Приключения мужчин у дачи. Глава девятая

Как ни торопил Карацупа своих работников пилы и топора, но сруб собрали на паклю только в среду. Теперь нужно было вырезать двери и окна, сделать черновой потолок, и тогда можно будет приступать к установке стропил.

Положили последнее бревно, Семён посмотрел на часы:
- Так, восемнадцать ноль-ноль. Ужинать ещё рановато, начинать другую работу – поздновато. Съезжу-ка я домой на пару часиков.

Сходили искупались. Потом Карацупа упал на свою рабочую «лошадку» и укатил. Митька с Глафирой стали  готовить ужин. Бодриков и Бубнов заспорили – сбривать пятидневную щетину или бороды отращивать.

- Давай, Гена, побреемся, - уговаривал Бубнов друга. – Зря, что ли, ты станок с собой брал?
- Я станок брал на всякий пожарный. А теперь решил с бородой походить. Когда ещё выпадет такой случай – не бриться целый месяц. Только в следующий отпуск. Это целый год ждать. А ты хочешь – брейся!
- А я не хочу один. Я хочу, как все.
- Как все не получиться. Митяй бриться не будет, а Сэм приедет побритый – вот увидишь. Он после военного училища привык бриться.

Был в биографии Семёна Карацупы такой факт – целый год он проучился в училище ВДВ. Но неудачно прыгнул с парашютом – сломал ногу - и был комиссован.
Бубнов стал уверять, что Карацупа бриться не будет, пока на работу не выйдет. Они поспорили. Митяй разбил их рукопожатие.

- На что спорили-то, - поинтересовался запоздало.
- На желание. Кто проспорит, тот желание выигрывавшего выполняет.
- Ну, знаете, так можно всё что угодно придумать!
- Ничего, ничего! Мы договорились  - всё будет в разумных пределах.

Семён приехал, когда уже стемнело. Был он небрит и задумчив. Бубнов толкнул локтем Геннадия:
- Ты проиграл – он не побрился.
- Подожди, что-то он опечаленый какой-то.

Когда все разошлись Бодриков спросил:
- Сэм, чего расстроенный такой?
- Да не расстроенный я, Гена. Не расстроенный, а задумчивый.
- О чём задумался, детина?
- Ты представить себе не можешь, о чём! Даже не знаю, как объяснить. Нет, не так. Как объяснить, знаю. Не знаю с чего начать…

- А ты начни с середины. С самой сути, так сказать.
- В общем, развелись мои тесть и тёща…
- Не понял?
- Да я сам ничего не понял! Приезжаю, смотрю – тёща у нас в гостях. Ну, здороваюсь, туда-сюда, хорошо говорю, что приехали. Давно не бывали. А Пётр Ильич как, жив-здоров? А Нина моя потом на кухню меня зазвала и объясняет, что мать, мол, от отца уехала. Теперь, говорит, домик в Вишнёвке хочет купить…

- Ни фига себе…А на какие шиши?
- Вот и я её спрашиваю: на какие шиши? А она мне, мол, мама деньги с книжки снимет, у ней там три тыщи… А пока, мол, у нас поживёт.
- Ну, что ж, прими соболезнования, моя тёща с нами уже целый год живёт. А побриться тебе всё равно надо было, несмотря на такое потрясение. А то я, понимаешь, Бубнову, из-за тебя проспорил…
 
Карацупа тряхнул головой:
- Пошли спать. Ты уже продумал, с какой стороны у тебя дверь будет, с какой – окна? Я «Дружбу» привёз – завтра вырезать будем.
- Всё продумал, завтра покажу.

На следующий день встали раньше обычного. В семь часов утра щебетанье птичек в лесу перебил рёв бензопилы «Дружба». Карацупа решил в этот день ударным трудом нагнать отставание от графика.

Вырезав дверь  и три небольших окна, мужики накидали черновой потолок и уложили подстропильные балки. «Пошабашили» уже в девять часов вечера. Умаявшись за день, у костра с гитарой уж не сидели. Поужинали и сразу легли спать.
Утром встали в восемь часов. Попив крепкого чаю, начали устанавливать стропила.
К обеду, откуда ни возьмись, набежала огромная туча. Подул ветер. На западе засверкали молнии. Не успели мужики спуститься вниз, как небеса разверзлись, и хлынул ливень. Пока добрались до сарайки, все уже вымокли до нитки.
Через двадцать минут дождь начал стихать. На западе засветлело небо. Грозовая туча уходила на восток. Дождик уже капал потихоньку. Сквозь сизые облака пробивалось солнышко.

Митяй выскочил и побежал в палатку. Вернулся с бутылкой самогона.
- Это резерв, Сёма, лекарство… Чтобы, значит, не простыть, - начал оправдываться Митька, перехватив сердитый взгляд бригадира, - ты же знаешь, у меня хронический бронхит!

- У тебя, Мякиш, хронический алкоголизм, это я знаю. А про бронхит впервые слышу! Очень трудно простыть, когда на термометре плюс тридцать, а дождь тёплый, как парное молоко…
Но Бодриков уже доставал стаканы и закуску.
- Может быть, действительно, не повредит сто грамм наркомовских?
Карацупа махнул рукой:
- Чёрт с вами! Всё равно сейчас наверх не полезешь – опасно. Брёвна после дождя скользкие…

Дождь прекратился совсем. Вышли из сарайки, задумали закурить. Ан, нет. Оказалось сигареты кончились.
-Глаша говорила, что в сельповский магазин вчера курево завезли, - изрёк Мякишев, - дают по одной пачке в руки.
Его никто не понял.

-Какая Глаша? – Удивлённо спросил Бубнов.
- Так, Галина Евгеньевна по паспорту – Глафира…
- О, ты уже и до её паспорта добрался!
- Ничего себе, - засмеялся Бодриков, - сколько лет с ней работаю, а не знал…
Карацупа перебил:
- Да ну вас, с паспортами! Что ты насчёт курева сказал?
- Идти, говорю, в магазин всем надо. Потому что одному покупателю только одну пачку дадут.
- Так вот и идите втроём. Гена не курит, купит мне пачку. А я пока оставшиеся стропила подготовлю.