Шишлы и мышлы

               
     Я мутил вторую чашку кофе, что-то недовольно бубня под нос, а Пох, заспанный, еще более критично настроенный, невыспавшийся, щелкнул пультом и включил телевизор. И тут же раздался его бешеный крик :
     - Пидарас ! Сволочь ! Ублюдок !
     Думая, что он узрел правителей родины, я довольно засмеялся. Наконец-то, даже плюшевые игрушки взрываются мозгом от одного вида этих уродов, так, глядишь, через пару месяцев пластмассовые пупсы, пластиковые мыши и резиновые утята объявят джихад и совершат революцию, раз живые люди способны лишь отсасывать у некомпетентных ничтожеств. Но бросив взгляд на экран, я увидел болгарского подонка, скачущего и приплясывающего, надевшего на дегенеративную башку золоченую корону, что-то там завывающего. Звук, как обычно, был выключен, мы уже давно не включали звук у телевизора, со времен разгула бандитизма в Дамбасе. Ну их на хрен, тварей этих. Выносят остатки разума проблемами Сирии, прочими козлами, будто и нет никакой России, а если и появляется родимая сторонка, то в виде опухших начальничков, знающих, как надо, или таких вот болгарцев. Швайне. Пох у...бал пультом о стену и, покраснев, натужась, чутка попердывая от напряжения, попер телевизор к окну.
     - Стой, дурак, - лениво вмешался я, - без телевизора мы с тобой не узнаем, кого еще победил самый глупый правитель России.
     - В-натуре, - согласился Пох и отнес прибор на место. Подошел, отобрал у меня чашку, выхлебал кофе. Поморщился. - Дай сигарету.
     - Да пойдем вместе покурим.
     Мы вышли и молча закурили. Пох пускал колечки дыма к потолку. Я сел на корточки, сгорбился и задумался о культур-мультур. Оно, это культур-мультур, было грандиозно, как блокбастер " Поддубный", как гениальность Проханова, симбиотически соединенная с маразмом Железняка, как пыльные бури, мешающие строительству империи, как возвращение Судетской области в ласковые объятия Рейха, как предстоящие праздники побед над всеми. Оно надвигалось, неотвратимо, невыносимо воняя, теряя куски разлагающейся плоти, могучее, полное до краев чугунными достижениями социализма, прической Собянина и выдающейся гениальностью Рогозина, одной силой мысли отпугнувшего потенциальных инопланетных захватчиков. Просканировали они его мозг и не обнаружили ни одной мысли. Задумались. И поняли : человек-гениален и звучит гордо. Это ж какой силой надо обладать, чтоб ни единой мысли ! Дриснули, гады, отправились в прошлое, строить пирамиды, Стоунхендж и лаборатории, где путем неестественной эволюции выведут на погибель миру сверхрасу русского народа, с загадочной душой и Крымом. Короче, пиз...ц.
     - Ай !
     Пох щелкнул меня по затылку.
    - Харэ думать, братэлло, оставь это занятие знающему, как надо.
     Я поднялся, встал во весь рост, горделиво выпрямился. Свысока посмотрел на медведя.
    - Давай я тебе стихи почитаю.
    Пох кивнул и сел на пол. А я откашлялся и начал.
    -  Девочка Лида лежала в гробу,
    Тихо воняя каловой массой,
    Бродский шепнул : " Я е...у,
    А где ж Терминатор ? Не в кассу".
    Скрипом натужным железных суставов,
    Пулеметной хернею грозя,
    Эшелонами глупости, гудками составов,
    Шпалой и рельсой, не тормозя,
    Стремительной дурью пугая народы,
    Мчался казак удалой.
    В ад с небосвода
    С серпом и звездой.
    " Созвездие " Яйца" на северном небе",
    Плагиат, до кучи и в масть.
    Бродский, прости меня, рэббэ !..
    Я сел рядом с Похом и недовольно покачал головой.
    - Ты чо ? - Толкнул он меня локтем.
    - Рифма кончилась.
    - Х...й с ней, с рифмой, - отмахнулся он, - дальше-то чо было ?
    - Ну, там дальше ковровые бомбардировки, Беларусь и урожай, - уже не в стихотворной форме рассказывал я медведю, - все, как один, чурки, бороды и ядерный взрыв.
    - Дааа, - вставая и поднимая меня рывком за руку сказал Пох, - пиз...ц, однако.
    Кажется, я это уже слышал.