Аборт

Начало в этой истории не отличалось оригинальностью – парень с девчонкой познакомились ещё в техникуме, на первом курсе. Цветы, стихи, комплименты,  в общем – всё, как у людей. Потом свидания, проводы, долгие расставания у подъезда. А дальше…
… Совсем уж не удивительно, что однажды молодые тела сплелись, захлебнувшись сладким порывом, и какое-то время бездумно наслаждались обжигающим теплом друг друга. Хрупкая точёная фигурка девушки куталась в горячих руках парня. Чувства возносили их к небесам, отрывая от земных забот.
Тогда им казалось, что опьяняющая музыка будет звучать вечно со всё нарастающей силой. Но в один, не особенно прекрасный, день Света вдруг осознала, что вот уже второй месяц у неё нет месячных. И если первый раз ещё мог быть случайностью, то уж теперь не могло быть никаких сомнений – она беременна.
«Ну и замечательно!» - скажете вы. И девушка вначале тоже так подумала. Маме своей она не решилась сразу рассказать, но поспешила обрадовать парня. Ведь её Серёжка наверняка будет рад такому повороту событий – он станет отцом!
Каково же было её удивление, когда выяснилось, что парень не рад. Правильнее было бы сказать – не готов он был разделить с ней такое счастье. В этот раз она впервые за всё время услышала от него:
- Свет, ты извини, но сегодня вечером мы никак не сможем увидеться.
- Почему? – ещё не осознавая беды, спросила его подруга.
- Да ты понимаешь, отцу надо дома помочь, - довольно уверенно произнёс свою версию парень.
- Ну ладно, - пожала плечами Света, - тогда до завтра.
- Завтра?.. – как-то странно протянул её кавалер, - боюсь, что папаша мой разошёлся не на шутку и мы неделю теперь будем заниматься этой мебелью.
- Какой мебелью? – не поняла девушка.
- Да купили старики новую «стенку». А они ведь теперь все разборные идут. Вот и будем ломать головы, - чем дальше заходило враньё у Сереженьки, тем увереннее он становился.
Поначалу этого не было заметно. Но в какой-то момент он переиграл сам себя, взяв фальшивую ноту, от которой сердце девчонки неприятно заныло. Она вдруг поняла, что её мужчина оказался обыкновенным мальчишкой, не способным взять на себя ответственность за рождение новой жизни.
Свете вдруг стало очень грустно, захотелось прийти домой, зарыться в одеяло и тихонько поплакать:
- Ладно, Серёж, я пошла домой. Захочешь поговорить – звони.
Парень, растерявшись от навалившейся неожиданности, промолчал. И девушка ушла. Отказавшись от лифта, она  старалась растянуть время, поднимаясь по лестнице к себе на этаж.  Вдруг Света вспомнила, что дома её ждёт мама. Уж она-то всё поймёт и поможет советом! Уж к кому и обратиться в тяжёлую минуту, если не к матери.
Мать действительно догадалась обо всём с первого взгляда. Но сочувствием тут и не пахло:
- Что, дура, догулялась?! А ведь говорила я тебе! Да разве ж ты слушала когда-нибудь мать?!
Света попыталась пройти в свою комнату, но мать грудью загородила дорогу:
- Куда ты собралась, когда я с тобой разговариваю?!
- Я… - попробовала что-то вставить Света, но мать перебила:
- И не думай даже рожать! Завтра же договорюсь со своей знакомой и отведу тебя на аборт! – последнее слово матери больно резануло где-то внутри. Свете показалось, что едва начавший формироваться младенец услышал слова своей бабушки и возмутился таким её отношением.
Но об уже существующем внуке или внучке бабушка и не подумала. Она продолжала свою обвинительную речь:
- Доигралась?! Бросил он тебя?! Нашла с кем в постель прыгать! Да я в твои годы!.. – при этих словах матери Света вспомнила, что в её годы у обвинительницы уже был ребёнок – её старшая сестра. А мать продолжала:
- Я не потерплю, чтобы моя дочь стала матерью-одиночкой! А ты что молчишь?! – прикрикнула она на мужа, Светкиного отца. Но тот только промычал что-то нечленораздельное и поспешил якобы по срочному делу в «политическое убежище» - туалет. Мамаша же ещё пол ночи метала стрелы «праведного гнева», от которых беззащитной девчонке негде было укрыться. И под утро Света сдалась…

… А ещё через несколько дней мать отвела её в какой-то кабинет, где шустрые фигуры в белом, отнюдь не похожие на ангелов, распяли несостоявшуюся мать на кресле. Потом… то ли от того, что ей ввела медсестра, то ли от жалости к самой себе и к ещё живому ребёнку, сознание Светы вдруг переместилось в плод.
И начался кошмар! – её насильно вытащили из уютного и тёплого материнского живота, зацепив какими-то железками. Упираться было нечем – ни ручки, ни ножки ещё не сформировались.
Её протестующего голоска никто не слышал.  А ведь она пыталась кричать:
- Люди! Что вы делаете?! Опомнитесь! Я живая!!!
Но белые призраки не отвечали и продолжали заниматься своим кровавым делом, как будто и не замечая, что в маленьком комочке уже теплится жизнь. Последнее, что она увидела - её бросают в какое-то ведро и накрывают плёнкой. Дальше туман…

… А когда туман рассеялся, она увидела себя в каком-то большом помещении. Вокруг, на привинченных к полу кроватях, было ещё с десяток каких-то женщин – разных возрастов, но в одинаково застиранных до серости халатах. Каждая из этих десяти пар глаз смотрела в какую-то одну, только ей ведомую, точку. Что они там видели? – одному Богу ведомо. Ведь взгляды, в каждом из которых застыла своя боль, никогда не пересекались. Ни между собой, ни с напряжённо-обволакивающими взглядами строгих санитарок.
Грязно-белая тишина, забивавшая собой рты и уши, и растянувшаяся впоследствии на полтора десятка лет. Всё это время она неприятно липла к телу.  Но была в ней и своя прелесть – не было слышно резкого голоса матери, которым она подталкивала свою дочь на аборт…