82. Во французской стороне...

                (Фрагмент романа "Крепостная герцогиня")

                «Во французской стороне ...»

     В январе 1717 года Аглая Бартель (коей отец опосля свадьбы с Лябе запретил менять фамилию) родила Жану Батисту дщерь.
    Согласно традиции семьи Бартелей дщери именовались на буквицу «Аз». Но ежели «Анфиса», «Аглая», «Акулина» и «Аделаида» именовались на звук «А», то на сей раз малышку нарекли буквально на «Аз», то бишь получила она имя «Азалия» в честь цветка одноимённого. Мосье Лябе успешно совмещал супружеские и родительские обязанности с педагогическими, продолжая наставлять Делю. Но недолго сие совместительство продолжалось…

    Вскоре встретил Иоганн Бартель по делам торговым иудея несмотря на крещение ненавистного:
    - Лёшка-то, морда цыганская, всё не угомонится! Третий раз Акульку мою обрюхатил! Но сие не проблема, ибо чада его лепые зело. А в том проблема, что намерен он в будущем (боюсь, не столь уж отдалённом!) «приделать пузо» моей внучке, кояя (коли не забыл) твоей дщерью является.
    - Забыл, Ванюша! – усмехнулся Мойша Ицкович. - Ибо дал тебе клятву, что забуду.
    - Вот и забудь! Токмо не то, что Деля суть дщерь твоя, а забудь клятву сию. Забирай Делю от греха, то бишь от грешного органа лёшкиного подальше! Ты ея породил, ты ея и воспитывай! Тем паче у тебя там пара опытных репетиторов Смитов пасётся!

    Явился Бартель ко внучке и молвил:
    - Вынужден огорчить тебя, Деля. Выяснилось, что отцом твоим оказался не граф высокородный Алексей Бартель, а безродный на момент зарождения твоего космополит богомерзкий иудейский токмо для вида крещёный.
    - Во, круто! – отнюдь не огорчилась девочка.  – Теперь ясно, почему я столь умная! Маменька глаголила, что иудеи «аки правило» умные. Правда, подружка моя расейская крепостная девка Малашка курская «аки исключение» умнее меня! Зато госпожа ея Наташка Шафирова явно глупее!
    - Дура сия суть мачеха твоя!
    - Уау! – возрадовалась Деля. – Значит, негоциант знаменитейший Мойша Ицкович Шафиров, а ныне ещё и граф высокородный суть родитель мой?!
    - Суть-то суть, - скривился немец антиудейский, -  но сие не повод радоваться, ибо лучше быть конокрадом цыганским али (само собой) казнокрадом расейским, нежели мудрецом иудейским уважаемым, … но презираемым.

    Вскоре познакомилась Деля с Мойшей Ицковичем Шафировым аки с отцом своим. Оба пришли в восторг друг от друга.
    Засим отбыли оба изо Мценска в Курск. Разлука опечалила даже не стокмо родную мать девочки, скокмо неродного отца, пылавшего к десятилетней падчерице отнюдь не родительской любовью!

    Опасались Мойша и Деля, что не поладит глупая Наташа с умной падчерицей. Ведь одно дело восхищаться четвертичной цыганкой и совсем другое – половинчатой иудейкой. Но напрасны были опасения сии. Смирилась Наташа с тем, что все чада ея столь же половинчаты.
    У Дели хватило ума не показывать мачехе разницу их интеллектов. К тому же девочка привязалась к братику и особливо к сестрёнке, чем сильно помогла Наташе, не терпевшей крика детского.

    … Неприятность поджидала с неожиданной стороны – со стороны Василия Никитича Самохвалова.
    Воспылал курский граф к юной графине столь же дружескими чувствами, сколь и мценский граф Алексей Бартель.
    Общительная Деля подружилась со своим новым поклонником так же, аки ранее со старым, хотя в данном случае новый был старше старого. Понял Мойша, что вмешаться пора. Вопросил он коллегу:
    - Аки ты к Деле относишься?
    - С теплотой.
    - Помнится, к Агашке и к Олечке ты с такой же теплотой относился!
    - Аки сравнивать можно?! – возмутился Самохвалов. – К нищенкам сим относился я аки к бабам возбуждающим, а к Делечке – аки к супруге будущей!
    - А уверен ли ты, Вася, что способен ждать семь лет до достижения супругой твоей будущей возраста брачного и не завершишь сию семилетку досрочно?
    - Не скрою, сие тяжко, но я стараться буду. Токмо боюсь, что Лёшка Бартель ранее меня постарается…!
    Его «штык» – молодец!
    «Буравит» молодИц!
    - Сослать бы его в Сибирь малонаселённую, - молвил Шафиров, - дабы сделал край сей населённым!
    - Не его надо сослать, а ея! – неожиданно возразил Самохвалов. – Токмо не на Восток, а на Запад. Пущай науки постигает, а опосля достижения возраста брачного ко мне под венец явится!
    - Толковая идея! – одобрил Мойша. – Но токмо коли Деля сама захочет за тебя выйти.
    - Само собой! – хмыкнул Василий Никитич. – У нас, Самохваловых сие всегда девицы решают. … Да и у них, у Бартелей – тоже!

    Выяснил Шафиров, что лучшим пансионом Парижа, да и всей Франции является пансион благородных девиц мадам Планетти. Проведал граф историю сей наставницы молодёжи.
    Франсуаза была самой квалифицированной сотрудницей … борделя изо града Бордо. И покорила она своим искусством престарелого интуриста Джованни Планетти.
    Женился итальянец на француженке и вместе с ней в Париже поселился. Вскоре супруг пламенный от инсульта преставился, завещания не оставив. И все его средства немалые безутешной вдове достались.
    Задумала мадам Планетти основать элитный … нет, не бордель, а пансион благородных девиц. Пригласила она своих подруг по (на сей раз) борделю и целый год за свой счёт обучала их с помощью лучших педагогов французских языкам иностранным, кулинарии, рукоделию, этикету и прочим вещам в будущей семейной жизни не бесполезных.
    Опосля  курсов сих устроила Франсуаза экзамены строгие и по итогам оных набрала в штат пансиона лучших из лучших. А остальным рекомендации выдала, с помощью коих все отсеившиеся без труда во прочие пансионы трудоустроились.
    Вскоре слава о парижском пансионе мадам Планетти гремела по всей Франции, и самые богатые семьи считали за честь устроить туда своих юных барышень. Естественно, далеко не бесплатно.

     Изложил Мойша Ицкович информацию сию Деле, когда та с чадами его играла. Засим вопросил:
     - Хотела бы ты осуществить мечту барышень французских и учиться в сем пансионе замечательном?
     - Сие суть мечта не барышень французских, а их родителей любящих, ибо любой пансион, даже самый замечательный суть место лишения свободы… типа небезызвестного парижского пенитенциарного учреждения.
    - Мадам Планетти специально так выбрала место для пансиона своего, что
    из какого-то окна
    вся Бастилия видна!
Дабы у воспитанниц был пример наглядный, к чему приводит поведение предосудительное. Между прочим, на рынке невест выпускницы пансиона сего вне конкуренции!
    - На «невольничьем рынке» невест! – уточнила Деля.
    Усмехнулся Мойша Ицкович:
    - Лишнее уточнение, ибо любая семейная жизнь суть неволя! Но сие намного лучше, нежели воля. Ибо стОит токмо (хотя, конечно, не стОит!) дать народу волю, то выползают из недр его личности сомнительные. Например, Ванька, Стенька али Кондрашка!
    - Просекла я Стеньку Разина и Кондрашку Булавина. А кто такой Ванька?
    - Деятель мутный времени Смутного Иван Болотников.
    - Кикимора Болотников! – рассмеялась Деля, намекая на выражение идиоматическое «кикимора болотная», коим супругу лешего величают.
    Мойша Ицкович улыбнулся:
    - Наша Малашка вездесущая и к сему чудищу «приложилась»! Ещё в бытность ея крепостной моей зашёл у нас разговор про язык древний иудейский. Глаголил я, что на языке сем «учительница» будет «морА». Малашка тут же занятную байку «состряпала». Будто бы во времена Второго Храма жили три сестры – Коко, Куку и Кики. Старшая была модисткой, средняя психиатром, а младшая (самая страшненькая) учительницей. С тех пор недостаточно привлекательных дам стали величать «Кики-мора». А славяне впоследствии заимствовали слово «кикимора» для обозначения нечисти страшенной… Но ты, Деля, в отличие от нея чиста душой и телом, да и ликом столь не страшна, что уже ныне аж двух графов очаровала! Аки тебе старший из них?
    - Жених мой Василий Никитич пусть не телом и ликом, но душой молод! Однако, одно напрягает!
    Велика его порочность –
    он дев испытывал на прочность!
    … А те и рады ему рожать! … Вот токмо со мной опосля пансиона французского конфуз может выйти, ибо под влиянием преподавательниц опытных … бордельных вряд ли я порадую его невинностью своей!
    - Напрасные опасения! Главная «фишка» пансиона мадам Планетти – единство противоположностей! С одной стороны выпускницы заведения сего невинны, а с другой опосля дефлорации мужем будущим преобразуются оне в любовниц опытных! А главный плюс обучения парижского – что до наступления возраста брачного ни граф Василий Никитич, ни тем паче граф Алексей Васильич до твоего сокровища оберегаемого не дотянутся! Ну, так аки? Согласна поступить в пансион благородных девиц?
    Тут захныкала Юдка, недовольная тем, что няня не уделяет ей внимание. Деля одновременно ответила и отцу и кровной сестре. Она мелодично пропела:
    - Во французской стороне
      На чужой планете
      Предстоит учиться мне
      У мадам Планетти!
    Мойша Шафиров облегчённо вздохнул. Юдка перестала хныкать и заулыбалась. 
   
    Вскоре Деля отбыла в Париж. В ближайшие 7 лет она обменивалась эпистолами с отцом, а впоследствии ещё и с рано поумневшей сестрой Юдкой. 

                ***