Путник. круг запредельного луча

Илья Федулов
ПУТНИК
ЗЛО ИДЕТ ЗА НИМ ПО ПЯТАМ
 

Краткая аннотация

Мир, в котором прошла разрушительная война между людьми и силами тьмы, находится в постоянном неравновесии. Безопасность и спокойствие призрачны, зло затаилось и скрылось во мраке. Шаткость ощущается повсюду. Именно в таком мире появляются путники — вольные искатели и истребители темных сил и их порождений, искоренители потустороннего зла во всех его проявлениях. Главный герой этого цикла — путник, имя которого до поры до времени скрыто от читателя. Ему предстоит долгий и опасный путь. Пройдет ли он его до конца или нет, зависит только от него. Зло идет за ним по пятам…


Круг Запредельного Луча
•
Уже вечерело, когда в трактир «Приют у Эйма» пожаловал весьма необычный гость. Старый трактирщик Эйм Кусс лениво протирал ветхой тряпкой свою стойку, и в этот момент тяжелая дубовая дверь распахнулась, и вместе с холодным вечерним ветром в теплое помещение заявился новый посетитель. Это был высокий крепкий мужчина средних лет, одетый по-походному и по погоде (за окном была поздняя осень): серая меховая куртка с капюшоном и такие же штаны, заправленные в высокие сапоги. Талия была опоясана толстым ремнём, на котором висело несколько увесистых кожаных мешочков. Эйм мельком взглянул на них, и тут же в голове у него промелькнула мысль, что там может находиться. Он уже начал догадываться, что это за человек. Также трактирщик заметил у незнакомца большой топор, который болтался на поясе в черном плотном защитном кожухе. На спине в специальном чехле висел арбалет со сложенными по бокам плечами, к чехлу был пришит карман-колчан для болтов, походная торба висела рядом. Видно было, что мужчина этот проделал длинный путь, и многого на своем веку повидал. Его лицо было испещрено шрамами и ссадинами, а яркие живые зеленые глаза выражали суровость и отвагу. Под прямым носом  была обильная растительность, как и по краям нижней челюсти и на подбородке. Жидкие каштановые волосы слиплись от грязи, влаги и пота. Несмотря на его грозный и не совсем привычный для местных вид, практически никто не обратил на чужака особого внимания, — самые разные чужестранцы частенько появлялись в этом маленьком городке, и в трактире Эйма Кусса соответственно, так как он имел хорошую репутацию. Ведь городок находился на перепутье дорог, а дороги — это жилы торговли.
Путешественник осмотрелся, шмыгнул носом, и, заметив хозяина трактира, направился прямиком к нему, громко топая своими тяжелыми сапогами. Эйм слегка сощурился, и, когда новоявленный гость подошел к стойке вплотную, приветливо улыбнувшись, учтиво произнес заученную фразу:
— Добро пожаловать в трактир «Приют у Эйма», достопочтенный господин! Меня зовут Эйм Кусс, здесь всегда рады новым гостям! Что вам будет угодно?
Незнакомец прокашлялся и сипловатым низким голосом ответил ему:
— Добрый вечер, достопочтенный Эйм Кусс, я много слышал о вашем трактире от торговцев и разных странников вроде меня и все они в один голос нахваливали это заведение. Как тут после таких лестных отзывов не наведаться к Вам после долгой дороги.
— О, рад это слышать! — немного смущенно улыбнулся Эйм, — будьте уверены все так и есть!
— Это хорошо! Хорошо. Что мне угодно, так это обычный заказ усталого путника — горячий сытный ужин, кружку вина, горячую ванну, да теплую постель. Есть у вас еще свободные комнаты?
— Еще имеются, господин. Да и ужин тоже. Могу ли я узнать ваше имя?
— Простите, но нет, не можете, — вдруг резко, но вежливо отрезал незнакомец.
— Почему? – удивился Эйм.
— Потому, что так надо. Называйте меня просто — Путник.
— Путник? – Эйм с удивлением поднял бровь, — Вы часом не тот самый — путник, из числа…
— Да, тот самый, — снова резко оборвал его гость,— И больше прошу никаких вопросов по этому поводу, договорились?
— Договорились, — тихо согласился Эйм, понимая с кем, он имеет дело. – Э-эм, тогда пройдемте, я покажу вам комнату и ванну, а потом Вам подадут ужин и вино.
Такой ответ понравился Путнику, и он одобрительно улыбнулся. Эйм провел гостя по грубой деревянной лестнице на второй этаж, где еще оставались незанятые комнаты. Подойдя к нужной двери, хозяин трактира достал ключи и отворил ее. Она со скрипом открылась вовнутрь, и люди увидели скромное, но уютное убранство гостевой комнаты: простая деревянная кровать у стены, потертый большой сундук для вещей напротив, небольшая печка, стол со стоящей на нем одинокой свечой и стул у окна, да, в общем, и все. 
— Хм, у вас все еще сундуки вместо шкафов, — удивился Путник.
— В некоторых комнатах еще да, оставили по просьбе определенных приезжих гостей, говорят, что так надежней будет, — объяснил Кусс, и поспешил добавить — И да, ключ от сундука торчит в замке.
— И я с ними полностью согласен, — тихо пробубнил Путник. — Хорошо, комната вполне устраивает, а теперь сердечно попрошу показать мне ванну.
— Непременно, сейчас проведу, а пока держите вот ваш ключ от комнаты. — Эйм протянул гостю маленький железный ключик на веревочке, который тот спрятал в один из своих карманов. После этого трактирщик показал ему ванну.
Путник четверть часа принимал горячую ванну и еще столько же стирал одежду, а к восьми часам пришел в общий зал к ужину. С собой он нес плату за кров и еду. Чистым и в простой просторной рубахе и холщовых штанах он выглядел намного приветливее, но суровый огонь в глазах никуда не делся. Мужчина заплатил Эйму и сел за свободный стол, на котором кроме горящего огарка свечи на оловянном блюдце ничего не было. В ожидании трапезы, он начал негромко постукивать пальцами по дощатой столешнице.  Вдруг к нему подсел какой-то паренек. Жилистый, хорошо сложенный, на вид лет шестнадцати, с гладким красивым лицом и кучерявыми рыжими волосами, еще юнец, его ясные голубые глаза горели живым огнем. Он был чем-то воодушевлен и полон сил, мечтаний и устремлений.
— Добрый вечер, господин! Меня зовут Ахилл Кусс, я сын трактирщика, — пояснил юноша. — А Вы путник, не так ли?
— Добрый вечер, Ахилл, — сухо произнес в ответ мужчина, глядя пареньку прямо в глаза. — Чей ты сын меня абсолютно не интересует, и да, конечно я путник, раз дошел сюда пешком. Но, прости парень, я не желаю вести ни с кем разговоров. Я жду свой ужин и очень устал, — спокойным и твердым тоном сказал он.
Этот категоричный и ясный ответ не остановил юношу, и он, набравшись храбрости, продолжил:
— Да, я Вас прекрасно понимаю, Вы одинокий храбрый странник, очень устали с пути и не хотите ни с кем разговаривать, оно и понятно. Но Вы меня видимо не правильно поняли или решили ловко увильнуть, используя другое значение слова «путник», а я имел в виду именно «вольный охотник на чудовищ из других миров».
После этих слов Путник недовольно прищурился и негромко рявкнул:
— Шел бы ты отсюда парень подобру-поздорову, не свое дело лезешь!
Но юношу и эта угроза не остановила, и, нервно сглотнув, он осторожно продолжал:
— Подождите, я сейчас Вам все объясню…
— А не надо мне ничего объяснять, — резко прервал паренька мужчина, продолжая говорить ровным, но более натянутым тоном — Я ясно дал понять, что не желаю вести разговоров с кем бы то ни было, кроме твоего отца трактирщика. Я сейчас, кстати, позову его, и скажу, что лезешь к его постояльцам почем зря, — еще сильнее пригрозил он.
Эти слова уже подействовали на юношу, и он сразу замолк, обескураженно, с непониманием взирая на путника. Трактирщик Эйм Кусс, впрочем, и сам уже заметил эту сцену, и, нахмурившись, подошел к столу, за которым сидели его приставучий любопытный сын и недовольный этим самым сыном гость. Вместе с хозяином к столу подошла и кухарка, несущая деревянную глубокую тарелку с дымящейся мясной похлебкой и большой кружкой красного разбавленного вина. Она поставила еду на стол и поспешила удалиться прочь. А Эйм Кусс негодующе взглянул на сына и повелительным тоном произнес:
— Ахилл! Нечего приставать к усталым посетителям, а ну марш помогать на кухню!
Юноша поспешил повиноваться отцу, молча встал и вслед за кухаркой ушел на кухню, полный обиды и недовольства. Когда паренек скрылся из виду, трактирщик с виноватым видом произнес гостю:
— Простите моего сына, господин, вечно он сует свой нос, куда не следует, всё жаждет приключений, — фыркнул Эйм, —  будет ему сегодня перед сном взбучка!
— Ничего страшного, юнцы в этом возрасте многие так себя ведут, надо с ними построже быть, и все пройдет, хотя не мне Вас учить. В любом случае, спасибо большое за Ваше вмешательство.
— Всегда рад помочь! Приятного аппетита!
— Спасибо! – ответил Путник, улыбнувшись, и принялся за еду.
После ужина он сразу поднялся в свою комнату, отпер дверь, а зайдя внутрь — тут же запер на ее ключ. Огляделся. На печи сушилась его верхняя одежда, а все ценное добро лежало на кровати. Он сначала подошел к печи и потрогал одежду, убедился, что она почти высохла, после чего подошел к кровати, сел на нее, и по привычке начал внимательно проверять, все ли на месте. Арсенал включал в себя: складной арбалет с лакированным прикладом в чехле вместе с болтами, которых осталось тридцать пять штук, топор с выгравированными на его лезвии витыми узорами, нож-бумеранг с обоюдным лезвием и восемь прочных непромокаемых мешочков весом около трехсот граммов, с вышитыми на них рисунками-обозначениями. Путник внимательно проверил содержимое каждого мешочка, и, убедившись, что все в порядке, крепко завязал проделанные в них прусики и сложил ровным рядком на кровати. Немного полюбовавшись своим боевым набором, Путник отхлебнул воды из своей фляги, убрал ее в дорожную торбу, а затем аккуратно  сложил все свое добро в большой сундук и запер его на ключ. Сундук он задвинул под кровать, а ключ от сундука, вместе с ключом от комнаты связал одной бечевкой вместе и положил под подушку. Затем он походил еще немного по комнате, скрипя половицами, размышляя о чем-то своем, посидел немного на стуле, глядя на покрытый тьмой городок через окно. Так он просидел еще некоторое время, после чего резко встал, запер ставни, задул свечу и лег спать.

***
Проснулся Путник ни свет ни заря. Быстро собрал свои пожитки и оружие, спустился вниз, в пустой еще полутемный зале и сел, где ему по вчерашней договоренности приготовили тарелку рисовой каши с куском вяленого мяса и краюху черного хлеба, все это дело он запил кружкой молока. Насытившись, Путник отнес грязную посуду  на стойку и положил рядом новую пригоршню золотых монет. Затем он направился к выходу.
Выйдя на свежий воздух, Путник вздохнул полной грудью и бодро зашагал по пустынной городской улочке, затянутой легкой дымкой. По обеим сторонам узкой улицы располагались невысокие домишки, редко доходящие до высоты четырех этажей. В основном это были всевозможные одно- и двухэтажные постройки, кое-где трех- и совсем редко четырехэтажные. Скорей всего самым высоким зданием в городке была ратуша или что-то в этом роде, как обычно бывает в подобных провинциальных городках. При каждом выдохе Путник выпускал изо рта облачко пара, а при каждом шаге его сапоги стучали по неровной брусчатке.
Так он шел себе спокойно по утреннему городку в гордом одиночестве, наслаждаясь атмосферой и ранней чистой прохладой, пока не услышал позади себя шаги. Слух у него был чуткий, как у кошки. Он резко обернулся и с изумлением увидел, что к нему приближается Ахилл Кусс, тот самый сынишка старого трактирщика. В правой руке он держал здоровенный меч, чуть ли не больше его самого, а левой придерживал лямку дорожного мешка. Одет был так же по-дорожному: теплая накидка с капюшоном, штаны и высокие сапоги. Путник еще издали крикнул ему:
— Эй, Ахилл, или как там тебя! Возвращайся назад, слышишь! Чего ты ко мне прицепился? И как тебя отпустил отец?
Юноша, казалось, пропустил слова Путника мимо ушей, и, подойдя к нему, произнес:
— А он и не отпускал, я сам очень тихо сбежал из дому, — похвастался Ахилл.
— А вот сбегать из дома нехорошо! — нахмурился Путник, — Правильно говорил мне твой отец вчера, что такому сорванцу нужна хорошая взбучка!
— Про это он никогда не забывает! — угрюмо буркнул Ахилл и потер правую ягодицу, затем тут же оживился:
 — Я сразу понял, что Вы Путник, как только увидел, и хочу идти с Вами! Я очень долго готовился к борьбе с Темными и их порождениями и кое-чему в этом деле научился, я знаю о Путниках от отца, он много об этом рассказывал — начал юноша, — а потом услышал ваш разговор с отцом, пока вытирал стаканы, и только убедился в этом. А знаете ли Вы, ведь мой отец  непростой человек, до того, как стать трактирщиком, он воевал против темных, и видел за свою нелегкую службу довольно ужасов, может даже не меньше вашего, а того и больше. Я хочу стать таким же, как мой отец, или как Вы. А вчера мне просто не дали об этом сказать. Другой такой шанс мне вряд ли представится в скором времени.

— Я тоже участвовал в Войне, и много кто еще, так что и неудивительно, — равнодушно ответил Путник, — это не делает твоего отца особенным,
хотя, безусловно, он достоин большого уважения. То, что хочешь быть похожим на своего отца — это замечательно, но меня ты совсем не знаешь, парень, и я тебя тоже, и не питаю желания узнавать, потому незачем идти за мной.
Слишком ты еще молод и неопытен, чтобы следовать моим Путем. Подумай
лучше об отце, и отправляйся-ка ты домой, юнец, спутники мне не нужны, я не хочу брать тебя с собой! На этом все! — произнес Путник, ускоряя шаг.
— Но постойте, подождите! — воскликнул юноша, догоняя Путника. — Я вовсе не так бесполезен, как Вы считаете, и у меня есть веские причины идти вместе с вами и изгонять бесов и прочих тварей в небытие! Мой отец уже стар, и даже мирное управление трактира ему в тягость, у него есть мой старший брат, он и ведет в основном все дела, от меня же пользы немного. Зато, отец научил
меня изготавливать особые магические порошки, что есть у вас с собой — гордо добавил Ахилл, указывая на висящие на поясе Путника мешочки. — Я, конечно же, взял их с собой, — с этими словами он похлопал по небольшой сумке, висящей у него на поясе. А затем, немного смутившись, добавил, — Правда, получаются еще далеко не все, но это только вопрос времени.
Путник после слов Ахилла резко остановился и немного наигранно удивленно молвил:
— Да неужели?! Что ж, оно и понятно. Но все же, не ожидал от тебя услышать, что тебе ведомы рецепты этих порошков, похвально. Однако то, что ты называешь их магическими, выдает в тебе дилетанта, несведущего сути вещей, — усмехнулся Путник.
— А что, разве это не так? Разве порошки не обладают особыми магическими свойствами?
Путник сощурился и вновь зашагал, на ходу отвечая пареньку:
— Это смотря что ты подразумеваешь под словами «магический» и «магия». Я и другие путники, а также те, кто по-настоящему обладает определенными способностями, понимают под магией те же природные силы, но только неподвластные большинству живущих, в силу их слабо развитого сознания, разума, воли и духа. Сам себя я магом не считаю, я лишь использую ее определенные свойства, которые проявляются в некоторых вещах, если можно так выразиться. Этими самыми вещами, являются, к примеру, упомянутые порошки, созданные из специфических ингредиентов, и любой человек, зная свойства этих ингредиентов, например ты, способен самостоятельно их сделать. Но это не сделает его магом, хотя для непосвященных простолюдинов он будет таковым представляться. Хотя умение делать порошки — это только одно из многих умений мага, и отнюдь не главное. Для меня это всего лишь инструмент, хоть и очень важный, и магом я стать не стремлюсь в силу многих причин. Но я использую этот инструмент, ибо он существенно облегчает мне задачу. Так что такие понятия как магия или мистика я понимаю иначе. Что на счет мистики, для меня ее нет, — усмехнулся Путник.
— А как же другие миры, колдовство, разные ангелы, демоны и прочая нечисть, потусторонние явления — это разве не мистика? — недоумевал Ахилл, дрожащим, но полным жадного волнения голосом.
— Нет. — Резко отрезал Путник, и вдруг он почувствовал исходящие от юноши вибрации, то было его энергетическое поле, оно светилось и пульсировало, свет этот Путник научился видеть сквозь закрытые глаза. Он прикрыл их и увидел, что Ахилл обладает мощным энергетическим полем, не таким, как у большинства — оно сияло ярко-фиолетовым светом, а это значит, что парень способен расширить свои способности и расширить свое сознание. Также Путник увидел, что и меч Ахилла светится фиолетовым, клинок его покрывали особые символьные узоры — мандалы, что придавали оружию особые свойства. Такие же символы были нанесены и на его оружие тоже. И все это значило, что Ахилл и его отец далеко не простые люди, им ведомы Тайные Знания Сокрытых Сил. Чтобы это увидеть, Путнику потребовалось всего несколько секунд. И открыв глаза, он очень удивился, почему не увидел этого вчера вечером. «Видимо, состояние было иное, это помешало скрытому виденью заработать» — осознал Путник.
— Что случилось? С Вами все в порядке? — немного испуганно произнес
Ахилл, глядя на Путника.
— Да, все нормально, — смягчился Путник. И продолжил. — Для большинства, конечно, мистика существует, но им неведома суть вещей. И я, пожалуй, сейчас раскрою тебе небольшую часть этой сути. На деле мистики нет, просто потому, что этим понятием люди называют то, чего сами не понимают, считая, что либо всё это выдумки, либо за пределами их понимания. А суть такова, что есть миры сущностей, где рождаются идеи всевозможных форм — эти миры принято называть потусторонними, другими, тем светом и так далее — и вот этот материальный явленный мир, в котором мы живем, где эти идеи воплощаются в виде явлений, материальных форм. Главное же умение магов, отнюдь не изготовление зелий и снадобий, не произношение замудренных заклинаний, а способность контактировать с измерением сущностей, распознавать и вызывать оттуда тех сущностей, которые им угодны, и даже изменять и создавать совершенно новые вещи, контролировать их действие. Вот что делает магов магами, — заключил Путник, — А для этого требуются такие усилия и знания, которые подвластны очень и очень немногим. Так что намного проще родиться магом, что случается крайне редко, — со вздохом произнес Путник, и на этом замолк. Затем спросил:
— Так какая же у тебя причина идти со мной?
— Мою мать утащило нечто ужасное одним роковым днем, как и многих других несчастных. Утащило в глушь Перкуссуского леса. Это случилось всего месяц назад, хотя уже много лет миновало после пожара. Вместе с ней исчезло еще несколько десятков человек. Средь бела дня город вдруг накрыла непроницаемая мгла, появившаяся из ниоткуда. Я с отцом и братом тогда были дома, а вот матери не повезло тогда возвращаться с базара. Я помню тот страшный миг, как сейчас — смотрю в окно и вижу, как улицу быстро заполоняет мрак, затем из темноты слышатся ужасные крики, а мама тогда уже подходила к дому. Я услышал и ее крик тоже, — на этом моменте голос юноши дрожал. — Я хотел было выбежать на помощь матери, но отец остановил меня, схватив за руку, старший брат тоже остановился на полпути к двери. Тьма уже спустя каких-нибудь десять секунд развеялась, улицу заполонил прежний яркий солнечный свет, но моей матери уже не было на улице, как и всех прохожих, кто был вместе с ней в эти роковые мгновения — мрачно произнес Ахилл, и взглянул на Путника полными печали глазами. И тут же они вспыхнули яростным огнем. — Я уверен, именно туда Вы и направляетесь, — твердо заключил Ахилл. Он был совершенно прав.
Путник разрешил Ахиллу пойти с ним только ради того, чтобы понаблюдать, как будет изменяться его энергетическое состояние. Он не собирался подвергать его опасности и идти с ним в самую глушь непроходимых лесных чащоб. Он решил, что отправит юношу обратно, как только они пересекут границы обширных Серебристых полей, которые раньше были застроены милыми опрятными деревеньками, полными жизни, а ныне на их месте лишь запустелые мрачные развалины и пепелища.
Городок Ультимум-Финес — это последний населенный пункт Серебристых полей вплоть до самого Перкуссусского леса с тех самых пор, как Война с Темными прошлась в этом прекрасном некогда краю. Лес, тоже некогда светлый и живописный, во время войны стал блокпостом и логовом темных сил. И они превратили его в мрачное и чрезвычайно опасное, жуткое место, в котором сгинуло множество несчастных душ. Так как лес раскинулся на многие километры, практически во всех направлениях от его южной границы с полями, то для темных открылось бессчётное количество возможностей укрыться в глубине леса, основать там множество своих мерзких обителей, и наделать тысячи смертельных и скрытых ловушек, в том числе магических, обманывающих жертву путем всевозможных иллюзий. Потому люди старались как можно меньше соваться в лес, когда загнали остатки темных кланов туда, но все равно заходить в чащу приходилось довольно часто, и тут же очень многие сгинули в неравном бою среди мрачных высоких деревьев, и до сих пор количество их не поддается учету. Да и после Войны ничего не закончилось, люди, теперь уже простые, продолжали таинственным образом пропадать, чаще всего среди ночи, а то и средь бела дня. Хотя селяне как огня боялись леса, принимали всевозможные методы защиты, все равно это не спасало от жертв. Хуже всего было, когда пропадали дети. А по ночам испуганные люди часто в своих запертых домах слышали кошмарные потусторонние дьявольские звуки, а иногда далеко в лесу в небо поднимались столбы узкого синего или белого света, нагонялись сами собой тучи, приходила непроницаемая тьма, и много чего еще страшного происходило. Наконец, бедные жители деревень не выдержали и начали жечь лес, пламя быстро распространялось по мертвым высохшим деревьям вглубь леса. И когда все уже пылало неостановимым пожаром, огонь вдруг ни с того ни с сего перекинулся за пределы леса — прямо на людские деревни, хотя никакого ветра в тот день, говорят не было. Это было, несомненно, дело рук остатков темных сил, что выжили после кровавой бойни, и этот удар против мирных жителей был самым страшным из всех. Тогда сгорело больше половины селений, и горстка выживших погорельцев в ужасе бежала в Ультимум-Финес, и с тех пор никто больше не селится рядом с проклятым лесом в течение нескольких лет после страшного пожара. Хоть враг и был формально побежден, мира и спокойствия не чувствовалось, ибо страх и тьма сковали сердца людей, и страшная угроза, скрытая во мраке, никуда не делась. Потому и появились путники.
День выдался скверным и пасмурным. С самого утра, как Путник и Ахилл вышли из города, солнце так и не появилось из-за серой небесной пелены. Временами проходил противный холодный моросящий дождь, который сменяло серое холодное безмолвие. Воздух был влажным, и, казалось, даже липким. Из-за такой погоды продрогнуть до костей и заболеть — плевое дело, особенно, если при этом вспотеешь. В такой погоде не было ничего приятного, она наводила лишь тоску, тревогу и смятение, чувство безысходности, а главное — страх перед неизвестностью, таящейся в тумане. Да и пейзаж был соответствующий — повсюду горелые или высохшие деревья, многие из которых повалены, из-за чего преграждают путь, а другие накренены так, что вот-вот упадут. Жухлая желтая и серая трава, грязь и лужи, а кругом замогильная тишина, окутанная призрачным липким туманом, и запустение. Ни одной птицы, ни единого зверька. А обманчивое спокойствие и безмолвие лишь нагоняли дурных мыслей, и от этого на душе скребли кошки.
По крайней мере, в таком состоянии пребывал Ахилл, молча следуя вслед за странником по жухлой траве и грязным лужам. Сам же Путник думал о том, где бы переждать скорую непогоду и затем ночь. Путник то вглядывался в сизый туман, то поднимал голову к хмурому небу, на котором уже клубились черные тучи. «Ливень разгонит туман, если вместе с ним придет ветер» — размышлял он, — «Но после дождя он снова может собраться. Однако никакой ливень ни разгонит тьму, каким бы сильным он ни был». Путник шел быстро, но вместе с тем от его взора не ускользала ни одна важная для него деталь. Он то и дело осматривался по сторонам, не забывая при этом удерживать свое внимание впереди.
Вот двое путешественников спустились с небольшого пригорка к берегу реки, заросшему диким колючим кустарником. Течения почти не было, вода была темной, мутной и холодной. Перейти вброд реку оказалось нельзя, Путник сначала попробовал наступить в воду, но его нога сразу ушла в ил, и вода чуть ли не залилась в сапог.
— Я помню, что где тут должен быть мост, если он еще не разрушен — вряд ли им пользовались все эти годы — сказал он, ставя ногу снова на твердую землю.
— Да, мост должен быть, я помню его, — согласился Ахилл, глядя на противоположный берег. — Мы просто, должно быть, спустились не там, где нужно, да-да, — вдруг воскликнул он. — Я, кажется, вспомнил, где мост, надо пройти еще около ста метров налево. Моста не видно, его закрывает изгиб реки.
— Хм, а точно, так и есть, — произнес Путник одобрительно, — Ты прав, Ахилл, какая-никакая польза от тебя все же имеется, — полушутливо добавил он, ухмыльнувшись, на что парень отреагировал нахмуренными бровями, но вслух ничего не ответил.
Ахилл, меж тем, оказался прав. Как только они обогнули косу, к своей радости, увидели впереди мост, все еще целый, издалека, во всяком случае. Когда же путешественники подошли к нему вплотную, то увидели, что мост представлял собой весьма жалкое зрелище. Так что и Путник оказался в некоторой степени недалек от истины. Опоры моста во многих местах подгнили, кое-где совсем обвалились, сам мост состоял из продырявленных проломленных досок, тоже большей частью подгнивших, или полностью гнилых. Идти по такому мостику было равноценно прогулке по доске, лежащей на шаткой опоре, сложенной из кубиков, или по плохо натянутому ветхому тросу. Но другого моста в округе не наблюдалось, а искать его не было времени.
Собравшись с духом, двое путешественников — взрослый мужчина с кучей амуниции и юноша с торбой за плечами и длинным мечом — начали осторожно переходить мост, вымеривая каждый шаг, стараясь идти ближе к краю, где доски казались более крепкими, и дыр на пути было меньше. Путник ступал как всегда впереди, Ахилл сразу за ним. Успешно прошли больше половины моста, когда юноша вдруг оступился, и его нога ступила на прогнившую доску, отчего та с характерным хрустом проломилась под тяжестью парня. Ахилл резко вскрикнул, и, падая в провал, успел схватиться за поручень. Путник мигом обернулся и вовремя пришел ему на помощь — схватив его за руку, он вытянул паренька на более-менее устойчивый кусок моста.
— Сильно испугался? — осведомился Путник
— Не очень, — выдохнул юноша, слегка приврав.
— Ну-ну! — он пронзил его испытывающим взором, — Будь внимательней, тут довольно глубоко, холодно и можно сильно увязнуть в иле. Идем.
Остаток моста Ахилл прошел в крайней осторожности и осмотрительности.
— Почему мы не использовали порошок дымчатой тьмы? Он бы перенес нас на другой берег в мгновение ока, — спросил Ахилл, и тут же произнес — Хм, чего я раньше об том не подумал, мог бы использовать свой.
— Хорошо, что не использовал, — сказал Путник, — Он может понадобиться для более серьезных случаев, тратить его надо с умом, его у нас мало, а достать трудно. Вот если бы не было моста, я бы подумал над этим.
— Ага, мост-то есть, но с большой натяжкой, — невесело усмехнулся юноша. — Как бы его не смыло или ветром не сдуло. Да он и сам то, поди, и развалится. Как потом назад возвращаться?
— Это будет потом, — ответил Путник. — Про потом думать не надо. Надо думать о том, что сейчас, а сейчас мы приближаемся вон к тому брошенному экипажу, — указал он рукой на лежащий впереди длинный черный вагон.
Экипаж — это бронированный черный вагон-вездеход, точнее локомотив, особенность его в том, что вместо колес у него огромные острые полозья, напоминающие два гигантских лезвия топора, из-за чего вагон располагается довольно высоко от земли. Впереди вмонтирована защитная решетка для фонарей, и здоровенный метельник, или путеочиститель. Экипажи были созданы во время Войны, на них перевозили армии, их мощь и проходимость позволяла не только прокладывать путь в непересечённой местности, но и довольно эффективно косить врага. А после войны этими чудо-машинами продолжили прокладывать новые дороги в непроходимых чащах, вроде этого леса. Работали экипажи на особом топливе, сделанном при помощи удивительной эссенции, взятой у поверженных врагов. Благодаря этому топливу, экипажи могли проходить тысячи километров без дозаправки, так как оно расходовалось медленно и очень эффективно. Это была одна из причин победы людей, их флагманская машина, гордость машиностроительной инженерии. Ясное дело, что на экипажи постоянно нападали, ведь они к тому же перебрасывали бойцов к фронту. Ожесточенные и кровопролитные стычки и баталии разгорались по всей стране, этот край не был исключением. И сейчас, много лет спустя, с каждым шагом приближаясь все ближе к поверженной боевой машине, путник и юноша собственными глазами могли наблюдать этот самый экипаж — один из множества памятников страшных, но великих дней.
Ахилл с восторгом присвистнул:
— Ну и огромный же он! Много раз о нем слышал, видел как-то на картинках, но вживую только разок, когда ездил к родне в столицу. Помню, тогда целый день был под впечатлением. Мой отец во время Войны солдатом ездил на одном из таких, а я тогда был совсем маленьким, сидел с матерью в тылу.
— И мне, как и твоему отцу пришлось как-то раз прокатиться на экипаже. На нас тогда напали темные посреди ночи во время пути. Страшная была заварушка, выжили немногие. Среди них я. Это и есть тот самый экипаж.
— Серьезно?! — выпалил Ахилл, уставившись на Путника широко открытыми от удивления глазами.
— Серьезней некуда. Помню все, как вчера. Я ведь родом из Ультимум-Финеса, просто потом уехал в другие места. Но судьба вернула меня к истокам, вот такие дела.
После этих слов Путника Ахилл долго не мог привести свои мысли в порядок. «Жизнь — штука невероятная!» — подумал юноша, слегка улыбнувшись, а затем спросил:
— Я вот думаю, как путники не боятся ходить одни в самые жуткие и опасные места в этом мире, и при этом знают, куда идти?
— А мы и не боимся, ибо тот, кто боится, не станет путником никогда. А для поиска пути есть чутье, ну и людские источники, конечно. Сейчас надо кое-что, кстати, сделать, — добавил загадочно Путник, когда они уже подходили к лежащей на боку машине.
Экипаж, был, конечно, уже в бедственном состоянии, корпус продырявлен в нескольких местах магическими атаками и проеден ржавчиной. Искореженные листы металла торчали наружу, как лохмотья разорванной шкуры какого-нибудь крупного поверженного зверя. Страшные деформированные полозья выгнуты вовне, метельник наполовину сорван. Но, несмотря на все эти серьезные повреждения, экипаж все еще внушал благоговейный ужас, восхищение и уважение.
Как только путешественники подошли к экипажу, Путник остановился, снял с плеч свою торбу и арбалет, развернулся лицом к Ахиллу и сказал:
— Ну, вот мы и дошли до места ночевки, а теперь можешь положить свои вещи или закинуть их сразу в экипаж, и покажи, что ты можешь.
— То есть? Что я должен показать? — не понял Ахилл, снимая сумку с плеч, и кладя ее на сырую землю.
— Ты хвастался, что обладаешь некоторыми умениями и навыками мага или путника. Порошки сейчас меня не интересуют, сейчас я хочу проверить, как ты умеешь сражаться в поединке без использования магии и прочих полезных прибамбасов, — усмехнулся Путник. — В бою постоянно приходиться полагаться только на собственные силы, так что навыки самообороны и хорошая реакция выручают чаще, чем порошки. Или ты это не проходил с твоим отцом?
— Почему же, проходил.
— Тогда нападай, — сказал Путник, выставив перед собой сжатые кулаки, — Обещаю сильно не бить. И никаких фокусов, это только тренировка, — заранее предупредил Путник, заметив, что парень не спешит рваться в бой первым. — Ну что готов?
— Да, я готов, — немного неуверенно ответил Ахилл, встав в боевую стойку. Путник же не стал долго ждать, первым в рывке атаковал молниеносным неожиданным для юноши хуком слева. Кулак задел челюсть. Ахилл быстро опомнился и контратаковал встречным прямым. Путник ловко его блокировал правой рукой, а левой нанес второй хук. На этот раз парень просек прием Путника и вовремя успел пронырнуть под его мощную руку и нанести резкий удар в живот. Теперь Путник допустил промах, даже слегка поперхнулся и чуть отклонился назад, но тут же ударом ладони по спине и подножкой, опрокинул соперника на землю. Ахилл же быстро в прыжке встал на ноги и нанес Путнику удар ногой в правую голень. Тот инстинктивно наклонился вперед всем корпусом от такого удара, и это дало шанс юноше нанести встречный удар в лицо, но Путник уже понял замысел юноши. Остановив летящий кулак ладонью, другой рукой он схватил Ахилла за плечо и с разворотом вновь опрокинул его на землю. Ахилл все еще не желал сдаваться. Лежа на земле, он обхватил своего соперника за ногу и с криком дернул на себя, да так, что Путник грохнулся на спину, приземлившись на согнутые локти. «Неплохо, совсем неплохо!», — присвистнул он, лежа на спине. «Вот так!», — выпалил юноша, смотря на Путника сверху вниз, думая, что уже победил, и в это же мгновение получил резкий удар в живот, от чего согнулся пополам, но не упал и попытался ударить в ответ апперкотом. Но Путник отклонился назад от удара, сделал рывок, поднырнул под юношу, отчего тот оказался у него на спине. Затем он сбросил поверженного противника на землю, в который раз за поединок. Ахилл больше не хотел вставать и продолжать бой. Он лежал на сырой холодной земле, жадно вдыхая воздух.
— На сегодня хватит, тучи уже сгущаются, вот-вот начнется ливень, и вместе с ним опустится ночной мрак. Ты молодец, неплохо себя показал для первого боя. — С этими словами он протянул пареньку руку, помог встать на ноги.

***
Темнота наступила очень быстро, вскоре после того, как разошелся ливень. Путник заранее успел сотворить при помощи порошка защиты магический заслон, рассыпав его тонкой линией вокруг экипажа. И, как оказалось, заслон не пропускал не только патогенную энергию и темных сущностей, но и воду тоже, может и другие природные материалы. Так думал Ахилл, ведь он еще не знал всех свойств порошков, потому что умел приготавливать далеко не все. Порошок Защиты ему был еще не подвластен, хотя попытки были, но юноша никак не мог соблюсти нужную порцию ингредиентов для правильного состава, хотя следил за каждым миллиграммом на весах. Отец его учил, что создания порошка Защиты — чуть ли не самое тонкое и сложное порошкоизготовительное ремесло. «От того, как ты соблюдёшь баланс всех ингредиентов в этом порошке, будет зависеть твоя безопасность и жизнь!», — наставлял он. Ахилл, вспоминая эти так давно уже, кажется, сказанные слова, с легкой тоской посмотрел вперед, в черный проем экипажа. Когда-то там была крепкая железная дверь, которая открывалась и закрывалась, в зависимости от того, входили или выходили, а ныне она сорвана с петель и валяется теперь где-то рядом в зарослях, искореженной и бесполезной грудой металла. Должно быть, солдаты чувствовали себя в безопасности за этой плотно закрытой дверью. Хоть на недолгое время, но все же, даже в нынешнем негодном состоянии экипаж походит на крепость, которая отгородила этот небольшой узкий уголок пространства в виде помещения салона экипажа. Да, сейчас эта крепость скорее напоминала руины, но и среди руин можно найти уцелевшие куски толстых стен. А каково же тут было, когда экипаж был в строю, небось, тепло и даже уютно. Ведь тепло и уют создают люди, которые тебя окружают. Тем более, если у вас одна общая цель, объединяющая вас в мощную силу. Он представил, как чувствовали себя солдаты внутри экипажа, когда тот упорно продвигался вперед, рассекая все преграды на своем пути. Ничего, казалось, экипажу не страшит. Сами пассажиры сидят высоко от земли. И именно это кажущиеся чувство безопасности притупляло инстинкт самосохранения и страх. «Страх!», — с дрожью в голосе вдруг прошептал Ахилл, и ему показалось, что от близрастущего дерева отделилась какая-то тень и исчезла во мраке и стене дождя. Парень сглотнул тяжелый комок в горле и встряхнул головой. Затем развернулся лицом к противоположной стене и посмотрел на сидящего, на своем расстеленном спальном мешке Путника.
Он сидел прямо, колени согнуты под себя, руки расслабленно висят вдоль корпуса, глаза закрыты. На лице — абсолютное спокойствие. Салон экипажа освещал лишь подрагивающий огонек свечи, которую Путник взял с собой из гостевой комнаты в трактире. Из-за этого тени на лице путника играли таинственными красками и переливами теней. Воцарилась тишина, нарушаемая лишь шумом дождя, который становится все тише и тише — стихия понемногу успокаивалась и гармонизировалась. Ахилл, глядя на своего удивительного спутника, и в какой-то мере наставника, решил тоже последовать его примеру. Он сел, поджав под себя колени, выпрямил спину и начал расслаблять свое тело, при этом стараясь удерживать спину прямой, не напрягая ее. Получилось это не сразу, но все же, получилось. Этому его тоже обучали раньше. Так они просидели в тишине, наедине с самими собой и целым миром где-то около часа. Когда закончили, была уже совсем глубокая ночь, ливень давно прошел, уступив место ночной прохладе, а точнее холоду. Ахилл первым открыл глаза, а немного погодя и Путник. Он взглянул на юношу так, словно ожидал какого-то вопроса или просьбы. Ахилл действительно хотел его задать, и он задал:
— Вы сказали, что у путников нет страха, и еще что тот, кто боится — не станет путником никогда. Это значит, что мне никогда не стать им?
— Это значит, что ты не станешь путником, пока свой страх не переборешь, — Объяснил Путник, — У всех людей есть страх, и путники не исключение. Он заложен в нас природой, это один из знаков нашей слабости и смертности. Но человек тем и уникален, что он слаб и силен одновременно. Человек может побороть свои страхи и держать их под контролем, чтобы они не овладели им. Иначе сила человека пропадает, остается лишь слабость и трусливое попискивание, такое существо уже не будет человеком, понимаешь, что я имею в виду?
— Да, кажется, да, понимаю.
— Не «кажется», а понимаю или нет. Неуверенность — еще один признак слабости. В таком состоянии человек также уязвим, он балансирует как на канате, и легко может упасть с него. Допускать неуверенности также нежелательно.
— Хорошо, да я понимаю — уже уверенно сказал Ахилл.
— Другое дело, — улыбнулся Путник и продолжил говорить, — Когда враг, неважно какой, нападает на тебя, первым делом он хочет напугать тебя, другими словами обмануть, сбить с толку. Так враг узнает твои слабые места и начинает атаковать именно по ним. Запомни это — враг всегда стремится узнать твое слабое место, чтобы скорее тебя победить. Нельзя давать ему такой возможности! При первом сопротивлении с врагом, которого ты не знаешь, и он тебя тоже, всегда идет проверка страхом, психологическая атака, и только после — физическая. Это самая простая, распространённая и эффективная тактика ведения боя, особенно для атакующего противника. Ведь он тоже боится, но сильный противник не подаст виду. Внутри у него может все сжаться от ужаса, но снаружи он будет тверд, как скала, решителен и ужасен. Нужно стать для своего врага именно таким, если он превосходит тебя силой. Нужно поверить, что ты такой же большой, страшный и сильный, как твой враг, а лучше всего — больше и сильнее его. Эта вера и мысли сделают тебя сильнее, и только так можно побороть свой страх — не давать ему воли. Ты перебарываешь свой страх, когда сталкиваешься с ним один на один. Так и я поступаю, когда чувствую или знаю, что противник сильнее меня. И ты должен научиться поступать так же, если хочешь побороть свой страх, понял?
— Понял, спасибо, — твердо ответил Ахилл, обдумывая слова Путника.
— Потусторонние сущности, поступают абсолютно так же, — продолжал Путник, — Все они энергетические вампиры, они питаются твоим страхом, понимаешь? Все их жуткие превращения, вопли, клыки, когти и горящие глаза — лишь иллюзия, обманка, мишура. Они не смогут причинить тебе вред, если ты сам им этого не позволишь. Все эти темные сущности живут между измерениями, и хотя мы можем их порой видеть, зачастую так происходит, потому что они сами этого хотят. Хотят, чтобы мы их испугались, а если ты испугался, то уже наполовину проиграл, и наоборот, если выдержал волну страха, то уже на полпути к победе. При условии, что будешь ловок и внимателен, а страх будешь держать под контролем. Сущности по-другому ощущают пространство, они живут в сфере энергетических излучений и волн, так и ориентируются в нем. Человек, в свою очередь, сам является источником и приемником огромного количества самых разных излучений. От плотных, материальных; до тонких, еле уловимых, духовных или эфирных излучений. Одним из таких излучений является психическая энергия. Потусторонние существа моментально улавливают психическое излучение, и если в этот момент ты испытываешь страх, они сразу же увидят его и воплотятся в том образе, который испугает тебя до полусмерти. О, в этом эти они мастера, будь уверен! Потому нельзя идти в бой против них неподготовленным, иначе ты покойник. Еще можно добавить, что сущности перемещаются в эфире при помощи всевозможных жгутиков и щупалец, скользя в нем, как по маслу. Точнее, для нас это щупальца и жгутики, что там на деле, я могу только догадываться.
— А что это может быть, по-вашему? — конечно же, поинтересовался Ахилл, увлеченно слушая Путника.
— Ну, могу предположить, что сами существа представляют собой нечто вроде сгустков плазматической субстанции, а щупальца и жгутики — пучки энергии, — пожал плечами Путник, затем зевнул, прикрывая рот рукой, — Э-э-хх! Ладно, что-то мы заболтались, уже очень поздно, а вставать рано, пора спать. Доброй ночи!
— Доброй ночи! — пожелал Ахилл в ответ и полез в свой спальный мешок. Путник же забрался в свой спальник и задул свечу. И вмиг непроницаемая тьма воцарилась в салоне экипажа.
Ахилл еще некоторое время лежал в темноте с открытыми глазами, пока не начал различать в темноте некоторые очертания и углы. Сейчас он был наедине со своим страхом — темнотой. Путник лежал совсем рядом, но его поглотила тьма, да и спал он без храпа и сопения, как убитый. «Так себе сравнение!», — поежился Ахилл, но сравнение, однако, что ни на есть точное. И вот, он лежал в темноте, перебарывал свой страх перед ней. Лежал в опрокинутом прогнившем экипаже, ставшем для него спальней на эту ночь, далеко от дома, совсем рядом с жутким и чертовски опасным лесом, рядом спал практически чужой ему человек, которого он знал каких-то несколько часов. Но почему-то в глубине души, Ахилл почувствовал, будто знает его всю жизнь, лучше, чем отца, брата и маму, которую утащила неизвестно куда тьма. Мысли и усиленная борьба со страхом, которого он уже почти не боялся (в конце концов, сама темнота совсем не страшная, страшно то, что может в ней скрываться) клонили его ко сну. И перед тем как погрузиться в пучины сновидений, Ахилл вдруг поразился странной, но очень удивительной и весьма точной мыслью — он знает Путника не всю жизнь, а знал его в прошлой. Он забыл об этом, когда родился заново, но вот теперь, по каким-то, одному Богу известным причинам вспомнил об этом. Анализировать эту мысль у Ахилла уже не было сил, и он погрузился в глубокий сон.
Тьма отступала медленно, будто не хотела уступать место свету. Потому утро выдалось таким же пасмурным и серым, как и предыдущий день. Едва забрезжил слабый рассвет, как Путник был уже на ногах. Ахилл, конечно же, крепко спал. Путник не стал его так рано будить, и решил пока приготовить завтрак — сварить кашу. Провианта с собой у Путника всегда было немного, и в числе всего прочего всегда было несколько мешочков разной крупы. Каша сытна и полезна, она дает силы и укрепляет организм. Лучшего завтрака Путник для себя не открыл, а он знал, что утром надо хорошо поесть, чтобы как можно дольше держаться без пищи, ибо ее может долго не быть, если ты живешь в странствиях по забытым богом местам. Потому он достал свой потёртый котелок и направился к ручью, шум которого он услышал еще вчера вечером, как они пришли к экипажу. Ручей шумел в отдалении, где-то на северо-западе, чуть поодаль от направления к лесу. Нашел он ручей очень быстро, и чем ближе к нему подходил, тем громче и отчетливей слышал журчание живой чистой прохлады. Хоть что-то живое в этом угрюмом месте.
Ручеек протекал между камнями и земляным берегом, он тек из глубины туманных неприступных гор, что высятся на востоке, далеко за лесом, и затем входил в реку, которую пришлось перейти по полусгнившему мосту вчерашним днем. Прозрачный неширокий поток петлял и подпрыгивал на порогах, даже можно сказать порожках из камней, что постоянно встречались ему на пути. Путник нашел местечко, где вода была спокойней и глубже, и увидел плоский булыжник, торчащий из ручья, на котором удобно будет набирать воду. Путник вместе с котелком прихватил с собой пару питьевых фляг. Набрав воды, он вдруг почуял неладное, встал и огляделся вокруг. Стало холоднее, над водой сформировалась сизая дымка. И тут он заметил на одном из древесных стволов черный вырезанный знак — глаз, вписанный в круг, зрачок его смотрит влево,  в сторону вырезанного на линии круга черного месяца. «Темные!», — прошептал Путник, моментально узнав символ. Путник вздрогнул и подошел ближе к стволу с проклятым знаком. Для этого пришлось перейти ручей. Знак находился на уровне головы среднего взрослого человека. Путник подошел к дереву вплотную и внимательно рассмотрел темный символ вблизи — да, так и есть, это сделали темные. Мужчина провел по нему пальцами, затем прикоснулся ладонью. Его озарило короткое видение — тьма, зеленый огонь и дьявольский смех среди колючих ветвей. «Его сделали недавно», — снова прошептал он, — «Значит они рыщут где-то рядом, осмелели уроды! О, черт! Ахилл! Надо скорее возвращаться». С этими мыслями Путник заторопился назад к экипажу, где один-одинешенек спал ни о чем не подозревающий паренек. Да, под защитой, но для темных круг не помеха. У них чары посильнее, да пострашнее будут. Но на полпути к ручью резко развернулся и вспомнил об одном важном деле. Здесь можно взять след.
С этой мыслью Путник крепко сжал правую руку в кулак и согнул кисть. В тот же миг из небольшой коробочки, укрепленной на тыльной стороне ладони, выдвинулась вперед изогнутая дугой игла, длиной около 30 сантиметров, толщиной около 2 сантиметров у основания, а у кончика — 5–7 миллиметров. Эту иглу он вонзил в железный клапан, вшитый в один из его мешочков, на котором был изображен глаз с проходящей через него волнистой линией, завивающейся с двух концов. Глаз был нарисован в круге, как и все символы на мешочках. Внутри этих мешочков и находились те самые магические порошки, сделанные по особым рецептам из определенных ингредиентов, обладающих специфическими, можно сказать сверхъестественными свойствами. Чтобы достать некоторые ингредиенты, приходилось либо выкладывать кругленькую сумму, либо отбирать их силой, и даже рисковать собственной жизнью. Но оно того стоило. Путник потратил немалое время только на изучение описания и состава этих порошков (и еще вдвое больше на сбор всего необходимого), а также, собственно, самого их создания и умения ими пользоваться, что также далеко не так просто, как может показаться на первый взгляд. Секреты их приготовления он собирал из самых разных источников, в том числе от других путников и колдунов, порой даже темных. Получилось их изготавливать далеко не сразу. Но спустя определенное время, он все же смог овладеть восемью порошками: Защиты, Интуиции и Ясновидения, Ясного пламени, Разгона тьмы, Дымчатой тьмы, Гипнотического сна, Исцеления и Мгновенной смерти. А также он изобрел хитрый механизм для удобного извлечения порошков из мешочков. Он носил специальные перчатки, на тыльную сторону которых были вмонтированы небольшие металлические корпуса прямоугольной формы, внутри которых были сложены по одной игле и пружине, толкающей эту иглу наружу при сжатии кулака и сгиба кисти. Чтобы убрать иглу, нужно разогнуть сжатый кулак. Механизм работает таким образом, что как только кулак разжимается, игла автоматически складывается в металлический корпус.
В данный момент, Путник вонзил иглу правой руки в клапан мешочка с «Порошком Интуиции и Ясновидения». В тот же миг, под воздействием сжатого воздуха, по игле в коробочку стал проходить порошок, а далее он перемещался по специальной тонкой эластичной трубочке из резины и стали в другую коробочку, вмонтированную в ладонь на перчатке. Там порошок и собирался. На тыльной стороне ладони же, во внешней части механизма, был вмонтирован барометр с маленькой стрелкой под прочным стеклом, которая показывала, сколько порошка поступило в резервуар на ладони. Когда он наполняется, происходит легкий щелчок и Путник тут же извлекает свою иглу. Он проделал все эти манипуляции и затем выставил ладонь вперед, и в центре резервуара открылся наружный клапан для выброса порошка наружу. Путник резко провел рукой по касательной и произнес специальное слово действия, без которого порошок не заработает. «Даршана!», — громким шепотом воскликнул он, и легкая оседающая дымка вспыхнула ярким бирюзовым светом с переливами белого и синего. Свет собрался в сгусток, а затем устремился тонкими изящными переплетающимися линями в сторону леса.

***
— Просыпайся Ахилл!
Путник растолкал спящего юношу. Ахилл недовольно промычал, но все же открыл глаза.
— О, доброе утро! Что-то случилось?
— Не знаю, доброе оно или нет, но пора идти, пока не стемнело.
— Но ведь день только начался, — начал было упорствовать юноша, — До вечера еще полно времени.
— Это отнюдь не так, день проходит быстро и темнеет уже рано. А будешь так думать, ни к чему хорошему не придешь.
— Так что случилось?!
— Я увидел символ темных около ручья. Знак совсем свежий и находится за пределами леса. А это значит, что зло бродит по округе. Потому так мрачно и неприятно даже днем. В этих краях оно хорошо засело, и ему плевать, что война закончилась. Мы потеряли бдительность, думая, что с победой все кончилось, а победы-то и не случилось в полной мере. Зло копит новые силы в местах подобным этому. — Путник кивнул в сторону выхода из экипажа. — Я взял след, так что пора отправляться в дорогу, и как можно скорее. Хотя ты можешь вернуться, если хочешь. Вчера я ощутил твое поле. И во время ночного успокоения ума, прочувствовал его лучше. Ты способен развивать свои способности, Ахилл. Духовные энергетические способности, подвластные далеко немногим. Можно сказать способности мага, если так будет понятней, — заключил Путник. — Так что, воля твоя — либо продолжишь путь, идя со мной в лес, где ты столкнешься с множеством страшных опасностей и загадок, либо можешь вернуться домой. Так ты тоже продолжишь свой путь, но по-другому. В любом случае выбор будет правильным, но в первом варианте, ты сможешь достигнуть определенных способностей и прийти к пониманию некоторых вещей быстрее, но есть большой риск погибнуть. Во втором случае ты будешь постигать все самостоятельно, если захочешь продолжать, но это будет намного дольше, ты наломаешь еще больше дров, прежде чем поймешь все правильно, но зато риск для жизни будет намного меньше. В конечном счете, дома тебе точно ждут. Так что, решай сам, как тебе поступить.
Сказав это, Путник молча уставился на Ахилла спокойным взором, который, тем не менее, заставлял сделать важный выбор, и то, что время на этот выбор весьма ограниченно. Юноша и правда глубоко задумался. Дома его ждали, это был неоспоримый факт. Правда, отец и брат сейчас, должно быть, находятся в огромном недоумении, и скорей всего очень волнуются и переживают. Ведь он сбежал из дома, и его должны уже искать, хотя, может, отец и догадывается, за кем его сын мог отправиться. «Если я вернусь, будет мне взбучка похлеще, чем позавчера вечером!», — с досадой подумал Ахилл. — «С другой стороны, дома, и вправду, спокойней и безопасней, там все так знакомо. Но все это может кануть в небытие, если зло вновь нападет. И если я испугаюсь и сдамся, оно будет уже наполовину победителем. Нельзя этого позволить!». И вот, наконец, Ахилл уверенно произнес:
— Я иду в Перкуссусский лес!
— Так тому и быть. Ты сделал свой выбор. А теперь быстро собирайся, и мы выходим.

***
И вот Путник и Ахилл отправились по следу, который уловил порошок интуиции. Путник больше не распылял его, след уже был виден ему в сознании. Он ощущал его так остро, как хищники различают запах своей жертвы среди сотни всевозможных запахов. Он шел быстрым шагом, Ахиллу приходилось чуть ли не бежать, чтобы поспевать за ним. Путник так торопился, потому что знал — темные могут понять, что по их следу кто-то идет, и подготовятся к встрече врага. А то и вовсе собьют с верного пути, заставив заблудиться в глуши. Этого допустить никак не хотелось, потому Путник двигался быстро, но и берег силы для борьбы. Это называется экономный расход сил и энергии, правильный расход, что немногие умеют делать.
Такими темпами, приблизительно через час, они достигли окраины леса. На опушке Путник остановился, не только, чтобы Ахилл немного передохнул (сам он, конечно, не устал), но еще и чтобы взглянуть на громадный темный лес, куда им вот-вот придется проникнуть. Лишь тонкая полоска жухлой травы отделяла их от стены высоких мрачных деревьев. Здесь для Ахилла был последний шанс повернуть домой.
Он об этом немного задумался, с тревогой и вместе с тем любопытством взирая на лесную громаду. Он ни разу в своей жизни не видел этого леса, хоть и жил рядом с ним с самого детства. Но зато очень многое о нем слышал. Например, что задолго до войны лес был не таким опасным и мрачным, и его название было другим, кажется, оно было связано с зеленью и лесной прохладой. Или что, в нем обитали добрые духи — лесовики, фавны, эльфы и так далее. Но теперь все это давно уже кануло в небытие. Добрые духи все разом куда-то подевались, остались лишь порождения тьмы, и какие-то из них скрываются где-то там, в глубине. Этот лес завораживал своим величием и опасностью, которая от него исходила. Ах, если бы от него исходили не опасность и ужас, а совсем другое, было бы намного лучше. «Эх, давно уже пора изгнать отсюда эту тьму, которая портит всем нам жизнь!». — С этой решительной мыслью он вошел в лес вместе с Путником.
Лес быстро поглотил двух путников. Света в густой чащобе было намного меньше, и день казался ранним вечером. И чем глубже путешественники заходили вглубь лесных владений, тем мрачнее становилось все вокруг, а воздух становился спертым, влажным. В нем переплетались нотки самых разнообразных запахов: запах прелой листвы и травы, смолы и мха, дерева и коры, хвои, а также гнили и разложения, и было в этом разложении нечто зловещее, мерзкое и дикое. Также легкий туман все время клубился у ног путников, доходя почти до колен. Путник подозревал, что это вовсе не природа так постаралась, а те, кто хочет здесь скрыться. Что до всякого рода зверья, то оно встречалось им на пути в очень небольших количествах. Ахилл, например, заприметил быстро прошмыгнувшую по ветке бурую белку, еще пару раз им перебегали дорогу лисицы. А где-то в глуши изредка щебетали какие-то птицы. Солнечный свет, который с трудом пробивался сквозь густые ветви, освещал высокие деревья лишь наполовину, и малая часть лучей падала на лесную неровную почву. Из-за этого и стоял полумрак, и если не смотреть наверх, могло показаться, что уже стемнело.
Ну а когда стемнело по-настоящему, без источников света передвигаться дальше было попросту опасно для жизни. Не ровен час, на что-нибудь в такой темени наткнуться или свалиться в какой-нибудь овраг или берлогу. Путник зажег свой факел при помощи порошка Ясного пламени, хотя на поясе у него болталась сумка с огнивом. Как он сам это объяснил — «Магический свет разгоняет магическую тьму». С наступлением темноты в лесу стало по-настоящему жутко. Птицы перестали петь, и вместо приятного чириканья время от времени слышались отдаленные завывания, зловещий шепот и какое-то рычание, порой даже казалось, что раздаются злобные голоса, произносящие непонятные пугающие слова. Но страшнее всего была мертвая тишина, наступающая в перерывах между всеми этими загадочными жуткими звуками. Тишина пугала больше всего, ведь в это время можно ожидать чего угодно. А проклятый туман стал намного гуще и поднялся выше. Его плотные клубящиеся скопления подсвечивались холодным темно-синим неестественным светом, изливающимся сверху. Свет этот ничего не освещал, но еще больше сгущал краски мрака.
И только неровный яркий огонь от факела освещал путь двум отчаянным охотникам. «Ночью в лес может сунуться либо глупец, либо храбрец», — вспомнил Ахилл слова своего отца, со страхом озираясь по сторонам, ожидая увидеть в каждой тени страшного монстра или злобного темного колдуна, только и жаждущего того, чтобы наброситься на Ахилла и порвать его в клочья. Ахилл вздрогнул и еще крепче сжал рукоять своего меча. Так они шли до тех пор, пока Путник не заприметил в зарослях кустарника вход в лесную пещеру, наполовину скрытый свисающим мхом. «Здесь мы и заночуем» — объявил он.
Путник первым делом рассыпал перед входом в пещеру порошок Защиты. После произнесения слов «чардис спху», земля рядом с входом вспыхнула серебристым светом и засияла прозрачным переливающимся свечением. Как только Путник сделал это, то сразу научил Ахилла двум командам — «чардис апавар» и «чардис анувар», что означало — «защитный круг откройся» и «защитный круг закройся». Все просто. Зная эти слова можно легко заходить и выходить из убежища, главное не забывать их, и что самое важное — не забывать говорить «чардис анувар» после прохода через круг.
Путешественники быстро разложили в пещере свой скромный скарб, убедившись, что она в меру сухая и необитаема. Впрочем, пещера была совсем небольшой — всего одно углубление в земле не больше трех метров, шириной около метра и высотой полтора метра. Затем Ахилл принес немного дров для костра — наломал сухих веток подле пещеры, а Путник развел небольшой костер возле входа, используя для этого обычные кремень и кресало. Ахилл понимал, почему. Порошок Ясного пламени нужен был, чтобы факелом отгонять тьму, при этом его можно в любое время заново зажечь лишь при помощи взмаха и произнесения слова, а потом снова потушить и опять зажечь, пока действие порошка не иссякнет. А вот с временным костром для готовки и тепла совсем другое дело.
Вскоре на костре уже кипел котелок с ароматной мясной похлебкой, и наши странники с удовольствием принялись за сытный ужин. Ахилл быстро ощутил себя в безопасности, а горячая насыщенная похлебка, которая разливалась по желудку, согревала изнутри. Костер же грел снаружи и давал приятный, теплый, почти домашний свет и приятно потрескивал. Всего в нескольких сантиметрах от них светился серебристый защитный купол, отгоняющий демонов. И все эти факторы вместе создавали ощущение безопасности и даже комфорта, беззаботности. Хотя за пределами этого света их со всех сторон окружала тьма и сокрытый ужас. Стоило только выйти наружу, произнеся «чардис апавар». Ахилл же совсем расслабился, будто забыв об этом, и, развалившись на мягком мху, спросил:
— Отец мне рассказывал, что путники заключают обет тайны имени, и никому его не говорят, чтобы сохранить свои силы и энергию. А как это работает?
— Так я тебе и расскажу, — полушутливо ответил Путник, с усмешкой. — На то это и обет, на то это и тайна. И я никому не могу ее выдать, только по моему желанию самому близкому человеку в особо исключительной ситуации, а ты далеко не близкий мне человек.
— Да, но я ведь не прошу раскрыть свое имя, а хочу узнать, как этот обет работает. Почему именно неразглашение имени придает Путнику сил и сохраняет ему их? Что до тех, кто уже знал его имя до того, как он стал путником, а? Среди них — те же родные и близкие, и еще скорей всего множество других совсем не близких людей. А как же еще документы, на которых может быть имя, и эти документы хранятся в коллегиях по учету населения и так далее? Как быть со всем этим?
— Тут все просто, — ответил быстро путник. — Не могу не отметить, ты весьма внимательный и смышлёный парниша. Но вот только обет-то необычный. Когда он срабатывает, имя путника придается забвению везде, кроме сознания самого владельца этого имени. Такие вот дела, Ахилл. Больше я тебе на этот счет ни слова ни скажу, и не спрашивай даже. Так, и вообще пора спать. —  И Путник глубоко зевнул, прикрыв рот рукой. — Тебе того же советую. Ох, и еще — ночью тебе могут слышаться разные звуки, и видеться образы, которые надо всеми силами игнорировать, понял?! Запомни Ахилл, запомни хорошенько! Ни в коем случае, ни при каких обстоятельствах не покидай этого убежища ночью, не пересекай защитной черты!

***
Ахиллу плохо спалось. Он никак не мог удобно лечь, и ворочался с боку на бок, как уж на сковородке. Его мучили дурные мысли. Вдруг он услышал мягкий неразборчивый шепот, сначала ему показалось, что он звучит у него в голове. Но затем юноша открыл глаза, сел и осмотрелся вокруг. Тьма. Пока он ждал того, как глаза привыкнут в темноте, шепот повторился вновь, теперь он стал отчетливым, жалобным, и… Ахилл вздрогнул. Голос его матери настойчиво повторял: «Помогите! Кто-нибудь помогите!». Юноша вмиг позабыл о безопасности и вылез из пещеры на свежий воздух. И чуть не упал в обморок. Он не верил своим глазам — перед ним и впрямь стояла его родная мать, живая! Ахилл не в силах выговорить ни слова от переполнявших его чувств, просто смотрел на нее, убеждаясь, что это она и есть. Он только еле слышным шепотом произнес: «Мама». Мать тоже молча смотрела на него, разведя немного руки в стороны.
Она была в том самом бежевом платье, в котором исчезла в тот роковой солнечный день, только испачканном и в некоторых местах порванном. В темноте его хорошо было видно, оно будто светилось. Пышные длинные волосы, которые она обычно сворачивала в аккуратную шишку на затылке, были растрепаны и в комьях земли и грязи. Лицо было немного скрыто в тени, но родные черты угадывались. Тогда Ахилл зажег факел, и пламя осветило лицо этой женщины. Та слегка зажмурилась от непривычно яркого света. Лицо было мамино, как и все остальное, в этом не было сомнения. Ахилл прочитал в ее глазах тоску и страх. Лицо, как и руки, было в царапинах и ссадинах, но оставалось все таким же прекрасным и лучезарным. Сколько Ахилл не помнил свою мать, она всегда буквально светилась от счастья и красоты. Время, казалось, не хотело ее трогать, хотя, конечно это было не так. И вот, сейчас она стояла перед ним испуганная, измученная, но самое главное — живая! Больше месяца прошло с тех пор, как она исчезла вместе с тьмой, накрывшей город, и видеть ее вновь было, конечно, огромным счастьем, но вместе с тем Ахилл испытывал потрясение и недопонимание. Он вдруг поймал себя на мысли, что очень странно было видеть родную мать совершенно одну в такое время и в таком месте. Как ей удалось сбежать из лап тьмы, почему ее не преследуют? Эти вопросы вернули ему здравый рассудок и напутствия Путника не верить видениям и звукам и не пересекать черты. Вспомнив слова Путника, Ахилл тут же переменился в лице и с суровым видом резко отпрянул назад ко входу в пещеру, выставив перед собой на всякий случай меч.
— Ты не моя мать! — холодно и гневно выпалил он. — Ты лишь лукавое наваждение, навеянное злыми силами, чтобы обмануть меня! Убирайся во тьму!
С этими словами он демонстративно взмахнул пару раз мечом, но тот все равно бы не задел женщину, или кем бы оно ни было, так как встретил бы на пути непроницаемую невидимую преграду. Женщина в страхе отшатнулась назад и, наконец, молвила:
— Нет, Ахилл, сынок, это я! Разве ты не видишь?! Что ж, ты кидаешься на меня с оружием, или родную мать не узнал?! Это же я, сыночек!
После этих слов она расплакалась. Ахилл был по своей натуре мягким человеком, а уж слезы матери, даже если это и видение, не смогли оставить его равнодушным. Его сердце сжалось и дрогнуло, он сжалился и опустил меч. Но все же держал себя под контролем.
— Я не верю этому! Как ты сумела спастись, почему не явилась раньше? Мы так сильно горевали, но знали, что искать в лесу — верная смерть и что никто оттуда не возвращается. Отец чуть не свел счеты с жизнью. Мы думали, что потеряли тебя, понимаешь! Как ты это объяснишь?
— Я не могла сбежать раньше, сынок! Там было так страшно, откуда я сбежала! Так темно и страшно, что не описать словами! Но я смогла сбежать, и теперь хочу поскорее вернуться домой! Я все время прячусь, чтобы меня не нашли. Но, слава Богу, что вот так случайно смогла найти тебя! Видимо, это знак свыше! Идем скорей со мной, пока не поздно!
Ахилл внимательно слушал объяснения и все время поглядывал на то, что называло себя его матерью. И он еще больше заподозрил неладное. Женщина все время переминалась с ноги на ногу, в ее речи ощущались нетерпение и ложь. Да, она выглядела растрепанной, напуганной и растерянной, пережившей страшные пытки. Но в данный момент ее страх улетучился, и у Ахилла возникло ощущение, что ей вполне комфортно и безопасно бродить по темному страшному лесу в одиночку. И самое главное — она не стремилась пройти хоть на шаг вперед, ведь тогда она соприкоснется с защитной чертой. Скорей всего, она ее уже ощущала.
— Почему ты не подходишь ближе? В пещере безопасней, чем снаружи, — начал хитро допытываться парень.
— С чего ты взял, что в пещере безопаснее? Там могут обитать змеи и прочие гады, — возразила она. — Ты же ведь ни один тут, верно? С тобой кто-то еще есть — не мог же ты один явиться в лес, я правильно понимаю?
— А это уже не твое дело, ясно? Сейчас же убирайся прочь!
— О. как это некрасиво с твоей стороны! — с укором в голосе проговорила она. — Говорить такие слова родной матери! Или ты забыл, кто тебя растил, выкормил, кто пел тебе колыбельные про Луну?
Ахилл тут же вновь замер от потрясения. Откуда она знает?! Самое интересное, что он тоже подумал о колыбельной, вспоминая маму.
— Да-да! Про Луну! А теперь, — голос ее сменился на глубокий и злобный, — А теперь ты сам выйдешь ко мне или пропустишь за этот жалкий защитный круг! Я вижу все твои помыслы и страхи! — голос перешел на гул и дьявольское завывание. — Выйди ко мне! Я приказываю!
И Ахилл повиновался. Его разум заволокло тьмой, он вновь перестал отдавать отчет своим действиям, стал как зомби, полностью подчинен чужой воле. Воле тьмы. И вот он уронил на землю свой меч, подошел к черте и монотонно произнес: «Чардис апавар!». Защитный заслон рассеялся перед ним, образовав арку. Юноша прошел в нее и направился прямиком в распростертые объятия лжематери, глаза которой теперь вовсю горели недобрым огнем, а лицо исказилось в коварной гримасе. «Да! Иди ко мне Ахилл! Еще немного!», — прошипела она, когда юноша уже почти касался кончиков ее пальцев. Как вдруг кто-то резко схватил его сзади за плечо и повалил на сырую холодную землю. Падая, Ахилл увидел Путника со спины, как он в прыжке атакует то, что выдавало себя за мать Ахилла. В руке он сжимал свой магический необычный топор, который светился теперь ярко-зеленым огнем. Этим топором Путник нанес молниеносный удар, разрезав дико и жутко вопящее нечто по диагонали — от правого плеча до левого бока. И к огромному удивлению Ахилла, тело не распалось на две кровоточащие половины, нет, вместо этого оно тут же превратилось в сгусток едкого черного дыма и в мгновение ока растворилось в ночном воздухе с пугающим до чертиков пронзительным воплем.

Путник резко обернулся и пронзительным взглядом посмотрел на юношу. Но вместо того, чтобы укорить Ахилла, резко выкрикнул:
— Быстро в пещеру!
Юноша не стал медлить и поспешил исполнить приказание. Путник следом за ним прошел через защитную черту, и тут же молвил: «Чардис анувар!». Энергетический заслон мигом закрыл прореху, став единым целым. А из глубины леса приближалась тьма, она двигалась черной дымчатой высокой стеной, поглощая все на своем пути, словно пожар. Вместе с ней и в ней самой двигалось еще что-то живое, и их было множество.
— Астральные пальпуты и крылатые черви! — разглядел Путник, когда приближающиеся существа были еще далеко.
— Кто-кто? Какие пальпуты?
— Астральные псы! Так понятнее? Они сейчас окружат нас, приготовься.
Ждать долго не пришлось. Существа, которых Путник назвал астральными пальпутами и крылатыми червями, добрались до пещеры вместе с тьмой. Ахилл от страха забился в самый дальний угол пещеры, стараясь не проронить ни звука. Но любопытство взяло верх над страхом, ему было очень интересно вживую увидеть сверхъестественных сущностей, которых он еще ни разу не видел, если не считать проявления сверхъестественного в виде черного тумана, что накрыл тогда их Ультимум-Финес.
Ахилл подвинулся ближе к выходу и тут же вздрогнул, так как увидел первую возникшую, будто из воздуха жуткую тварь. Она походила на крупную собаку, но вся светилась, точно лампа, и свет этот был призрачно-бледный, с оттенками синего. Спина и голова этого существа была покрыта шевелящимися жгутиками, которые мало того, что колыхались, так еще и сокращались, как черви. Смотреть на них было противно — словно сотни червей вырвались из тела наружу. Но больше всего бросались в глаза ноги, а точнее четыре толстых синих щупальца, на которые существо опиралось, хотя было ощущение, что оно немного парит над землей. Это и был один из астральных псов, или правильнее будет сказать пальпутов, и юноша уже понял почему.
Существо злобно скалилось и рычало, с яростью взирая своими четырьмя светящимися глазами на двух людей в пещере. Вот оно рявкнуло, и рядом с ним возникли еще несколько этих тварей. Ахилл попытался их сосчитать, но быстро сбился со счету — твари все прибывали и прибывали из тьмы. И они начали угрожающе бродить вокруг пещеры, злобно рыча. Обстановка накалялась. Также подоспели твари поменьше, те, что Путник назвал крылатыми червями. Выглядели они соответственно. Крылья и морды у них были как у летучих мышей, а тело — как у толстых осклизлых пиявок, такого же черного цвета. При полете они испускали тьму в виде черного дыма и мерзко повизгивали, словно свиньи. Как сказал бы в этом случае брат Ахилла «Веселый зоопарк». Крылатые черви были потупее псов, так как постоянно с визгом бились лбами о защитный купол, что убивало их мгновенно, превращая в яркие вспышки. Пальпуты же оказались намного умнее, они сразу видимо поняли, что к чему и принялись обнюхивать и бродить вокруг пещеры. Один из них забрался на пригорок, под которым была пещера, понюхал землю и подал знак своим сородичам. Те один за другим принялись запрыгивать наверх, у Ахилла сложилось впечатление, что они скользят по воздуху. И он тут же вспомнил слова Путника: «Сущности перемещаются в эфире при помощи всевозможных жгутиков и щупалец, скользя в нем, как по маслу».
— Куда это они попрыгали? — не без испуга спросил он, схватившись за свой меч.
Путник сощурился, предчувствуя неладное. Он посмотрел наверх и ответил:
— Они хотят прорваться к нам сверху! Там нет барьера!
Ахилл ахнул, а Путник немедля вынул свою иглу и вонзил ее в мешочек с порошком защиты. Быстро рассыпав его возле краев всей полукруглой пещеры сплошной линией, он тут же произнес: «Чардис спху!». Защитный барьер вспыхнул ярким светом, мгновенно поднялся к потолку и создал внутренний купол. В это время первый пес уже прокопал себе путь в людское убежище. Но его остановил мощный заслон, при соприкосновении с которым существо отбросило далеко в лес, заразив его потоками разъедающего света. Остальные пальпуты тут же отпрянули назад, поняв, что в пещеру им не попасть. И они все быстро растворились во мраке. Но вряд ли скрылись насовсем, так что выходить было явно опасно. Ахилл тут же подумал, могут ли пальпуты напасть на них днем, а Путник сказал:
— Теперь ты понял, что выходить ночью из пещеры опасно?
— Очень хорошо понял.
— Тогда ложись спать сию же минуту. И чтоб больше никаких приключений до самого утра!
Утро выдалось на удивление светлым. В таком-то месте. Будто тьма решила уступить место свету, скорей всего ненадолго. Ведь весь прошлый день был мрачным, как будто вместо него длился один огромный вечер, переходящий в непроглядную ночь. Но теперь же на этот мрак не было и намека. Вместо него — яркое солнечное утро и приятная свежесть. Потоки лучей проходили сквозь ветвистые верхушки высоких деревьев и доходили до самой земли. Лес сразу преобразился, стал даже приветливым, в котором приятно прогуливаться, как в парке после обеда. Ахилл вылез из пещеры, и, вдыхая свежий утренний воздух, огляделся вокруг. Светлое утро подействовало на него ободряюще — он даже слегка улыбнулся. А Путник в это время вырезал своим обоюдным кинжалом какой-то знак, на растущем подле пещеры дереве. Ахилл подошел к нему, с любопытством наблюдая за действиями своего спутника.
— Что это Вы делаете? — спросил он, наконец.
— Мандалу-зарубку, — резко бросил в ответ Путник, заканчивая свою резьбу. Затем он прикрыл знак рукой, сказав: «Мандала канти!». Кора под его ладонью вспыхнула синим светом. Он убрал ладонь, и Ахилл увидел светящийся круглый знак со сложным орнаментом внутри него, состоящим из пересекающихся кружков, треугольников и прочих геометрических элементов. Как Ахилл не старался, не смог запомнить сложный узор. Затем он спросил:
— Зачем это?
— Чтобы потом найти эту пещеру, когда будем возвращаться обратно. Хм, если вернемся. В ней мы сможем переждать ночь в безопасности, как видишь — днем тварей нет, чего я и ожидал. Но мне кажется, и солнечный день может быть для них не помеха.
Сказав это, он с недоверием во взгляде посмотрел в лесную глушь.
— Ну, тогда все понятно, — протянул юноша, — А то, я подумал, что сейчас нужно будет собрать порошок обратно. Для этого надо только сказать два слова: «Чардис спху!». И он сам залетит в Ваш мешок, точнее в иглу, потом в мешок. — Ахилл немного смутился, осознав, что говорит то, что Путнику ведомо и без него. И словно прочитав его мысли, тот тут же ответил:
— А то я не знаю этого, — вымолвил Путник, раскинув руки, после чего убрал нож в защитный чехол. — Ты, вместо того, чтобы умничать, пойди собери вещи, мы завтракаем и сразу уходим, — предупредил он.
Ахилл поспешил вернуться в пещеру, теперь он беспрекословно выполнял указы Путника, понимая, что так будет лучше, так как Путник всегда оказывался прав. Юноша быстро собрал свои скромные пожитки и разжег костер. Он залил в котелок воды из фляги и повесил чан на толстую ветку, лежащую на двух рогатинах над огнем. Вскоре вернулся Путник. Они доели вчерашнюю похлебку, запив ее чаем из трав, после этого собрали оставшиеся вещи и покинули своё временное убежище, уберегшее их от ночных тварей.
Ахилл с легкой грустью в последний раз взглянул на пещеру, обернувшись назад. После чего, обратился к Путнику со словами:
— Вот Вы так много знаете — умеете с порошками обходиться, оружием всяким владеете, обладаете чутьем, еще и мандалы разные можете вырезать! Я попытался запомнить рисунок, но не сумел! Уже одно это надо запомнить и применять в нужных ситуациях! Этого же достаточно, чтобы быть Путником?
— Достаточно, чтобы выживать в местах подобным этому. Чтобы стать Путником — недостаточно. Это лишь часть теории, которую надо уметь применять на практике в обязательном порядке. Но не могу лгать, постигнув упомянутые тобой знания и умения, ты станешь намного сильнее, что приблизит тебя к званию Путника. Но не думай об этом раньше времени. Тебе до Путника как до Луны!
— Я знаю, — невесело произнес Ахилл, вздыхая на ходу. После этого он замолчал, и продолжил идти дальше молча. А Путник с облегчением вздохнул, — «Наконец, этот юнец закончил задавать свои бесконечные вопросы!», — подумал он, ускоряя шаг.
Они все шли и шли вперед, через море деревьев, ведомым одному только Путнику путем. Солнце все так же сияло, освещая им дорогу в лабиринте из плотно растущих деревьев. Ахилл уже легко поспевал за Путником, его ноги привыкли к долгой и быстрой ходьбе. Лес снова наполнился живыми звуками: пением птиц, криками каких-то зверей. Но они принадлежали обычным, нормальным животным, в чем Ахилл был полностью уверен. Он различил стук дятла, пыхтение барсука и еще нескольких животных. Намного приятнее было слышать привычные лесные звуки, чем жуткие вопли потусторонних существ. Ахилл ни разу не был в этом лесу, но раньше бывал в других лесах, не таких больших и страшных, как Перкуссусский, но все же в них тоже можно было при желании заблудиться. А то и без желания, от незнания лесных троп. Он вспомнил, как ходил с дедушкой по грибы, а заодно дед учил его распознавать голоса всевозможных птиц и следы зверей. Хорошее было время, беззаботное. Вспоминая те совсем далекие, ушедшие в его прошлое, приятные сердцу моменты, юноша почувствовал себя намного лучше, ему отчего-то даже прибавилось смелости, и он побрел упорнее, на ходу перешагивая торчащие из земли корни, и перелезая через часто встречающийся на пути бурелом.
Приближался полдень, а Путник все не хотел сбавлять темп и остановиться, чтобы перекусить и передохнуть. Ахилл подумал, что его что-то тревожит, не зря же он так пристально и недоверчиво вглядывался в лес, когда они говорили о мандале возле пещеры. «Мне кажется, и солнечный день может быть для них не помеха», — в который раз вспомнил Ахилл слова Путника, который нынче стал для него источником мудрых изречений. «Значит так нужно, а то, что хочется есть, можно и потерпеть», — решил юноша, поправляя лямку на плече.
Но вдруг Путник резко остановился. Ахилл, привыкший идти быстро, чуть не врезался в него сзади. Мужчина медленно обернулся. Лицо его было настороженным, на нем даже читался страх, чего Ахилл до сего момента ни разу не замечал в поведении охотника на чудовищ. И он снова вспомнил напутствия, на этот раз о том, что путники бесстрашны. Но сейчас, даже Путник его испытывал. И Ахиллу, конечно же, этот страх тут же передался. Ахилл что-то начал улавливать и тоже медленно обернулся назад. К своему ужасу, он увидел, как высокая стена черного тумана быстро движется к ним, поглощая все на своем пути, как это было вчера ночью. Зло снова надвигалось на них, настигало с неимоверной быстротой.
— Быстро бежим! — крикнул, наконец, Путник и со всем ног дернулся с места.
Ахилл метнулся следом за ним, нагоняя его на бегу. Запыхаясь на бегу, он, роняя слова, спросил:
— А как же…порошок…ох…ясного пламени? Он же…уф, …поможет нам…прогнать…тьму?
— Какое там! Тут никакой порошок нас не спасет! — только и выпалил в ответ Путник. — О, слава Богу, мы спасены! Вон, гляди — видишь впереди Каменного истукана?
Путник указал рукой на одинокую, слегка покосившуюся каменную статую, торчащую из земли на небольшом пригорке. До нее оставалось каких-то сто метров. Ахилл увидел ее и понял, к чему клонит Путник. Надо было только поскорее достичь древнего идола.
А меж тем их нагоняли все те же пальпуты и омерзительные летающие пиявки. Ахилл на бегу мог слышать клацанье хищных челюстей, рык и отвратительный визг проклятых летающих тварей. Один пес чуть ли не схватил его за плащ, юноше буквально повезло. Но вдруг он упал, зацепившись за корень, которого не заметил в зарослях низкого кустарника. Юноша со всего размаху ударился лицом о холодную землю, разбив себе нос и поцарапав лицо о ветви кустарника. Хорошо еще, что он успел закрыть глаза и прикрыть их ладонью — иначе мог остаться без них. Путник услышал падение и рванул на помощь, приготовив свой топор для удара, в другой руке он сжимал обоюдный кинжал-бумеранг. Он оттолкнулся от земли, и, перепрыгнув через лежащего на ней Ахилла, в прыжке атаковал первого пальпута, одним махом срубив тому голову. Обезглавленное нечто распалось на куски, превратившись в клубы едкой темно-синей субстанции, которая тут же растворилась в воздухе. Приземлившись после прыжка, он вонзил второй твари лезвие топора в хребет, а свободной рукой метнул свой кинжал в крылатого червя, подлетевшего совсем близко. Кинжал с мерзким хлюпаньем разорвал существо в клочья и вернулся обратно в руки своего владельца. Путник меж тем вынул топор из поверженного чудовища, отступил назад, защищая Ахилла, и встав в оборонительную позицию, рубанул по щупальцам нового пальпута. Тот с визгом упал, и Путник тут же размозжил ему голову. Твари и не думали отступать, их было намного больше, и уже настигшая тьма была на их стороне. В мгновение ока стало темно, как ночью. Путник вновь оказался прав — день не стал помехой для сил тьмы, которая уступила место свету совсем ненадолго.
Осознав это, Путник решился на мощный, но кратковременный оборонительный маневр, который даст ему с Ахиллом шанс на отрыв от нагоняющих их монстров. Он, недолго думая, быстро вонзил выдвинувшуюся иглу на левой руке в мешочек с нарисованной на нем четырехконечной звездой — символом Разгона тьмы. Услышав характерный щелчок мини-стрелки барометра, Путник выставил вперед руку и громко выкрикнул: «Канти!». В тот же миг из его ладони вырвался поток мощного ослепительного света, разливающегося во все стороны. Путник зажмурился, чтоб не ослепнуть. И он услышал одновременный оглушительный предсмертный вопль десятков потусторонних тварей. Открыв глаза, он увидел, что даже стена тьмы немного рассеялась и отступила, но она уже возвращалась, а вместе с ней чудовища. Путник резко развернулся и, подняв Ахилла с земли, положил его себе на плечи и побежал со всех ног. До Каменного истукана было уже совсем близко, и вот, наконец, он вместе с Ахиллом на плечах забежал на пригорок с мегалитом и чуть не врезался в него. Ахилл уже пришел в себя. Он начал ошарашенно оглядываться по сторонам, а Путник выкрикнул ему: «Прижмись к скале! Каменный истукан обладает мощным защитным полем, но оно всего около метра шириной!». Юноша мигом сделал то, что указал ему Путник, который и сам прижался к скале. Тьма меж тем снова настигла их и накрыла собой пригорок с идолом, но обступила его стороной (получилось нечто вроде светлого пузыря во тьме), и устремилась дальше в лес. Путник с Ахиллом, наконец, смогли отдышаться и перевести дух. Прошло несколько минут, и Путник заметил, что наступило мнимое спокойствие. Все злобные существа куда-то разом исчезли. «Где же все эти твари? Не нравится мне это!», — произнес он тихо, озираясь вокруг. Ахилл тоже насторожился.
Вдруг по земле прошла дрожь, и послышался треск. Каменный истукан немного дрогнул, но, остался, крепко стоять, как и прежде, взирая во тьму своими светящимися пустыми каменными глазницами. Путник приготовился сражаться, Ахилл тоже вынул меч из ножен, обхватив рукоять двумя руками. Снова наступила давящая тишина, напряжение натянулось как тонкая нить, готовая вот-вот порваться. Но ничего не происходило. Путник совсем немного ослабил внимание, как вдруг «БАЦ!». Земля прямо перед пригорком со страшным треском разверзлась, и перед двумя людьми вырвалось на свет нечто, отчасти напоминающее собой толстый высокий стебель, который к тому же извивался и двигался, но самое ужасное было то, что оканчивался он отнюдь ни листвой, а зубастой пастью с четырьмя тонкими усиками. Жуткое недорастение не стало долго ждать и тут же кинулось в атаку, наклонившись вперед и высунув из пасти длинный ус, видимо это был язык, или что-то подобное, так как тварь была подобна животному. Адская смесь растения, хищного зверя и еще бог знает чего. Наверное, защита работала здесь по другому или просто ослабла со временем, но светящийся круг не помешал адскому стеблю просунуть свой длинный липкий язык за его черту. Правда, он не касался земли. Путник, не мешкая, отрубил его. Длинный тонкий обрубок скрючился и задергался, как в агонии, и даже попытался схватить Путника за ногу, но тот оказался ловчее и пинком отбросил корчившийся ус к границе круга. Светящаяся черта разрезала его на части с шипением и дымом. И Путник понял, что защита работает только на земле, возможно на небольшой высоте от нее. Существа не могут проникнуть за пределы круга, но могут его перепрыгнуть. Теперь они решили послать Адские стебли, чтобы те окружили истукана со всех сторон, заполнив собой все вокруг, словно сорняк. Только для его корчевания лопата не поможет, тут нужно нечто помощнее. Путник начал догадываться, что может их спасти, эта вещь была у него все время с собой, но мысль о ее использовании ему очень не нравилась. Он знал, что использовать этот порошок нужно только в крайнем случае. И этот критический момент уже наступал, так как из земли быстро вырастали все новые и новые адские стебли. Всего за какие-то секунды их стало так много, что они уже извивались и шипели сплошной стеной, нарастая друг на друга. Ахилл с Путником взобрались на каменного истукана, обороняясь и одновременно держась за холодный камень, но и это не спасало их от назойливых стеблей. Мужчина и юноша жгли их огнем порошка ясного пламени, рубили, кромсали, а Путник к тому же, начал использовать свой арбалет, стараясь экономно и эффективно расходовать немногочисленные стрелы, против многочисленных разъяренных стеблей. Вдруг истукан резко накренился, так как земля под ним вздыбилась от многочисленных корней, наседающих на несчастный холмик. Адские стебли еще больше оживились, стараясь дотянуться до ставших намного доступнее людей. И это у них вполне могло получиться, их языки уже касались тел людей, изо всех сил пытаясь схватить их и утащить к себе. Путник понял, что критический крайний момент настал, и он выкрикнул Ахиллу: «Накройся капюшоном и спрячь голову!». Ахилл немедля выполнил это. А Путник закрыл рот и нос тканевой маской. Глаза и лоб остались незащищенными, но на этот случай у него всегда были с собой защитные очки с резиновым ремешком. Он надел их на глаза и со вздохом приготовился извлекать самый страшный из своих порошков. Он встал в полный рост на холодный камень и вонзил свою иглу в мешочек с нарисованным черепом. Затем опустил руку вниз и громко и четко выкрикнул лишь одно слово: «Антака!». В тот же миг из его ладони вырвалось темно-бурое облако, которое с неимоверной быстротой распространилось во все стороны от поваленного истукана. Путник увидел, как адские стебли погибают все разом в алом мареве. Вот облако испарилось, ни оставив после себя, ни следа. Вообще все живое в радиусе десяти метров погибло и исчезло. Вот почему порошок мгновенной смерти следует применять только в особо крайних, критических случаях, когда угроза твоей жизни неминуема. Так как действие бурого облака смерти распространяется абсолютно на все формы жизни, естественной и потусторонней. Оно не знает ни врагов, ни друзей. В этом, увы, его коварность и беспощадность ко всему, чего оно коснется.
Путник и Ахилл вновь пустились в бегство, так как бедный каменный истукан уже ничем не мог им помочь. Он накренился так сильно, что вот-вот должен был упасть, а его защита совсем ослабла. Их снова настигали порождения тьмы, гнались во весь опор, еще яростней, чем до этого.
— Впереди я вижу обрыв, а внизу шумит река! — вдруг выкрикнул Путник Ахиллу. — Насколько мне известно, потустороннее зло не может перебраться через текущую воду!
— Сейчас придется это проверить! — выкрикнул Ахилл в ответ, предчувствуя неладное, и добавил, — Мы ведь не знаем, какая там высота!
— Это точно! Не повезет, разобьемся, но зато не попадем в лапы тварям! И, прыгаем!
В этот момент они подбежали к краю обрыва и, не останавливаясь, сиганули вниз. Лететь пришлось совсем недолго, но весьма ощутимо. Метров, эдак, восемь-девять точно было. С громким всплеском и тучей брызг они вошли в бушующую реку.

***
Оказавшись в воде, Ахилл сначала пошел ко дну, но опустившись метра на три-четыре, начал всплывать на поверхность. Он жадно вдохнул живительного воздуха, как только его голова оказалась на поверхности бурлящей холодной воды — как-никак уже поздняя осень. Ахиллу пришлось бороться с судорогой и сильным течением, что несло его вперед, вниз по руслу реки. Впереди он, к своему ужасу увидел, что река резко обрывается. «О нет! Водопад! Только не это!» — промелькнула паническая мысль. А для паники были очень веские причины, так как тело Ахилла онемело в почти ледяной воде, и он был не в силах ничего с этим поделать. Его просто несло навстречу неминуемой смерти! Бедный юноша вдруг ощутил себя безмолвным бревном, которое так же полностью отдано под власть стихии. Но он не был бревном и очень хотел жить. Это сильное желание выжить перед лицом страшной опасности и вместе с тем полная беспомощность буквально разрывали его от негодования, страха и стремления сделать хоть что-то! До края водяного обрыва тем временем оставалось всего ничего. Практически перед самым его краем над водой, довольно низко, было переброшено толстое бревно, но Ахилл не смог до него дотянуться — руки, как и ноги уже совсем не слушались, он даже не мог толком сжать пальцы! Но тут его схватили и затащили на это самое бревно. Радости юноши не было предела. Он, наконец, сидел на скользком, но прочном толстом бревне, чем сам себя вообразил, бултыхаясь, как щенок в бурлящей реке, всего пару секунд назад. Вода стекала с него ручьями, он промок до нитки и продрог до костей, но тепло постепенно возвращалось к нему через боль. Он начал потихоньку ощущать кончики пальцев на руках и ногах. О, это была боль, которая в нынешней ситуации приносила лишь радость. Радость того, что ты жив. Ахилл с огромной благодарностью посмотрел на своего сурового спасителя и искренне произнес:
— Спасибо большое! Вы спасли меня от неминуемой смерти!
— Всегда, пожалуйста! Я уже сбился со счету, сколько раз спасаю тебя, Ахилл, — с ироничным укором в голосе ответил Путник.
— Вы, что считаете, сколько раз спасаете меня? Чтобы потом я отплатил Вам по счетам?! — переменился Ахилл, недоумевая.
— Говорю же — сбился со счету. Впрочем, на счет оплаты долгов это ты интересно предложил, — мечтательно почесал бороду Путник, — Я и не додумался о таком варианте, хм! Но, боюсь, ты не расплатишься. Разве что, трактир придется продать! Хе-хе. Да ладно, шучу я, боже ты мой! Ты чего, поверил в эти пустые россказни?! Уже считаешь, во сколько обойдется трактир?! — спросил Путник, заметив, что Ахилл нервно задумался.
— От Вас можно ожидать чего угодно, я и вправду всерьез начал задумываться над этим, — признался юноша.
— Ха-ха! Да неужели! — рассмеялся Путник, — Да я настоящий телепат! Эх, ладно, посмеялись и хватит! Пора нам дальше в путь.
С этими словами он протянул Ахиллу руку и помог ему встать на ноги.
Перебравшись по бревну на другой берег, путешественники продолжили свой опасный долгий путь через бесконечный треклятый лес. Ахиллу он уже стал порядком надоедать, а вместе с ним все содержимое, включая постоянно нагоняющую их тьму, злобных тварей в ней и бушующую реку позади них, из которой Ахилл спасся только благодаря его опытному и сильному спутнику. Кстати, по поводу тьмы и тварей — они снова куда-то подевались, к счастью. На этом берегу реки было снова солнечно, но уже не так сильно, день уже потихоньку подходил к концу. Сейчас должно было быть часа три-четыре после полудня. А темнеет в такое время года рано. Ахилл снова обратился к Путнику:
— Можете себя поздравить! Вы снова оказались правы, существа и тьма больше нас не преследуют! Видимо, они и впрямь бояться текущей воды, чтоб ее!
— Было бы с чем поздравлять, — ответил Путник, не оборачиваясь. — Через текущую воду зло, может, и не смогло перебраться, однако вот на этой стороне вполне может быть, что-нибудь похлеще, — пугающе и таинственно сказал он.
— Что это может быть?
— Лучше не думай! — на этот раз Путник обернулся и внимательно посмотрел на юношу. — Ты и так боишься каждого шороха в этом проклятом лесу. — Затем он слегка прищурился, что означало, что он размышляет над чем-то, и продолжил, — Вообще, я начинаю задумываться над тем, что зря позволил пойти со мной в лес. Я никогда не жалею о сделанном выборе. Но пользы от тебя мало, зато приходится постоянно спасать из всевозможных передряг. Хм, — он закрыл глаза и протянул перед Ахиллом правую руку, — Твое поле почти не изменилось, — заключил он, открыв глаза, — У тебя огромный потенциал, Ахилл! Но ты его практически не развиваешь, и очень зря! Ты можешь стать намного сильнее, чем есть сейчас! Для начала перестань бояться и все пойдет как по маслу, вот увидишь, надо только постараться. Эх, домой тебе уже не вернуться.
— Это было сожаление? — заметил Ахилл.
— Разве что отчасти, я больше беспокоюсь о тебе и твоем бедном отце, который, небось, волосы рвет на себе от горя.
Ахилл тут же вспомнил об отце и брате, родном городе и доме. Ему показалось, что все было как в тумане, будто он ушел из дома давным-давно, хотя на деле шел всего третий день их совместного пути, и второй — пребывания в этом лесу. И он тут же задумался о том, как же там родные без него. О чем они думают, что предпринимают, или уже опустили руки. Немного поразмыслив над этим, Ахилл осознал, что мысли об этом приносят ему тяжкую боль, потому он решил лучше не думать и об этом, до тех пор, пока не вернется домой, если вернется. Вместо этого он спросил:
— А как Вы смогли выбраться из бурлящей стихии? На Вас же столько всего тяжелого висит!
— Верно, подмечено! Просто я хорошо плаваю, вот и все, — ответил Путник так, будто чего-то недоговаривая.
И Ахилл заметил, что одежда и волосы Путника почти сухие, хотя он, как и Ахилл окунулся с головой в пучину. «Это все его колдовство!», — решил юноша и не стал задавать больше вопросов.
Они пошли дальше снова молча, как вдруг Путник, как и в прошлый раз перед тьмой, резко остановился. Ахилл, как по сигналу, обернулся назад, осматриваясь по сторонам. Убедившись, что никакой нагоняющей тьмы их не преследовало, юноша снова обернулся и вопросительно посмотрел на Путника.
— Я потерял след, — сказал он обескураженно, — Он все это время был у меня в сознании, проходил ясной нитью во тьме. Но вдруг ни с того ни с сего эта нить оборвалась, будто ее кто-то заметил и перерезал мне назло. О, черт! Снова эта проклятая тьма, движется на нас со всех сторон! Окружает зараза! Всё-таки и на этой стороне нас достали, Ахилл!
— Что нам теперь делать? Бежать?
— Куда уж там! Некуда бежать, я не знаю дороги. Остается только одно!
С этими словами Путник, в который раз произвел забор порошка Защиты. Хорошо, что его драгоценные мешочки были непромокаемы, а игла — из нержавеющей стали. Хотя даже промокнув насквозь, порошки в них не потеряли бы своей волшебной силы, возможно, она стала бы немного слабее и всё. Рассыпав вокруг себя и Ахилла очередной защитный круг, Путник воскликнул: «Чардис спху!». Заслон, как всегда вспыхнул серебристым светом и закрылся у них над головами круглым куполом. Как раз вовремя. Тьма тут же нахлынула на них, как большая волна, и поглотила все вокруг. Снова образовался пузырь света, который тьма не могла поглотить и обступила его по краям. На этот раз тьма была совсем непроницаемой и непроглядной, настолько чернушно-черной, насколько это возможно. Можно было ради интереса закрывать и открывать глаза — эффект будет одинаковым. Ахилл попытался разглядеть в ней хоть что-то, но это было бесполезно — сплошная беспросветная темень. Тут уж точно никакой огонь не спасет. И она даже не спешила рассеиваться.
— Ну, все мы в ловушке, хоть и под защитой, — тихо произнес Ахилл. — Она станет нашей могилой.
— Так, не время падать духом, Ахилл! Вспомни мои уроки!
— Да-да! Точно! Мы выберемся!
— Вот это уже лучше! — слегка приободрился Путник.
Но Ахилл, вдруг ощутил в своей голове жуткий голос, он был громким и тихим одновременно и заставлял его сердце сжиматься от страха. «Ахилл!» — говорил голос, — «Я вижу тебя насквозь! Вижу все твои страхи! Тебе не спастись от меня!». Путник заметил на лице юноши этот ужас и встряхнул его за плечи:
— Ахилл! Не поддавайся страху! Слышишь меня! Борись со страхом! Это зло испытывает тебя! Не дай ему победить!
— А! Да, я борюсь, я борюсь! — наконец произнес юноша, но не успел Путник обрадоваться, как что-то внизу резко дернуло Ахилла под землю, что тот ушел в нее сразу по колено.
— Нет! — выкрикнул Путник и резко схватил бедного парня за руку. — Держись крепче, я тебя вытащу! — сжав зубы, прокряхтел он. То, что его там схватило, имело огромную силу.
— Путник! Что-то утаскивает меня под землю! Прошу, помоги! Мне страшно! — в ужасе прокричал Ахилл, со слезами на глазах.
— Я пытаюсь, пытаюсь! Изо всех сил!
Но как Путник ни старался, нечто, что было под ними, было сильнее. Вот оно еще раз с силой дернуло бедного юношу под землю, да так, что Путник не сумел удержать руку юноши. Путника отбросило назад, а Ахилл увяз в земле по плечи. Его руки все еще находись на поверхности, и он попытался схватиться ими хоть за что-то. Путник тут же снова дернулся на выручку и схватил юношу уже за две руки, лежа на животе. Но вытянуть у него не хватало сил. Ахилл полными глазами слез, посмотрел на путника и воскликнул:
— Путник, не…
Но оборвался на полуслове, так как нечто под землей в последний раз дернуло его за ноги и утащило беднягу в подземный мир.

***
«Нет!» — только и успел выкрикнуть отчаявшийся Путник. Он копал руками землю, но это, конечно, ни к чему не приводило. Ахилла утащило нечто, и он не сумел его спасти. Все было очень скверно. Путник остался один, окруженный злосчастной тьмой. Но он быстро взял себя в руки, встал, сказал сам себе: «Так, времени в обрез. Надо спасать Ахилла пока это возможно». С этими словами он извлек порошка ясновидения и развеял его над засыпанной ямой. Синий светящийся след ушел в землю, а затем возник снова уже за пределами защитного купола и исчез во тьме тонкой линией. «Теперь я знаю, куда идти. Держись Ахилл, я уже в пути! А ты тварь, кем бы ни была — берегись! Чардис спху!». Защитный купол вспыхнул и начал растворяться и таять прямо на глазах. Тьма тут же заполнила собой его место и окутала со всех сторон Путника, но ему было все равно. Он видел свою цель и во мраке. Рассыпанный порошок защиты поднялся с земли и легкой серебристой дымкой засосался обратно в иглу, а через нее проник в свой мешочек. Купола защиты не стало, Путник вернул все обратно, и, не теряя ни секунды, пустился по следу.
Он бежал через тьму быстро и легко, как тень. Потусторонние твари были больше ему не страшны. Они, конечно, сразу учуяли его и бросились в погоню, но как только настигали свою жертву, сами становились добычей острого пламенного топора. Путник крушил их прямо на бегу, не уставая. Они казались ему теперь мелким препятствием, мошкарой, что лезет в глаза, и он просто давил эту мошкару без зазрения совести, и бежал дальше. У него откуда-то вновь взялись новые силы, видно это беспокойство за судьбу Ахилла и чувство ответственности перед ним так подействовали на его тело и дух. Также его подгоняло сильное ощущение того, что он столкнулся с чем-то более страшным и опасным чем астральные псы и крылатая пакость, что доставала все последние часы вместе с проклятой тьмой, застилавшей всю округу. Это ощущение показалось ему очень знакомым, будто он раньше уже сталкивался с этим. Путник уже догадывался, что могло утащить бедного паренька под землю, хоть он даже не увидел, что это было.
Так он бежал через дремучий лес, окутанный черным туманом, до тех пор, пока след не иссяк. Точнее, он снова ушел в землю. Значит, в этом месте было логово этого пока невиданного существа. Путник остановился и прикинул, что оно должно быть довольно крупное, раз сумело утащить юношу, и вместе с ним чуть и взрослого мужчину не утащило! Путник попытался представить себе его размеры и внешний облик, но не сумел. В голове перемешались десятки самых разнообразных жутких образов тех тварей, что уже когда-то отправил в небытие, но все они смешались в такую мерзкую кашу, что ни черта не разберешь. Он стоял посреди небольшого углубления в земле на какой-то сырой лысой круглой поляне посреди лесной глуши и не знал, что делать дальше. Путник несколько раз попрыгал, постучал ногой — безрезультатно, земля под ногами была как назло прочной. Но след не мог ошибаться, надо каким-то способом попасть под землю. Но как? А коварное время неустанно шло, заставляя Путника торопиться, в голове сами собой рождались ужасные мысли, которые он старался не замечать. Тогда он внимательно осмотрелся вокруг и заметил на окраине поляны лежит почти идеальный треугольный булыжник. Больше камней рядом не было. Это показалось Путнику подозрительным, и, подойдя к камню вплотную, он увидел на нем знак, который обозначал врата. «Ха-ха! Вот оно значит как!», — сказал он и прижал ладонь к этому символу. В тот же миг земля ушла у него из-под ног, и Путник полетел куда-то вниз в подземный неизведанный мрак.

***
Очнулся Путник не сразу. И когда раскрыл глаза, то увидел сначала лишь тьму и осознал, что лежит во влажной вязкой земле, от которой несло чем-то гнилым и отвратительным. Подавив тошноту, он осторожно встал на ноги и ощупал себя. Все кажется цело. Мягкая и смрадная земля здесь спасла его кости от перелома, спасибо ей уже за это. Затем Путник нащупал на своем поясе потухший возобновляемый факел, пропитанный порошком ясного пламени. Проведя над ним ладонью, он произнес: «Агни!». Вспыхнуло яркое пламя, и Путник смог осмотреться, где он оказался. Первым делом он посмотрел наверх, и оказалось, что пролетел он не очень много, метров пять-шесть от силы, но если бы не мягкая земля было бы намного хуже. Вскарабкаться тем же путем наверх было бы очень затруднительно — колодец был практически вертикальным, а земля вязкой, сырой и скользкой. Путник сначала попытался забраться наверх, но все его усилия оказались тщетны. Скатываясь вниз, он случайно наступил на какой-то камень, которого не заметил ранее, и произошло следующее — Путник поскользнулся и упал на спину (хорошо, что не на камень), и увидел, что дыра над головой затягивается прямо на глазах. Вход закрылся так же быстро, как и открылся. Эти камни были словно замками. Чтобы убедиться в этом, Путник еще раз наступил на камень — дыра снова разверзлась, потом наступил снова — закрылась землей. Теперь он знал, как можно выбраться отсюда, была бы еще веревка, но есть же порошок Дымчатой тьмы! Точно! Всегда при себе! И он тут же вспомнил о нем, похлопав ладонью по набитому мешочку, с изображением четырех завитков пересекающихся черным полумесяцем. Эта мысль придала Путнику еще больше сил и решимости, и он смело вступил в зев мрачного туннеля, который поглотил его, как ненасытное хтоническое чудовище.
Путник медленно продвигался вперед по темному зловонному туннелю, по колено в вязкой хлюпающей земле, более подходящее название — грязь. Каждый шаг давался с трудом, так как сначала ногу нужно было вытянуть из вязкого густого месива, поднимая ее довольно высоко, а затем она снова погружалась в мерзкую грязь с мерзким чвакающим звуком, будто вступаешь в жидкие экскременты. Путник уже набрал себе полные сапоги этой мерзопакостной массы. И да, вонь от нее стояла кошмарная, с каждым метром она только усиливалась, ощущение было такое, будто здесь кто-то сдох в огромном количестве, а перед этим порядочно испражнился, причем повсюду. Потом все это распадалось и перемешалось, но должно было пройти не так много времени, чтобы осталась недосгнившая органика. Но скорей всего это была не распавшаяся органика, а обычная земля, подпорченная огромным количеством патогенной энергии, из-за которой создается такое отвратное амбре. Путник достаточно хорошо знал, что потусторонние существа не испражняются, так как не едят плоти, ведь они состоят из тонких излучений, а не плотной материи. Точнее в этом мире они принимают плотную форму, но внутри они пусты, там лишь чистая энергия. На это они тратят огромное количество эктоплазмы, потому время от времени вынуждены возвращаться в свое истинное обличие — то есть исчезать и растворяться в виде энергии. Зубы и когти лишь для устрашения, чтобы питаться психической энергией, как и говорил он Ахиллу. Хотя они и могут ранить и убить. А страх — та же психическая энергия.
Мерзкий туннель постепенно расширялся, и по мере этого расширения густой грязи стало ощутимо меньше — земля становилась гладкой, и, в конце концов, Путник вошел в просторный подземный зал выпуклой круглой формы, поверхность которого была из гладкого серого камня в фиолетовую крапинку, присмотревшись, можно было разглядеть, что это изъеденные отверстия, подсвеченные изнутри. Потолок же терялся где-то в темноте. Дальше перед Путником была сплошная стена, из которой хаотично торчали камни разных форм, но примерно одного размера. На каждом камне был сделан знак врат. Путник быстро сосчитал все камни — проходя вдоль стены и освещая их факелом. Их оказалось ровным счетом девять штук — девять ходов. В какой же из них надо идти? Путник напряг свое чутье и подумал об Ахилле, затем развеял немного порошка ясновидения, и тонкий синий луч направился к крайнему правому камню в форме круга. И тут Путник ощутил, что он в этом мрачном зале он не один, и когда он об этом подумал, синий лучик поднялся к потолку и рассеялся во мраке. Путник сглотнул, и, сняв свой арбалет с плеч, направил его вверх, подняв голову. Он ничего не видел и не слышал, но ощущал темные флюиды демонической злобы, льющийся на него сверху. Путник прищурился и выстрелил наугад. С легким щелчком, стрела пронзила темноту и исчезла в ней, и затем раздался грозный рев из тьмы. Что-то большое отделилось от черноты и начало падать прямо на Путника, рассекая воздух. Тот не растерялся и мигом отскочил к стене, к крайнему камню. В этот же момент сверху рухнуло нечто огромное и тяжелое, так как земля содрогнулась. Путник решил не вступать в бой, а, не теряя времени, проникнуть в заветный проход, который он только что открыл, нажав на круглый камень. Проход оказался намного уже, чем тот, через который Путник попал в это царство тьмы, но взрослый человек мог поместиться в нем в полный рост. Буквально залетев в него, Путник упал на живот и быстро встал, но тут его что-то обхватило за ногу и с силой дернуло на себя. Путник снова упал, и его потащило к выходу. Но он ловко извернулся, достал свой нож, что висел у него в чехле на левой ноге и ударил острым лезвием по толстому черному щупальцу, что обвило его ногу. Тварь, которой принадлежало это щупальце, громко взвизгнула и освободила ногу Путника из цепкой хватки. Путник резко отдернул ногу и на четвереньках начал быстро пятиться вглубь туннеля. На него надвигался Ужас, имя которому было Абхва-Малум! Путника охватил давно не посещавший его ужас, темный и беспощадный, бездонный и всепоглощающий. Ужас перед невиданным злом. Он сразу все вспомнил. Вспомнил ту ночь, когда впервые столкнулся с ним один на один, так же как сейчас. Это воспоминание вспыхнуло у него в голове яркой вспышкой, озарило ему память.

Ночь. Опушка Перкуссусского леса. Горящий изрешечённый темной магией и монстрами экипаж. И он один, израненный и изнеможённый, среди искалеченных до неузнаваемости трупов его боевых товарищей по несчастью. Уже тогда он научился владеть некоторыми порошками, но еще не был Путником, и называли его все по имени, данным ему от рождения. Потому он сумел развеять вокруг себя небольшой защитный круг. Он только приближался к тому, чтобы быть Путником, и вскоре он им и станет. Но в тот момент он был обессилен, весь в крови — своей и чужой, полный скорби по павшим товарищам. Его обе ноги были сломаны, и на них лежал обезглавленный труп его лучшего друга. А единственный выживший бедняга мог только сидеть и немного двигать руками и головой. Один глаз у него заплыл от кровоточащей гематомы, вторым он видел с трудом, через колющую боль. И некого позвать на помощь — все, кроме него мертвы, а подкрепление где-то там, если вообще есть. Если его тоже уже не уничтожили. Тьма застигла экипаж врасплох, окружив его со всех сторон, напустив при этом своего проклятого тумана. Проникнув внутрь, зло уничтожило всех на своем пути, и лишь один чудом выжил, не сумев спасти никого, кроме себя. Сейчас он очень хотел умереть, но знал, что нельзя. Он должен бороться до последнего вздоха, пока жизнь не покинет его бренное искалеченное тело. Вдруг раздается громкий удар и в деформированный проем входит кошмарное нечто — чудовищное черное существо размером с крупного быка, но своим отталкивавшим видом напоминающее гигантского паука, целиком покрытое мерзкой слизью. Его пугающая морда напоминает человеческое лицо, но страшно изуродованное, как от какой-то жуткой болезни. И это только добавляет жути, внушает еще больший ужас. Глаза — две черных впадины в черепе, такое ощущение, что они провалились вовнутрь, а глазницы прогнили. Вот оно разевает свою чудовищную пасть, полную длинных острых зубов и приближается к одинокому бедолаге, заваленному трупами, сидящему в дальнем конце экипажа. И чем ближе эта тварь подходит, тем лучше ее видно. На спине у нее скопление множества отвратительных щупалец, опирается монстр на две мощные ноги с тремя толстыми когтями. А сзади видны несколько паучьих лап, растущих из окончания тела. От созерцания одного вида этого демона можно уже уйти на тот свет! Вот оно высовывает свой длинный осклизлый язык и рвется в атаку. Одним прыжком оно почти достигает цели, но врезается в невидимый защитный барьер. Столкновение с ним приносит ему сильные повреждения, но не убивает. Существо быстро встает на ноги, и, к ужасу будущего Путника, его разорванные щупальца отрастают вновь, раны затягиваются. Оно снова рвется в бой, при этом изрыгая наружу какую-то мерзкую вязкую массу черного цвета. Этой массой оно плюет на защитный купол и тот начинает шипеть и растворяться, как разъедаемый кислотой металл. Защита прорвана, и существо с полной уверенностью разорвать выжившего солдата бежит прямо на него. Но яркий поток света останавливает его и отбрасывает назад. Хорошо, что порошок разгона тьмы был уже тогда известен будущему вольному борцу со злом. Тварь корчится в углу от боли, не решаясь атаковать снова. Но тут обрадованный было мужчина слышит пугающий грозный голос, пробирающий до мурашек. И улыбка тут же сползает с его лица. «Абхва-Малум! Моя бедная крошка! Этот наглец, этот жалкий червяк-недоумок посмел ранить тебя! Сейчас он об этом сильно пожалеет! Мерзкий слабый человечишка!». Затем в экипаже сгущается темная дымка и в ней испуганный до полусмерти солдат видит возникший злобный лик, искаженный всепоглощающей злобой ко всему живому и светлому. Два красных глаза сверлят беднягу-солдата яростным взором, ноздри орлиного носа разбухают и сужаются, рот — это злобный оскал. «Сейчас ты умрешь!» — молвит темный колдун и с ревом кидается на беззащитного человека, приготовившегося к смерти, в отчаянии он инстинктивно закрылся руками, зная, что уже обречен. Но в самый последний момент его окружает ослепительная завеса — добрый дух, посланный на выручку одним светлым магом, которого будущий Путник сам однажды спас от смерти, и вот теперь он отплатил ему тем же, так вовремя придя на помощь. Еще секунда, и гибель была бы неминуема! Человек зажмурился от яркого живого света, а темный колдун в ужасе отпрянул назад, как и пару минут назад его любимая зверушка. Напоследок он угрожающе проревел, чтобы выживший солдат услышал его: «Я  Гурэнор — повелитель темных форм и созданий! Запомни мое имя человечишка! Добрый дух тебя больше не спасет! Мы еще встретимся!». Последние три слова прозвучали, затихая, так как темный колдун Гурэнор уже скрылся вместе с Абхва-Малумом. А будущий Путник потерял сознание.

Воспоминание прошло так же быстро, как и возникло. На него ушло всего несколько мгновений. И Путник тут же все вспомнил. Вспомнил имя Гурэнора и его клятвенное обещание, вспомнил, как он остался наедине с тьмой и безысходностью, и как помощь пришла, когда надежда на спасение иссякла в один миг, но пути его не суждено было оборваться в ту ночь. Хоть ему и отшибло память после того случая (его нашли чудом полуживого и в беспамятстве — он забыл, что с ним приключилось в экипаже), но теперь он снова это вспомнил. Воспоминание стерлось вместе с именами монстра и колдуна, но осталось стремление найти и убить своего врага, погубившего всех его боевых товарищей и лучшего друга бойца, а также много кого еще. И это стремление привело его снова сюда. В это лес. А лик монстра вернул утраченное воспоминание и имена — хозяина колдуна Гурэнора и его прирученного зверя — Абхва-Малума. Взглянув в глаза чудовища, Путник осознал — пришло время покончить с этим!
И он полный решимости и ратной ярости со всего размаху рубанул Абхва-Малума топором в раскрытую нижнюю челюсть. С хрустом она повисла на разорванной мышце — раздробленный сустав вылетел наружу вместе с обрубком длинного языка. Чудовище с харкающим сиплым визгом отпрянуло назад, что дало Путнику шанс на отступление. Но далеко уйти он не успел, ведь Абхва-Малум обладал моментальной регенерацией и снова настиг отступающего охотника на чудовищ и на этот раз повалил на холодную землю, прижав его передними лапами к ней, оно было готово навалиться всем телом и раздавить свою жертву. Но Путник пока не собирался становиться жертвой, и ударил монстра двумя ногами в мягкое брюхо. Во время удара возникло ощущение, что соприкасаешься с желе, которое тут же восстанавливает свою прежнюю форму. Странное ощущение. Удар Путника оказался ощутимым для монстра, его даже слегка отбросило вверх и назад. Путник в этот короткий момент ловко выскользнул из-под тела Абхва-Малума, и напоследок прорубил в мягком брюхе чудища глубокую рану, через которую на него начала вытекать густая темно-фиолетовая эктоплазма. От нее жутко несло, почти как от той земли в туннеле, но немного по-другому, похоже на запах тухлого яйца, только хуже.
Абхва-Малум тут же залечил новое ранение и ударил Путника одним из своих щупалец, отчего того отбросило и припечатало в стенку туннеля. Путник скатился вниз, избежав удара нового щупальца, которое с силой ударило по земле, оставив в ней глубокий треугольный след. А Путник разрубил твари правую ногу, отчего та грохнулась на землю,  затем он отрубил несколько щупалец, воспользовавшись удобным случаем — вонзил свой топор прямо в голову гадине. Невероятно, но тварь не сдохла! Да, она жутко завопила, истекая эктоплазмой из всех щелей, но и не думала помирать, а резко мотнула головой, да так, что Путник не сумел удержать топор и отлетел назад, упав на спину. А Абхва-Малум одним из своих наспинных щупалец вынуло топор из черепа и метнуло прямо на своего врага. Топор вонзился с правой стороны от головы Путника, в каких-нибудь миллиметрах от нее! Повезло, так повезло! Путник понял, что так монстра не уничтожить, надо придумать что-то похитрее, но вот сражаться с ним в узком ограниченном пространстве себе дороже, а рубить его нет смысла. Должна помочь магия. С этой мыслью, он ловко в кувырке назад, встал на ноги, одновременно вынув из земли топор. Абхва-Малум уже рвался в бой. Путник снял с пояса факел. «Агни!» — прокричал он и бросил вспыхнувший факел твари прямо в открытую пасть. Голова монстра мгновенно вспыхнула мощным пламенем, и, не будь Абхва-Малум таким живучим гадом, конечно бы сразу убило. Но в его случае просто нанесло очередной ощутимый урон. Тварь отступила назад, борясь с пожирающим магическим огнем, перекусывая факел на куски, а Путник в этот момент вонзил иглу в мешочек с порошком Дымчатой тьмы. «Гудха!» — воскликнул он, и черное облако перенесло его через весь туннель наружу. Оказавшись по другую сторону туннеля, Путник быстро нашел в стене камень и ударил по нему сжатым кулаком. Проход мгновенно затянулся землей. Теперь Абхва-Малум не сможет проникнуть сюда, по крайней мере, это ненадолго его задержит в туннеле.
Путник меж тем обернулся и быстро окинул взглядом новое пространство. Он оказался в небольшом каменном мешке, с потолка которого лился призрачный лунный свет. Так что, уже стемнело? Невероятно! Значит, отсюда есть еще один выход, и он находится прямо здесь! Но больше всего его внимание привлекло тело, висящее вниз головой на прочных липких полупрозрачных нитях, которыми оно было облеплено. Сравнение Абхва-Малума с пауком стало еще более подходящим. Оно так же, как и паук, подвешивало своих жертв в нечто, напоминающее паутину, но противнее на вид, и намного крепче. Но топор Путника разрубит любые сети! Он сразу подумал о том, что это небольшое пространство что-то вроде темницы, и их как минимум девять в этом подземелье.
Несомненно, что висящий, словно попавшая в паутину мушка, был Ахиллом Куссом. Порошок не подвел, как и всегда. Бедняга Ахилл был без сознания, скорей всего был под воздействием парализующего яда или чего-то в этом роде, если проводить аналогию с теми же пауками. Висел паренек, не так высоко от земли, что хорошо. Для такого случая как раз пригодится нож-бумеранг. Путник вынул его из чехла и хорошенько прицелившись, метнул его вверх под углом. Рассекая воздух и вращаясь, нож-бумеранг легко разрезал нить и быстро вернулся обратно в руку. Путник поймал возвратившийся кинжал, и, бросив его на землю, тут же подбежал к месту падения Ахилла. Тот шмякнулся ему прямо на руки и размяк в них, как спящее дитя. Он и был спящим, да и можно сказать — еще ребенком, взрослым ребенком шестнадцати-семнадцати лет. Путник бережно положил его на землю, и внимательно, но быстро осмотрел тело юноши. Он был под воздействием какого-то вещества, возможно яда, которое погрузило его в состояние магического транса. Его сознание было сейчас где-то в далеких закоулках миров. Никаких серьезных повреждений тела — глубоких ран и переломов — Путник, слава Богу, не обнаружил и выдохнул с облегчением. Он уже знал, что делать, и извлек порцию порошка Гипнотического сна из мешочка с изображением закрытого глаза. «Супта апавар!» — воскликнул Путник и провел рукой над телом Ахилла. В этот момент из центра его ладони разошёлся зеленоватый туман, но в тоже время он как бы и всасывался в ладонь. Юноша вздохнул глубоко и очнулся. Уставившись своими голубыми глазами на своего спасителя, он только и воскликнул радостно, хоть и немного вяло:
— Путник! Ты опять спас меня!
— Не опять, а снова! Ты в порядке? Ничего не болит?
— Голова немного кружится, слегка подташнивает, а так все нормально.
— Ну и хорошо!
В этот момент земляная «дверь» туннеля с грохотом содрогнулась, немного земли осыпалось вниз.
— Абхва-Малум снова в деле, прорывается к нам! — схватился за топор Путник.
— Это так зовут эту жуткую тварюгу? — воскликнул Ахилл, шатаясь, вставая на ноги и отряхиваясь.
— Да, именно так, и от нее очень сложно избавиться! Давай быстро, надо выбираться отсюда как можно скорее!
— С огромной радостью! А куда бежать?
— Вон туда! — Путник указал на отверстие в потолке, через которое проливался лунный свет.
— Но оно такое узкое!
— Для нас это не проблема.
С этими словами он схватил Ахилла за руку и извлек порошка Дымчатой тьмы. В этот момент Абхва-Малум пробил собой земляной заслон и с яростью бросился на двух людей. На заживление ран от магического огня у него ушло намного больше времени, и от этого чудовище еще больше рассвирепело. Путник выкрикнул: «Гудха!» и его вместе с Ахиллом обволокло черной густой дымкой. Облако начало быстро подниматься наверх, к свету, и Абхва-Малум успел занести свою когтистую лапу в него, хоть и совсем ненадолго, после чего приземлился обратно. А облако дымчатой тьмы прошло сквозь узкое отверстие, и Ахилл с Путником оказались, наконец, снова на воле, на свежем воздухе, всё в том же осточертевшем лесу. Всё же лучше, чем зловонное подземелье Абхва-Малума.
Оказалось, что у Путника ранена правая нога, и довольно серьезно. Чертова дрянь не дала вырваться, не отметившись напоследок. Ахилл понял, что пора брать инициативу в свои руки. Пришло его время спасать Путника и их обоих. Первым делом, он достал свой порошок ясного пламени и швырнул горсть на торчащий рядом с отверстием кусок скалы. «Агни! Агни!», — выкрикнул двойное произношение, производящее мощный эффект. Раздался небольшой огненный взрыв и камень раскололся на несколько больших обломков, которые засыпали собой узкое отверстие в земле, послужившее недавним выходом из логова страшного живучего монстра.

***
Затем Ахилл подбежал к раненому Путнику и осмотрел рану на ноге. Выглядело это ужасно — глубокая кровоточащая язва вокруг всей икры правой ноги, пузырится и шипит, разъедая плоть, приближаясь к кости и источая зловоние. Так не ровен час, и ноги лишиться можно! Путник мужественно терпел адскую боль, сжав зубы и сквозь них прошипел:
— Ахилл, сними у меня с пояса мешочек с порошком Исцеления, там рисунок в виде двух ладоней, источающих свет!
— У меня есть свой! — ответил юноша, и с этими словами достал из своей сумки один из личных мешочков с порошками. Только на нем не было красивого рисунка, а было вышито желтыми нитками «И». Он развязал этот мешочек и осторожно высыпал горсть себе на ладонь, затем подполз к больной ноге Путник и приложил ладонь к ране. Та зашипела еще громче. «Дживант!» — произнес он, и легкий желтоватый свет осветил рану на ноге. Мгновение и все зажило прямо на глазах.
— Спасибо тебе огромное! — тихо произнес Путник, с благодарностью посмотрев на Ахилла.
— Один долг прощен? — спросил юноша в ответ иронично, — Хоть на что-то я годен, да?!
— Да, прощен! — махнул рукой Путник, улыбаясь, — Можешь вообще об этом не беспокоиться, ха-ха! Ты спас меня, а это дорого стоит — без ноги я буду ни к чему не годный, все равно, что мертвец! О, черт! Смотри, к нам приближаются наши старые друзья!
Ахилл резко обернулся и увидел как небольшая стая астральных псов и крылатых червей движется прямо к ним. «Сейчас я встану и задам им жару!» — выкрикнул Путник, вставая на ноги. Но пошатнулся и упал. Нога, видимо была еще слабой, не совсем оправилась после тяжелой раны. Тогда Ахилл без слов ринулся в бой, обнажив свой меч. «Ахилл, они же тебя разорвут! Давай назад! Я сейчас, уже встаю…. Ох!» — он снова не смог встать, и с волнением в сердце смотрел, как юноша встал на их защиту. Путника переполнила гордость. «Зря я в тебе сомневался, юнец! Ты вовсе не бесполезный, а храбрый малый с горячим сердцем!» — прошептал он еле слышно, и на глазах у него выступили слезы. А меч Ахилла в это же самое мгновение разрубил голову первому псу, затем вонзился в шею второму. Юноша орудовал мечом на удивление ловко, и что же он раньше так себя не проявлял. Видимо подходящего случая не подворачивалось, зато теперь его фехтовальные навыки проявились во всей красе. Путник аж засмотрелся на его выпады и молниеносные залихватские удары. Сам он владел мечом плохо и предпочитал боевой топор или секиру. Ахилл мог бы даже обучить его, при желании, но времени на это вряд ли найдется. Парень быстро кромсал наседающих тварей, не давая им приблизиться к себе и к Путнику. Вот он бросил на них горсть порошка ясного пламени. «Агни!» — воскликнул Ахилл, и яркий огонь пожрал сразу шесть тварей на земле и целую кучу крылатых червей в воздухе. Пылающая огненная стена распространилась и дальше во все стороны. И существа отступили, визжа, убегая в чащу. Ахилл вернулся к Путнику, который уже поправился и встал на ноги. На его лице был восторг.
— Ты был великолепен, Ахилл! Нет слов! И уже дважды спас меня за столь короткое время!
— Да пустяки! — покраснел Ахилл.
А Путник просто обнял его, как родного сына. Ахилла словно молнией ударило в самое сердце. Такого жеста человеческого тепла и благодарности он никак не ожидал от столь сурового и сильного человека. Каждый из нас внутри мягкий и слабый, если является настоящим человеком с живым горячим сердцем! Главное, уберечь этот живой огонь каменной стеной, чтоб никто не смог его потушить! Но в определенные мгновения этот огонь проявляет себя, проявляясь в виде искренних, светлых и простых человеческих чувств. Они дороже всего на свете. Если человек способен на их проявление, то это Человек с Большой Буквы, это Настоящий Человек.
— Ну, все нам пора в путь! Абхва-Малум найдет другой путь на поверхность, это же его логово, — сказал Путник, выпуская Ахилла из объятий.
— А куда нам теперь?
— Надо найти портальный кромлех. Путь нам укажут мандалы.
С этими словами Путник двинулся с места, внимательно осматривая землю под ногами. «Мандала канти!» — воскликнул он, и в ту же секунду в нескольких метрах впереди от них загорелся синим светом круглый знак, на котором могли поместиться ступни человека. Мандалы были созданы специально, чтобы адепты темного клана могли без труда найти дорогу к кромлеху, и кроме них ее бы никто не нашел — так как указательные мандалы на земле загорались по одной и тут же гасли, как только с них сходила последняя нога. А темные всегда проводили свои черные ритуалы в ночи, так что без мандал путь к кромлеху не найдешь. Путник знал об этом, потому что ему уже приходилось как-то раз бороться с колдунами, но в другом месте, намного менее мрачном и зловещем.
Таким вот замысловатым способом двое странников достигли портального кромлеха. Пока они передвигались, наступая на вспыхивающие мандалы, где-то позади них в отдалении раздался яростный протяжный рев. Абхва-Малум вырвался на свободу! Это заставило наших храбрых странников идти быстрее.
Кромлех возвышался на небольшой поляне, вокруг которой деревья почти не росли. Он представлял собой три здоровенных менгира, поставленных кругом, высотой в три, а то и четыре взрослых человеческих роста. Каждый менгир был трехгранным, испещрен разными символами и глубоко входил в сырую землю. В центре был нарисован замысловатый ярко-синий знак, с которым Путник уже не раз встречался в логове Абхва-Малума. Несомненно, он обозначал врата, врата в другое измерение, откуда Абхва-Малум и был вызван в этот мир. Пришла пора вернуть его восвояси.
— Так, теперь внимательно выслушай меня Ахилл! Говорю быстро, четко и всего лишь раз! Сейчас я буду нажимать на определенные знаки, но ты их не запоминай, твоя задача — прикоснуться и держать руку на том знаке, который я укажу, ясно?
— Ясно!
— И не убирай ладонь до тех пор, пока я не подам сигнал! Ты сразу поймешь его, как наступит нужный момент. Как только ты уберешь ладонь с этого символа, тут же откроется луч в другое измерение, он появится из Круга запредельного луча, что находится в центре кромлеха. И он отправит нашего зверька к чертовой матери! Но если в него попаду и я, то меня засосет в какой-нибудь астрал вместе с ним, а это будет не очень хорошо. Как ты потом в одиночку доберешься до дома… может, и доберешься, не суть!
Сказав это, Путник не медля более, приступил к делу. Он быстро передвигался меж древних камней, активируя нужные знаки, и вот, наконец, остался последний. Путник указал на него Ахиллу, и тот быстро прикоснулся к нему ладонью. Знак специально располагался на внешней стороне менгира, в целях безопасности. Как же темные все хорошо продумали. Их знания послужат, наконец, светлой цели.
Проделав все нужные действия, Путник напоследок крикнул Ахиллу: «Жди сигнала!» и скрылся во мраке. Юноша остался один на один с древним мегалитом и холодной тьмой. Наступила зловещая тишина. Ахилл знал, что продержится она недолго. Секунды тянулись часами, и вот он услышал резкий громкий крик Путника, от которого юноша чуть не отдернул ладонь с холодного камня, и тогда все пошло бы прахом, ведь он не запомнил всей комбинации, как и сказал ему Путник. «Эй ты! Тентакля! Лови меня!» — издевательски крикнул он, и вслед за его криком раздался злобный рев чудовища. Ахилл приготовился ловить сигнал, внимательно вглядываясь в темноту. И вот из нее возник бегущий со всех ног Путник. Ахилл всем телом сгруппировался, ладонь на камне уже свело холодом, но он ждал сигнала. Путник у самого края поляны на бегу махнул Ахиллу руками и громко выкрикнул: «Давай!». Ахилл резко отдернул ладонь, Путник оттолкнулся от земли и в прыжке пролетел между менгирами, а за ним из тьмы нарисовался Абхва-Малум собственной персоной, он несся, не сбавляя пыл и ярость. Потому не успел остановиться и всем своим телом ворвался в возникший из круга мощный поток прямого синего луча, устремляющегося в небо. Путник уже кувыркнулся по земле и встал на ноги. Обернувшись к кромлеху, он вместе с завороженным Ахиллом наблюдал за тем, как запредельный луч засасывает корчащуюся и вопящую тварь в небытие. Затем круг запредельного луча погас, и поток света иссяк, оставив после себя лишь легкое испарение сизого тумана.

***
— Наконец, мы избавились от этого монстра! — воскликнул радостный Ахилл, подбегая к Путнику.
— Это точно! Но радоваться еще рано, — добавил он, нахмурившись.
— Что?! Да сколько еще чудовищ надо уничтожить в этом треклятом лесу, чтобы он очистился от всей этой дряни?! Черт подери! Как же уже бесит вся эта тьма вместе с ее тварями! — Ахилла аж расперло от гнева, он пару раз взмахнул своим мечом.
— Не то слово, Ахилл, — согласился с ним Путник, — Но,дело есть дело и его нужно довести до конца, иначе все старания коту под хвост. У этой твари, что мы только что отправили в небытие, есть хозяин, один из клана темных — колдун Гурэнор. Много лет назад я уже встречался с ними обоими, и эта встреча была не из приятных.
Путник поежился, вспоминая картины недавнего озарения.
— Потом я забыл о ней, но Абхва-Малум мне все напомнил. Я сильно подозреваю, что в лесу остался только один колдун, тот самый Гурэнор. Чутье подсказывает мне это. Еще я начал ощущать сильную темную энергетику, тянущуюся из чащи. Когда я бросился спасать тебя, тогда и впервые ощутил это. Я думал, что всему виной Абхва-Малум, но вот его не стало, а гнетущее излучение осталось. И оно такое же по силе.
Путник вгляделся в лес с решительным намерением найти Гурэнора. Его кулак сжался на рукояти топора.
— А почему ты уверен, что колдун остался всего один?
— Потому что темная магия сводит с ума, Ахилл. Находясь под ее воздействием очень длительное время, да еще в изолированных от цивилизации местах вроде этого, колдун будет постепенно терять рассудок и вместе с ним человеческий облик, превращаясь со временем в нечто безобразное и ужасное. Конечно, все зависит от силы и воли волшебника, но далеко не все способны сохранять свой разум и сознание в порядке, посвятив всего себя тьме. Видишь ли, темная магия это тебе не шутки, она намного мощнее и коварнее белой магии, в какой-то степени. Скажем так, не сильнее, а напористей, неостановимее. С ней очень сложно совладать, покорить ее своей воле. Когда это выходит, маг становится очень могущественным, но все равно его «Я» со временем стирается, а душа чернеет и истощается. В конце концов, доходит до того, что темный маг превращается в живой труп, движимый лишь темной силой и слепой ненавистью ко всему живому. Да, он могуч, но за свою силу и власть он платит своим телом, духом и разумом! Мне как-то порой приходилось самому иметь с ней дело, и признаюсь тебе, больше не хочется! Гурэнор — один из самых сильных темных колдунов Перкуссусского леса, поэтому я думаю, что за столь долгое время жизни в изгнании, он остался один из целого клана. Хотя я могу и ошибаться, тут ты, конечно, прав. Будем надеяться, что это не так и мое предположение окажется верным. Иначе нам с тобой сильно не поздоровиться — тогда мы можем остаться в лесу навечно.
Последнее слова прозвучали очень угрожающе и подрагивающим голосом. Значит, Путник всерьез понимал, что против клана темных им не выстоять. Хотя, что уж там говорить — выстоять бы хоть перед одним колдуном, что стоит целого взвода вооруженных до зубов солдат. А их только двое — мужчина и юноша.
Доверясь чутью Путника, Ахилл снова следовал за ним через чащу. Тьма по-прежнему клубилась вокруг них, воздух стал спертым, и в нем вновь повеяло ужасом. Намного более сильным, чем в логове Абхва-Малума, и уж тем более намного сильнее, чем от астральных псов и крылатых червей, которые уже не преследовали двух истребителей тьмы. И вот, из мрака возникло толстое дерево с раскидистыми колючими ветвями. Оно перегородило странникам путь. На коре был нарисован жирный красный круг с пересекающим его черным полумесяцем. В круг был вписан глаз, зрачок которого смотрел в сторону полумесяца. Знак темных. Путник снова с ним столкнулся в этом месте, только теперь его увидел и Ахилл, который за эти три дня блужданий по Перкуссусскому лесу, видел и пережил больше, чем всю свою еще недолгую жизнь. Рассказа хватит на целый день и приключенческую книжку! «Гудха апавар!» — воскликнул он, и произошло следующее: из центра зрачка пошла трещина, которая начала быстро расширяться, образовывая проход прямо в стволе. Когда он открылся, Путник вместе с Ахиллом прошел сквозь него, и они оказались в аллее, созданной из переплетенных ветвей изогнутых деревьев. Свет не проникал сюда, потому Путнику пришлось зажечь новый факел, который он сделал из новой ветки, перед тем, как пройти через проход, который, кстати, тут же за ними закрылся. Огонь от факела мог осветить лишь небольшое пространство вокруг идущих людей. Ахилл, заметил, что все деревья двигаются вместе с ветвями, словно свет и тепло от огня доставляли им боль. Скорей всего так и было, ведь это аллея теней, которую создали злые силы. Аллея была длинной, но, наконец, она закончилась, и впереди люди увидели темное открытое пространство, которое заволакивал густой зеленоватый туман. Ахилл проглотил ком в горле, а Путник снял свой топор с пояса, приготовившись к последней ожесточенной схватке. Как только люди вышли из аллеи живых деревьев и подошли к кромке стелющегося зеленого тумана, из его глубин послышался гул, туман начал подниматься горой, являя перед двумя храбрецами жуткое создание, некогда походившее на человека — темного колдуна Гурэнора.
Гурэнор поднялся из тумана и уставился на двух ошарашенных людей красными глазами. От человека у него остались голова, руки, верхняя половина тела, да и то, что осталось было сильно обезображено. Кожа была кишечно-фиолетового цвета вся в магических татуировках, из кожи рук проросло множество маленьких черных рожек, а из спины росли тонкие извивающиеся щупальца. Все, что находилось ниже пояса, представляло собой дикий кошмар, однако большая часть тела была скрыта туманом. А то, что было видно, можно было описать как сросшиеся толстые щупальца, с уродливыми большими наростами в виде выпуклостей, которые еще имели зубастые рты. Также из тела торчали недоразвитые ноги со щупальцами на ступнях, и руки с глазами в центре ладоней. Такое ощущение, что в теле Гурэнора срослось несколько уродливых созданий воедино. Ведь он проводил кошмарные обряды с разными формами и видами, в том числе — из других миров, стараясь объединить их в один организм и присвоить все самые сильные их качества себе. Что из этого вышло в итоге, можно было наблюдать в настоящий момент. Настолько отвратительное и чуждое миру существо надо еще сыскать. Именно в такое нечто и превратил себя Гурэнор. И, видимо, не очень по этому поводу беспокоился. Его длинные жидкие седые волосы спадали ему на плечи. На груди висел красный черепок, глазницы которого источали все тот же зеленый туман. Из ушей торчали большие круглые серьги, а на голове была надета странная повязка с четырьмя перьями — два торчали на макушке как рога, еще два торчали в стороны на уровне ушей. Он был очень худ и абсолютно гол, из предметов одежды — один лишь кожаный широкий пояс. Еще на запястьях болтались переплетенные металлические браслеты. Вот он оскалился и согнул левую руку вместе с когтистыми пальцами. Он черпанул своей клешней немного тумана, который начал подниматься и сформировываться в большой клубящийся череп с гнойно-желтыми глазницами, впалым носом и беззубым ртом, такого же гнойно-желтого цвета. Правую же руку Гурэнор поднял над головой, и та на глазах превратилась в скользкое щупальце со слюнявой пастью на конце. Позади колдуна начало подниматься бурое облако, в котором возник символ темных. Вся эта картина была настолько невероятна, противоестественна и кошмарна, что Путник с Ахиллом могли только наблюдать за этим представлением концентрированного извращенного зла, издевательством над природой и всем светлым в этом мире. Даже Путник, повидавший уже на своем веку порядочно ужасов, был ошарашен увиденным. Что тогда говорить о юном Ахилле, он теперь обеспечен ночными кошмарами на очень долгое время, если выживет.
А Гурэнор испустил дьявольский вопль и махнул левой рукой в сторону людей. Череп из тумана полетел прямо на Путника, увеличиваясь в размерах и раскрывая широкий рот. Путник разрубил туманный череп топором и громко воскликнул: «Ну, что мразь, вот мы и снова встретились, как ты и говорил! Не ожидал я, что ты превратишься в такую пакость, Гурэнор, но на то твоя воля! Что, мозги уже совсем не работают, говорить разучился? Понимаешь хоть, дрянь, что я тебе говорю? Вижу, что понимаешь, скотина! Давай сразись со мной!». С этими словами Путник ринулся в бой, напоследок крикнув Ахиллу: «Прячься в аллею! Этот враг тебе не по зубам!». Парень поспешил к выходу, но проход оперативно закрылся ветвями. Ахилл начал их рубить, но одно из щупалец колдуна схватило его за ногу и бросило в туман. А Путник яростно разрубал все новые и новые щупальца, что вставали у него на пути к их хозяину. Вот из зеленого тумана поднялся толстый червеобразный монстр, который тоже являлся частью Гурэнора. У него были светло-зеленые пустые глаза, четыре чахлые ручки, и мерзкая пасть, которую он, не медля открыл, и из нее потекла гадкая белая слизь с черными комками. Эту слизь тварь изрыгнула на Путника, который успел вовремя увернуться от отвратной струи. Он подпрыгнул к червеобразному отростку и парой мощных ударов перерубил его в той части, которая соприкасалась с поверхностью тумана. Обрубок отростка шмякнулся в туман, а из оставшейся части разбрызгался фонтан омерзительной розовой жидкости, запачкавшей и Путника. Но ему было все равно. Он продолжал орудовать своим топором, круша все новые и новые щупальца — казалось, им нет предела. В это время Ахилл боролся со щупальцами немного в отдалении от Путника. Они то и дело намеревались вырвать меч из рук юноши. Ахилл рубил их также направо и налево, но они быстро окружили его, не давая проходу. Тогда он применил порошок разгона тьмы, третий вид магических порошков, которыми он сумел овладеть. Остальные два — это ясное пламя и исцеление. Большему пока он не научился. Яркий живительный свет подействовал на ура и щупальца отстали.
В это время Путник почти подобрался к колдуну вплотную, но тот оставил его темной магической волной энергии, которая отбросила Путника назад. Он ловко встал на ноги и распылил впереди себя порошок зашиты, как раз в тот момент, когда новая темная волна надвигалась на него. Она столкнулась с энергетическим щитом и распалась на клубы черного дыма. Гурэнор не утихал, он яростно завопил и, сделав полуоборот, метнул в Путника свою руку-щупальце, словно плеть. Путник разрубил и ее. Гурэнор громко завопил от боли, но еще не спешил сдаваться. Уцелевшую левую руку он запустил за пояс, видимо у него там что-то висело, и затем рассыпал над головой какой-то магический порошок, который начал медленно опускаться вниз в виде зеленой дымки. Путник заметил это и начал жечь его при помощи порошка ясного пламени, выставив одну руку вверх. Огонь струился из центра его ладони мощной направленной струей. Когда она иссякла, перед Путником сформировался огромный уродливый червь, со множеством красных глаз, весь покрытый извивающимися щупальцами и кривыми роговыми наростами. Гурэнор при помощи своего порошка превратился в гигантского уродливого червя, вот вершина его колдовских метаморфоз! Червь с ревом раскрыл свою круглую пасть, максимально широко источая зловоние, в нее спокойно мог войти человек! Он изрыгнул на Путника целый поток отвратительной густой бело-розовой слизи, облив его с ног до головы этой гадостью. Путник не проронил ни слова, а просто ринулся в эту пасть, замахнувшись своим топором. Ахилл видел эту сцену и в отчаянии крикнул: «Путник! Нет!». Но было уже поздно. Червь поглотил Путника целиком и ушел под землю, исчезнув в густом зеленом тумане.
Юноша остался один, окутанный магическим туманом. Он не знал, что делать дальше, куда идти. Все мысли разом куда-то улетучились. Он не чувствовал ни горя, ни ужаса, ничего. Им овладел шок. Он мог только стоять и тупо смотреть широко открытыми глазами в зеленый туман, ожидая, что будет дальше. Но ничего не происходило. Ни червя, ни Путника все не показывалось из тумана. Ахилл молча ждал, почти не дыша, а время снова начало тянуться ужасно медленно, как стекающая застывающая смола.
И вдруг! Раздался оглушительный рев, от которого Ахилл сам закричал и вздрогнул, придя в себя. Из тумана резко вырвался гигантский червь, он пронзительно вопил, а из раскрытой пасти фонтанами била темно-алая кровь. Брюхо его разорвалось, и наружу выпрыгнул Путник весь в крови и ошметках внутренностей. Он приземлился на ноги и резко развернулся к своему врагу, который принял уже полностью человеческий облик. Гурэнор теперь стал жалким и слабым. Он еле стоял на шатающихся тонких ногах, уцелевшей левой рукой он удерживал вывалившиеся наружу кишки, пытаясь запихать их обратно. Невероятно, но даже после таких страшных увечий, он был все еще жив! Вот какую силу имеет над телом черная магия! Путник подошел к колдуну вплотную и плюнул ему в лицо кровавым ошметком. «Подохни уже, сука!» — выпалил он и отрубил ему голову одним ударом топора. Голова взлетела высоко вверх, вращаясь в воздухе, а из шеи вырвался мощный темно-бурый кровавый фонтан. Затем обезглавленное тело Гурэнора взорвалось, разлетевшись в разные стороны. Путник устоял на ногах. Падающую голову он разрубил на две половины, после чего рухнул на землю, исчезнув в тумане. Туман, начал быстро вращаться, превратившись в вихревую воронку, центром которой было место, где до этого стоял колдун. Воронка начала уменьшаться в размерах, пока не растворилась полностью. Так Путник сразил последнего темного колдуна Перкуссусского леса.

***
Как только туман рассеялся, Ахилл подбежал к лежащему на земле Путнику. Он был без сознания, тяжелая борьба вымотала его полностью. Юноша развеял над ним порошок исцеления. Дымка стала теплым светом. Когда свет померк, Путник все еще продолжал лежать без движения. Ахилл не верил своим глазам — неужели битва с колдуном истратила все силы Путника, что он испустил дух?! Этого не может быть! Глаза юноши наполнились слезами, он приложился к могучей груди Путника в надежде услышать биение сердца. Тишина. Но затем «тук…тук…тук». Сердце вновь ожило и начало биться в обычном ритме! Радости Ахилла не было предела. Путник очнулся и произнес тихо, слабо улыбаясь: «Теперь я снова твой должник!». А Ахилл без слов крепко обнял его. Глаза снова наполнились слезами, это были слезы радости.
— Нам надо проверить логово колдуна, — сказал Путник, приходя в себя.
Затем он при помощи Ахилла встал на ноги и начал стряхивать с себя кровавые ошметки.
— Фу! Ну и гадость! — морщась, пробурчал он.
— К тебе вернулась брезгливость! — усмехнулся Ахилл, который тоже запачкался внутренним содержимым Гурэнора, но ему было уже все нипочем. Главное, что зло, наконец, побеждено. Остальное — мелочи. Ахилл в этот момент понял, что по-настоящему ощутил счастье и радость жизни. Свет восторжествовал над тьмой, и теперь, хоть в одном месте будет спокойно. Эта радость переполняла его, хотелось петь и кричать, желая добра всему живому. Еще возникло ощущение чистоты, духовной чистоты. Этот лес, наконец, очищен от грязи и может снова расцвести жизнью.
Путник нагнулся и увидел лежащий на земле зеленый деревянный бутылек, с продетой через его горлышко веревочкой. Пробка куда-то делась. Путник поднял бутыль с земли и отсыпал себе на ладонь небольшую горсть зеленого порошка.
— Ух ты, порошок превращения — мощная штука! Хороший дар от Гурэнора. Этим порошком я владеть еще не умею, но теперь точно научусь, — пообещал сам себе Путник.
— Да, здорово! Это все, что осталось от колдуна?
— Видимо да. Видел же, как его разорвало? Хе-хе! Как тебе было зрелище?
— Просто слов нет! — признался Ахилл, — Мощно ты с ним расправился.
— Без тебя я бы не справился, Ахилл, — признался Путник, — Кто бы тогда вернул меня к жизни, если б я сражался один! Спасибо!
— И тебе спасибо! — улыбаясь, ответил Ахилл.
— Ну, все, пора осмотреть колдовскую обитель, — вернулся прежний суровый Путник. Идем за мной Ахилл!

***
Вместе они вошли в пустую, мрачную пещеру колдуна. Теперь она была безопасна, но дух зла все еще витал в воздухе. Пещера оказалась не очень большой — всего четыре подземных зала, соединенных короткими туннелями. В последнем зале они нашли лежащих полукругом людей, объединённых белыми нитями, которые тянулись от каждого человека, переплетались вместе и опускались в глубокий каменный чан.
— Вот и те самые пропавшие жители Ультимум-Финеса, Ахилл! Колдун держал их здесь, питаясь таким образом их жизненной энергией. Как же хорошо, что удалось его победить. И он оказался последним! — радостно произнес Путник.
— Мама! Я вижу мою маму! — выкрикнул Ахилл, разглядев ее среди остальных. — Она ведь жива, так ведь?
— Должна быть живой, — не очень уверенно ответил Путник. — Скорей всего она в магическом трансе, как и все остальные.
С этими словами он подошел к людям и вытащил из каждого высасывающие питательные нити. Затем развеял над ними порошок гипнотического сна, чтобы вывести их из транса. Спустя несколько мгновений люди пришли в себя, не понимая, где они и что происходит. Мыслями они были еще в том самом дне, когда Ультимум-Финес накрыла злосчастная тьма. А Ахилл подбежал к очнувшейся матери и крепко обнял ее.
— Мамочка! Мамочка! — всхлипывал он.
— Ахилл, сыночек мой! — прижимала его к себе мама.
А Путник смотрел на воссоединившихся родных и плакал от счастья. Улыбался и плакал. Его сердце впервые за долгие годы наполнилось теплом и светом. Он ощутил, что полюбил Ахилла как родного сына. И желал ему только добра и благодати.
Вскоре после освобождения жителей Ультимум-Финеса, Путник повел их обратно домой. Теперь лес был очищен от зла, и к нему начал потихоньку возвращаться прежний облик. Темная аллея рассыпалась в прах, освободив дорогу людям. Теперь на просторной поляне веял свежий ветерок, утреннее солнце освещало округу. Идти было легко и приятно, на душе больше не было гнетущего груза и ужаса. Жизнь заиграла свежими красками.
По дороге Путник постирал свои вещи в реке, которые потом высушил над костром, и отмылся сам. Здоровье-то у него было закаленное. Остальные люди смогли умыться, набрать свежей воды и отдохнуть. Путнику требовался отдых даже больше, чем всем остальным. Как только он завершил свои дела, поел и лег спать. Уснул он прямо на земле.

Так они спокойно добрались до границы леса, и на подходе к городу, Путник отозвал Ахилла от всей группы, и они отошли на обочину главного тракта.
— Что такое, Путник? — спросил Ахилл, предчувствуя скорое расставание, чего ему очень не хотелось.
— Меня зовут Светозар, — еле слышно прошептал он, так, чтобы его услышал только Ахилл.
Юноша вздрогнул и тихо охнул:
— Но зачем? Ты же ведь…
— Успокойся, Ахилл, все хорошо, — прикрыл ему рот Светозар. — Помнишь, я говорил тебе, что я могу раскрыть тайну своего имени, если захочу, только очень близкому человеку? Ты стал для меня этим близким человеком, Ахилл! — признался Путник, сдерживая слезы. — Ведь, я потерял всех своих родных в раннем детстве! Чтобы не сломиться, я подавил в себе чувства, стал как скала. Я забыл уже, что это такое — чувствовать человеческое тепло и радость. Ты же смог вновь пробудить во мне эти чувства, и это дорогого стоит! Я никогда этого не забуду, Ахилл, и в благодарность тебе дарю часть своей силы. Не беспокойся, от этого я не стану слабее или уязвимее, наоборот только сильнее! Магия обета работает так, что ты не сможешь сообщить никому мое имя, даже если захочешь, его будешь знать только ты, и больше никто! И никто не сможет выведать его у тебя, так как не будет знать, что ты его знаешь! Вот каким чудесным способом работает этот обет! Все очень хорошо продумано, что не может не восхищать, правда?
— Правда! — восторженно произнёс Ахилл.
— Это будет наш с тобой магический договор! А теперь, Ахилл, я вынужден тебя покинуть. Я сделал всё, что в моих силах, и довел дело до конца вместе с тобой. Теперь мы квиты! Ха-ха! — Затем он посерьезнел, — Не люблю долгих расставаний, так что прощай! И всего тебе самого наилучшего! Знай, что ты можешь намного больше, чем ты думаешь! Помни об этом всегда!
Сказав эти последние напутственные слова, Светозар крепко обнял Ахилла напоследок, и, не говоря больше ни слова, оставил его одного на обочине пыльного тракта. Конечно, Ахилл был не один, к нему уже приближалась любимая мама, а дома были родной отец и старший брат. Но Ахилл обрел и распрощался так скоро с новым человеком, ставшим ему родным. Юноша смотрел вслед уходящему Путнику, имя которого означало  «несущий свет». Частичка этого света поселилась теперь и в сердце Ахилла.

•
Конец первой истории из цикла о Путнике
                14.03.2016
Приморский край, о. Русский, кампус ДВФУ

o
Цикл о Путнике
1.Становление на путь (рассказ-предыстория)
2.Круг запредельного луча
3.Ущелье пурпурных скал
4.По ту сторону пустоты
5.Огненный холод
6.Прожигающий взор
7.Место покаяния
8.Основание предела
9.Окончание пути