Четыре стула от Корейко...

               
                БЫЛЬ ПО ИЛЬФУ И ПЕТРОВУ
     У Петра длительное время по жизни шла какая то непонятная полоса, которой невозможно было дать какой либо определённый оттенок или цвет. Так вот бывает, когда думаешь, что всё хорошо складывается и удача сопутствует в жизни. Прервав учёбу в институте, ушел в армию, прихватив после срочной еще три года по контракту. Захватил «горячего» по «принуждению к миру» вояк Грузии, но с годами понял, что это не его, и подал рапорт на увольнение.   
       Вернувшись в родительский дом после армии, Петр понял, что с институтом придется временно мечты оставить. Жившие в станице уже постаревшие родители - пенсионеры помочь ему ни чем не могли, тем более мать перенесла инсульт и всё хозяйство по дому, саду и огороду лежало на плечах не очень здорового отца. Младший брат Дмитрий, окончив медицинский институт, уехал работать в город и обзавёлся там собственной семьёй. Да и работу найти в станице здоровому мужику было не просто. А сидеть на шее родителей как то не пристало.
      Мотала судьба по жизни Петра по городам и весям южного края, снимая углы. Работал в порту грузчиком, стропалем, сантехником в водоканале, не удачно женился, после очередной ссоры из –за семейных неурядиц разбежались.  Подумывал уже,  не вернуться ли вновь армию. Тем более, с новым армейским руководством появилась стабильность, хорошо добавили контрактникам зарплату, дают жильё. 
       Увидел Петр как то объявление, что требуется в пригороде Сочи в один из пансионатов сторож с предоставлением  жилья. Поехал на разведку, тем более к тому времени познакомился с непритязательной женщиной, и надо как то было определяться. Работа устраивала, хотя и сменная, тем более можно было работать по совместительству сантехником. Для жилья руководство пансионата выделило вагончик, где было отопление, вода и свет. Со временем жизнь налаживалась, ждали пополнения в семье.
       Пансионат работал сезонно. Летом отдыхающих было под завяз,  где было можно и подкормиться, а к осени и в зиму номера заметно редели, а иные и пустовали, столовая закрывалась, все кухонные работники и повара отпускались в отпуск. С окончанием сезона на территории пансионата оставалось не более десятка человек обслуживающего персонала и завхоз, которые осенью убирали на хранение на склад белье, не нужную мебель, посуду и прочее имущество. В наведении порядка участвовали и сторожа, операторы котельной, дворники.
         К зиме у Петра родился сын и хлопот прибавилось. В вагончике не хватало мебели, не на чем было даже сидеть, и завхоз разрешил взять со склада несколько старых стульев и стол.
         Зима в южных краях проходит быстро, да и зимы то как таковой не было, то оттепель, то тёплый дождь с моря, то холодок с гор. Пансионат в межсезонье тоже не был пустынен. Директор пансионата со своими замами и без, частенько наведывался в номера шумными компаниями в окружении весёлых дам и музыка лилась из окон до утра.
       На следующий год, где то в середине марта директор пригласил Петра, его напарника и двух операторов котельной к себе в кабинет и повёл странный разговор издалека на разные непонятные темы. За тем стали приглашать работников в соседний кабинет. В кабинете за столом сидел неизвестный мужчина в тёмном костюме, пёстром галстуке и таким же платком в нагрудном кармане. На столе перед мужчиной стоял открытый небольшой чемодан с проводами и разными приборами. «Ага, так это же «детектор лжи» - догадался  Петр. Интересно, куда я мог вляпаться?»
        Долго, как заводной болван, Петр отвечал этому мужику на разные глупые вопросы, не связанные логически друг с другом, но часто возвращающиеся к какой -то мебели: «да», «нет», и с нова «да», «нет»,  и так почти пол часа- даже появилось желание отвечать матом!
       Через полтора часа, пока не прошли эту процедуру все четверо, и беседы этого «спеца» с  директором наедине, всех отпустили кроме Петра. Оставив его одного в кабинете, директор елейным, с дрожью в голосе стал его расспрашивать о его жизни, о семье, как он живёт, хватает ли зарплаты на жизнь, покупал ли он жене на 8 марта подарок и какой? Расспрашивая Петра, директор без конца вытирал большим платком струящийся со лба и шеи пот, словно оказавшись неожиданно в сильно протопленной бане. А потом прямо в лоб спросил:
- Ты осенью на складе стулья брал, сколько, и где они?
- Брал, так мне завхоз разрешил взять четыре штуки самых старых. – без обиняков ответил Петр.- Сидеть то не на чем в вагончике, даже пообедать…- пробормотал виновато Петр.
- Пошли!  – выдохнул директор.
- Куда пошли?..
- В твой вагончик, идиот!
       Придя в вагончик, директор ласково попросил маму с малышом погулять на свежем воздухе, а сам начал сначала зрительно, а затем на ощупь изучать стулья. Закрыв на засов входную дверь, директор попросил у Петра нож и с остервенением начал пластать обшивку еще не плохих стульев. От изумления у Петра от такой наглости директора начало всё внутри закипать от злости:
 - Что вы делаете, разве так можно?!
- Подожди, - пыхтел директор,- орудуя ножом.
       Теперь Петру стало не по себе, когда он увидел вываливающиеся из под разрезанной обшивки стула  плотные, словно кирпичики, упакованные в целлофан, денежные купюры. Денежные знаки евро были уложены так тщательно и плотно, что составляли единую, горизонтальную поверхность стула. Директор тщательно проверил целостность упаковок и  пересчитал количество пачек.
- Сто тысяч штук,- пробормотал шеф, потом, словно опомнившись на радостях, спохватился, что допустил ошибку, добавил: - А в прочем, не важно, всё равно не моё…
       Уложив в рюкзак деньги, директор сказал:
     - Давай решим так: ты этого не видел и про это ничего не ведаешь. За мебелью придёшь, премиальные получишь позднее…
       Долго сидел на кровати Петр, ухватившись руками за голову, пока не вывела из оцепенения его жена, пришедшая с прогулки с сыном.
 - То –то я думаю, от чего так неудобно и жестко было сидеть на этом стуле. Всё собирался постелить поролон под обшивку, да так и не собрался. Ладно мать, не переживай, дадут мебель другую, а деньги мы заработаем- эти дурно пахнут.
                ***