Почему я не стал Генералом! - 4 глава - 19

      
       Глава – 19

      Но время шло, закончились и мои курсы кочегаров,  мне опять делать нечего,  тогда Начальник плеса предложил мне поработать машинистом на нашей затонской электростанции.
   Мы сейчас привыкли к электричеству,  которое у нас в домах есть целые сутки и,  что вырабатывается оно,  где - то на  тепловых и гидростанциях миллионами киловатт бесперебойно из часа в час, из года в год, а вот  тогда, в те годы все обстояло далеко не так.
    Как правило,  каждый населенный пункт,  будь он малым или большим имел свою электростанцию,  которая вырабатывала электроэнергию только для своих, городских, поселковых нужд.
   И очень часто электрический свет горел только до 12 часов ночи,  а там электростанцию останавливали до утра.У нас в затоне  была своя затонская  плавучая электростанция.
    Это было просто деревянный паузок, внутри которого был установлен обычный паровой локомобиль П-2 мощностью в 38 л.с  с большого чугунного моховика через длинный ремень от паровой, одноцилиндровой машин.
      Проводился в движение генератор переменного тока с возбудителем на одном валу типа С2 - 35.
   В обязанность машиниста входило:  уход за котлом,   машиной,  он же был и одновременно и механик и кочегар этого локомобиля.
    Работало нас три машиниста,  посменно,   то - есть электроэнергию давали только для освещения, то в 12 часов ночи локомобиль останавливали до 6 утра, только слегка поддерживали в котле парок, то есть еле, еле, топили его дровами.
    Был на паузке и свой «капитан» - шкипер,  в обязанность которого входило держать паузок на плаву - обкалывать вокруг него лед, а также отвечать за заготовку дров к локомобилю.
   Этот шкипер, был из бывших Зэков,  при мне он уже считался вольнонаемным, и был старше меня где-то года на два, до этого отбывал он срок заключения по бытовой статье. 
 
   Да просто где - то,  когда - то «плохо лежало»,  а он взял это себе,  ну и оказался в лагере на три года,  да он и не обижался,  что его якобы зря посадили, он считал сам, что не надо было брать (воровать) вот бы и не отбывал срок в лагере.
    Свои последние два года он отбывал в Совхозном лагере В. Сеймчан,  так как Совхозный лагерь был в основном женский лагерь,  мужчины там конечно были тоже Зэки,  но для наиболее тяжелых физических работ: заготовки дров и так далее.
   В этом Совхозном лагере было не менее 200 - 250 женщин и не более 20 -25  мужчин Зэков.
    Так вот там в лагере,  где  он сидел,  познакомился он с одной дивчиной, тоже Зэка,  которая, как и он отбывала там свой срок отсидки, и тоже по бытовой статье.
    Только в лагерь, прибыла она позднее его, и ей еще оставалось что - то 1,5 года досиживать, а он когда освободился, устроился у нас в затоне, шкипером, в ожидание ее освобождения, так как «любовь не картошка не выбросишь в окошко».
   Думали ли они оба,  что вот они  сделают проступок,  их посадят,  привезут в Колымские лагеря,  а здесь каждый из них найдет свою судьбу?
   Конечно, не думали,  так уж странно порой складывается человеческая жизнь.
 
   Наш шкипер, «капитан» плавучей электростанции жил тут же,  на паузке.
  В корме паузка у него была каюта,  где всегда было тепло и уютно по колымски.
  Сюда же к нашей плавучей электростанции,  свозили бревна лиственницы.
  Которые потом на циркулярной пиле,  установленной на берегу, рядом с нами,  распиливали на чурки и калачи на дрова,  как для всего затонского поселка, а также и для электростанции, которая и являлась самым главным потребителем дров.
    Пилили,  кололи дрова, конечно Зэки,  из нашего лагеря.
  Три человека,  подтаскивали тяжелые бревна лиственниц под циркулярку  и  отпилив чурбан,  снова перемещали бревно для следующий чурки и все это конечно в ручную, без лебедок и тракторов, так как каждый Зэк, сам себе трактор.
   Конечно, работа была очень тяжелая и все время на морозе,  независимо какая температура воздуха, то - ли  – 10  градусов,  то - ли – 50 градусов  все ровно пилить и колоть надо.
  Как правило, на этой работе находились крепкие, физически здоровые, сильные парни.
  Тут вновь я встретился  с Федей Осадчим и Жоркой Образцовым,  наши кочегары с ДС- 1 мужики они были сильные,  так что работали играючи.
      Лишь время от времени,  забегая по трапу  к нам погреться,  если было уж от мороза, невтерпеж.
    Когда термометр показывал за - 50 градусов с гаком,   под -60 градусов, да даже и больше -60 градусов, как это было в эту зиму, но самое удивительное то, что этот мороз даже не чувствуешь,  если нет ветра, а его, в такие морозяки и не бывает.
  Стоит полная тишина, только звучно скрипит снег,  когда идешь, да потрескивают деревья и бревна домов,  а идти надо тихонько, спокойно, а иначе в момент отморозишь нос,  щеки,  уши и даже не заметишь, когда они и станут бело - желтые.
 
  Кроме шкипера,  дежурного машиниста,  дежурили и два электрика,  днем и вечером.
   На электростанции фактически жил электросварщик Зэка,  звали его Михаил Моисеев,  был он  белый как снег,  я имею в виду его шевелюру, которая хотя и была вьющаяся, но совершенно седая, а лет ему было отроду, что - то 35 - 36 , а может быть и меньше.
   Знал я,   что он сидит по 58 статье,  то  - есть враг народа и сидеть ему 15 лет если считать с 1937 года,  когда он был объявлен врагом народа.
   Я сказал, что он фактически жил на электростанции и это было правда так, так как в лагерь наш в затонский,  он не ходил, не ходил и в Совхозный лагерь, жил вроде сам по себе.
     Когда нужна где  - либо была электросварка то или приносили детали к нам на электростанцию,  или приходили за ним и он со своей сварочной аппаратурой выезжал куда требовалось.
    Даже увозили его на другие объекты,  где необходимо было варить паровые котлы или ответственные сварочные работы, дня на 3 - 4, а то и больше.   
    Меня,  конечно,  заинтересовало  его такое привилегированное положение по сравнению с другими Зэками. 
   Особенно с Зэками по 58 статье,  которые вообще были на особом учете,  а тут живет Зэка,  и в лагерь не ходит,  ну  не совсем не ходит,  так как иногда все же он на обед ходил или в наш лагерь или в Совхозный.
    Его лагерная обслуга знала и у нас,  и у них, так как он варил у всех.
  А  вот кто он такой,  откуда это мне хотелось знать и вот однажды я дежурил в ночь на электростанции.
   Как всегда в 12 ночи,  остановил локомобиль,  подкачав воды в котел,  чтобы не резко поднялось давление в котле,  так как в топке горенье дров, хотя и слабое, но продолжалось.
 
  Михаил Моисеев, тоже,  как и всегда ночевал на электростанции, да забыл помянуть,  что он был одновременно и за дежурного электрика. 
   И вот я лежу с ним рядом на полках, которые располагались над  котлом локомобиля так,  что тепло было там круглосуточно.
   Стал я спрашивать его,  откуда он? Как оказался здесь,  на Колыме? 
  Вначале он отвечал неохотно, да односложно,  но потом под влиянием моего любопытства,  стал более, разговорчивей.
    Наши беседы с ним продолжались, каждый раз,  когда я дежурил в ночь и длились по 1,5 - 2,5 часа,  как говорится и о том, и о сем.
   И вот, что я от него, о нем узнал: 

  «Сам я Воронежский,  я и мои родители и деды испокон веков жили в Елань - Коленовском районе. 
  Во  время,  Первой мировой войны отца взяли в армию,  да так он и пропал без вести.
    В годы Гражданской войны умерла моя сестра,  затем мать.
   Остался я один,  правда, кое - какая родня была,  но  и им туго было не до моего лишнего рта.
   Неурожайные годы, один,  за другим заставляли людей куда - то ехать, искать где можно не умереть с голоду.
  Вот и шел в народе слух,   что нужно подаваться в Ташкент,  там всего вдоволь.
  Отправился я,  с такими же голодными,  как  и сам, дружком в далекий Ташкент - город хлебный!
   Всякими правдами и не правдами до Ташкента мы добрались,  но  к нашему сожалению,  хлеб на деревьях тут не рос.
    Его нужно было зарабатывать или воровать,  где, что плохо лежало.  Вот мы в основном и занялись этим делом.
   Вскоре мой приятель попался на базарной краже,  его побили и забрала милиция,  остался я один,  его так и не выпустили, как видно, куда - то отправили,  в детский приемник, так как больше я его не видел.
 
   Однажды болтался я по Ташкентскому базару, в поисках случайного заработка, кому что – нибудь,  поднести.
  Но люди, видя мой  замухрышечный вид и рваный и грязный,  избегали моих услуг,  а жрать хотелось,  аж желудок судорогой сводило.
    Ну и не удержался я «свистнул»  у пекаря одну узбекскую теплую,  хорошо ароматно пахнущую хлебом круглую лепешку  и тут же был схвачен за руку.
    Били меня, узбеки и таджики с удовольствием, приговаривая:
  «Вот, тебе Урус проклятый! Чушка! Получай лепешка ****ым и так далее».
  Но нет худо, без добра. Подошел  в это время, какой - то русский, пожилой железнодорожник и буквально вырвал меня из толпы, озверевших старых и молодых узбеков.
  Ведет он меня за руку с базара,  грязного лохматого,  вся физия в крови и грязи,  так как мне разбили и нос и губы.
  Иду и хнычу от боли, а больше от обиды,  а тот железнодорожник уговаривает меня,  говорит:
  - Что ты расхныкался, как баба, сейчас домой придем, умоешься, пообедаем, и все будет хорошо.
  А раз говорит домой, то значит в милицию меня  не сдаст,  пока пойду,  а там видно будет, чуть чего убегу.
 
    Привел меня мой дед в район железнодорожных мастерских и паровозного депо,  там недалеко и поселок был,  где в основном жили русские,  мастеровые деповские.
   Заходим мы, с ним в одну ограду дома, при этом  он руку  мою из своей не выпускал.
   А навстречу в его годах старушка,   увидала нас с ним, всплеснула по бабьи руками и говорит:
   - Батюшки,  да откуда это ты такого «красавца» мне, приволок?
    А, я стою, как уже сказал:  оборванный,  грязный,  мордяка  в подтеках грязи и крови,  но с вьющимися черными лохматыми волосами.
  Она опять,  обращаясь к деду:
  - Да он, что цыган чи?  Грузин?
  - Да, нет, - ответил, -  наш Русский! Да, ладно потом расспросишь, а сейчас дайка нам воды, да одежонку переодеться, видишь, мы маленько  замарались, так что ли  Мишка, а?
    
        А спросил он меня, кто я, откуда,  еще по дороге.
  Как оказалось позднее, детей у них своих не было никогда,  а тут вот случайно подвернулся я,  да еще им понравился.
   Ну и никуда я от них не сбежал,  так у них и остался на правах сына. ……….

Продолжение следует - http://www.proza.ru/2016/03/17/2236