Рассыпнянцы. Поездка на мельницу

«И ЭТО ВСЕ О НЕЙ…»
(Рассыпная в памяти моей)

 
Рассыпнянцы. Поездка на мельницу.
Пшеница в мешках  хранилась дома для помола на мельнице и превращение ее в муку.
Опять же, в колхозе, в бригадах, на сходке составлялся список и желающие поехать на мельницу. Основная мельница у нас в районе, была в Илеке. Были и в других местных селах, Казахстане, Башкирии, соседних районах, но предпочтение все же отдавали Илекской мельнице. Мельниц в Илеке было несколько. В середине 60-х годов на основной мельнице Илека случился пожар, и она вся сгорела. Пожар был ночью, и зарево от него было хорошо видно на западе села, даже в Рассыпной. За несколько лет новую мельницу отстроили за селом, недалеко от Урала, механизировали. Сюда ехали со всего района, соседнего Казахстана.
В нашей семье я был за старшего, старший брат Александр служил в армии, а младший был малой. Отец был инвалидом Отечественной войны 2-й группы. Мама посчитала, и оказалось, нам необходимо смолоть мешков 7-8 пшеницы. Это не 3-4 мешка, которые просили смолоть одинокие женщины или престарелая семья. Вопрос встал, кто поедет? Отца мужики зачастую никуда не брали, считали, что толку от него никакого нет. Отец решил, что придется ехать на мельницу с мужиками мне, его поддержала мама, сказала, что «если что, помогут». Меня инструктировали, «смотри не напейся с мужиками, а то напоят как нашего Саню». А было это в предыдущем году, где-то в марте. Так же как и меня, брата снарядили на мельницу. Съездили нормально, смололи, привезли в село, развезли по дворам и где-то сели выпивать. Саню накачали так, что он не мог идти домой (лучше бы оставили спать в доме, предупредив родителей). Его же  кто-то привел на задний двор с задов и оставил спать на кучах объедков корма от скотины. Сколько он так пролежал- неизвестно, но когда я к вечеру вышел во двор, то увидел, что Саня лежит и спит. Ему было плохо, его рвало, и корова его облизывала. Я сказал родителям,  его завели в дом, уложили спать.
Настал день поездки на мельницу. Набралось народу около 10 (десяти) человек, были и две женщины. Мы подготовили мешки с зерном, вынесли и сложили возле ворот. Мне дали сумку с пустыми мешками под отруби, завязки, еду, деньги. Подошел колесный трактор «Беларусь» с тележкой,  мы с мужиками закидали 7-8мешков в тележку трактора и поехали дальше, собирать по дворам. Это происходило до обеда, естественно, в школу я не ходил и пропустил занятия. Классный руководитель знал, где я и чем занят. И вот мы поехали. Мужики сразу загалдели и трактористу сказали, что бы подъехал к дежурному продуктовому магазину. Там они отоваривались спиртным, водкой. С меня денег никто не требовал, я инициативы не проявлял. Зашел в магазин, купил кулечек конфет-ирисок «Золотой ключик» и был доволен. Погода стояла осенняя, уже были первые заморозки. Мы расположились на мешках, в кузове тележки. Я думал, что мы поедем в Илек обычным путем, по накатанной дороге. Но мужики были уже на веселе, и предложили трактористу ехать «лугами» по известной только им дороге, объясняя тем, что мы сократим расстояние и  быстро приедем в Илек. Ехали лугами, лесом, об Урал, но в конце - концов,  выехали на трассу и к вечеру были в Илеке.
Подъехали к мельнице. Здесь была очередь из тракторов и машин, приехавших из других сел, как и мы. Из лаборатории вышла лаборант, залезла в нашу тележку и стала набирать зерно с мешков для анализов. У мужиков вышел спор с лаборантом. Она оценивала наше зерно как третьего сорта и сорное. Мужики отстаивали второй сорт и нормальной влажности. Сортность в оценке сказывалась на выходе чистой муки, отрубей. Мы въехали на территорию мельницы, тут же оказались продавцы и покупатели пшеницы, отрубей.
 Кто-то уже загнал пару мешков пшеницы, появились деньги, появились и предложения. Нам выделили место, и мы начали разгрузку мешков. Это очень тяжелый ручной труд. Вот посчитайте. Нас было девять человек с  трактористом, у каждого 7-8 мешков пшеницы по 50 кг в среднем.
Несколько мешков было по 60, 80 кг. Их хозяева рассчитывали, пусть будет три мешка, но больших. В тележке, рассчитанной на 4тонны, было порядка 3, 5 тонны пшеницы, в среднем  около 70 мешков. Стали ожидать очереди, когда надо засыпать свое зерно в бункера для помола. Дело шло в ночь. Мельница работала и ночью. Помол производился в несколько смен, если было много желающих произвести помол. Зерно в мешках проходило взвешивание, подсчитывалось, сколько должно быть муки на выходе и сколько отрубей. Оно засыпалось в бункер-яму, после нескольких часов на выходе надо было насыпать мешки готовой мукой. И не факт, что привезенное с одного села зерно было мукой с этого помола. У нас мама сразу определяла, что мука смолота не из нашей пшеницы и отличается цветом, вкусом, что зерно было сорным или влажным. Помол производился в порядке очереди и если впереди нас мололи с Ямана или Студенного, а мы следом, то ямановской или студеновской мукой уже мы наполняли  свои мешки. Так же из нашей пшеницы муку получали, те, кто был за нами.
Пришел механик мельницы и всем объявил, что мельница молоть не будет, что-то там сломалось. Ремонт займет немало времени и мельница начнет работать только завтра. Наши мужички сразу обрадовались, высказались за то, что пойдут ночевать в Илек к куму, брату, свату, а утром подойдут. Никто не подумал о том, что мельница может заработать снова, почему образовался простой и сколько времени это займет. При мельнице было какое-то помещение в виде летней кухни, где можно было перекусить, там стояли деревянные скамейки-лавки, деревянный стол. Нас, рассыпнянцев, осталось трое: я, Петр Макарович  Хахулин и одна женщина (мама говорила, но я не помню). Нам идти было не куда, да и мешки с хлебом надо было сторожить. Мы расположились в помещении, мне предложили прилечь на лавке, другие также расположились, кто- где мог. Помещение не отапливалось, было прохладно. Я долго не мог заснуть на скамейке, но все же на какое-то время забылся в полудреме.
Ночью, в часа три, все пришло в движенье: заработали механизмы, послышались крики и голоса людей, начали заводить машины, трактора. Все пришло в движение. Пришел старший смены с мельницы, и сказал, что бы рассыпнянцы готовили мешки к помолу, начали засыпать пшеницу в бункер-яму. Мы высказались, что у нас нет народа, только по утру мы это сможем сделать. Нам было выставлено условие, что завтра тогда будете молоть после всех, а это значит, однозначно мука будет не из нашей пшеницы, чьи-то отходы. Связи тогда такой не было, как мобильные телефоны, да и если бы звонить на стационарные домашние телефоны, никто из нас не знал, кто где находиться. А ночью искать кого-то в Илеке, никто не решился. Все должны подойти к 9-10 часам утра. Петр Макарович  Хахулин принимает решение, загружаем за всех  на помол, а там как пойдет. И вот мы начинаем таскать мешки на весы, а затем подымать на площадку выгрузки, развязывать мешки, поднимать и высыпать. Работали мы в поте лица до самого утра. К 7.00 все ссыпали. Я хотел спать, натягался, устал и валился с ног. Да и Петр Макарович с женщиной тоже вымотались, ругались в адрес тех, кто ушел в село. Только перевели дух, как последовала команда затаривать мешки мукой и вот мы втроем начали набивать мешки, также носить на весы и складывать в сторонке, для погрузки в наш трактор с тележкой. К 10.00 часам начали подходить наши, кто-то с похмелья, кто-то еще не проснувшись. Короче, основная масса прибыла, кода мы уже заканчивали и насыпали отходы. Подошел наш трактор с тележкой, быстро и сноровисто  мужчины загрузили мешки с мукой и отрубями. Петр Макарович и женщина начали предъявлять претензии к мужикам, что «надо было подойти пораньше, а то мы втроем за всех работу сделали «старый, малый и баба». Мужики махали руками «Ладно! Зачтется! Не развалились! Кто же знал?»
Наши рассыпнянцы начали продавать свои отруби, что бы на вырученные деньги накупить водки. Мне наказ был, все привезти домой.
Назад ехали так же, только в тележке было более просторно, т.к. из 70 мешков пшеницы было получено более 50мешков муки и 20 с лишним отрубей. Но как я уже сказал, отруби пошли  на продажу.
Мужики, затоварились водкой в магазине на выезде с Илека, уселись в тележке обедать, благо места свободного было уже больше. Ехали уже по дороге Илек - Рассыпная. В ход пошли бутылки водки, предложили и мне, но я демонстративно отказался. Мне очень хотелось отдохнуть, поспать.
Приехали в село после обеда, начали развозить муку по дворам, сгружая возле ворот. Хозяева выходили и забирали свои мешки, выражали благодарность за произведенный помол и обещали рассчитаться (бутылкой водки). Подъехали к нашему дому, разгрузили, и сделали доброе дело, оставили меня дома, сказав, что дальше сами управятся.
Поездка этим не закончилась, пришел к нам Иван Григорьевич Митяев(царство небесное) за мной на посиделки, по случаю поездки на мельницу. Я отказался, да и мама была против дальнейших мероприятий. Тогда Иван Григорьевич попросил бутылку водки у матери. Мама, а затем и отец стали стыдить «за что Вам бутылку, он наравне с Вами ездил и работал не хуже взрослых». Бутылку так и не дали. Это уже потом, когда мужики гуляли несколько дней после поездки на  мельницу, они ходили по дворам и «сшибали бутылки», вспоминая, кто из хозяев расплатился, а кто еще нет…