Челюсть

Нам  теперь  совершенно ясно, что именно на шестой день творений  Бог все зверье и создал.
И  стало так. И увидел  Бог, что это хорошо. Так, по крайней мере, очевидцы рассказывают.
– Хорошо-то хорошо, – сказали новоявленные, – а хряпать чем, а? Зубы, зубы, начальник, давай!
И стал Бог чадам зубы  распределять. По зубу на рыло – мало. Каждой твари по паре – недовольных только прибавилось.
И наделил тогда Бог их всех способностью самостоятельно ДОСТАВАТЬ. И начали они, кто во что горазд и кто на какую пакость способен ПРИСПОСАБЛИВАТЬСЯ. Приспосабливаются, приспосабливаются, а друг на друга поглядывают: у соседа новый зуб – и нам надо. Отдельные так расстарались, что от избытка рот не могли закрывать – мешали зубы.
А тут еще в пучине слух прошел, дескать, господа-товарищи, зубов на всех и всем не хватает. Ой, что тут началось! Словом, ЭВОЛЮЦИЯ воз¬никла: один клык хапает, другой панцирь напяливает, третий видит, дело дрянь – шмыг под шумок, да в тину.
Распределились. Новую жизнь построили: кто с зубами – беззубыми питаться стал, кто при панцире – того не трогают. Так и зажили. И жили бы они себе еще тыщи  лет по-тихому, только  вдруг среди них стали появляться умники. Изобретательность природы! – мне подсказывают. Не знаю, не знаю, причем здесь это.
Мозазавры – так, по научному, эти ящеры назвала себя. Об этих “умниках” дальнейшая речь.
 Ведь что ползунки удумали: тело змеи, хвост крокодила, башка варана, а  ласты от морской черепахи! Экстерьер, скажем прямо, так себе. Где, три каких обстоятельствах приобрели, не знаю, кстати, и наука на сей факт молчит.
Как увидели обитатели морских пучин эко диво – и получили надолго ошеломляющее впечатление. Вообразить пробовал – на начальника во сне кричал.
Вели себя мозазаврины поначалу ничего. Сожительствовали с кем Бог подскажет, да еще выползали на сушу яйца отложить: отложат на суше – и снова в морскую муть. Питались: моллюски к завтраку, к обеду у них рыба, на вечер¬ний ужин – опять она. Смотрят, все молчат. Дальше живут.
А заметить особо стоит, были уже в  те годы и среди них разновидные: узкорылые, широкорылые  и  короткорылые. Полагаю, пока они на суше дела устраивали, эволюция своих дел наделала и к такому явлению при¬вела. Нет, все ничего бы, но когда с вами рядом какой-то короткорылый приспосабливается!..  Вроде без разницы, а все таки. Вот и они так подумали.
И решили тогда "гибриды" свое меню разнообразить: на завтрак – как всегда, на обед – как всегда, а на ужин – чуть стемнеет – сойдутся широкорылые в шоблу, переморгнутся  –  гля, за завтраком короткорылого уже с нами нет. И назвали они это ВЫМИРАНИЕ.
Ученые, как всегда, во мнениях о причинах расходятся. Одни, мол, мозазаврикам жрать стало нечего. Другие спорят наоборот. Третьи, дескать, море куда-то ушло. Не надо в уши нам свистеть! К чему тут ваши хилые мнения, к чему тут ваше море ушло? Давайте наконец мыслить логически. Море ушло? – да, море от нас ушло. Жрать нечего? – жрать нечего. Колбасу ливерную вчера купил – дети набросились, сожрали всю! Чем, вот теперь скажите, собаку кормить?
Расстроился я. Стакан на грудь! И в  горячке в музей за6рел.  Огляделся – и сомлел. Там такую смачною челюсть выставили! Хе-хе!.. такую б мне.
Нынче перед зеркалом пасть раскрыл: резцы – в ряд! клыки – на месте! маляры – в металл обуты! Дайте срок! Дайте срок! –  мордой верчу. Дайте срок озубатимся!
А некролог  тот музейный ученые выдумали. Я же вам все как на самом деле передал. А что ихняя наука про то молчит, на это причина есть – кто ж о поедании  взаимном вслух говорит.

1991 год