Eva

Заходившее солнце небрежно проводило лучами по раскинутым палаткам, пестрые ленточки над ними теребил ветер, придавая пейзажу завершенность, мало кто находит ее интересной. Но артистам бродячего цирка уродов местность стала теплой, родной и успокаивающей после выступлений. Посмотреть на редкие кустики, куцую траву в поле и с облегчением подумать - природа побеседует с тобой всегда охотно, пусть и без слов, при этом ей совсем неважно, как ты выглядишь.
Вдохновленная этим воспоминанием, из палатки вышла высокая коренастая женщина. Звали ее - Эва, хозяйка цирка рекомендовала ее посетителям как самую высокую и сильную на свете, за характер, лишенный кокетства, неразговорчивость и суровость во взоре, товарищи прозвали ее Амазонкой. Сейчас же это не имело значения, с каждым прикосновением к мужеподобным скулам, она ощущала, как уходит прошлое, будущее, есть только настоящее – закатные хрупкие облачка и словно разговаривающие друг с другом развевающиеся на ветру ленточки шатров.
Эва смотрела за горизонт и думала: везде найдутся те, кто ждет писем, звонков и встреч с человеком, что дорог или был когда-то частью жизни, и, как формы пролетающих в небе туч, ожидания меняются, а порою вовсе исчезают, сменяясь новыми; и только деревья, горы, реки, пески и травы, кусочки мозаики бесконечной живой красоты не обращают внимания на капризы людей, терпеливо ожидая, когда представится возможность подарить им свои блага… Амазонка поправила ниспадающий черный волос, выбившийся из-под привычного красной повязки на голове, изумившись этому: подумать только – они, молча и не ожидая ничего взамен, дарят себя человечеству! Есть чему поучиться… Тотчас она вскочила на мощные ноги и поспешно выпустила из пальцев пучок травинок, в задумчивости ею сжимаемый.
Можно исправиться, начать все заново! – озарялась идеей Эва. Не для себя, для других циркачей, что продолжали раздраженно ждать завершения показа представлений, собираясь в крошечном зале вокруг убогого стола и на все деньги торопливо угощаясь едой и вином, изо всех сил убегая от реальности рассказами шуток, хвастовством, сплетнями и злословием на клиентов. Хозяйка, наблюдая подобные сцены, радовалась, называла это отдыхом, жизнью, стремлением совершенствовать номера, в конце концов. С точки зрения ее коренастой подопечной это было абсурдом…
И много раз она уходила с этих пиршеств, учтиво-смиренно поднеся еду и поиграв немного для развлечения компании на пианино. Она знала – циркачи дарят себя только… себе. И друзей и любимых редко кто заводил из них, с радостью и готовностью дарить свое заработанное, накопленное наблюдениями и впечатлениями, другому. Ведь боялись, что никому это не надо будет, или в итоге над их душой посмеются, как и над их телом. Амазонке было очень жаль их, настолько, что она не в силах была крикнуть: «Не бойтесь», заплакать. А вместе с тем привычный пейзаж принял бы их, как принимает ее…
Просто надо это показать, сказать… Эва неслышно подошла к группке труппы, развалившейся на стульях после банкета; кто из них скучающе жевал, бездумно глядя в крошечный телевизор, сворованный с ближайшей фермы, кто дремал, судорожно сцепив руки под бутылкой со спиртным, кто листал неряшливые пожелтевшие от времени газеты, даже толком не читая, кто зевал, пересчитывая заработок и торопясь отложить незаметно побольше себе. Женщина вглядывалась в каждого красивыми глазами, обрамленными густыми бровями, и тихонько потрепала каждого за плечо, говоря, что есть хорошая новость.
Понемногу те оживились, лениво-торопливо сползая с насиженных мест, делая предположения… Как со вздохом она отметила про себя, вновь не покидающие их круг представлений: «что, новые клиенты?», «что придумала для номера?», «есть, что вкусное выпить или съесть?». Редко кто озадачивался, вспоминает ли его старый друг или скучает по нему любимая, что еще больше расстраивало Эву.
«Нет, побудьте с природой, попробуйте!..» - аккуратно сказала она, заботливо поддерживая шатающихся и слабых а также тех, кому в виду физического строения трудно ходить, повела из палатки на простор, с тихой внутренней радостью встречая степь и скромные кустики, редко в ней объявляющиеся.
«Странная ты все-таки, Эва!.. Ну, ладно, мы пошли!» - несколько минут спустя с усмешкой так или иначе сказали ей циркачи, разворачиваясь назад, к столу и залу, торопясь поболтать ни о чем с приятелями, выпить, отрепетировать задумки для денег, и каждый в своем мирке, опасаясь коснуться чужого, по-прежнему. Амазонка  с грустью кивнула, улыбнувшись, направляя взгляд внимательных карих глаз на горизонт, вдыхая вечерний воздух – нельзя сдаваться, пока заходит солнце, чтобы вернуться…