Возвращение на остров. Часть III. Глава II

Часть III.

Наследник.

Глава II.
 
В поход выступили на вечерней заре шестнадцатого мая. Собственно, зарю видели только офицеры у поднятых перископов. Лодки нырнули еще в подземной гавани и шли в подводном положении до тех пор, пока ночь полностью не вошла в свои права.
 
Всплывали без опаски, «Каталина», в качестве разведчика, проверила весь район плавания и будет барражировать по курсу кораблей до тех пор, пока ее не сменит «Маринер». Соблюдать радиомолчание было предписано в течение всего плавания. Самолеты должны были хотя бы до Гибралтара предупреждать о радарах и встречных кораблях. Связь между лодками держали регулярно через гидрофоны при помощи приборов сжатия, разработанных Дугом. Короткий звуковой импульс не давал возможность точно запеленговать лодку, но позволял передать большой объем информации. Карты и лоции, доставленные Шварцем, позволяли уверенно пройти весь маршрут по Атлантике, но Средиземное море, кишащее кораблями, могло принести сюрпризы, и поэтому принимали все возможные меры предосторожности.

Две последние недели Дик практически не вылезал из лодки и довольно хорошо освоился в отсеках подводного крейсера. По своим возможностям это была одна из первых субмарин, которую можно было назвать подводной лодкой уже с полным основанием, в первую очередь из-за того, что для зарядки аккумуляторов ей уже не обязательно было всплывать на поверхность.  Никакого сравнения с лодками VII серии быть не могло хотя бы по тому, что лодка была примерно в два раза просторней, а экипаж меньше. После тесноты отсеков семерки здесь условия были уже приемлемыми. Офицеры получили каюты, а экипаж собственные койки в удобных кубриках, что в старых лодках было совершенно невозможно, и морякам приходилось отдыхать в очередь.

 Субмарина была одним из вариантов лодок XXI серии, но серьезно отличалась от ее боевых подруг. Отсек с носовыми торпедными аппаратами был реконструирован, аппараты демонтированы, а помещение превращено в удобный грузопассажирский отсек. Торпедные аппараты были только в корме и боезапаса не имели. Лодке следовало только защищаться, и шести самонаводящихся торпед для этого было достаточно. В общем, воевать никто не собирался, но огрызнуться при случае было чем.
 
Теперь, выбравшись из ходовой рубки на палубу субмарины, Дик с особым удовольствием вдыхал прохладный соленый воздух, хотя обстановка в отсеках этой субмарины существенно отличалась от того, что он испытал во время прошлогоднего плавания с Дугласом на старой семерке.  О духоте, запахах масла и испарений аккумуляторных батарей и речи не шло, кондиционеры не только полностью очищали воздух, они поддерживали в отсеках стабильную температуру и все же, чистый морской воздух пьянил.

Темный полог ночного неба, яркие огоньки звезд, спокойная гладь моря и скользящий по ней корабль настраивали на лирический лад. Мысли о начавшемся походе ушли. Вспомнил Вив и их ночи любви. Возникло острое желание обнять тонкий стан любимой, прижать ее к себе. Почувствовать трепет ее тела, почувствовать, что и она сливается с этой глубиной мироздания, в которой скользил их корабль.

Чары ночи разрушил голос вахтенного:

- Господин старший помощник, капитан вызывает вас в центральный пост.

Дик уже чувствовал себя не просто своим человеком в команде, он впервые ощутил себя хозяином этого корабля. Да, Вайс был командиром и сам Дик охотно ему подчинялся, но все приказы от Дуга дублировались ему, и Иоганн давно это понявший не рисковал предпринимать чего-либо серьезного, без консультаций со своим старшим помощником.

Иоганн в очередной раз хотел провести очередную тренировку экипажа. Весь путь по Средиземному морю, каждая вахта не обходилась без боевой или аварийной вводной, но настоящую боевую тревогу сыграли только при подходе к Гибралтару. То, что на поверхности было много кораблей, оказалось не главным. Важнее стало то, что загодя засекли акустические буи английской крепости, и приходилось приступать к первому маневру скрытного проникновения через пролив. Главным во всем этом было найти достаточно большое судно, за шумом винтов которого можно было спрятаться от крепостной акустики.

Первым на маневр решился Иоганн. Танкер водоизмещением в пятьдесят тысяч тонн, неторопливо полз в направлении Атлантики, но пристроиться к нему оказалось не очень просто. Крейсер догонял танкер сзади, и когда попал в струи от работавших винтов, немаленькую лодку затрясло так, что Дик впервые, по-настоящему, испугался. Рулевые вцепились в свои штурвалы, удерживая ее на курсе и заданной глубине. Все вздохнули с облегчением, только когда тряска вдруг совершенно прекратилась.

- Порядок! – Иоганн похлопал по плечу своего старшего помощника. – Мы точно под корпусом. Уровнять скорость и внимательно следить за курсом танкера.

Оторвались от своего прикрытия, только когда акустики заверили, что из зоны контроля уже давно вышли. Иоганн приказал перейти на самый малый ход и рискнул поднять перископ. Акустики утверждали, что слышат сдвоенные шумы двух больших судов, и, судя по тому, что из пролива выходил огромный пассажирский лайнер - «грузовик» скрывался под его прикрытием. Фрахтеру было сложно уровнять свою скорость с быстроходным круизным судном и, поэтому, его двигатели работали на максимальных оборотах. Дик про себя отметил, что лодки старых образцов, в подводном положении угнаться   бы за таким кораблем не могли. Заподозрили ли что-нибудь англичане неизвестно, но не сторожевиков, ни самолетов разведчиков обнаружено не было.

- Отличная работа, Дик, - Иоганн оторвался от окуляров перископа, - Ни на семерке, ни на девятке ничего подобного я бы сделать не смог. Мы шли под медлительной калошей, а Хайнц рискнул потягаться с быстроходным судном и выиграл.

Подтверждением стала и шифрограмма от коммандера:
«Поздравляю с выходом в океан. Согласованные планы, подтверждаю».

Очень скоро стало ясно, что движение по согласованному маршруту, особенно в подводном положении, превратилось в нудную однообразную работу. Было приказано сторониться любых судов, и хотя лодки шли практически в полном одиночестве, всплывать разрешалось только по ночам.

Ночь становилась временем отдыха для экипажей, когда все свободные от вахты моряки имели возможность подняться на верхнюю палубу.  Главным развлечение были различные виды рыбалки, да яркие звезды тропического небосклона. Удочки на мелкую рыбешку скоро были заменены на настоящие крючья, на которые временами ловилась макрель и даже тунец, но чаще обыкновенные акулы. Японцы, которые первыми затеяли это развлечение не брезговали и акулами, по крайней мере, суп из свежих акульих плавников смогли оценить все.  Скажем прямо, в Атлантике разнообразные блюда из морских деликатесов в меню подводников были все время, ведь поварами были все те же японцы.

В одну из таких ночей Дика, да и многих других, в экипажах лодок ожидал сюрприз. Дик уже не первую ночь следил за тем, как полярная звезда все ниже и ниже склонялась к горизонту и вот однажды Иоганн, ткнув пальцем в противоположную сторону, произнес:

- Ну, вот и Южный Крест. Значит, завтра.

- Что завтра? - поинтересовался Дик.

- Увидишь! Обязательно увидишь. 

В течение всего похода лодки всегда шли на довольно большом отдалении друг от друга, но на следующую ночь приблизились друг к другу и уровняли скорости. Как только зашло солнце, субмарины всплыли и подошли друг к другу на расстояние не больше десяти ярдов. Когда с лодок передали чалки, Дик понял, что будет возможность перебраться на борт фрахтера. Его смущало только одно, о всех приказах «отца» его извещали, но в этот раз он был в полном неведении о том, что происходит.

Когда между лодками натянули огромное полотно из сшитых брезентов, Дик понял, что эту ночь действительно посветят отдыху. Морякам предоставлялась возможность искупаться в океане.  Хотя в обеих лодках были душевые, они океанское купание заменить не могли. Моряки поняли, какое развлечение их ожидает и принимали живое участие в происходящем, практически все свободные от вахты поднялись на палубы субмарин. 

Он уже подумывал спуститься в свою каюту чтобы переодеться, когда в громкоговорителях на палубе раздалась дикая какофония, которая должна была изображать музыку, сопровождающую странную процессию, появившуюся на палубе Фрахтера.  В жестяной короне, в мантии из старой рыболовной сети, потрясая шутовским трезубцем, из-за рубки субмарины вышел Нептун со свитой. Свита была под стать богу: рваные тельняшки, картонные треуголки или головные платки, нарисованные усы, деревянные сабли и коптящие факелы были неотъемлемыми атрибутами карнавала, который начинался на его глазах.

- Взять их? – прогремело в динамиках.   

По голосу Дик сразу понял, что этой вакханалией заправляет отец, и спокойно следил за происходящим, а зря. Сильные руки схватили его сзади и поволокли к краю палубы.

- Как вы, несчастные, посмели в моих владеньях пересечь экватор и не познать морской купели. Загладьте свой грех. Испейте морской влаги.

Остальное уже от Дика не зависело. Под хохот, свист и улюлюканье Дика столкнули в воду. Хотя брезент   позволил от него оттолкнуться и быстро выплыть, порция морского рассола в рот попала. Поплыл в сторону Нептуна. Веревочный трап позволил быстро подняться из воды, а дружеские руки вытащили на палубу.

- С морским крещением, Дик, - Дуг протянул затейливую раковину с хорошим виноградным вином. Теперь ты настоящий моряк для любого члена экипажа. Присоединяйся к нам.

Затея с праздником пересечения экватора была единственным общим праздником за время всего плавания. В остальные дни круг развлечений для экипажей был невелик, и все же все подводники, знавшие старые лодки говорили, что оказались просто в раю. Во-первых, каждый член экипажа не только получил свою собственную койку, холодильники позволили разнообразить стол, кондиционеры поддерживали комфортную температуру в отсеках, системы очистки воздуха избавили людей от таких привычных в старых субмаринах запахов солярки и текущих аккумуляторных батарей.

На фрахтере были предусмотрены довольно большие салоны, где свободные от вахты могли не только почитать книги, поиграть в шахматы, но и посмотреть кинофильмы, которыми специально запаслись заранее. Дик решил эту проблему и на крейсере. Носовой салон пустовал, и из его грузовой части сделали очень приличный зал, в котором трижды в сутки крутили фильмы, а в остальное время можно было найти развлечение по своему вкусу. По крайней мере, книг и настольных игр было в достатке. Но, по большому счету, времени на развлечения было не много.

Все, не исключая старых подводников, методически осваивали новые для себя корабли и еще до того, как лодки пересекли экватор, большая часть экипажей укладывалась в нормативы военного времени. Акустики, связисты, механики и оружейники полностью освоили возможности нового оборудования, техники и оружия, и хотя проверить его в боевой обстановке не пытались, все что было написано в инструкциях подтверждалось. Ну, а не верить Карлу, утверждавшему, что даже самые новые субмарины мира по основным характеристикам нас пока не обогнали, причин не было. 

К тому времени, когда пересекли тропик Козерога, Дик мог уверено сказать, что уже основательно освоился в отсеках субмарины. Проверить экипаж в боевой обстановке решил и Вайс, что оказалось совсем не просто. Наци в свое время очень грамотно проложили маршрут плавания транспортных субмарин. За все время плавания суда встречались очень редко и, как правило, на большом удалении. Пришлось согласовывать с отцом отклонение от курса, чтобы провести учебное нападение на подходящее судно.

Наконец, в отсеках прозвучала боевая тревога. Акустики обнаружили подходящий объект нападения. Иоганн применил тактику, разработанную еще штабом Денница во время войны. Лодка увеличила скорость и на глубине около пятидесяти метров, бросилась в погоню за своей добычей. Понадобилось не менее двух часов, чтобы обогнать корабль и лечь на боевой курс. Наконец акустики сообщили, что жертва захвачена приборами наведения, и учебная торпеда устремилась к цели. Теперь Дик знал все дальнейшее, и так, как в первый раз уже не волновался. Торпеда захватила цель и подтвердила попадание. Ученье удалось, но всплывать на поверхность, и подбирать торпеду Дуглас запретил, лодка вернулась на свое место в походном ордере.
 
***

Впервые после праздника на экваторе, субмарины остановились примерно в двадцати милях от кромки постоянных льдов в районе моря Лазарева. Светлая полоса материкового ледника была хорошо видна, но   антарктическая осень заканчивалась и слегка штормило. Периодически налетали снежные заряды, и палубы быстро покрывались льдом. Выходить на них стало просто опасно, и покидать рубки, без крайней необходимости, было запрещено. Условный сигнал подали давно, но определенной неожиданностью стало появление звена гидропланов, практически бесшумно и довольно низко пролетевших над водой. Впрочем, это было сигналом, что их встречали, на крыльях пресловутых «Дорнье» красовались знаменитые кресты, а радио сообщило координаты зоны привязки.

Лодки опять ушли под воду на перископную глубину, и меньше чем через полсотни миль вошли в зону акустических буев, охранявших подступы к базе. Наконец, вычислители дали сигнал, что буи опознали субмарины, и теперь оставалось только полагаться на волю автоматов. На малых оборотах машин лодки двинулись в сторону континента. Штурманам и командирам кораблей оставалась только следить, насколько их положение совпадает с картами и лоциями.  Скоро и по картам ориентироваться стало невозможно. Лодки подошли к кромке паковых льдов и получили команду погрузиться на глубину сорока метров. Теперь ориентироваться можно было только по лоциям.

Судя по упавшей скорости движения, лодки были в зоне сильного встречного течения, но акустики подтверждали, что автоматика ведет лодки строго по фарватеру, ограниченному буями. Гидролокаторы четко   показали береговую кромку и, наконец, вход в обширную береговую полость. Примерно через три часа движения, по лоциям и показаниям гидролокаторов стало ясно, что лодки вошли в довольно большую лагуну. Поступило приказание прекратить движение и всплыть. Дик решил, что путешествие закончилось, и скоро они увидят тайну, так долго скрываемую льдами. Однако, он поспешил, да и Иоганн был больше озабочен другим, течение усилилось, и лодку удавалось удерживать на месте только благодаря работающим двигателям. Пришлось бросать якоря, но выйти на палубу теперь уже ничто не мешало.

Прожектора субмарин осветили огромную продолговатую пещеру с довольно низким сводом, и хотя она была вполне сравнима по величине с островной гаванью, низкий свод портил впечатление. Но Вайс поднявшийся следом за Диком, отметил более важное:

- Ребята, а здесь же курорт, замерьте температуру воды.

- Восемнадцать по Цельсию, – раздалось с палубы.

- Вот так-то Дик, при желании можно искупаться. Да это место идеально для стоянки, только пирсы построить, да на берег как-то выбраться.

На ходовом мостике «фрахтера» показался «отец». Течением субмарины прибило довольно близко друг к другу, и разговаривать можно было без мегафона. Дик не видел Дугласа с самого экватора, и поговорить было о чем. Впрочем, долго разговаривать не пришлось, посередине лагуны вздыбился бурун, и на поверхности появилась малютка XXIII серии. Стоявший рядом с Дугом Шварц, впервые за все время плавания, появился в форме офицера Кригсмарине и явно ждал чего-то в этом роде. 

Всплывшая лодка сразу оказалась в перекрестье прожекторов ожидавших субмарин, но так, как в ее принадлежности сомнений не возникало, Дуглас сразу приказал убрать прожектора. Прожектора, упершиеся в свод, довольно хорошо осветили лагуну и неторопливо разворачивавшуюся лодку. Она быстро подошла почти вплотную к ожидавшим ее гостям, и стоявшие на ходовом мостике малютки офицеры вытянулись в привычном военном приветствии. У Дика сработала привычка, наработанная многолетней муштрой, и он сам ответил тем же. Впрочем, и Дуглас, и остальные офицеры прибывших кораблей обменялись с хозяевами приветствием.

Карл, по-видимому, хорошо знал встречавших и церемонии на этом закончились:

- Привет, Вилли!

- С возвращением, Карл. Как добрались?

- Прекрасно! Я, честно говоря, не верил, что до начала зимы мы прорвемся сюда, однако наши друзья постарались и вот мы здесь.

- Отлично! Представь нас.

Весь этот разговор шел на немецком, и хотя с трудом, но общий его смысл Дик понял довольно хорошо. Теперь же Шварц перешел на английский.

- Господин коммандер, разрешите вам представить; корвете капитан Вильгельм Ланге, и лейтенант Курт Гокель.

- Рад познакомится господа, - Дуглас говорил по-немецки, – командиры наших субмарин Иоганн Вайс, Ричард Лесли.

- Поздравляю вас с благополучным прибытием. – перешел на английский Ланге, - нам поручено сопровождать вас до базы.

- Будут какие-то новые вводные? – Перешел на английский и Дуг.

- Нет. Следуйте за нами.

- Так значит все по плану. – Констатировал Иоганн.

Лодки шли кильватерным строем еще более четырех часов. Акустические буи, обслуживавшие фарватер, четко вели субмарины и, поэтому, скорость не менее шести узлов можно было позволить даже в недрах этих подземелий. Гидролокаторы показывали, что хотя подводный тоннель сузился, но даже теперь его ширина была не меньше трехсот ярдов. Впрочем, и глубины были вполне океанские, единственным препятствием в этой гонке было заметно усилившееся встречное течение.

Наконец, акустики сообщили, что субмарины вышли в какой-то большой водоем, оценить акваторию которого было уже сложно. Контрольные буи остались где-то позади, а скоро по гидрофону прошел приказ всплывать на поверхность.
 
Первым впечатлением Дика, когда он приоткрыл люк ходовой рубки, был яркий свет. Он ожидал увидеть подземелье, освещенное редкими огнями фонарей на пирсах, а увидел огромную лагуну, над которой сияло яркое светило. Неуместными оказались и их теплые свитера, и куртки, было похоже, что они всплыли в тропическом раю. Им приказали бросить якоря на рейде, довольно далеко от берега, но даже с этого расстояния было видно, что склоны скальных отрогов покрыты буйным ковром зелени. Если бы он точно не представлял, куда они приплыли, могло показаться, что всплыли они в одном из субтропических портов.   

Когда часом позже катер вез их к берегу, у Дика была возможность опустить руку в воду, и его предположение подтвердилось, вода была прохладной, но достаточно теплой для хорошего купания, и что еще более удивительно – пресной.   Шварц заметил его удивление и впервые за все это время сам заговорил с Диком.

- Пресная! В основном пресная, хотя в нашем распоряжении практически все мыслимые виды минеральных вод. Здесь, как на хорошем курорте, вам предложат любые виды водолечения.

- Карл, это я понимаю, и это не слишком удивляет, но ваше солнце?

- Этот светильник действительно имеет некоторое отношение к солнцу, но гасим его каждый вечер, и зажигаем каждое утро мы сами. Подобные устройства у нас дают свет во многих местах. Да ладно, сам увидишь. Лучше посмотри, на пирсе вас встречают.

Катер вошел в зону настоящего морского порта. Нет, скорее базы подводных лодок. Многочисленные пирсы с пришвартованными к ним субмаринами, грузовые краны, ангары, доки и стапели ремонтного завода. А надо всем этим скальные террасы, с белыми домиками утопающего в зелени городка. Городок имел и главную городскую пристань. К ней вела необъятная лестница из белоснежного мрамора, обрамленная строгой дорической колоннадой. Она явно была парадными воротами города, которые охраняли две фигуры воинов. Скульптуры, выполненные вполне в классическом стиле, тем не менее, явно свидетельствовали о том, кто здесь был хозяином. Нарочитая мощь обнаженных тел, беспощадный взгляд холодных глаз, знакомые стальные шлемы германских солдат, и хотя рука мужчины сжимала меч, а амазонка копье, но на щитах красовалась свастика. Да и портик центральных ворот осенял пресловутый германский орел, все с той же свастикой в когтях.

Обмениваться впечатлениями с отцом в присутствии Карла Дик не стал. Да и вообще, лишние разговоры здесь были небезопасны. Он хорошо представлял систему наблюдения на своем острове и ни на минуту не сомневался в том, что здесь она доведена до совершенства. Если не объективы камер, то уж многочисленные микрофоны можно было предполагать повсюду.  Дуглас тоже молчал, катер причаливал к пристани, и он сосредоточенно всматривался в лица встречавших их офицеров. А группа встречавших была поистине колоритной, уже хотя бы по тому, что ни одного цивильного костюма среди них не было. Преобладал черный цвет щегольских мундиров эсесовцев и скромной формы моряков. Впрочем, там были и летчики, и военные инженеры, но главным среди них явно был невысокий лысоватый человек в светло-коричневом мундире партийного босса, однако, в течение всей встречи он не единого слова не проронил. Заговорил генерал в мундире инженерных войск:

- Мы рады приветствовать вас на суверенной территории Рейха. Тем более рады, что вы приняли наше предложение протянуть друг другу руку дружбы. Прибытие ваших кораблей, груз, который вы для нас доставили, станет залогом наших добросердечных отношений на долгие годы вперед…

Хотя Карл бегло переводил, Дик уже довольно хорошо понимал говорившего и сам. Занятия немецким не прошли даром, и все же, слушая словоизлияния встречавших, он испытал настоящий шок. Только теперь он окончательно осознал, что имеет возможность соприкоснуться с наследием, казалось, навсегда кинувшего в лету нацистского Рейха. Удивления уже не вызывало и приветствие, которым закончил свою пространную речь генерал:

- … Хайль Гитлер!

Нацисты вытянулись в партийном приветствии, и островитянам пришлось приложить руки к головным уборам, в военном. Встреча кончилась для гостей совсем неожиданно - пожеланием хорошего отдыха, после утомительного путешествия. Встречающие еще раз вытянулись в партийном приветствии и, повернувшись, неторопливо скрылись за колонами пристани. Ни традиционных рукопожатий, ни традиционных объятий, островитяне остались одни со Шварцем на ставшей пустынной пристани. Происходившее для него неожиданностью не стало, и он сразу же перешел к делу:

- Ну что же я вам покажу ваше жилье, а за одно кое-что в городе.

Прямо за колоннадой пристани начиналась главная площадь городка, по сути, прямоугольное пространство, ограниченное покоем трех массивных корпусов. Детище все того же имперского стиля, они здесь, по-видимому, были самыми большими зданиями в городе. Их довольно мрачная архитектура скрашивалась белизной мраморных фасадов, и ровным каре молодых деревьев, площадь обрамлявших.

Сам городок больше всего напоминал типичные горные селения, хотя и был довольно велик. Стены пещеры не оставили места для домов и им пришлось взбираться вверх по их довольно отвесным склонам. Неширокие улочки, прихотливыми террасами, взбиравшиеся все выше и выше, многочисленные мосты и мостики, лестницы и лесенки, тоннели, прорубленные в скалах, да и сами, невысокие в два три этажа дома, создавали картину уютного приморского городка.

Строгие белые фасады домов, сами по себе украшением города не были, но вот зелень молодых садов, залившая все возможное пространство, делала его внешне веселым и приветливым. Деревья, кусты и цветы, цеплялись корнями за каждый клочок   свободной земли, земли появившейся на этих камнях только благодаря продуманному расчету строителей этого города. Кровля большинства домов заканчивалась массивными террасами, многометровый слой земли на которых, позволял расти даже большим деревьям, и сосед сверху получал перед своими окнами настоящий уютный бульвар, ограждавший улицу вдоль обрыва.

По-настоящему оценить достоинства домов они смогли только, когда Карл привел их в один из ближайших к площади. Длинное, четырехэтажное здание считалось гостиницей, а по сути, было довольно комфортабельным общежитием. Комфортабельным, если конечно смериться с духом минимализма, пропитывавшим все вокруг. Впрочем, если не придираться, в номерах были все удобства и даже небольшие кухонные блоки, хотя кухней пользоваться не пришлось -  неплохой ресторан на верхнем этаже позволял заказать меню на весь следующий день.

Всё здание, ресторан, номера, всё было предельно рационально, скромно, но максимально удобно и так же загадочно. Фактически номер гостиницы помог началу знакомства с тем местом, в которое они попали, а загадки начались буквально с первых же шагов по комнатам.

Карл сразу же отпустил девушку администратора и на правах хозяина повел гостей в их номер. Он хотел показать особенности помещения, в котором им приходилось провести ближайшее время. А неожиданного в полупустых комнатах было более чем достаточно. У входной двери, где привычно ожидали найти выключатель света   в комнате, находилась целая панель управления различными приборами. Кнопки и верньеры позволяли задать в комнатах желательную температуру, по таймеру включать или выключать свет, открывать или закрывать жалюзи на окнах. 

Похожее устройство управляло практически всем кухонным хозяйством. Пока Карл не оставил гостей в покое, они старались не выказывать лишнего удивления, но стоило ему закрыть за собой дверь, как каждый нашел себе объект для изучения. Дуглас сразу же начал крутить ручки шкафа, в котором обнаружился огромный по величине экран телевизора.
 
Дика же больше заинтересовали миниатюрные лампочки, красно-зеленым разноцветьем отмечавшие любое изменение в работе оборудования. Лампочки были не просто очень малы, больше удивило то, что они практически не нагревались, хотя светились уже давно.  Когда он проверил настольную лампу, то и там осветительный прибор не нагревался даже после продолжительной работы.

- Дуглас, у них какие-то особенные лампы освещения, они совсем холодные и довольно сложные по устройству. В них нет нити накаливания.

- Люминесцентные?

- Нет! Ты за кого меня принимаешь? Колба, как у радиоламп, но в ней какие-то светящиеся кристаллы. 

- Занятно, но у меня интереснее. Здесь, нет приемника. Под такой толщей скальных пород это бессмысленно, но телевизор кабельный, имеет полдюжины каналов и, как минимум, один круглосуточный, постоянно идут музыкальные номера и местные новости. Все очень патриотично, пропаганда чистой воды. Однако интереснее другое – телевизор, точнее его экран, это не кинескоп, а таких мощных проекторов я еще не встречал.

- Да ладно, телевизор! Я засунул стакан воды в духовку. Вода закипела, а духовка остается холодной.

- Это микроволны. Ну, радар, засунутый в металлический ящик. Если там окошко – побереги глаза, это наверняка вредно. Можешь поставить опыт, найди фарфоровую чашку с золотым ободком и поставь в печь.

Дуглас оказался прав, чашка нашлась, и как только печь заработала, по ее краю побежали электрические разряды, причем такие впечатляющи, что Дик, от греха подальше, печь выключил.

Однако долго развлекаться им не дали. Вежливый стук в дверь оповестил их, что им предстоят новые встречи. На пороге их номера появился Шварц. Фактически с этого времени Карл стал их постоянным спутником, радушным хозяином, и, очевидно, бдительным надзирателем. Форму морского офицера, сразу же по прибытии, он сменил на импозантный мундир эсесовца, а петлицы штурмбанфюрера похоже открывали в этом мире все двери. Пока разгружали их субмарину, Дику вместе с «отцом» была предоставлена возможность увидеть практически все, что они захотели. И, по сути, везде возникали вопросы, ответы на которые были порой просто неожиданны. Собственно, вопросы начались уже в зале ресторана, куда Карл повел гостей сразу из номера.

Зал ресторана своим минимализмом напоминал заводскую столовку, но на столах были скатерти, кресла удобны, а пустая в это время дня эстрада, говорила о том, что вечерами на ней играет оркестр. Не удивило Дика и то, что молоденькая девушка официантка без лишних слов проводила их в отдельный кабинет с хорошим видом на порт. Их сопровождающий, несомненно, пользовался здесь большим авторитетом. Дика удивило меню, которое им предложили.

Но начал он с другого, Дик не мог забыть, под какой толщей скальных пород они находятся, и светило, которое сияло на своде пещеры, было первым вопросом:

- Господин, Шварц! Я не могу скрыть своего любопытства, сколько энергии нужно, чтобы зажечь такое «солнце», как у вас? – Карл улыбнулся и решил сразу все расставить по своим местам.

- Господа! С вами, Дуглас, мы перешли на ты еще во время похода и странным будет, если церемонии начнутся между нами, Дик. Так, что если можно давайте по имени. Я верю, что мы можем стать друзьями! Ну, а «солнце» … Проблем с энергией у нас нет, а то, что светится на своде действительно в чем-то солнце.

Подобные светила горят во всех крупных пещерах и обязательно там, где у нас плантации.

- Плантации? Вы ведете сельское хозяйство?

- Да! Конечно. Мы начинали осваивать этот рай пятнадцать лет назад, в условиях войны, вражеского окружения и возить все из Фатерланда было невозможно. Здесь мы получили возможность растить любые овощи и фрукты круглый год, а это три-четыре урожая, поверьте очень высоких урожая. После однообразной канцелярской текучки или дежурств за пультами систем управления и контроля, после рабочих смен в цехах заводов для многих повозиться с растениями или животными большое удовольствие, даже награда. Принуждать не приходится, утро в поле или в саду, после обеда настоящий санаторий. Так здесь отдыхает большинство. Кроме того, около недели каждый квартал, каждый помогает фермерам в течение года.

Некоторые так увлечены этим, что тратят даже дни отдыха по субботам или воскресеньям. Такие энтузиасты получают кров для отдыха рядом с полем или садом и, как правило, клочок земли, где могут растить все, что им заблагорассудиться, обычно цветы или экзотические фрукты. 

- Тогда мне понятно ваше ресторанное меню. – Дик допускал, что с грядки возле дома можно собрать какие-то овощи, но мысль о целых плантациях даже не приходила в голову. – Хорошо, это фрукты и овощи, но для скота нужны корма! Вы их тоже выращиваете?

- Нет! Скот здесь есть, но в основном тот, что можно кормить бытовыми отходами. У нас ничто не пропадает. Это гражданский долг каждого. Ни только остатки с каждой кухни или стола, каждая травинка, скошенная на городском газоне собирается и служит кормом какому-то животному.

Так что свинина у нас своя и есть некоторое количество коров. Маленькие дети получают натуральное молоко. Да ну и конечно птица, это все уже отлажено годами. У нас не малые преимущества, мы искоренили инфекционные заболевания не только у людей, но и у животных. У нас не много контактов с внешним миром, и мы можем все это контролировать.

Внимательно изучавший меню и слушавший разговор молча Дуглас наконец заговорил тоже:

- Но если карантин, то почему мы свободно перемещаемся?

- Прекрасно, если у вас такое впечатление, но вы ни с кем и не общаетесь. Ни тесных контактов, ни рукопожатий, только со мной, а я в таком же положении. Впрочем… это формальность, экипажи с лодок дальше пирсов пока не уйдут, а что вы здоровы, в этом я убедился за полтора месяца плавания. – Дуглас понимающе кивнул и тут же перевел разговор к вопросу, который задал еще Дик.

- Хорошо, но все же меня интересует источник вашей энергии. Я немного занимался этими вопросами, и знаю, что чтобы вырастить большинство овощных культур требуются затраты на освещение и отопление порядка одного киловатта на квадратный метр.

- Вы правы.  Этот светильник дает миллиард свечей, при этом он нагрет не очень сильно. Основной недостаток ваших ламп накаливания, они потребляют основную долю энергии на нагрев, наши девяносто девять процентов ее на освещение. Тепло нам обеспечивает сама земля. Температура воды у истоков нашей водной системы больше шестидесяти градусов. В этой пещере порядка двадцати пяти.

- Миллиард свечей, это миллион киловатт! Какой же мощности ваши электростанции?

- Этот светильник потребляет в пятьдесят раз меньше, но вы правы это целая гидроэлектростанция. И у нас она есть, но это дань тем временам, когда мы только осваивали эти подземелья. Мы давно используем более совершенные источники энергии.

- Экономичнее гидроэлектростанции? – Дуглас явно почувствовал, что разговор, наконец, коснулся чего-то принципиально важного. - …Атом? Я слышал, что русские построили промышленную атомную электростанцию.

- Да, а американцы строят атомную подводную лодку. Но после всего, что взорвали русские и американцы, неужели мы позволили бы себе поставить под угрозу радиоактивного заражения наш не слишком большой мир, все, что мы построили за эти годы? Мы хорошо знаем опасность ядерного реактора, наши ученые потратили годы, чтобы создать на его основе бомбу. Правда, американцы сделали ее по-другому, но от этого реактор не стал безопаснее.

Нами были обсчитаны разные варианты атомного котла, и во всех вариантах возможен тепловой взрыв, во всех вариантах чудовищное заражение всего вокруг радионуклидами. Кое-кто предлагал нашему фюреру уничтожить войска союзников взрывом десятка таких фугасов на территории Германии, он отверг этот план. Может быть народ Германии и заслужил такую участь за свою неспособность победить, но земля нашей родины не заслужила, чтобы ее на столетия сделали бы радиоактивной пустыней.

- Ну, мои соотечественники не постеснялись превратить в радиоактивную пустыню территорию двух японских городов. 

- Вот именно. То, за что они судили нас в Нюрнберге, сошло им с рук в Хиросиме и Нагасаки. Ваша западная демократия двулична, лицемерна, прогнила до основания!  Однако хочу заметить, что между вашей бомбой и нашим атомными котлами есть серьезная разница. Бомба — это килограммы урана или плутония, котел тонны радиоактивной дряни. Заразы, которую разнесет ветер и вода на огромные территории, и хотя нас представили чудовищами, мы сами отказались от этого оружия.

- Извини Карл, если бы бомбу сделали вы, то уж на Лондон или Москву сбросили бы обязательно, но это если бы… Так что у вас   полное право говорить, что вы отказались сами. Но если это не секрет, что же для вас стало источником энергии?

- Это действительно секрет, тонкости которого я не знаю, но прятать от вас, то с чем вы столкнетесь на каждом шагу здесь у нас, глупо.  Вот закончим обед, и я покажу.

После слов Шварца Дик потерял всякий интерес к еде, хотелось поскорее увидеть их изобретения, но приходилось солидно поглощать подаваемые блюда. Впрочем, сочный бифштекс, который он попробовал, на время отвлек.

- Карл, мясо вкусное, но это не говядина.

- И уж тем более не свинина, - улыбнулся немец, - это китовое мясо, здесь у нас оно основной источник животного белка. 

- Кит?

- Да, конечно. И коровы, и свиньи у нас есть, но их мясо деликатес, который получают в особых случаях, больные или   дети. Для большинства, в основном, китовое мясо и продукты его переработки. Я привык к нему с юности и могу по вкусу определить породу животного. Поверьте, мясо разных китов также отличается, как свинина от говядины или, тем более, от мяса диких животных. За годы войны, благодаря нашим стараниям, вокруг континента была создана запретная зона, и киты это хорошо оценили. Численность их значительно увеличилась, но мы берем из всего их разнообразия только столько, сколько нужно для наших нужд.

К сожалению, в последние годы опять начался нерегулируемый китовый промысел. Топить китобоев, как раньше мы не можем, так что пришлось китам помогать. Наши подземная и подледная империя грандиозна, хотя мы не освоили и десятой доли возможностей этого континента, создать убежища для китов было несложно и организовали целые зоны, куда эти умные животные уходят целыми стадами при появлении китобоев. Да и нам нет нужды выходить в море. Все, что нам нужно приходит к нам само.

- Карл, это очень интересно. – Обед заканчивался и Дик не смог скрыть нетерпение, - Где можно познакомиться с вашими источниками энергии?

- Проще всего на моей машине.

Машина, которая ждала их у подъезда, казалось, была ничем не примечательна, знаменитая немецкая «мыльница» времен войны. Карл увидел разочарование на лице Дика, улыбнулся, и без слов поднял капот автомобиля.

- Смотрите!

- Двигатель электрический?

- Да!

- Но аккумулятор стандартный, насколько же его хватит?

- Аккумулятор здесь ни причем, это преобразователь, нужно понизить напряжение до двенадцати вольт. Переделывать электрику такого старья себе дороже и преобразователь выполняет примерно те же   функции, что и обычный аккумулятор на автомобиле. Источник же энергии — вот этот блок.

От ярко оранжевого, довольно толстого диска, отходили солидные шины электропитания, но Дика больше удивил след сварочного шва, скрепляющий обе половинки корпуса.

- Корпус что, стальной.

- Броневое литье, разобрать этот прибор не возможно. Корпус выдерживает попадание крупнокалиберной пули или любого осколка, но в случае его разрушения неминуем взрыв полностью уничтожающий систему.

- А как же его ремонтировать?

- Эти приборы не имеют срока службы и в ремонте не нуждаются. Если машину, которую он обеспечивал энергией утилизируют, прибор просто переставляют на новую. Вот это творение фабрик доктора Порше строилось тогда, когда надо было здесь решать проблемы транспорта. Теперь она явный кандидат в утиль, мы давно делаем совершенно иные машины, но пока эта в порядке, тратить энергию на ее утилизацию нет смысла.

- Меня удивили «Дорнье», которые встречали нас у побережья. Я не слышал моторов, там тоже электродвигатели.
 
- Конечно! Этот блок имеет еще одно важное для летательных аппаратов свойство. Надо учитывать, что он идеальный гироскоп.

- Ну, электродвигатель годится только для винтовых летательных аппаратов, но теперь боевые самолеты реактивные.

- Наши винтовые самолеты уже давно сравнялись по скорости с вашими реактивными и не имеют ограничений по дальности полета, но это ерунда. Мы были впереди вас в реактивной авиации, однако, это бессмысленная трата ресурсов. Мы давно создали летательные аппараты на совершенно других принципах полета и со скоростями, которые вам пока и не снились. А «Дорнье» и другие самолеты нужны только тогда, когда нам не нужно привлекать к себе внимание.

Только теперь Дика осенила простая мысль. Наци получили неисчерпаемый источник энергии и им теперь просто были не нужны тепловые двигатели.
 
- Карл, но это значит, что и корабли в гавани …?

- Да и они тоже. Кстати, если вы договоритесь с моим руководством, ваши лодки получат соответствующие энергоустановки. Горючее вам станет не нужно.
 
Дик с изумлением пытался только представить перспективы, которые открывались перед миром благодаря открытиям немцев, когда Дуглас опередил его и задал чисто практический вопрос.

- Но если нет горючего, откуда энергия? – Карл улыбнулся:

- Ну, я не специалист. Знаю только то, чему меня учили. В общем, еще в начале войны, наши ученые сделали открытие, что видимая материя составляет всего несколько процентов от общей массы вселенной. Главная ее часть это невидимые материя и энергия. Собственно, эту энергию и качают наши преобразователи, а она неисчерпаема.

Потребовалось много времени, пока ученые и инженеры сумели ее конвертировать в электрическую, поэтому в Фатерланд наши разработки до конца войны не попали. Но это позволило нам отбить все попытки врага посягнуть на наши земли в Антарктике.

- То, что вы хорошо врезали Берду в сорок седьмом я знаю, и то, что и впоследствии у моих соотечественников ничего путного не получилось мне известно, но как вы смогли избежать полной блокады.  Это-то американцы были в состоянии обеспечить.
 
И Дик, и Дуглас, в общем, ответ знали, но то что скажет нацист было важно.

- Господин коммандер, в той войне вы воевали с моими соотечественниками, но прошло время и многое изменилось, теперь, я надеюсь, мы партнеры надолго. Ну а сразу после войны отношения между союзниками начали портиться так быстро, что для нас не составило большого труда договориться с бывшими врагами, тем более, когда возникла необходимость друг в друге.