У каждого свой дзен. Действие третье

                Действие третье.

                Акт первый.

Комната в доме ЕЛЕНЫ НИКОЛАЕВНЫ и КОНСТАНТИНА АНАТОЛЕВИЧА. Посреди комнаты – красиво сервирован стол.  ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА с КАТЕЙ  раскладывают салфетки и столовые приборы.

КАТЯ. Бабушка, а дедушка скоро приедет?

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Скоро, скоро моя хорошая. Ты соскучилась? На, разложи салфетки на чистые тарелочки.

КАТЯ(раскладывает салфетки). Очень сильно соскучилась. Бабушка, а он привезёт мне большую куклу?

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА (смеётся). Ах ты, лисичка. Так ты соскучилась, или куклу хочешь?
КАТЯ. Я сильно соскучилась. И куклу хочу немножко.

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Вот как! Тогда обязательно привезёт. Теперь бокалы и рюмки. (расставляют вместе)

КАТЮША. А ему куклу опять дельфины принесут?

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Конечно! Он будет плыть на своём большом корабле и однажды к нему приплывут дельфины и скажут: «Эй, капитан! Мы принесли самую красивую куклу в мире для самой красивой и послушной в мире девочки! Ты знаешь такую девочку?». И дедушка скажет: «Конечно, я знаю такую девочку! Это моя внучка Катюша!».

КАТЯ. И они отдадут ему куклу?

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА.  Отдадут! И дедушка обязательно тебе её привезёт. А теперь давай ложки с вилками положим и ножи.

КАТЯ. Давай! Бабушка! А дедушка куклу не потеряет? 

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Ну, что ты, он же настоящий капитан. Он никогда ничего не теряет.

КАТЯ. Почему?

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Потому, что у настоящих капитанов на корабле есть большой фонарь, и с берега им всегда ярко светит маяк.

КАТЯ. Даже ночью?

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Особенно ночью.


Слышен звук открывающейся двери и голос КОНСТАНТИНА АНАТОЛЕВИЧА.

КОНСТАНТИН АНАТОЛЕВИЧ. И где же мои принцессы?

КАТЯ (бежит к двери в комнату). Дедушка!

Входит КОНСТАНТИН АНАТОЛЕВИЧ. В руках у него несколько больших пакетов с подарками. Он ставит пакеты на пол, подхватывает КАТЮ на руки.

КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ. Вот она, моя егоза! Соскучилась?

КАТЯ (обнимает КОНСТАНТИНА АНАТОЛЕВИЧА). Очень, дедушка! Я каждый день скучала-скучала, скучала-скучала! А дельфины принесли тебе куклу?

КОНСТАНТИН АНАТОЛЕВИЧ. Конечно, принесли! Самую красивую куклу для самой красивой в мире девочки! Ну-ка, где она у меня? Да вот же она! (достаёт из пакета куклу, отдаёт Кате).

КАТЯ. Ух, ты! Бабушка, посмотри!

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА (подходит, обнимает мужа). Ну, надо же! Какие молодцы дельфины!
КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ. Наконец-то я дома.

КАТЯ. Бабушка, дедушка, а можно я пойду куклу Вике покажу?

ЕЛЕНА НИКОАЕВНА. Конечно можно, Катенька. Только не долго, договорились?

КАТЯ. Бабушка, я только быстренько покажу и вернусь.

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. А рисунок свой дедушке показывать не будешь?

КАТЯ. Ой, бабушка, покажи сама. Я очень спешу.

КОНСТАНТИН АНАТОЛЕВИЧ. Куда? А дедушку поцеловать?

КАТЯ. Хорошо, дедушка, только давай быстрее целоваться!

КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ (смеётся). Ну, давай быстрее. (целуются, подставляя друг другу обе щеки по очереди).

КАТЯ убегает с куклой.

КОНСТАНТИН АНАТОЛЕВИЧ (плюхается в кресло). Ну, покажи, что там художница наша нарисовала.

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА (даёт рисунок). Так старалась, ждала тебя каждый день.

КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ (рассматривает рисунок, зависает небольшая пауза). А теперь рассказывай, что у нас случилось. Что это был за звонок от тебя ночью? И вот это, загадочное: «Приедешь – поговорим»?

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Сон плохой приснился.

КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ. С тобой случилась истерика из-за плохого сна?

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Костя, давай попозже. Ты устал с дороги. Поужинаем?

КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ. Я живу в дороге, Лена. Хочу сегодня услышать о проблемах, чтобы остаток отпуска провести спокойно, а не дёргаться каждый день от новых сюрпризов. Судя по твоему  лицу,  они не будут приятными. А вот поужинать  - самое то. Тем более, за таким столом.

Садятся за стол. Весь следующий диалог – за ужином. ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА почти не ест.

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. А ты уверен, что потом получится спокойно?

КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ. Если никто не умер, то всё остальное можно исправить.
Уверен. Говори.

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Ладно. Я попробую… (собирается какое-то время с мыслями)Наша дочь – наркоманка, а я отправляю за границу молодых девушек работать проститутками. За деньги. Я этим зарабатываю. Меня называют Ленкой-Пантерой за то, что я никогда не отпускаю девушку, на которую у меня есть заказ.

КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ  (продолжает  есть. После паузы). И давно?

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Что – давно?

КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ. Всё. Всё, о чём ты мне сейчас сказала – давно продолжается?

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Лина колется год.  Я работаю давно.

КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ. Чего не хватает?

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Кому?

КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ. Вам, обеим.

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Лине – не знаю. Мне не хватало денег.

КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ. Заработала?

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Да.

КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ. Много?

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Смотря для кого.

КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ. Где они?

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Кто – они?

КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ. Деньги, которые ты заработала, где они?

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. В диванных подушках.

КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ поднимается из-за стола, выходит в соседнюю комнату, оттуда возвращается, держа в руках гору из пяти больших диванных подушек, которые сваливает возле ЕЛЕНЫ НИКОЛАЕВНЫ.

КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ. Я так понимаю, подушки – эти? Сколько в них?

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА.  Двести  сорок  шесть тысяч долларов.

КОНСТАНТИН АНАТОЛЕВИЧ (садится снова за стол, наливает сам себе из графина водки). Солидно. И что ты с ними собираешься делать?

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Я для Кати их собирала. Точнее, сначала для Лины, а потом – для Кати.

КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ. Для Лины, говоришь? А почему не отдала ей, когда она замуж выходила?

ЕЛЕНА ИКОЛАЕВНА. Ну, я просто не брала кредит на машину, которую мы ей подарили.
 
КОНСТАНТИН АНАТОЛЕВИЧ. Понятно. Значит, это остатки?

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Костя, прости меня.

КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ. Лёшка тоже колется?

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Да.

КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ. Понятно.(выпивает залпом рюмку водки)

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Костя…

КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ. Молчи. Теперь я буду говорить. Если бы не было Кати, я бы убил тебя сейчас же.

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Костя!

КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ. Молчи! Я ещё раз говорю: если бы у нас не было внучки, я бы тебя убил. Уже. Но я сделаю по-другому. Первое. Завтра же ты находишь самую лучшую клинику, и мы отправляем туда детей.

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Костя, а деньги?

КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ (срывается, но быстро берёт себя в руки). Деньги?!..  Деньги у тебя есть. Вот они (пинает подушку). Ими заплатишь за лечение нашей дочери и отца нашей внучки. Это не обсуждается. Поняла?

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Поняла.

КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ. Теперь второе. Я не знаю, как и с кем ты «работала» , поэтому я сейчас не хочу знать, как ты это всё закончишь. Возможно, у тебя просто закончится «товар». Или твои «уникальные» способности Пантеры дадут сбой…

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Костя, не надо!

КОНСТАНТИН АНАТОЛЕВИЧ (снова пинает подушку). Замолчи! … Так вот. Я не хочу знать, как ты всё это закончишь, но если я узнаю, что ты… (задыхается, снова наливает себе из графина водки).

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА (порывается встать). Костя, тебе плохо?!

КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ. Сидеть! … (выпивает рюмку) Так вот, если ты принесёшь в дом хотя бы рубль, я тебя убью. Поняла?

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА кивает, закрыв лицо руками.

КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ. Не слышу?!

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Поняла…

КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ. Посмотрим. Завтра с утра я  ухожу к Лине с Лёшкой. Поживу у них пока.

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Зачем?!

КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ. За печкой! Проведу подготовительную работу. Буду находиться там, пока ты не найдёшь клинику. Чем быстрее – тем лучше, сама понимаешь. Я поеду вместе с детьми. Катю возьму с собой. Сниму квартиру где-нибудь рядом, чтобы мы могли их навещать.

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. А я, Костя?

Константин Николаевич. А ты!..  А ты здесь, к нашему возвращению, чтобы закончила со всем этим дерьмом! Тебе это понятно?! И чтобы никогда – ты слышишь, никогда больше! – я не слышал от тебя ни единого плохого слова в адрес Лёшки с Линкой. И не только я! Когда мы вернёмся, Катя будет жить не с бабушкой и дедушкой, а с отцом и матерью.

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Костя!

Слышен шум в прихожей – возвращается КАТЯ.

КОНСТАНТИН НИКОЛАЕВИЧ. Всё! Я сказал! Это не обсуждается! А сейчас зайдёт Катя, и мы все вместе будем ужинать. Приведи себя в порядок.

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА, плача, уходит в соседнюю комнату.

Забегает КАТЯ с куклой.

КАТЯ. Дедушка! А можно, дельфины в следующий раз и для Вики куклу принесут? Она  тоже такая красивая!

КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ (подхватывает Катю на руки). Красивая? А послушная?

КАТЯ. Очень - очень послушная, дедушка!

КОНСТАНТИН АНАТОЛЕВИЧ. И даже послушнее тебя?

КАТЯ. Ну-у, нет. Я – самая послушная, а Вика – почти такая же.

КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ. Тогда у дельфинов просто нет выбора. Им придётся нести ещё одну куклу.

КАТЯ. Ура! Дедушка, а можно я побегу скажу Вике, что дельфины обязательно принесут ей куклу?

КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ. Конечно! Вот сейчас прямо и беги!

КАТЯ сначала бежит к двери, потом возвращается к деду и протягивает ему свою игрушку.

КАТЯ. Дедушка, подержи мою Ангелину, пока я к Вике сбегаю, а то она уже устала по гостям ходить .

КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ. Кто это – Ангелина?

КАТЯ. Так вот же она! (отдаёт ему куклу). Это я её так назвала. Как маму. Мама у меня красивая, как ангел, и зовут её Лина. Вместе получается Ангелина.(убегает)

КОНСТАНТИН АНАТОЛЕВИЧ (держит куклу в руках, внимательно её рассматривает). Значит, ты теперь у нас Ангелина…  (достаёт сотовый телефон, звонит) Приветствую тебя, мой юный друг!.. Да, дома. Два часа, как дома… Тоже рад тебя слышать . Послушай, Андрюха, нужно встретиться… Ну, отметим мы это дело само собой, но потом. У меня проблема… Нет, не смертельная, надеюсь. Боцмана нашего помнишь с «Леды»? … Да нет, с ним всё нормально. Видел недавно. В общем, проблема  такая же…  Давай не по телефону. Завтра заеду и всё обсудим. Договорились? … Нет, лучше я к тебе… Хорошо. Да. До завтра.


                Свет гаснет.

                Акт второй.


Комната ЛИНЫ и АЛЕКСЕЯ. Привычный беспорядок.  Они спят в обнимку на разбросанных матах. Слышен шум, ставят что-то тяжёлое.  В комнату заходят три ЧЕЛОВЕКА в чёрных «балаклавах» со спортивной сумкой и медицинским чемоданчиком. Из чемодана достают тонометр, стетоскоп, из сумки - две резиновые дубинки. Связывают спящей  ЛИНЕ и АЛЕКСЕЮ руки и ноги, заклеивают рты липкой лентой.  ЛИНА и АЛЕКСЕЙ слабо сопротивляются.  АЛЕКСЕЮ  развязывают руки. ДВОЕ держат его, третий измеряет АЛЕКСЕЮ давление и прослушивает стетоскопом.  Кивает. То же самое проделывают с  Линой.   Двое берут дубинки, развязывают ЛИНЕ И АЛЕКСЕЮ ноги и начинают  точными короткими ударами их избивать. Один наблюдает.  ЛИНА и АЛЕКСЕЙ пытаются сопротивляться, уползти, закрыться. Всё происходит в полной тишине. Со сцены слышны только звуки ударов и стоны. Иногда у избиваемых проверяют пульс, кивают друг другу и снова продолжают.  Наконец, сначала ЛИНА, а потом и АЛЕКСЕЙ перестают двигаться.

Один ЧЕЛОВЕК наклоняется к ним и проверяет снова пульс.  Открывает лицо. Это АНДРЕЙ ВАСИЛЬЕВИЧ.

АНДРЕЙ ВАСИЛЬЕВИЧ. Готовы.

ДВОЕ других тоже открывают лица. Это СТАРОЖИЛОВ и КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ.

СТАРОЖИЛОВ. Управились, бэтмены.

КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ (тяжело садится, стаскивает с головы «балаклаву»).  Переломы есть?

АНДРЕЙ ВАСИЛЬЕВИЧ. Да. (показывает на Алексее) Рука, ключица, челюсть, два ребра. (поворачивается к ЛИНЕ). Рука…

КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ. Всё, Андрюха, хватит. Верю…

АНДРЕЙ ВАСИЛЬЕВИЧ (достаёт из чемодана шприц и ампулу). Руку давай.

КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ. Да нормально всё.

СТАРОЖИЛОВ  в это время достаёт из-за двери заранее приготовленные носилки.


АНДРЕЙ ВАСИЛЬЕВИЧ. Давай-давай. (делает укол) Ну, что… Рассиживаться некогда. Минут десять-пятнадцать у нас есть.

СТАРОЖИЛОВ. Так, везём туда же, где боцмана держали.

АНДРЕЙ ВАСИЛЬЕВИЧ. (Старожилову) Понятно, Старик.  (к КОНСТАНТИНУ АНАТОЛЬЕВИЧУ) Кэп, хорош помирать. Живы будут твои отпрыски.  Сейчас привезём на место. Очухаются – соберём по живому. Больно будет так, что о ломках  не вспомнят. Месяц посидят в подвале на воде и хлебе и без обезболивающего  – думать забудут о наркоте, ты же знаешь.

КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ. А если не сработает?

АНДРЕЙ АСИЛЬЕВИЧ. С боцманом сработало. Но если нет – тогда уже всё, вариантов больше нет. Выносим быстро, а то очухаются.

В это время ЛИНА с  АЛЕКСЕЕМ начинают шевелиться.

СТАРОЖИЛОВ (быстро надевает  «балаклаву». АНДРЕЮ ВАСИЛЬЕВИЧУ и КОНСТАНТИНУ АНАТОЛЬЕВИЧУ). Отвернулись  оба!

СТАРОЖИЛОВ (подходит к Лине и Алексею). Значит, так. Будете колоться – в следующий раз я вас кончу. (пинает АЛЕКСЕЯ). Понял меня, урод?

АЛЕКСЕЙ мычит.

СТАРОЖИЛОВ. Повторим пройденное. Для тех, кто плохо понял. Один укол – и вы покойники. И убивать я вас буду в следующий раз медленно. На этом у меня всё. (коротко бьёт АЛЕКСЕЯ, потом ЛИНУ в подбородок, те снова теряют сознание).

АНДРЕЙ ВАСИЛЬЕВИЧ (снова в маске подходит к ЛИНЕ И АЛЕКСЕЮ удостовериться, что они без сознания). Так, всё.  Понесли.

СТАРОЖИЛОВ с АНДРЕЕМ ВАСИЛЬЕВИЧЕМ снимают с себя маски, достают из сумки куртки «скорой помощи», кладут на носилки Алексея.  Выносят.

КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ (тяжело встаёт, подходит к окну и открывает его. За окном сумерки.  Достаёт сотовый. Говорит по телефону) . Лена…  Лёшку с Линой кто-то побил. Так… Без истерик, успокойся… Живы, забрали в реанимацию. На месяц всё переносится. Ты, кстати, клинику нашла? … Отлично… Значит, перезвони туда… Хорошо, напиши им, что всё в силе, но через  месяц... Что – почему через месяц? Врач сказал, что месяц нужен примерно.   Ты лучше поищи теперь реабилитационный центр. Да. Нет, никуда ехать не нужно. Меня самого к ним не пускают...  Не надо, я сказал! Всё, давай, док идёт.

В это время СТАРОЖИЛОВ с АНДРЕЕМ ВАСИЛЬЕВИЧЕМ возвращаются. Подходят к ЛИНЕ.
КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ  тоже подходит к ЛИНЕ, хочет развязать ей руки.

СТАРОЖИЛОВ (останавливает его). Кэп, через месяц хоть целуй.

КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ (делает инстинктивное угрожающее движение в сторону СТАРОЖИЛОВА, вовремя останавливается). Прости, Старик.

СТАРОЖИЛОВ.  Да всё понятно, кэп.  Док, взяли.

Кладут на носилки Лину, уносят.

КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ (вслед). Глаза им завяжите. На всякий случай.

СТАРОЖИЛОВ (на ходу). Обижаешь, кэп.

КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ садится на подоконник, плачет.  Слышен звук сирены отъезжающей «скорой». 
               

                Свет гаснет.
               
               
               
                Акт третий.
               
                Явление первое.


Комната ЛИНЫ И АЛЕКСЕЯ. На стенах – много больших цветных фотографий малышей и групповых семейных снимков.  В комнате красивые стулья, стоит празднично сервированный  стол. КАТЯ раскладывает салфетки.

Заходит АЛЕКСЕЙ. (Кате)  Вот это хозяйка! (в сторону) Лина! Лина! Ну чего ты возишься! Сейчас наши придут!

ЛИНА (из-за сцены). Иду-иду!

Входит ЛИНА с тортом на подносе.

АЛЕКСЕЙ. Ну, торт-то ты куда тащишь? Торт потом, когда все сядут.

КАТЯ. Да, мама! И бабушка с дедушкой будут задувать свечки!

ЛИНА. Ох, точно. Что-то я совсем уже завертелась. (уносит торт)

Звенит дверной звонок.

КАТЯ. Это бабушка с дедушкой пришли!

АЛЕКСЕЙ (кричит). Открыто! (подхватывает Катю на руки).

ЛИНА выбегает из соседней комнаты,  становится рядом с мужем.

Заходят ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА и КОНСТАНТИН АНАТОЛЕВИЧ.

ЛИНА, КАТЯ и АЛЕКСЕЙ (хором). Поздравляем!

КОНСТАНТИН АНАТОЛЕВИЧ. Вот это правильно - так встречать юбиляров!

ЛИНА. Заждались вас!

АЛЕКСЕЙ. Так, встали-встали для красивого снимка!

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Катя, иди ко мне!

АЛЕКСЕЙ расставляет всех, ЛИНА поправляет всем причёски.

АЛЕКСЕЙ (фотографирует). Класс! Лина, теперь ты! (меняются местами, Лина делает снимки).

КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ. О, да я вижу, у нас  уже два фотографа.

АЛЕКСЕЙ. Развиваемся! У Лины так шикарно дети получаются – мамки пищат от счастья, когда фотографии рассматривают. А у меня лучше групповые. Скоро Катюху  придётся подключать. Да, мышонок?

КАТЯ. А я уже умею! Я недавно маму с папой сфотографировала – они такие красивые получились!

ЛИНА. Покажи бабушке с дедушкой!

КАТЯ (подбегает к одной из фотографий). Вот, бабушка, смотри, как у меня получилось!

КОНСТАНТИН АНАТОЛЕВИЧ.  Тогда и нас с бабушкой сфотографируй, мастер!

КАТЯ. Мам, ну дай камеру! (фотографирует деда с бабушкой).

АЛЕКСЕЙ (подходит к Кате, помогает ей сделать хороший снимок). Молодец, мышонок! Талант!

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Есть в кого! Лёша, а у меня сотрудница спрашивала – можно к вам на следующей неделе внука с невесткой привести.

АЛЕКСЕЙ. Следующая неделя у нас расписана почти по минутам.  Да вы им дайте Линин телефон – она их запишет.

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Договорились.

ЛИНА. Так, мы о делах будем говорить или вашу серебряную свадьбу отмечать?

КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ. Да, мать, хорош о делах! Все за стол!

Садятся за стол.

АЛЕКСЕЙ. На правах хозяина дома и вашего непутёвого зятя, дорогие тесть с тёщей, разрешите сказать.

КАТЯ. Говори, папа, говори!

АЛЕКСЕЙ. Во-первых, мы хотим сделать вам подарок: к свадьбе, хоть она и серебряная – свадебное путешествие.

КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ. Надеюсь, не морской круиз? (все смеются)

ЛИНА. Нет, папа, не морской. Мы вам купили путёвки в лесной санаторий. Там источник минеральный, ванны, сауны, массаж, иголки, травяные чаи, пиявки  и всё такое.

КАТЯ. Бабушка, дедушка, только вы не давайте им колоться иголками. И пиявки такая гадость! Мне папа вчера показал!

КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ (смеётся). Точно, мать! Чувствую, после этого санатория мы с тобой не выживем – иголки, пиявки.

АЛЕКСЕЙ.  Санаторий приличный, люди отдыхают там не бедные, так что приедете оттуда как  новые копейки.

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА.  А там есть река или озеро?

АЛЕКСЕЙ. Там чистейшее лесное озеро рядом. Мы всё проверили. Там ещё монастырь рядом есть. Отличное место. Очень красивое.

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА (задумчиво). Монастырь?

ЛИНА. Мама, опять ты! Лёша, вот зачем ты про монастырь?

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВН. Нет-нет, это я так.

КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ. Хватит о монастырях! А не то я начну о своих морских походах рассказывать,  и вы все уснёте.

АЛЕКСЕЙ. Кстати, о морских походах. У нас есть заказ на фотоальбом с морскими пейзажами. Издатель требует туда ещё и текст. Как насчёт объединить усилия?

КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ. Ну-ка, ну-ка, поподробнее мне об этом. Что за издательство? Что за фотоальбом?

ЛИНА.  Мы для этого издательства в прошлом году делали фотографии для настенных календарей. Для перекидных и для постеров. Отлично заработали, кстати.  А морские виды с твоими историями – это будет бомба! Правда, Лёш?

АЛЕКСЕЙ. Бомбища, Лина, бомбища!

КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ. О, да вы, я смотрю, уже всё продумали.

АЛЕКСЕЙ. Конечно, иначе смысл заморачиваться.

ЛИНА. Пап, соглашайся!

КАТЯ. Да, деда, соглашайся! (все смеются).

КОНСТАНТИН АНАТОЛЕВИЧ. Ладно, уговорили. Вот, завтра и начнём писать. Да, егоза? Будешь моим личным секретарём?

КАТЯ. Деда, а о дельфинах напишем?

КОНСТАНТИН АНАТОЛЕВИЧ. Конечно! В первую очередь!

КАТЯ. А о том, как они приносят мальчикам и девочкам красивые игрушки? И про маяк?

КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ. И про маяк – обязательно! Кстати, о маяках. Лена, покажи.

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА достаёт из сумки коробку. Из неё – старинный масляный светильник.

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Папа из последней поездки привёз.

АЛЕКСЕЙ. О! Это же Индия! Конец девятнадцатого - начало двадцатого!  Где вы его раскопали?

ЛИНА. А что это?

АЛЕКСЕЙ. Лин, это такая вещь! Ребёнок, хочешь увидеть маяк?

КАТЯ(хлопает в ладоши). Хочу!

АЛЕКСЕЙ. Линка, тащи масло.

ЛИНА. Какое?

АЛЕКСЕЙ. Ну не сливочное же! Любое, которое льётся.

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Лина, погоди. Мы принесли с собой специальное (достаёт из сумки бутылку с маслом).

АЛЕКСЕЙ (наливает масло в светильник, вытягивает фитиль и поджигает его). Так… Вот так… А сейчас мы выключим свет и увидим настоящий маяк…  А вы, Константин Анатольевич, пока рассказывайте, откуда вещь.

КОНСАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ (во время того, как он говорит, светильник разгорается, свет меркнет и появляется шум моря). А история очень даже необычная. Пару лет назад стояли мы в Индии. Ждали дельфинов. А их всё не было и не было.

КАТЯ. Почему?

КОНСТАНТИН АНАТОЛЕВИЧ. Не знаю, почему, Катюша, не знаю. Только однажды так сделалось мне грустно, так тоскливо…  Решил я хотя бы на пол часика сойти на берег и побыть подальше от шумного порта. Как раз на рассвете. Нанял такси, попросил отвезти меня в тихое место. Таксист попался понимающий, отвёз меня на изумительный холмик за городом. Я лёг на траву, уставился в небо. И так мне захотелось плюнуть на всё, не спешить никуда и остаться лежать на этом холмике всю жизнь.

Сцена постепенно тонет во мраке и виден только КОНСТАНТИН АНАТОЛЕВИЧ и КАТЯ, которая его внимательно слушает, сидя на стуле.  Слышен шум моря, на столе горит светильник.

КОНСТАНТИН АНАТОЛЕВИЧ. Вот так лежу я, и вдруг слышу то ли пение, то ли стон…  Так, на одной ноте.   
               
                Явление второе.

Прожектор освещает сидящего постаревшего РАБИНДРАНАТА.


КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ. Поворачиваюсь, а неподалёку сидит человек в позе лотоса, тянет свой «ом». Я, честно говоря, вообще не понял, откуда он взялся. Вот, значит, он сидит, я лежу…

КОНСТАНТИН АНАТОЛЕВИЧ (встаёт из-за стола, входит в круг света). Кто ты?

РАБИНДРАНАТ.  Человек.

КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ. Мудрец?

РАБИНДРАНАТ. Ты ищешь мудреца?

КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ. Ну, не то чтобы ищу, просто спросить хочу. Можно?

РАБИНДРАНАТ. Спросить можно всегда. Редко кого устраивают ответы.

КОНСТАНТИН АНАТОЛЕВИЧ. Ладно-ладно, не начинай меня пугать так сразу… Просто скажи: Бог есть или нет?

РАБИНДРАНАТ. Всё есть.

КОНСТАНТИН АНАТОЛЕВИЧ. Это как?

РАБИНДРАНАТ. Есть всё, чего ты хочешь.

КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ. А можно не так туманно?

РАБИНДРАНАТ. Он есть, если ты хочешь его слышать.

КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ. Кажется, я понимаю. А ты знаешь, что говорит Бог, когда мы его слышим?

РАБИНДРАНАТ. Я знаю только то, что он говорит мне.

КОНСТАНТИН АНАТОЛЕВИЧ. И что он тебе говорит?

РАБИНДРАНАТ. Что тебе нужен свет.

КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ. Свет? Мне? Да мне так уже надоело это всё: порты, переходы, качки,  штормы, дома всё наперекосяк пошло…  Бросить бы всё и уйти куда подальше – в лес, в глушь, там всегда темно и сыро. Или в монастырь. Там тихо. Спокойно. Никто не мешает… Слушай, есть же у вас монастыри?

РАБИНДРАНАТ. Тебе нужен вот этот свет. (даёт КОНСТАНТИНУ АНАТОЛЬЕВИЧУ такой же светильник, как он доставал из коробки).

КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ. Что это?

РАБИНДРАНАТ. В нём твой Бог.

КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ (вертит в руках светильник). Да уж, продуктивно пообщались.

РАБИНДРАНАТ. Ты смог не пролить масла в гневе. Теперь не пролей его в усталости.
РАБИНДРАНАТ встаёт и выходит из круга света.

КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ. Эй, ты куда? Забери свою штуковину! Вот чокнутый. (ставит светильник на пол, возвращается за стол, круг света гаснет).




                Явление третье.

КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ. Ну, в общем, вот так я развернулся и пошёл оттуда. Меня же таксист ждал. Сел я в машину, почти до порта доехал. Но вдруг так захотелось вернуться и забрать эту штуку…  В общем, индус за рулём подумал наверное, что я точно с приветом. Приехал – стоит себе железяка…  Подобрал…  Потом уже разобрался, что к чему… Что это масляный светильник. Что дёргать его резко нельзя туда – сюда… В общем, с этим всё ясно. А понять – почему он мне его подарил, и что говорил,  так бы и не смог, если бы мне в руки с месяц назад вот это не попалось. Лена, покажи.

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА достаёт из той же коробки, где лежал светильник, книгу.

КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ. Читай.

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА (читает из книги). «В поздний час пожелавший отрешиться от мира сказал:
«Нынче к богу уйду я, мне дом мой обузою стал.
Кто меня колдовством у порога держал моего?»
Бог сказал ему: «Я». Человек не услышал его.
Перед ним на постели, во сне безмятежно дыша,
Молодая жена прижимала к груди малыша.
«Кто они – порождения майи?» – спросил человек.
Бог сказал ему: «Я». Ничего не слыхал человек.
Пожелавший от мира уйти встал и крикнул: «Где ты, божество?»
Бог сказал ему: «Здесь». Человек не услышал его.
Завозился ребенок, заплакал во сне, завздыхал.
Бог сказал: «Возвратись». Но никто его не услыхал.
Бог вздохнул и воскликнул: «Увы! Будь по-твоему, пусть.
Только где ты найдешь меня, если я здесь остаюсь».*

АЛЕКСЕЙ. Тагор!

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Тагор…

АЛЕКСЕЙ. Вот это да! История, что надо! Мышонок, ты слышала? Катя?

Луч света падает на спящую на составленных стульях КАТЮ.

ЛИНА. Заснула.

КОНТСАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ. Умаялась.

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Ох, ну мы и засиделись.

Оба поднимаются, собираются уходить.

АЛЕКСЕЙ. Пойду Катю перенесу. (подходит к светильнику). Можно, мы его пока у себя оставим?

КОНСТАНТИН АНАТОЛЬЕВИЧ. Нужно, Лёха, нужно. Вам и принесли.

ЛИНА. Серьёзно? Ну, всё. У Катюхи это будет первая игрушка.
ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Ладно, пошли мы. Укладывай ребёнка.

АЛЕКСЕЙ. До свидания! (уносит КАТЮ)

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА И КОНСТАНТИН АНАТОЛЕВИЧ (обнимают Лину). Ну, до свидания.

ЛИНА. Пока, мам, пап! (спохватывается) . Ой, а торт! Торт даже не попробовали!

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Да ладно, сладкое на ночь вредно. Завтра обязательно придём на торт.

ЛИНА. Только обязательно!

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА И КОНСТАНТИН АНАТОЛЕВИЧ уходят.

ЛИНА садится возле горящего светильника, смотрит на него. Свет постепенно меркнет. Некоторое время ещё видна ЛИНА, сидящая у светильника. Наконец, свет гаснет.


                КОНЕЦ.

*Автор -  Р. Тагор, перевод  В.Тушновой