Лаванда послушно легла на живот, подставляясь под его жадные ладони.
Обхватив ее за бедра, Роджер легко скользнул во влажное, готовое принять его лоно.
Кровь стучала в висках, желание рвалось наружу, лишь последние крупицы самоконтроля заставляли держаться до тех пор, пока Лаванда со сладким стоном не обмякла в его руках. Только после этого Роджер позволил себе излиться.
— Надеюсь, теперь ты довольна? — он устало повалился рядом. Лавадна всхлипнула что-то неразборчивое и прижалась потным телом.
— Задушишь, — беззлобно буркнул Роджер, позволяя обнимать себя. Пожалуй, не так уж и тяжело привыкнуть к присутствию чужого человека в своей кровати.

***
— Бедная ты, бедная. Что, в деревне совсем есть нечего? — охала бабка Шейла, ощупывая тонкие запястья Эллис.
— У нас голода давно не случалось, спасибо лесу. Урожай щедрый каждый год собираем. Дома всегда и юшки, и хлеба хватало. Мы даже мясо каждый месяц ели.
Шейла недоверчиво поцокала языком и стала перебирать глиняные бутылочки на полке. Эллис воспользовалась этим, чтобы осмотреться. Дом знахарки был небольшой, но теплый. Все вещи находились на своем, строго отведенном месте. С потолка свисали сухие пучки трав и мешочки с ягодами. На полках теснились разные настойки, приготовленные, казалось, на все случаи жизни.
Дверь открылась, и вошел мальчишка с двумя ведрами воды. Вылил их в стоящую в углу бочку и расплылся в улыбке:
— Полная, бабуль! Еще что надо? Или я пошел?
— Спасибо, Ив. Вон на столе пирожки, возьми себе парочку.
— О, с капустой! — мальчишка откусил за раз полпирожка. — Мои любимые!
— Беги уже, помощник. Отец, небось, заждался.
— Ага! — за Ивом хлопнула дверь.
— Младший брат Берта, — вздохнула Шейла.
— Я думала, он один живет.
— Так и есть. Рина, мать Берта, овдовела, когда тот еще пешком под стол ходил. Вот и вышла замуж второй раз. Они с Марком жили душа в душу, да только недолго. Померла Рина, когда Криса рожала. Берт подрос и в родительский дом переселился, а Крис, понятное дело, с отцом живет, — Шейла наконец нашла нужную бутылочку и протянула Эллис. - Вот, деточка, пей по глотку каждый день, как проснешься. Через месяц будет у тебя румянец во всю щеку. Окрепнешь, а там, лес даст, и ребенка родишь.
— Спасибо.
— Ну, все, все, иди, а то муж заждался небось. Ты смотри, Берта не обижай. Это он с виду такой грозный, а на самом деле тот еще ребенок.
Берт действительно ждал ее. Он был тепло одет, рядом стояла сумка.
— Я взяла зелье.
— Хорошо. Эллис, я сейчас вынужден уйти.
— Куда?
— Вампирам нужна помощь. Не волнуйся, через несколько дней я вернусь.
— Но… Я думала… — Эллис стремительно покраснела.
— Ты меня не боишься? — Берт казался не менее смущенный. Он осторожно, словно трогал кружево, коснулся ее щеки.
— Нет, — Эллис запрокинула голову, чтобы посмотреть в глаза мужу. Страха не было, только обида на его сдержанность.
Берт ответил поцелуем, от которого у нее закружилась голова. Руки скользнули под плащ, обнимая, и Эллис задохнулась, когда он с силой прижал ее к себе. В живот уперлось твердое мужское достоинство. Эллис, не сдержав любопытства, провела по нему ладонью. Ответом был рык раненного зверя.
— Не забывай пить зелье, — Берт отстранился, тяжело дыша. Подхватив сумку, он выскочил на улицу в надежде, что холод остудит желание.
Маленькая, хрупкая, он боялся ее даже обнять, чтобы ненароком не сломать. Улыбаясь от мысли о нежданном счастье, Берт дошел до края деревни, где его ждали Киаран и Шон.
— Прощание было сладким? — подмигнул шаман.
Берт только отмахнулся, не желая делиться личными переживаниями, и все трое поспешили выйти на едва утоптанную тропинку, что вела в лес.
Говорят, когда-то до вампирских земель нужно было идти много дней, сейчас же дорога заняла лишь несколько часов.
Тонкий аромат смерти заставил оборотней остановиться. Это не был запах разложения — от него волосы на загривке не встают дыбом, а губы не растягиваются в оскале. Берт едва сдержал угрожающий рык, да и Шон, судя по настороженному взгляду, чувствовал себя не лучше.
— Ощущаете? — осклабился Киаран. Кажется, ему тоже было не по себе. — Сейчас здесь безопасно, а вот пару месяцев назад в этих зарослях царил ад. Ступайте за мной.
Однако через несколько шагов оборотни вновь остановились, с ужасом смотря на открывшуюся их глазам картину. Да, Киаран предупреждал о том, что они увидят, но Шон с Бертом все равно оказались не готовы к ледяному лесу.
Растения здесь умерли, однако не той тихой смертью, что заставляет гнилой ствол падать на землю и служить удобрением для новых пагонов. Все деревья превратились в прозрачные ледяные скульптуры. Они стояли, замерев, и ветер, что гулял меж ветвей, не мог заставить их пошевелить даже самым тоненьким сучком.
Берт все же осмелился сделать шаг. Под ногой хрустнуло. Это оказалась замерзшая ворона.
— Почему они все прозрачные? — шепотом спросил Шон.
— Потому что щупальца их выпили, — ответил Киаран и первым двинулся вперед.
Оборотни пошли следом.
Между ледяными деревьями, стоял, настороженно замерев, такой же прозрачный, как и все вокруг, олень. Чуть поодаль, на ветвях, диковинным украшением застыли замершие навек воробьи. Луч солнца скользнул по ним, на несколько мгновений превратив замершие тельца в осколок радуги.
Берт отвел взгляд. Никогда еще он не чувствовал такого леденящего сердце ужаса. Перед тем, как ступить на нетронутое полотно снега приходилось преодолевать себя. Слишком громко скрипела под ногами ледяная корка. Говорить не хотелось. Мысль о том, чтобы осквернить снежную тишину беседой, казалась кощунственной.
Закончился замороженный лес так же неожиданно, как и начался.
На холме, про который говорили, что он — могила настолько древнего мага, что никто и имени его не помнит, стоял замок Киарана. Вокруг испуганно жались деревеньки. Судя по забитым окнам, половина домов стояли пустыми, а те, над которыми вился дымок, выглядели не лучше, чем в тех селениях, за которыми присматривали волки.
— Даже представить не могу, как с этим справиться… — шаман замер, во все глаза смотря на черные, оплетенные сухим плющом башни замка.
— Ты видишь? — удовлетворенно спросил Киаран.
— Да, — сглотнул Шон. — Словно огромная многопалая ладонь. И каждый палец — гибкая змея с жадным ртом.
— Гиблое место, — подтвердил Берт, чувствуя холодок вдоль хребта. Он не мог видеть то, чего испугался шаман, но все чувства кричали о необходимости бежать прочь и как можно быстрее. — Пойдем. Рассмотрим эту штуку ближе.
— Мне бы не хотелось к ней подходить, — поежился Шон.
— В замке сейчас безопасно, — успокоил их Киаран. — Что бы это ни было, оно есть магию стен и на живых существ пока не реагирует. Я хочу показать вам подвал.
Следом за дампиром волки прошли темным коридором к ведущей вниз лестнице. Тяжелые шторы на окнах были плотно задернуты, факелы и свечи — потушены. В нос ударил запах пыли и затхлости. Нестерпимо хотелось чихнуть. Берт сумел сдержаться, а вот Шона выдержка подвела.
— Прости, Киаран, но тебе пора завести хозяйку! — Шаман достал платок и вытер слезящиеся глаза.
— Это я должен просить прощения. Здесь давно не убиралось.
Киаран первым ступил на широкую каменную лестницу. Берт насчитал две сотни ступеней, прежде чем впереди показался вход в подвал.
Под замком вампиров скрывался настоящий лабиринт. Пришлось следом за Киараном спуститься на четыре пролета широкой каменной лестницы и пройти длинным извилистым коридором, напоминавшим пищевод большой свиньи, прежде чем впереди показались адамантовые двери. Огромные, высотой в два человеческих роста створки были дополнительно скреплены цепями, каждая толщиной в крепкую мужскую руку. Замком служил скелет, который крепко держал в руках звенья, напоминая паука с обломанными лапами.
— Жутко здесь, — Берт обернулся к Киарану.
— Очень темная магия охраняет это место, — Шон внимательно изучал стены. — Нам лучше уйти, вряд ли мы сможем помочь тебе, князь.
— Вы мне очень поможете, волки.
Удара в спину ни Берт, ни Шон не ожидали. Поток воздуха впечатал их в двери, а два адамантовых штыря, пробив грудь, намертво приколотили к створкам.
— Ничего личного, Берт, Шон, но я должен в первую очередь думать о своем народе.
Боль от принудительной трансформации охватила оборотней, и они не воспринимали его слов, однако Киаран продолжил говорить, словно извиняясь перед самим собой за предательство.
— Я не могу вечно противостоять щупальцам, а умирать не хочется. Вы же прекрасно замкнете охранный круг, и щупальца останутся без добычи. Два волка — не большая цена за жизнь и покой клана.
Он ушел, а Шон и Берт так и остались висеть. Через них непрестанно проходил магический поток. Пока он бежал спокойно, боль не чувствовалась, но каждая атака щупалец сбивала поток с ритма, и тогда оборотни меняли форму, превращаясь из человека в зверя и наоборот. Шон и Берт не умерли, но в то же время и живыми уже не были, что позволяло обманывать щупальца. Идя на эманацию жизни, прожорливые отростки не отвлекались на другую, более мелкую добычу, однако найдя вместо сытного обеда двух неживых волков, отступали.

Полностью текст можно прочитать/скачать здесь