Три заката

Волны накатывали на берег, море безудержно шумело. Небо, высокое, необъятное, к горизонту слоилось, переливаясь бирюзой, нежно-желтым и кислотно-розовым. Вера наслаждалась закатом. Самым удивительным для нее было то, что те же самые краски отражались в море, от чего вода приобретала, как ей казалось, совершенно неестественные оттенки. В ее картине мира море, небо – это оттенки синего и зеленого, и только. Вера никогда не видела таких красок в природе.

Она только что приехала сюда, в крошечный приморский городок на Балтийском море, сотканный, как кружево, из узких извилистых улочек, мощенных кирпичом. Она проделала огромный путь на машине, устала, но едва оставив вещи в съемной квартире, вырвалась на берег. Она хотела застать море при свете солнца, пусть и опускающегося далеко за горизонтом в воды Балтики. На набережной почти никого не было. Пара чаек кружила тут, близко у берега. Она услышала тишину, она впустила ее в себя. И в этой тишине отражалось биение моря, мерный шум доисторической стихии, такой мощной, что перед ней все сиюминутное становилось бессмысленным.   

Здесь, на море она хотела побыть ближе к природе. Вера чувствовала, что задыхается в большом городе. Ей хотелось скинуть темп, передохнуть, но она не могла, город ей не позволял. Попадая в толпу в транспорте, на улице или в магазине, девушка уже не могла вырваться, неведомая сила заставляла ее бежать, судорожно сверяясь с часами и думая о том, как сократить 100 метров, чтобы выиграть еще 2 драгоценные минуты у бессмысленных передвижений.

Перемещалась по городу она много - профессия фотографа обязывала. Она была востребована, успешно снимала на свадьбах, ей также заказывали личные фотосессии. Ей удавалось схватить настроение человека, фото получались очень авторскими, эмоциональными, у нее был свой стиль. Она была рада, что занимается любимым делом, что может сама распоряжаться своим временем, что не ждет пятницы, как манны небесной. Но город давил на нее, ее стали раздражать напитанный выхлопными газами автомобилей воздух, непонятного происхождения химикаты, по которым приходилось ходить зимой и в которых буквально растворились ее любимые зимние ботинки, и суета.

Вера хорошо помнила день, когда все поменялось. В кафе была назначена встреча с клиентами, нужно было обсудить предстоящую свадебную фотосессию. Она всегда назначала встречи в этом французском кафе. Здесь было немноголюдно, приличное расстояние между столиками позволяло свободно обсуждать дела, к тому же интерьер, атмосфера, как ей казалось, настраивали на красоту. Подспудно Вера хотела, чтобы ее клиенты были творческими людьми с хорошим вкусом, которые могли бы воспринять и оценить ее видение, идеи, интересные решения, которых в ее арсенале было множество. Она думала, что красивое место будет в этих ее желаниях союзником и помощником.

В этот раз все с самого начала пошло не так. Вера, как обычно, пришла чуть раньше, заказала кофе и сразу расплатилась за него. Потом она увидела пару. Оба немного за 30. Он круглолицый, голубоглазый, белая кожа, коротко, почти наголо стриженный, голубые джинсы, свитер в желто-черную полоску, горлышко которого венчал воротничок белой рубашки. Начищенные черные ботинки, которые больше подошли бы к вечернему выходу, сверкали так, что можно было подумать, их обладатель собрался на бал, но позабыл надеть фрак. Она – худая и высокая в красном облегающем платье, подол которого хотелось потянуть вниз, чтобы прикрыть ноги в светлых прозрачных не по сезону колготах, обнаруживающих покрасневшую от холода кожу, серебристые ботильоны на высоченном каблуке. Запутавшиеся на ветру волосы, небрежно раскиданные по плечам, хотелось убрать в хвост. Ярко выделенные глаза еще больше подчеркивали всю несуразность образа. Вера подумала, что под красное платье эта нимфа должна была и губы накрасить красным.

Очнувшись от размышлений, Вера махнула рукой, обнаруживая себя. Ее подозрения оправдались, когда молодые люди подошли ближе – красная помада действительно была, правда уже на половину съеденная своей демонической обладательницей.
- Здравствуйте, - произнесла Вера, выдавив из себя улыбку.
- Добрый день, я Света, а это мой жених Вадим, - торжественно и, как Вере показалось, немножко зло, произнесла девушка.
- Вы что-то закажете? – спросила Вера, перед ней стояла большая чашка потрясающего капучино с корицей и шоколадом.
- Мы ничего не будем, - строго произнесла Света, с шумом отодвинув стул, - давайте сразу к делу. Усевшись, без паузы, она достала из сумки пачку листков. Вадим тихо приземлился рядом. – Мы уже не раз сталкивались с тем, что в результате получается не то, что мы хотим, поэтому я хочу, - она произнесла это последнее слово с нажимом, - чтобы Вы сделали то, что мне нужно. Да, Вадик?

Вадик нерешительно кивнул, Вера не видела его руки, но было ощущение, что он мнет их под столом, чувствуя неловкость.
- Я пересмотрела кучу фоток друзей-знакомых, и распечатала кадры, которые мне нравятся.

Вера уже предвкушала так ненавистные ей свадебные штампы: невеста на ладошке жениха, полуголая невеста одевается перед зеркалом, жених в туфельке невесты и прочее, прочее, прочее, что она считала верхом безвкусицы. Света, как карты, разметала свои листки на всей площади небольшого столика.
- Вы не могли бы убрать свою чашку, у нас все-таки деловой разговор, - нервно произнесла она, понимая, что не сможет продемонстрировать все свое «богатство» на таком маленьком пространстве.

Вера послушно поставила чашку на подоконник, почувствовав, как ее захлестывает негодование.  С опытом она научилась гасить эмоции в таких случаях, как бы замедляя внутреннее время. Она начинала делать все очень медленно, мягко и размерено.
- Вы видите? – с напором произносила Света, - пальцем указывая на распечатки, - мне нужно именно это.

Вера могла бы деликатно объяснить, что у фотографий должен быть стиль, что они должны соответствовать настроению самого торжества, должны быть созданы именно для этой конкретной пары, быть ее отражением, чтобы потом, спустя годы, посмотрев на эти фото, супруги с легкостью могли бы окунуться в эмоции и настроение того дня, вспомнить пронзительные чувства, которые объединяли их, и вновь испытать все то, что с ними, и только с ними произошло в этот знаменательный день. В свадебных фотографиях Веры почти не было постановочных кадров, она, как кошка на охоте, жадно ловила интересные моменты, следуя за парой попятам, стремясь не пропустить ни одного взгляда и движения. И уж конечно, в сделанных ею работах не было свадебных штампов, многократно копируемых «мастерами» свадебной фотографии. Клиенты выбирали ее именно за такой подход к делу.  Да, она могла бы объяснить все это Свете, но почему-то ей не хотелось тратить ни минуты на эту дамочку и ее тюфяка-мужа.

- Именно это я сделать не могу, - четко произнесла Вера с акцентом на слово «это».
- В каком смысле не можете?! – почти вскрикнула Света, - мы тащились сюда с другого конца города!
- До свиданья, - Вера встала из-за стола, надела куртку и направилась к выходу, оставив Свету наедине с Вадиком и ругательствами, которые лились из Светиных уст легко и естественно.

Оказавшись на улице, Вера хотела скакать и крутить сумкой над головой, как школьница, сбежавшая с урока, таково было внутреннее состояние. Она широко и весело улыбалась, чувствуя освобождение и точно осознавая, что будет делать в следующую минуту. Она расположилась в первом попавшемся кафе, открыла ноутбук и купила билет на самолет. Она знала только, что это будет Балтика, а конкретное место ее не интересовало.

                ***

Вера просто отдыхала. Ездила на автомобиле по окрестностям, любовалась всем и удивлялась каждому дереву, каждому облачку на небе. Она долго гуляла по пляжу, иногда с фотоаппаратом. Дивилась новой для нее реальности: чайкам и лебедям, которые кормятся с рук, изменчивости здешней северной погоды, морю то бушующему, кутающемуся снегом, то спокойному, как лесное озеро, спрятанное где-то в заповедной чаще, краскам природы. Каждый раз новая картинка, новое настроение. Здесь, на побережье, хотелось снимать постоянно.

Однажды, гуляя по пляжу, Вера увидела симпатичную парочку: мужчина фотографировал мальчика на фоне волн. Вера залюбовалась картинкой. Мальчик, озорной и подвижный лет пяти, заливисто смеялся, и совершенно не хотел стоять на месте, чтобы сфотографироваться. Отец же непременно хотел сделать это фото. Вера, щурясь на солнце и прикрывая ладонью глаза, разглядывала их, но потом сама не заметила, как подошла ближе:
- Хотите я Вас вдвоем сфотографирую? – спросила она у мужчины.
- О, спасибо, - ответил он, -  очень выручите, видите, каков! – он кивнул в сторону мальчика, который в этот момент прыгал на мелководье, благо, на ногах его были изумрудные, сияющие на солнце от влаги непромокаемые сапожки.
Мужчина передал ей фотоаппарат, схватил мальчишку в охапку, поднял над головой, подбросил, перевернул. Все эти манипуляции сопровождались звонким детским смехом.

Вера только успевала щелкать затвором.
- Хорошие получатся фото, - подумала она.

Тут мужчина, спохватившись, обратился к ней: «А… Вы уже разобрались с фотоаппаратом? Можно поставить на авторежим».   
- Спасибо, разобралась, я фотограф.
- Ой, это нам так повезло!
- Это мне повезло, Вы доставили мне массу удовольствия.
- Никит, если бы не тетя…. – мужчина выразительно посмотрел на Веру, безмолвно спрашивая ее имя.
- Вера, - закончила она фразу.
- Если бы не тетя Вера, не было бы у нас с тобой фото! Спасибо, тетя Вера, - произнес незнакомец, возвращая Никиту на землю. 
Мальчуган, лишь коснувшись ногами земли, побежал к воде, гонять чаек, дрейфующих на волнах, на ходу крича: «Спасибо, тетя Велаааааааааа!» Вера рассмеялась: «Как Вы с ним справляетесь?»
- Даже не знаю, он вообще смышленый, умненький, непоседливый только очень. Жена с ним строго, а, когда ее нет, он вырывается на свободу.
- А где она? – спросила Вера.
- Осталась дома, а мы решили на денек на море рвануть, тут близко, 50 километров всего. 
- Хорошо Вам погулять, - с улыбкой сказала Вера.
- Спасибо за фото!

   
                ***

Прошло три месяца. Как-то под ярким морозным зимнем солнцем, гуляя по пляжу, вдыхая морской воздух, она ярко ощутила, что может вдохнуть полной грудью, как будто, она избавилась от напряжения, как будто клубок, собранный из держащих ее и не дававших вырваться на свободу нитей, распутался. Ее отпустило. Через великолепие природы, ее окружавшей, она начала чувствовать свою собственную внутреннюю красоту. И чем привлекательнее она была внутри, тем больше нравилась себе в зеркале. Она чувствовала легкость, ей казалось, что все теперь возможно. 

Задачи, которые ей приходилось решать, не казались ей сложными, она не строила теперь многоходовки, а просто делала то, что ей хочется в данный момент. Она стала больше общаться с людьми на улицах, спрашивать дорогу, а не доверяться картам в телефоне, как раньше. Зайдя в магазин, громко здоровалась, и вместо того, чтобы долго искать необходимое, сразу направлялась к продавцу, с легкостью сообщая, что ей хочется что-то дешевле. Она удивлялась новой себе. И удивлялась миру, который принимал ее такой. Люди с удовольствием улыбались и говорили с ней, как будто благодаря ее за хорошее настроение и беспечность.

Ее работы изменились. Свет стал более мягким, модели получались какие-то неуловимые, как герои полотен импрессионистов. Вместе с тем, теперь ее портреты отражали не просто настроение героя, Вере удавалось «схватить» и раскрыть его суть, его личность, показать его я, даже если человек «прятался» глубоко внутри себя.

Однажды, Вера снимала в городе. Ей почему-то захотелось сделать урбанистические фото глазами человека, который живет, как она про себя говорила, «на лоне природы». Она поймала себя на мысли, что трамваи, пробки, намотанные на столбы километры толстых электрических кабелей – местная странность – толпы на перекрестках, в торговых центрах – все это сейчас выглядит для нее иначе, чем прежде. Она смотрит на все это глазами человека, впервые попавшего в чуждую для него среду.

Она уже полчаса снимала на оживленном перекрестке, выхватывая лицо в открытом окне авто, «щелкая» птиц на электрических проводах, переключения светофора. Рядом в витрине кафе она заметила женщину, Вера не могла ее хорошо разглядеть, но ей показалось, что та за ней наблюдает, и даже улыбается. Закончив съемку, Вера зашла в кафе, расположившись за столиком около того же окна, где сидела дама. На вид ей было около шестидесяти. Морщинки украшали ее лицо, придавая ей особую добрую, мудрую красоту. Голубые глаза ее смеялись. Вере хотелось смотреть в них, столько там было доброжелательности. Женщина посмотрела прямо на Веру и улыбнулась:
- Вы фотограф? - спросила она.
- Да, - ответила Вера.
 - По заданию снимаете?
- Как ни странно, нет, - улыбнулась Вера, - после трех месяцев на море захотелось поснимать город. Странно, - Вера заказала кофе и достала компьютер.
- А у Вас есть еще Ваши фото с собой? Покажете?
Вера посмотрела на незнакомку удивленно.
- Не сочтите за назойливость, я с интересом наблюдала, как Вы работаете, очень хочется посмотреть Ваши работы.
- Я с удовольствием покажу. Природу? Людей?
- Людей.

Вера открыла папку с фотографиями, которые она сделала для одной семейной пары неделю назад. Съемка доставила ей радость – между супругами чувствовалось очень теплое, даже трепетное отношение друг к другу. Они приехали провести выходные на море, и сделать фото на память. Погода была солнечная и теплая для зимы. На море – полный штиль. Вера помнила, как шла к назначенному месту по кромке воды, и еле заметные волны у самого берега накатывали дугой на песок, передавая эстафету друг другу. Движение воды складывалось в причудливую живую цепочку и, казалось бесконечным. Движущаяся косичка из волн напомнила ей, как мама закладывала в такую же цепочку края капустного пирога, защипывая их на протвине, уже готовом отправиться в духовку. Негромкое бульканье воды, игра лучей на поверхности воды, солнце, висящее еще высоко в небе прямо перед ней - все располагало к умиротворению и неге.

- О, какая пара! – воскликнула незнакомка, - очень красивые фото, есть стиль, настроение.
- Спасибо, - с улыбкой ответила Вера.
Пока женщина внимательно рассматривала фотографии, Вера улучила минутку разглядеть ее и отметила очень простой и изысканный крой ее темно-серого платья, которое прекрасно сидело, обратила внимание на небрежно брошенный на спинке кресла кашемировый шарф, который определенно должен был выгодно оттенять красивые глаза своей обладательницы. Пальто, сумка, обувь – все очень стильное и добротно сделанное. Светлые волосы собраны на затылке. Тонкий, сложный аромат завершал образ.
 - Мне очень понравились фотографии, Вы – настоящий художник. – У меня скоро торжественное событие, 65-летие, если Вы не будете заняты, может быть Вы смогли бы сделать фотографии для меня?

                ***

Спустя две недели Вера ехала на машине в ресторан, где отмечала День рождения Маргарита Петровна, ее новая знакомая. Дорога хорошая, новая, скоростная, вокруг - простор. Золотистые, кое-где поддернутые бронзой отцветшие травы, покрывающие землю мягким мохнатым ковром, деревья, живописно «расставленные» то тут, то там, как статуи на художественной выставке… Она поражалась этим деревьям – переплетенные кружева крон на невероятно стройных, правильной формы и все же приземистых коренастых стволах. Они напоминали коней-тяжеловесов: такие же красивые, притягивающие взгляд, но в то же время эта красота не изящная и тонкая, а совершенно другого свойства – красота-сила. Деревья здесь приобретали устойчивость под ураганными ветрами. Голые без листвы кроны из причудливо изгибающихся черных на фоне блеклого неба веток выглядели совершенно нереально, как нарисованные для сказочного спектакля декорации. Когда машина съезжала на небольшие боковые дорожки с трассы, Вера попадала в сказочные тоннели, сформированные кронами деревьев. Стволы их теперь были совсем рядом, и можно было разглядеть, как их кора отдавала зеленью мха и красным вином. В сочетании с золотыми полями это казалось ей невероятно красивым: такие строгие, холодные пейзажи, расцвеченные теплыми природными тонами.

Сегодня она ехала по трассе. Деревья группой радовали глаз где-то впереди. Все ее внимание было в небе. Дорога уходила в горизонт, и там, за его линией, дымчатые воздушные облака снизу подсвечивались совершенно несочетающимся с ними по цвету и настроению лимонным светом, как будто кто-то включил яркий прожектор.  А между облаками и линией горизонта хотелось лизнуть кремовую прослойку сбитых сливок, в которых был и персик, и жёлтая айва. Вера не знала, что закат может быть таким вкусным. В такие минуты она не верила своему неожиданному сиюминутному счастью, которое, она знала, кончится, как только, закончится дорога. Но Вере хотелось ехать. «Странно, - подумала она, - для жителей мегаполиса дорога – это всегда каторга, потеря времени, ненужное, но обязательное приложение к основной деятельности. А здесь дорога – это наслаждение, это драгоценный момент жизни».

               
                ***


Хозяйка торжества радушно встретила Веру, показав ей ее место за столом.
- Ой ну что Вы, - удивилась Вера, я же работаю.
- Немного подкрепиться и выпить за мое здоровье никогда не помешает.
Гости уже собрались и расселись в большом, со вкусом украшенном цветами зале ресторана. Вера еще тогда, при их первой встрече обговорила с Маргаритой Петровной детали съемки. Вера хотела сделать много крупных планов, портретов, поснимать наиболее яркие моменты, поздравления, тосты. Конечно, будут и общие, как она их называла, формальные фото, но и они будут сделаны с изюминкой. Вера осмотрелась, оценила свет, объем помещения, предметы, отметила выгодные для съемки уголки, «пристрелилась».

Вера ни на минуту не присела. Она снимала, бесцеремонно ловя растроганное лицо Маргариты Петровны, слезы радости, улыбки, грусть. Она слушала, что говорят гости, ей это было важно, чтобы лучше узнать героев съемки. Про себя она представляла, что делает их виртуальные и улучшенные копии. Улучшенные потому, что эти копии заостряли «содержание» своих героев, их лучшие качества, их красоту. Но сегодня ей было интересно слушать тосты о Маргарите Петровне не только по работе, ей почему-то хотелось узнать о юбилярше больше.
В какой-то момент, когда зал был наполнен гулом разговоров подвыпивших гостей, металлическим бряканьем приборов и хрустальными отголосками тостов над залом пронеслось:
- Бабуляяяяяяяяяяяяяяяяяяя!

Маргарита Петровна, всплеснув руками, бросилась навстречу маленькому сорванцу, схватив его в объятья и прижав к себе, опустившись на колени. Она прильнула к его щеке, и на ресницах появилась слеза. Вера была счастлива этому неожиданному эпизоду – нечасто случается такой неожиданно удачный повод для съемки. Разглядывая мальчишку в объектив, она вдруг узнала в нем маленького Никиту, фотографом которого она случайно стала на побережье несколько месяцев назад.
- Как? Так это его бабушка? – произнесла она вслух, хотя рядом никого не было.

К Никите и Маргарите Петровне подошел мужчина с огромным букетом чайных роз - молодой, высокий, стройный, с темными, коротко стриженными волосами, выразительными чертами лица и легкой щетиной. Вера узнала в нем папу Никиты, и только теперь поняла, что она не знает его имени. Она не переставала щелкать затвором, думая, как тогда на пляже, что фото будут очень удачными. К мужчине присоединилась женщина, расцеловав Маргариту Петровну, которая тепло обняла гостью. С опоздавших потребовали штрафную. Папа Никиты произнес прекрасный тост, а Никита трогательно спел любимую бабушкину «Отцвели уж давно хризантемы…». Вера подумала, что это надо было снимать на видео и выкладывать в сеть - миллионы просмотров обеспечены. Маленький артист, такой искренний и трогательный, распевал романс на свой лад, придавая словам новые смыслы:
- А любовь все живет в таком доме большом  ……
Позже Маргарита Петровна подошла к Вере представить сына: «Вера?» – удивленно воскликнул Алексей. Вера улыбнулась: «Вот выдалась возможность поснимать вас еще раз».
- Вы знакомы? – теперь был черед Маргариты Петровны удивляться.
- Мама, ты помнишь ту фотосессию на пляже, я и Никита, это же работа Веры….
- Не может быть!
- Аня, познакомьтесь! – окликнул Алексей, стоявшую поодаль жену.


                ***

Алексей и Вера подружились. Несмотря на то, что его профессия не была связана с творчеством, он был художественно одарен, у него было прекрасное чувство стиля. Вера получала огромное удовольствие от общения с Алексеем, ей было интересно его мнение, она любовалась его слогом, когда он рассказывал о чем-то, его видением художественных произведений. Ей казалось, что и он с удовольствием говорил с ней об искусстве, о живописи и театре. Ане, жене Алексея, напротив, эта тема была совершенно не близка, и она не могла, да и не хотела поддерживать разговор. Когда появлялась возможность посетить хорошую выставку, они посещали ее втроем, но Аня присутствовала, скорее, номинально.

Аню нельзя было назвать женственной. Привлекательная внешне – высокая, худая, белокурая - она одевалась только в черное. Эта одежда – черные облегающие брючки, грубые ботики на плоской подошве и водолазка или длинное платье с уютными карманами и теми же ботинками – ей очень шла. Но при этом в ней не было ни капли жеманства, загадки, она не была эмоциональна, говорила четко и по делу и казалась очень простой и понятной. Их можно было считать полными антиподами – Веру и Аню. Не смотря на мальчишескую внешность Веры с ее каштановыми коротко стриженными волосами, спортивной фигурой, она всегда была привлекательна для мужчин. Возможно, все дело было в ярких синих выразительных озорных глазах – ее взгляд цеплял, его невозможно было отпустить.

Алексей любил рассматривать фотографии, сделанные Верой, всегда живо интересовался, над чем она сейчас работает, ей было очень ценно его мнение. Вера ему очень доверяла. Она постоянно таскала камеру с собой, и много снимала Аню, Алексея и Никиту. Алексей сам любил снимать и просил совета Ани по композиции или настройкам камеры. Импровизированные занятия по фотографии еще больше сближали их.

Иногда Вере звонила Маргарита Петровна, и они встречались в кафе. Вера попросила Маргариту Петровну о фотосессии. Она мечтала, что когда-то у нее будет персональная выставка портретов, поэтому с жадностью коллекционера «собирала» интересные лица.
- Алексея повысили по службе, - рассказывала Маргарита Петровна.
- Да, он говорил, - с улыбкой ответила Вера, мечтательно глядя в окно.
- Вы часто видитесь.
- Не так уж часто, ходили в выходные на выставку втроем с Аней, но она, как всегда больше видела свой мобильный.
- Да, она странная, но она хорошая мать. А когда выходит из своего виртуального мира, отлично готовит.
- И она очень красивая, - вдруг неожиданно для себя самой сказала Вера. В этот момент она поняла, что Аня – отличная модель для ее работ, - надо сделать ее фотографии, думаю, в студии, на фоне белых стен.
- Да, получатся черно-белые фото, - засмеялась Маргарита Петровна.
 
Маргарита Петровна очень любила сына и радовалась, что у него все нормально, что есть семья и ребенок. Она сначала не была в восторге от Ани, но со временем поняла, что с ней ее мальчик будет в порядке. И успокоилась.

Иногда Вера думала о том, почему Аня допускает их близкое общение с ее мужем, которое проходит на волне взаимной симпатии. Но, казалось, Аню меньше всего волновал этот вопрос. Она была немного странной. Успешный и талантливый программист, она почти никогда не расставалась с телефоном, и казалось, жила там, в виртуальном пространстве. Со стороны казалось, что ее вообще не волнует реальность. Она с удовольствием занималась с сыном решением интеллектуальных задачек, покупала развивающие игры. Но Вера почти никогда не видела ее смеющейся или обнимающей мужа. Аня как будто жила в своем мирке, и иногда выходила оттуда выполнить свой материнский долг.

Аня много ездила по работе. Когда ее не было, Вера, Никита и Алексей часто ужинали вместе. В такие моменты у Веры появлялось чувство, что они семья, и она гнала от себя эти мысли. Алексей вел себя с Верой очень внимательно, но в его отношении и намека не было на что-то большее, чем дружба.  Вера не разрешала себе думать об Алексее, как о мужчине, и останавливать свои мысли ей приходилось все чаще и чаще. Она очень привязалась к Никите. И даже думала, как было бы хорошо получить «готового» сына.

Конечно, подспудно, Вера хотела бы занять место Ани. Она вообще никак не могла понять, как эти двое сошлись, и что удерживает вместе жизнерадостного и активного Алексея и Аню, погруженную в ее виртуальный мир. Однажды она спросила Алексея, как он познакомился с женой. Оказалось, Аня и Ал, как его называли в детстве, дружили со школы, Аня была отличницей, а он – хулиганом. Банальная история.

Как сказал Алексей, он всегда, еще с детства, чувствовал в Ане надежность, знал, что она не предаст, не выдаст его, не наябедничает. Когда они стали старше, он научился расшифровывать ее взгляды, которые говорили ему, что в ней он может быть уверен. Аня была своеобразной опорой в этой паре, якорем, который так привлекал Алексея. Аня принимала его всецело. Ему не надо было рисоваться, играть, недоговаривать. Она всегда была на его стороне. И он это ценил. Возможно, им не хватало общих интересов, но то, что держало их вместе было незыблемо и давало свободу уезжать или общаться с кем-то еще без риска для их совместного будущего.

Вера размышляла на тему половинок. Но разве не был Алексей ее потенциальной половинкой? Они ведь встретились. Может быть не в то время, но встретились, и у них много общего. А кто знает, как жизнь повернется потом? Бывают расставания…. Но здесь, сейчас, Вера чувствовала, что теперешнее ее положение неправильно. Что ей нужно выйти из роли странной подруги женатого мужчины. Эта мысль оформилась в желание, желание - в намерение. 

Однажды она предложила Ане фотосессию в белой студии. Аня была изумлена предложению, во-первых, потому что они не были подругами, и она не понимала, почему может быть интересна Вере, во-вторых, потому что сама мысль позировать для камеры не была ей близка.
- Да, я понимаю твое удивление, но ты очень красивая, ты мне интересна, как личность, этот опыт может быть также полезен для тебя, возможно откроешь в себе новые грани своей натуры, - уговаривала Вера Аню, - соглашайся, я не буду настаивать, если что-то пойдет не так.
- Но ты специально снимаешь студию….
- Пусть тебя это не волнует, я беру это на себя, кроме того, у меня есть шкурный интерес – возможно, когда-то у меня будет своя выставка, и я использую твои фото, если позволишь!

Они приехали в небольшую студию. Вера хотела снимать Аню такой, какой она была всегда – без макияжа, в черном, с белокурыми, волосами на фоне белых стен. Вера переживала, что Аня не сможет расслабиться, и фото не получатся, но на удивление Аня вела себя очень естественно. Она выполняла все указания Веры, шутила, умно, остро, оставаясь при этом абсолютно невозмутимой. Кадры получались наполненными, живыми, с настроением. Вера поняла, что Аня – очень уверенный в себе человек, она знает себе цену, и это было в ней очень привлекательным. Снимая ее всего час или полтора, Вера узнала свою модель лучше, чем за все время предыдущего общения, и Аня ей понравилась.

Вера вдруг подумала, каким бы был Алексей без Ани. Возможно, совсем не тем человеком, которого она знала. Аня была его обратной стороной, тылом, базой, его уверенностью, его каменной стеной. Они как орел и решка, были необходимы друг другу.

Вера всегда искала смыслы во всем. В ее понимании все, что с ней случается, дано для чего-то. Она четко понимала, что приобрела с приездом сюда, на Балтику, что она увезет с собой. Но зачем в ее жизни появилась эта семья с любящей тещей, прекрасным мальчуганом и парой, связанной тесными узами? Возможно, это был намек высших сил на то, что и в ее жизни могло бы появиться это все. А может быть не надо искать во всем тайные смыслы?

Вернувшись на побережье со съемки в этот день, Вера оказалась на пляже. Светило быстро опускалось за горизонт. Теплые желто-голубые сверкающие краски солнечного дня ушли, освободив место серым, подсвеченным розовым, облакам. Чем ниже было солнце, тем более холодными и насыщенными становились розовые краски неба. Разбросанные в беспорядке облака казались почти черными. Белые барашки волн образовывали на темной воде причудливый живой, находящийся в постоянном движении узор. «Зловещее зрелище, - подумала Вера».


                ***

Вера заказала три одинаковых альбома с фотографиями всего семейства. Она даже позволила себе включить в него одно фото, где присутствовала сама. Ей хотелось, чтобы люди, которые стали ей так дороги, тоже вспоминали ее. Вера собрала фото, которые она делала в разное время: на прогулках, выставках, в студии, в кафе. Альбом получился отличным, наполненным живыми эмоциями, эпизодами счастливой жизни, улыбками, прекрасными солнечными пейзажами и грустью.

Вера договорилась с Аней встретиться, чтобы передать ей фото, сделанные в студии. Вера-фотограф непременно хотела, чтобы у Ани были не только электронные, но и несколько «живых» фотографий. При встрече Вера сообщила Ане, что собирается уезжать, и вместе с портретами передала ей два альбома: один для Маргариты Петровны, а второй для них с Алексеем и Никитой. Третий альбом Вера оставила себе на помять. Ей захотелось попрощаться с этой семьей через Аню. Вере казалось, что именно эта женщина открыла для нее суть вещей, возможно, новую страницу в ее жизни, которую она будет читать, когда уедет домой. Аня не задавала лишних вопросов, ее проницательный взгляд говорил, что она все понимает. Неожиданно для Веры, Аня предложила обменяться телефонами.


                ***

Вера стояла на берегу на том самом месте, куда вышла впервые приехав сюда. Перед ней было бескрайнее море. Низкие серые облака тянулись до самого горизонта, сходясь там у его линии с водой. Низкое небо образовывало с гладью волн своеобразную морскую раковину: Вера стояла на ее краю, а огромная «крышка» из облаков нависала сверху. У нее было странное чувство, что эта раковина может захлопнуться, и она окажется здесь, в этом импровизированном доме навсегда. 

Она знала, что пришла пора уехать. Уйти в ту свою жизнь, в суету большого города. Но она также знала, что ее жизнь уже никогда не будет прежней. Она навсегда запомнила чувство свободы, подаренное ей доисторической стихией, перед которой все сиюминутное становится бессмысленным, закаты, которые она увезет в своем сердце, и людей, которые помогли ей открыть новую страницу в ее жизни.