К философии нужды или подведение итогов

         Вот уже более двух с половиной тысяч лет философы решают множество философских проблем, ведут поиск истины и начала (или начал) всего. При помощи абстрактного мышления они стремятся понять не только мир, но и само познание, мышление. Так в недрах философии появились учение о бытие - онтология, учение о познании - эпистемология и мышление о мышлении – логика.
         Стремясь создать абстрактную картину мира, открыть всеобщие законы бытия, философы опираются на законы мышления, логики. То есть онтологию и вообще философию они строят в определённых логических рамках, выходить за которые запрещено. Рамки определяют метод или механизм познания. Строгое соблюдение стандартной методологии предопределяет исключение отклонений от стандартизированной философии. Однако на деле  философия представлена множеством различных философских учений, которые могут даже противостоять друг другу, а не только дополнять друг друга.
         И это обстоятельство позволяет открыть влияние психических особенностей основателей философских учений на особенность этих учений. Существование психологических типов личности влияет на типологию философских учений и, наоборот, существование типологии в философии раскрывает существование философской типологии мышления. В результате мы узнаём о выделении в философии материализма и идеализма, сенсуализма и рационализма. Эту классификацию в своей монографии «Философия русской души» и ряде других работ я предложил связать с классификацией психотипов К.Г.Юнга.   
         Также нам открывается такая философская классификация, где есть место монизму, дуализму и плюрализму. А эту классификацию я предложил связать с классификацией логики, с выделением в ней классов кривой логики и традиционной логики, что можно обнаружить, в частности в моей монографии «Алгоритмы философского мышления». В зависимости от того, какую логику стремится использовать философ, такой он и получает результат.
         В общем, философия, стремясь охватить всю реальность в ее единстве и многообразии, сама оказывается в единстве и многообразии – монистична и плюралистична одновременно.
         Теперь следует сказать, что решая онтологическую проблему происхождения бытия, нечто античные философы первоначально пришли к мнению, что нечто происходит из ничто, из небытия. Но заявив «нечто из ничто», они пришли к умозаключению нечто есть ничто, А есть Б. Поэтому в дальнейшем некоторые античные философы решили не нарушать традиционной логики и стали утверждать «нечто из нечто». А есть А, следовательно, есть только А, одно начало. Так Фалес заявил «всё из воды».
         Однако данное суждение противоречило мнению тех философов, кто утверждал, что «одно не существует».
         Аристотель, например, писал: «Следуя по порядку надо сказать, существует ли два, три или большее число (начал). Одно быть не может, так как противоположно не одно». (Аристотель. Соч., т.3, М., 1981,с.73) «Знания, исходящие из меньшего числа (начал) точнее». (Аристотель. Соч., т.2, М., 1981,с.307)
         В то же время Пифагор мыслил, что «бесконечное есть ничто иное как один» (Пифагор/Льюис Дж.Г., История философии в жизнеописаниях, СПб., 1885, с.48) 
         Украинский философ Сковорода писал, что «все колосья, как и захариевские семь лампад из одного стебля происходят, чего в нашем мире не видно». (Сковорода Г. Соч. в 2-х т., Т.2, М.,1973, с. 26) То есть Сковорода также как Пифагор склонялся к одному началу (монизму), но не уточнил, начало – это нечто, или ничто.
         Платон усложнил проблему начал. Он написал: «Если единое не существует, то ничто из иного не может мыслиться ни как одно, ни как многое. Если единое не существует, то и иное не существует» (Платон. Парменид,166 а-в). «Единое есть многое». (Платон. Парменид,142-157 в)   
         Заявив, что одно есть многое, Платон тем самым указал на проблему, которую следовало решить логически, не нарушая закона тождества. Для решения антиномии он предложил многое рассматривать как единое. Однако Платон не предложил представлять единое множество как ряд единичностей или единиц, сводимый к простому перечислению одной единицы или единичности.
         А вот Декарт решил, что «для завершения знания надлежит всё охватить достаточной и методической энумерацией». (Декарт. Избранные произведения, М.: Политиздат, 1950, с.273) Однако Декарт не применил методической энумерации к антиномии Платона. Не представил единое многое в числовом варианте, как чистое количество.
         В итоге решение антиномии – «одно есть многое» зависло на долгое время.
         Теперь следует упомянуть об И.Канте, который заметил, что «легче и отчётливее всего можно отличить какую-нибудь вещь от всех других, когда она будет единственно возможная в своём роде». (Кант И. Соч., т.2, М., 1964, с.270) То есть Кант выделил в вещах не только общую, единую сторону, но и подчеркнул уникальность каждой вещи.
         Однако дальше Кант не пошёл. Он не воспользовался возможностью включить одну уникальность во множество уникальностей, связать уникальность и универсальность. В итоге выражение «одно есть единое многое»  раскрывало только одну сторону соответствующего представления и то не полностью.
         Карл Маркс в своём учении о превращении товаров сумел связать ряд товаров разного качества с рядом золотого товара, но не развил мысль дальше. В итоге он не увидел, что ряд товаров разного качества олицетворяет собой универсальный ряд, а ряд золотого товара – единый ряд. Возможно, поэтому Маркс не стал решать проблему одного единого многого.
         А нужно-то было, допуская превращение универсума в единое, свести единое к простому перечислению одной единичности, единицы, что и сделал я в своей монографии «Здравоохранение как аспект производства жизни» и ряде других работ.
         В общем, изобретя монизм, дуализм, монодуализм, плюрализм, моноплюрализм, философы не смогли логически обосновать эти учения. Дело в том, что никто из них не пользовался понятием «кривая логика» и не развивал его. Получалось, что стремясь избежать кривой логики, философы избегали проблемы, заключаемой в утверждении А есть Б.
         Избегая кривой логики, Г.Гегель создал изощрённейшую философскую систему, в которой добился видимости единства кривой и традиционной логик, диалектики. Видимость диалектики заключалась в том, что, стремясь уйти от кривой логики, Гегель допустил не превращение Абсолютной идеи, Духа в природу, а отчуждение: её расщепление, раздвоение. При возвращении к себе после инобытия, Абсолютная идея осталась тождественной себе, аутентичной, хотя Гегель назвал её иной. Идея не смогла развиться в свою противоположность, так как Гегель избегал использования кривой логики. А без кривой логики нет диалектической логики, есть только традиционная логика с её основным законом А есть А. Изобретя понятие «диалектика», законы диалектики, Гегель не решился сказать, что диалектическая логика есть единство традиционной логики и кривой логики. За него об этом сказал я в своих работах.
         Таким образом, следует сказать, что философия более двух с половиной тысяч лет убегала от кривой логики и таким образом от амбивалентного мышления, шизоидности, данных человеку от природы. Впервые в исторических памятниках амбивалентное мышление под видом предметно-символического мышления проявилось в «предметном письме» скифов царю Дарию I. 
         Геродот рассказывал, что, когда царь Дарий I воевал со скифами, скифские цари отправили к нему вестника с дарами. Это были птица, мышь, лягушка и пять стрел. Один из мудрецов, сопровождающих царя, истолковал послание скифов так: “Если вы, персы, как птицы не улетите в небо, или, как мыши не зароетесь в землю, или, как лягушки, не поскачете в болото, то не вернетесь назад, пораженные этими стрелами”.
         Известно, что символика при шизофрении неоднородна. Наиболее характерны для больных шизофренией два типа символики: конкретно-наглядный и абстрактный. Так вот, конкретно-наглядную, предметную символику можно обнаружить в письме скифов Дарию I. То есть шизоидность или шизотимность вместе с амбивалентным мышлением  могла скрываться в предметно-символическом мышлении, также как и в абстрактно-символическом мышлении.
         В последнее время генетики установили, что неандертальцы, появившиеся на Земле 140 тысяч лет назад, не болели шизофренией. И это очень важно не только потому, что данный признак отличает психические и умственные  способности неандертальца от психических и умственных способностей современного человека, появившегося на Земле около 10 тысяч лет назад. Этот факт может объяснить скачок, произошедший в истории культур ископаемых предков человека. И он не связан с увеличением объёма головного мозга, вызванного мутацией гена типа HAKP 1 P у неандертальца, так как мозг современного человека немного меньше. Это качественно иная мутация, касающаяся не объёма и веса головного мозга, а его свойств - психики, мышления.
         Считается, что человек современного физического типа – современный человек сложился в конце эпохи позднего палеолита, перед появлением неолитической революции, приведшей к культуре более высокого порядка.
         Термин неолитическая революция ввел в научный обиход английский археолог Г. Чайлд. Он обозначил им исторический период перехода в эпоху неолита (XII – X тыс. до н.э.) от присваивающего к производящему типу хозяйства, от охоты, рыболовства, собирательства к скотоводству и земледелию. В это же время произошло первое разделение труда. С неолитическим переходом также связывают изобретение первой письменности. Считается, что письменность впервые возникла в первой цивилизации на земле - Шумерах, (3-4 тыс. лет до н.э.).
         Итак, письменность появилась около пяти – шести тысяч лет назад и развивалась в направлении от предметно-символической формы к абстрактно-символической форме. В этом же направлении развивалось человеческое мышление и вообще «вторая сигнальная система» (И.Павлов). Кодировка объективной реальности стала совершаться в знаках, расположенных в двух уровнях, животном (биологическом) и культурном.  И если у животного, обладающего только одной рефлекторной сигнальной системой, не было выбора в принятии решения и действия, то у  современного человека появился выбор. Дело в том, что код абстрактно-символической реальности, как и код предметно-символической реальности оказался двоичным, двузначным, а не однозначным, как у предметной объективной реальности.
         У человека над первой сигнальной системой встала вторая сигнальная система, а над влечением, либидо встала воля с мышлением. И вот оказалось, что иногда человек не способен из двух противоположных решений выбрать одно, что, бывает, не способствует выживанию. И эта же проблема нашла себе место в философии, когда пришлось выбирать, нечто есть или не есть ничто. 
         Неспособность выбрать одно из двух суждений, умозаключений, решений приводило к дуализму, следовательно, к плюрализму, названному эклектикой. Началась борьба с эклектикой. И вся история философии свидетельствует об этой борьбе монизма с дуализмом и плюрализмом, следовательно, с кривой логикой, относимой к паранойе.
         Началась борьба с амбивалентным мышлением. И всё от того, что философы не смогли найти подходящего базового понятия, которое бы не было двузначным, но могло бы выполнять функцию двузначного понятия, совмещало бы в себе нечто и ничто, (+) и (-), 0 и 1.
         Как мне кажется, в том философском учении, которое предлагаю я, решены выше обсуждаемые проблемы. В своей монографии «Философия нужды» я предложил в качестве базовой категории использовать категорию «нужда», которая однозначна и нет, так как совмещает в себе смысл нечто и ничто, бытия и небытия, присутствия и отсутствия. Математическим выражением знака, способного служить нулем 0 и единицей 1, материальной и нематериальной точкой может служить бесконечная дробь 0,000…1. Её отличие от нуля бесконечно ничтожно, поэтому им можно пренебречь.
         Доказав, что одно есть однообразное и разнообразное многое, я создал систему не моноплюрализма, а плюралистического монизма. Также я ввел в научный оборот понятие «дуалистический плюрализм», раскрыв его суть.
         Ну а вообще следует сказать, что товарно-денежное обращение, следовательно, превращение ряда товаров разного качества в денежный ряд изобрёл не какой-то один гений, а народ. Я же увидел в нём систему, где одно или цикл обращения представлен обменом множества предметов, в котором различимы два ряда, количественный и качественный. Я обнаружил в системе товарно-денежного обращения монистическую систему, включающую в себя дуалистическую и плюралистическую системы или совпадающую с ними. Эта система плюралистического и дуалистического монизма была материалистически триедина. Но так как она была создана человеком, то за предметами системы скрывались распредмеченные идеи. То есть материалистическая триединая система представляла собой триединую систему опредмеченных идей, материализовавшуюся идеалистическую триединую систему. И это видение раскрывало синтез идеализма и материализма.
         Ну, а в природе на примере разложения белого цвета на цвета радуги я нашёл естественный плюралистический монизм, создав цветовую модель континуума, континуитивную философию.