У каждого свой дзен. Действие второе

                Действие второе.

                Акт первый.


Кухня в доме ЕЛЕНЫ НИКОЛАЕВНЫ и КОНСТАНТИНА АНАТОЛЬЕВИЧА.
ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА курит, сидя за столом. Волосы всклокочены, макияжа нет. На ней то же платье, в котором она была у Лины и Алексея, сильно измятое и «наперекосяк».  На столе полупустая бутылка коньяка, рюмка и пара тарелок с закуской.  По всему видно, что такому состоянию уже не первый день. Окно открыто. Раздаётся жужжание. В окно влетает  огромная ОСА.

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА (внимательно следит за полётом залетевшей осы). Вот тебе и здрасьте. Опять прилетела?

ОСА (приземляется на стол). И тебе не хворать.  Пьёшь?

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Пью.

ОСА (ползает по тарелкам). Давно?

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Не помню.

ОСА. Понятно. Наливай.

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА (достаёт из сумки, висящей на спинке стула, тарелку). Вот. Для тебя держала. (наливает в тарелку коньяк).

ОСА (садится на стул). Уважаешь! За что пьём?

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Так Новый год.

ОСА. Да ну? Вчера, вроде, первое мая было.

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА (удивлённо). Уже? В этот раз ты не спешила.

ОСА. Осы зимой спят. Ну, вздрогнем? (подёргивает крылышками).

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. За тебя (выпивает рюмку).

ОСА (громко тянет коньяк с тарелки). Давненько не виделись.

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Лет двадцать.

ОСА. Двадцать три. Через два года юбилей.

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА (снова наливает себе коньяк). Не дотянула.

ОСА. Соскучилась?

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Глаза б мои тебя не видели.

ОСА. Так открой их.

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА (пьёт). Не хочу. Лёшка всё знает.

ОСА. Прямо так и всё?

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Всё. Даже про Пантеру.

ОСА. Подумаешь, горе. Мало в мире торговок живым товаром?

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Мало. Много дешёвых проституток.

ОСА. Тебе-то что?

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Костя узнает и бросит меня. Как всё надоело (тянется к ОСЕ через стол). Я плевать на всё хотела. На всё, кроме своей семьи.

ОСА. Плюнь на семью.

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Я лучше на тебя плюну (плюёт).

ОСА (успешно избежав плевка). Я-то здесь при чём? Я тебя предупреждала.

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Да, ты предупреждала! Ты только и делала, что предупреждала: того нельзя, этого не делай! (внезапно агрессивно) Но ты не сказала, что деньги затягивают. Не сказала, что моя дочь станет наркоманкой, что у внучки практически не будет отца,  а я перестану спать по ночам, от страха проговориться во сне. Почему ты мне не сказала об этом?!

ОСА. Ты не слушала. Ты никого никогда не слушала и не слышишь до сих пор. Одних ты ненавидишь, других ты боишься. По сути, ты ненавидишь тех, кого боишься и боишься тех, кого ненавидишь.

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Я люблю свою семью!

ОСА. Семью? А какая у тебя семья?

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА. Да кто ты такая, чтобы тебе отчитываться, а? Тебя не было четверть века, и у меня не было проблем! Тогда, когда я провернула первую сделку с этими дурёхами, которые ехали работать «менеджерами отелей»,  и так радовались, что уезжают за границу, ты явилась. Один – единственный раз. И потом всё было хорошо! Хорошо! Зачем ты явилась? У меня отличный дом, у меня красивая дочь, у меня прекрасный муж, у меня внучка!

ОСА. Дом отличный. Только спится в нём тебе плохо – сама призналась. Дочь, положим, красивая, но наркоманка. Муж прекрасный, но ещё вопрос, каким он станет, когда узнает правду. Ты говоришь, что у внучки нет отца? Его нет, потому что ты не позволяешь ему быть отцом. Ведь это ты забрала Катюшу к себе и начала упиваться своей образцовостью. Ведь это ты кричала ему каждый день в лицо: «Да какой из тебя отец!». Ты ещё скажи, что у неё нет и матери!

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА (замахивается на ОСУ кухонным полотенцем, пытается её прихлопнуть). Пошла вон! Вон!! Проваливай!!

ОСА (уворачивается от ЕЛЕНЫ НИКОЛАЕВНЫ). Не разыгрывай трагедию! Ты сама сочинила эту драму! Сама! Ты получила всё, что хотела! Сама состроила из себя героиню и получила признание на своей сцене! Но кто захочет держать тебя у себя дома?!*

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА (гоняется за ОСОЙ). Гадость! Меня не нужно нигде держать! Я не животное! У меня есть свой дом! Пошла вон!! Вон!!

ОСА . Ну, уж нет. Один раз я уже ушла. Сейчас  я хочу вернуться.

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА(останавливается, задыхаясь). Вернуться?! Куда?! Кто ты?!

ОСА. Не сложно уже и догадаться. (резко разворачивается, зависает напротив ЕЛЕНЫ НИКОЛАЕВНЫ, жужжание нарастает). Сейчас мы вернём бабушке крылья.  Хочешь крылья?!

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА (отшатывается в испуге). Нет!

ОСА (подлетает вплотную к лицу ЕЛЕНЫ НИКОЛАЕВНЫ, жужжание всё громче). Хочешь?! Подумай! Ты сможешь летать!

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА (завороженно). Летать? … Так?... (медленно поднимает руки, начинает раскачиваться вместе с ОСОЙ из стороны в сторону) Я не могу летать… У меня нет крыльев…

ОСА. Будут! Соглашайся! Ты сможешь подняться высоко-высоко! Ты сможешь полететь со мной! Ты сможешь парить в облаках, словно бумажный змей, оторвавшийся от верёвки!

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА (продолжает раскачиваться). Да…  Я хочу крылья… Я хочу летать... Я хочу с тобой...

ОСА. Ну, терпи, раз хочешь! (садится на ЕЛЕНУ НИКОЛАЕВНУ, они оказываются «лицом к лицу»,  жалит ЕЛЕНУ НИКОЛАЕВНУ в живот, у той за спиной разворачиваются крылья).

ЕЛЕНА НИКОЛАЕВНА кричит, жужжание всё громче, перерастает в скрежет, свет на мгновение гаснет. Раздаётся пронзительный детский крик: «Бабушка!». Наступает тишина.


                Акт второй.


Спальня ЛИНЫ И АЛЕКСЕЯ. Всё приготовлено к фотосъёмке: мини-подиум, осветительные приборы. Маты аккуратно сложены в углу стопкой и накрыты льняной тканью. В углу стоит макет самолётных лопастей, приделанный к стойке, с ручкой для вращения. АЛЕКСЕЙ настраивает свет и камеру. ЛИНА по его командам то переставляет осветительные лампы, то поправляет драпировку на подиуме, то пробует крутить лопасти. Когда крутится вентилятор, лёгкие занавески из органзы начинают развеваться.

АЛЕКСЕЙ. Мышь, крути быстрее! Мне нужен ветер!

ЛИНА (крутит). Вот так?

АЛЕКСЕЙ. Хорошо! (подбегает к лопастям, передвигает конструкцию ближе к подиуму). Так, сначала попробуем без ветра. Ты  готова?

ЛИНА (достаёт из-под подиума грим). Сейчас, глаза сделаю и переоденусь.

АЛЕКСЕЙ. Давай, я пока здесь попробую этот «вентилятор» запустить.
 
ЛИНА  выходит в ванную.

АЛЕКСЕЙ (копается у макета с плоскогубцами, изолентой и отвёрткой. Немного нервно). Что ж ты, гад, не вертишься? Дяденька Бруно даже на костре сказал, что вертеться – наше всё. А ты не вертишься. Может, тебя тоже в костёр пора, а? Ты же хоть и красивая, но деревяшка. Может, тебя тоже пора немного поджарить? (мотор начинает жужжать, лопасти – вертеться) О, испугался! (смеётся, мотор работает). Мышь! Мышь!! И всё-таки она вертится! Я гений!

ЛИНА заходит в комнату. Она одета для съёмки в кружевные трусики, лиф и завёрнута в прозрачный газовый шарф на манер индийского сари. «Индийский» макияж  с красной точкой  между бровей.

ЛИНА. Гений, гений. Кто ж спорит.

АЛЕКСЕЙ (поворачивается к Лине). О-бал-деть!

ЛИНА. Да ну?

АЛЕКСЕЙ (подбегает к ней, шутливо раскланивается и подаёт руку). Мадам, позвольте проводить вас к месту вашей непосредственной деятельности.

ЛИНА (протягивает ему руку, шарф соскальзывает, ЛИНА подхватывает его и нарочито стеснительно заворачивается плотнее). Вот так всю честь и растеряешь по дороге.

АЛЕКСЕЙ (порывисто прижимает её к себе, потом отстраняет, рассматривает). Нет, ты действительно фантастически хороша. Линка, послушай, я сейчас поймал себя на мысли, что не помню, как ты выглядишь. Вот сейчас ты индианка. А какая ты на самом деле? Не помню!

ЛИНА (смеётся). Сейчас умоюсь, и тебя настигнет озарение.

АЛЕКСЕЙ. Нет! Будем работать! И я буду мучительно вспоминать тебя настоящую.

Помогает Лине взобраться на подиум. Весь следующий диалог происходит в процессе фотосъёмки. На вертикальной стене подиума идёт слайд-шоу фотографий, которые делает АЛЕКСЕЙ, темп работы постепенно нарастает.

ЛИНА (принимает соблазнительную позу, говорит тихо). А я не помню лица Кати. Я её сейчас встречу на улице и не узнаю.

АЛЕКСЕЙ (устанавливает камеру на штатив, потом, немного подумав, снимает с него, делает первый снимок). Это печально. Только давай об этом сейчас не будем.

ЛИНА (меняет позу). А когда будем, Лёш? Когда снова вмажемся?

АЛЕКСЕЙ (фотографирует ЛИНУ). Ты вот о чести заговорила. Зачем?

ЛИНА (снова меняет позу). Да так. Пошутила.

АЛЕКСЕЙ. Ну-ну. Мышь, а вот сажи – зачем тебе честь?  Теперь лёжа (последнее относится к процессу съёмки, ЛИНА ложится). Честь,  Линка, это эфемерное понятие. Её нет. Люди дорожат своей честью… Вот так, хорошо, повернись… Так вот, люди дорожат честью ради мнения других. Не больше. Повернись. Всё время боятся выглядеть не такими правильными, не такими достойными, не такими, как положено… Дальше сама… Губы… Прогнись… Молодец! Отлично!

ЛИНА. Лёш, ты мне решил лекцию прочитать?

АЛЕКСЕЙ. Нет, я решил тебе объяснить, что мы ни от кого не зависим.


Во время этого диалога слышен слабый шум ветра. Самолётные лопасти постепенно вращаются всё быстрее.


ЛИНА. Лёша, но есть вещи, которые зависят только от нас.

АЛЕКСЕЙ. Я вспомнил!

ЛИНА. Что?

АЛЕКСЕЙ. Я вспомнил, какая ты на самом деле!


Шум ветра становится сильнее.


ЛИНА. И…?

АЛЕКСЕЙ. Не останавливайся!.. А вот скажи мне, мышь, почему ты до сих пор остаёшься со мной?

ЛИНА. Ты знаешь – я люблю тебя.

АЛЕКСЕЙ. Это я знаю. Только я понять до конца и поверить в это не могу.

ЛИНА(передразнивает Алексея). Поверить-проверить… Чего ты не можешь понять?

АЛЕКСЕЙ. Именно этого, мышь, именно этого: «поверить-проверить».

ЛИНА. Я тебя не совсем понимаю.

АЛЕКСЕЙ (неожиданно зло). Послушай, не прикидывайся.  Я смотрю на тебя и всё время думаю: я раздел её – она осталась,  я сделал её наркоманкой – она осталась, я начал ею торговать – она осталась. Я всё жду: когда наступит предел, который заставит тебя уйти?

ЛИНА. И что будешь делать ты, когда я уйду?

АЛЕКСЕЙ. Это для тебя важно? Какая тебе разница? Может, я умру. А, может, начну новую жизнь. Или сделаю и то и другое.

ЛИНА. Может, мне на лысо подстричься?

АЛЕКСЕЙ. Не выдумывай! Ни в коем случае!

ЛИНА. Значит, тебе не всё равно?

АЛЕКСЕЙ (останавливается). Да…  Точно… Мне не всё равно…  Ёпстудэй, мышь! Как просто ты меня поймала!

Зависает небольшая пауза, ветер усиливается, Лина меняет позу и Алексей машинально начинает фотографировать.

ЛИНА. Лёш,  давай закончим проверки и начнём просто жить. Заберём Катю…
АЛЕКСЕЙ. Как ты себе это представляешь? «Просто жить» - ты думаешь, это так легко?

ЛИНА.  Я думаю, что нам нужно это сделать сейчас, пока мы в состоянии это понять.
 
АЛЕКСЕЙ(удивлённо). Чёрт, мышь! Ты права.

ЛИНА. И?

АЛЕКСЕЙ(возбуждённо). Ты представляешь, как завертятся, заскрежещут и заискрят все параллели и меридианы,  если  мы с тобой завяжем и превратимся в «нормальных людей». Это будет дико весело, мышь! Перевернёт с ног на голову всё пространство!


 Снимки мелькают всё быстрее и быстрее, ЛИНА вертится на подиуме в разных позах. Шум ветра нарастает, ЛИНЕ И АЛЕКСЕЮ приходится его перекрикивать. Лёгкие занавески развеваются от ветра, который создаёт самолётный пропеллер. Скорость прогона снимков всё увеличивается.


ЛИНА. Почему?!

АЛЕКСЕЙ. Потому, что так не принято! Потому что мы с тобой – списанный в утиль материал. Для окружающих мы -  два тела, которые зависят только дозы, и от которых всем хочется скорее избавиться. И это – привычно, обычно, правильно. Начинать всё заново двум конченым наркоманам  недопустимо  в замечательном человеческом сообществе! Ты понимаешь? Потому что уже решено:  у нас нет будущего!   А завязать – это изменить  всё, в том числе и то самое несуществующее будущее!  Понимаешь, мышь, всё!

ЛИНА. Лёша, ты слышишь меня?!

АЛЕКСЕЙ. Отлично! Я тебя отлично слышу, вижу и понимаю!

ЛИНА. И?!

АЛЕКСЕЙ. И ты права! Линка! Ты права на все сто! Нам пора завязывать! Хотя бы ради того, чтобы посмотреть, как в другую сторону завихрит Вселенная!
 
ЛИНА. Как?!

АЛЕКСЕЙ. Не знаю!


ЛИНА уже  стоит в полный рост на подиуме, исполняет с шарфом гимнастические фигуры, словно с лентой. Занавески взлетают по всей сцене. Иногда уже не видно ни ЛИНЫ, ни АЛЕКСЕЯ, по сцене мечется свет прожекторов.


ЛИНА. Пообещай мне, что ты придумаешь!

АЛЕКСЕЙ (его уже практически не видно). Не могу, Линка, не могу! Это слишком сложно!

ЛИНА. Пообещай!!

АЛЕКСЕЙ. Ты очень красивая!

ЛИНА.  Лёша, ты придумаешь!!

АЛЕКСЕЙ. Ты в меня ещё веришь?!

ЛИНА. Я тебя ещё люблю!!

Уже не видно ни Лины,  ни Алексея. Только крутящиеся  лопасти с развевающейся вокруг органзой. Бушует ветер. Грохот бури прорезает раскат грома и разряд молнии, после которой наступает тишина. Свет гаснет.


                Акт третий



Свет зажигается. Комната МРИНАЛИНЫ.  Повсюду вазы с красивыми цветами, вышитые подушки, покрывало ручной работы прикрывает кровать. Ветер развевает красную и жёлтую органзу на окнах.  Мриналина шьёт. Масляный светильник стоит на столе.
Входит РАБИНДРАНАТ.


РАБИНДРАНАТ (садится рядом, наблюдает за работой МРИНАЛИНЫ). Когда ты успеваешь отдыхать, Чуни?

МРИНАЛИНА (отрывается от шитья, улыбается мужу). А разве я устаю?

РАБИНДРАНАТ. Все подушки в доме вышиты твоими руками. Они пахнут сандалом и душистыми травами, которые ты в них положила. Цветы в нашем доме всегда свежи и прекрасны. Они выращены твоими руками и срезаны в самом цвету. Все сладости для наших детей ты делаешь сама. Сама чинишь мою одежду, сама убираешь в  комнатах, сама одеваешь и баюкаешь наших малышей. Ты делаешь чудесные напитки, которые освежают в жару и согревают прохладными вечерами. Неужели ты не устаёшь, Мрина? Я никогда не видел тебя уставшей.

МРИНАЛИНА. Даже глупая женщина не отдаст ни единой дождевой капли из тех, что посылают  ей боги для утоления жажды. Моя семья – мой дождь, любимый. Я, как птица Чатака, пою только тогда, когда улавливаю эту чудесную влагу**.

РАБИНДРАНАТ. Чудо – это ты, Мрина. Самое большое, которое могло со мной случиться (хочет обнять жену). Помнишь, как ты продала свои драгоценности, чтобы я смог открыть школу для бедных? Я возражал, говорил, что денег и так хватает. Но ты решила, что обязательно должна участвовать! И была так серьёзна, что я не смог не принять твоего дара.

МРИНАЛИНА (улыбается). Я же такая хитрая. Я знала, что  ты будешь гордиться мной после этого.

РАБИНДРАНАТ (смеётся). Так вот в чём дело,  Мрина! Оказывается, ты у нас обманщица!

МРИНАЛИНА (смеётся). Да, я известная лгунья.  (вдруг начинает кашлять).

РАБИНДРАНАТ (обеспокоенный, наблюдает за ней). Меня беспокоит твой кашель, Чуни. Уже не раз я слышу его. Но ты всё время говоришь, что ты слегка простыла.

МРИНАЛИНА (улыбается). Я стала такой ленивой, Рабин. Чуть что – сразу же притворяюсь  больной. Пойдём, я приготовлю тебе еду.

РАБИНДРАНАТ (удерживает её). Мрина, в который раз тебя прошу: позволь доктору осмотреть тебя.

МРИНАЛИНА (снова берётся за шитьё). Любимый, не приказывай мне того, чего я не смогу сделать.

РАБИНДРАНАТ. Но почему? Почему ты упрямишься?

МРИНАЛИНА(некоторое время шьёт молча). Посмотри, какое красивое покрывало я сшила для тебя (разворачивает покрывало, расшитое в стиле Шиша).

РАБИНДРАНАТ. Какая красота, Мрина! Все вещи, которые ты создаёшь для нас, достойны лучших музеев мира! (гладит покрывало в восхищении).

МРИНАЛИНА хочет встать, но ей приходится сесть обратно.

РАБИНДРАНАТ. Мрина! Что с тобой? (бросается к жене, покрывало падает на пол).
\
МРИНАЛИНА (закрыв глаза). Всё хорошо, Рабин. Помоги мне дойти до кухни. Я хочу покормить тебя.

РАБИНДРАНАТ (подхватывает МРИНУ на руки, укладывает на кровать). Отдохни, Чуни. Я позову доктора.

МРИНАЛИНА. Не нужно доктора, Рабин. Посмотри на стол. Ты видишь там наш светильник?

РАБИНДРАНАТ. Вижу, Чуни. Он всегда горит у тебя на столе.

МРИНАЛИНА. Все годы, что я прожила с тобой, любимый, ты ни разу не пролил из него масло и ни разу не дал погаснуть огню. Скоро понадобится другой огонь, милый***. Позови детей.

РАБИДРАНАТ. Ты говоришь глупости, Мрина!

МРИНАЛИНА. Мой долг исполнен, любимый муж мой. Как могла, я ухаживала за тобой.
РАБИНДРАНАТ. Я не могу слушать это спокойно, Мрина! Возможно, я гневлю богов, но наши дети? У нас такие прекрасные дети, Мрина! Ты нужна им!

 МРИНАЛИНА. Боги не оставят их. Не держи меня, Рабин. Ведь ухожу раньше, как и положено любящей и заботливой жене, настоящей сухагин****. Я счастлива. Позови детей.

РАБИНДРАНАТ. Нет, Чуни, нет! Мы поедем в Англию! Я найму самых лучших врачей! Я не хочу терять тебя. Ты - мой дом, моя жена, моя жизнь, Мрина!

МРИНАЛИНА (пытается улыбнуться). Ты опять ведёшь себя как капризный малыш, Рабин. Не продлевай моих страданий. Дай мне уйти в любви и покое. Ты же знаешь, что ещё шесть раз я приду к тебе женой и матерью. Дай мне отдохнуть. (закрывает глаза) А сейчас, милый, пожалуйста, скажи, чтобы детей умыли, нарядно одели, причесали и привели ко мне. 

РАБИНДРАНАТ опускается на колени возле кровати МРИНАЛИНЫ, целует ей руку в отчаянии. Слышна индийская мелодия, ветер всё больше развевает органзу, музыка усиливается. В результате игры света кажется, что вся сцена охвачена пламенем. На пронзительной ноте музыка обрывается и свет гаснет.
               
               
                Конец второго действия.



*Сама состроила из себя героиню и получила признание на своей сцене! Но кто захочет держать тебя у себя дома?!  - перефр. «Героиня драмы получает признание на сцене. Но никто не захочет держать ее у себя в доме» из повести  Р.Тагора «Песчинка».
**Я, как птица Чатака, пою только тогда, когда улавливаю эту чудесную влагу – Чатака, волшебная птица, поющая во время дождя. В индии верят, что Чатака поёт тогда, когда в рот ей попадают капли дождя.
*** Скоро понадобится другой огонь, милый – в Индии во время погребального обряда умерших сжигают на костре.
****Ведь ухожу раньше, как и положено любящей и заботливой жене, настоящей сухагин – в Индии верят, что здоровье и долголетие мужа находятся в руках жены.  Таким образом, жена, пережившая мужа, считается не до конца выполнившей свой долг. По индийским поверьям присутствие вдовы на празднике может принести в дом несчастье. Сухагин – одна из церемоний свадебного индийского обряда, во время которой прославляются жёны, умершие раньше своих мужей.


продолжение здесь http://www.proza.ru/2016/03/16/271