***

Паранойя врезается пилами,
Самолётами бьёт острокрылыми.
Холодные здесь улицы
И мрачные дома.
Прохожие сутулятся,
И Солтем прячет тьма.
"Зима уступит лету!
Мы все стремимся к свету!
Надежда нам поможет,
Но иногда ведь может
Не всем так повезти
Уже в конце пути
Любовь свою найти...
Бывает, уж прости".
Тим тушит сигарету,
Чтоб насладиться Сетью.
Любую здесь локацию
Определят Индиго.
Достать чтоб информацию,
Хватает им и мига.
Мисс Сандейл снова злится
И как всегда стремится
Вид Солтема исправить,
От надоед избавить,
Добра здесь поубавить,
Чтоб было легче править,
В защиту интересов
Всё направляет Бесов.
Направь сетчатку глаза
На суть всего рассказа.

Параллельная вселенная. Планета Ноктис. 60 г. Новой эры. Создательница Новой системы правосудия, лидер Партии клерков и диктатор мисс Лина Сандейл покорила мир своей харизмой, а также (в большей степени) своими макиавеллианскими методами  и обширными знаниями в области мировой политики. Лина Сандейл всегда считала больных обузой для общества: её отец и так был единственным онкологом в стране, но она захотела заполучить себе наследство и убила его.
Новая система (и мисс Сандейл) требовала, чтобы подавляющее большинство клерков были адвокатами. Мутация четверти населения планеты в результате катастрофической аварии электростанции и (в большей степени) знания физикогенетиков породили новую расу (а соответственно и новую партию) индиго - гуманоидов, способных превращать тело в волну. Наиболее удобным способом перемещения для них стали провода, поэтому работали они в основном в интернете и непосредственно подчинялись другой четверти населения - клеркам, элите Ноктиса. Третью четверть населения составляли рабочие, этакие солженицынские каторжники. Вот уже 60 лет (в основном опять же благодаря умелому лоббизму мисс Сандейл) Партия клерков одерживает победу на выборах, оставляя позади победителей прошлой Эры Посейдона, олицетворявшего воду полисов коммунизма. Ведь, в конечном итоге, казалось, что и капитализм, и коммунизм, и всё относительно, словно улыбка кота Шрёдингера. И по профессии разделяли друг друга сами рабочие, а для клерков они казались покорной им единой массой. Последней в списке, но не менее значимой четвертью населения были таксисты.

"Откуда мы пришли? Кто мы? Куда мы идём?" Выли волки, и мне хотелось завыть от горя. Мартышка и Малышъ сидели рядом. Да, Марти - адвокат и по совместительству таксист, прозванный клерками "падшим ангелом" - уж слишком много карт (дел рабочих) он выиграл, Малышъ (паспортист уж очень любил эту древнюю букву и ставил её, куда не надо) - индиго, помогает Марти собирать в Новой сети компромат на Лину Сандейл, они мне близки, но куда им понять, насколько он был мне дорог? Единственный действительно адекватно мыслящий человек в отряде погиб от рук Стаи. Наконец мне надоело сидеть, я решил съездить куда-нибудь развеяться и через тридцать секунд уже был в Альфа-Центавре, в Большой пустоши на планете Альфа Центавра B c, где без скафандров могли находиться только индиго. Возвращаться домой мне теперь категорически не хотелось, пусть я и не знал, что держит меня здесь. Починив свой внедорожник, я через силу посмотрел на закат, выбросил банку Гэторэйда, махнул на всё и медленно подъехал к бензоколонке.
- Эй, как там наши? Стаю не видели?
Похоже, Марти хотелось с кем-нибудь поговорить. Мне никогда не хотелось отвечать на вопрос просто "плохо" или "хорошо".
- Нет, знаете, всё как-то обошлось. Привет, Мартын.
- Привет, как сам, как жена?
- Ну, ну, потихоньку.
- Пиши, если что.
- Вы-то куда щас, опять на базу двигаете?
- Опять! Ты там был-то хоть раз. Вот и не вякай. У нас там ещё дел невпроворот, надо хоть еды достать, что ли.
- Высший состав видели?
- Поехали!
У Изобретателей какой-то глупый символ - гайка с крыльями. Тем не менее, больше всего мне сейчас хотелось думать именно об Изобретателях. Мартыш знал здесь почти всех, мне этот мужчина не понравился: слишком уж головой мотал, Паркинсон как будто бы. Теперь вдоль дороги были высажены цветы и деревья.
- Здесь хорошо и тихо, не находишь.
- Заткнись, Март.
- Окей, в следующий раз сам будешь добираться, я тебе дорогу не покажу, ещё и грузовичок отниму, пожалуй.
- Отвали, ну, правда. Давай, помедитируй там, что ли.
- Что ли, что ли... Как будто нам уже и разговаривать не о чем. Ты меня плохо знаешь, я тебя тоже не очень.
- Да отнимай, у нас робот есть, - проснулся Малышъ.
- Да задохнитесь вы там в своём роботе, как только Стая появится.
- Ладно, нам нужен твой грузовик, ты теперь доволен?
- Да.
- Стая!
- Да хорош! - крикнул я Малышу, и мы с Марти испуганно переглянулись.
Мы ехали теперь вдоль обрыва, а за руль сел Марти. Темнело. Ровно шестьдесят пять дней я пробыл дома, и вот вернулся к прежней жизни бродяги. Увы, теперь уже не знаю, когда снова вернусь домой, а очень хочется...
- Давай по-братски, ты мне - еды, я тебе - грузовик, и мы больше не встретимся, раз тебе со мной разговаривать не о чем.
Я искал инстинкты у него на лице и не смог их найти. Железо - вот и всё, что он мне напоминал. И тем не менее, в нём чувствовалась какая-то малохольность.
- Запах чувствуете? Их, что ли.
- Не их, - пробурчал Малышъ.
- А ты вообще спи давай, полночи в доминошке просидел.
А всё-таки хорошо быть индиго - сидишь себе в своей доминошке, никто тебя не трогает...
- Я надеюсь, машина не раздербененная?
- Нет, брат, в порядке всё.
- Смотри у меня, лакейская морда.
Вдруг вдали раздался транс, а это могло означать только одно: Малышъ-индиго в который раз оказался прав. Стая.
- Далеко до грузовика? Не томи, говори быстрей!
Инстинкты проявили себя. Не успели молекулы раствориться, пролетела она. Наступала пора отблагодарить старика Марти.
- Спасибо! Знали бы вы, что творится на Альфе...
- Ещё раз.
- Нет, спасибо за вкусняшки, Стая не ждёт, а жнёт и жрёт.
- Я думал, это ваш бывший президент так говорил.
- Да, прости. А я думаю, откуда это. В десяти тысячах световых от меня жил, а картины какие рисовал, засранец.
- О мёртвых либо хорошо, либо ничего.
- Может, на Юпитере отдохнём?
- Н-да, у нас теперь отдыхают там, где войны да революции всякие.
- Да они везде. Вы со Стаей не воюете, скажешь?
- Не совсем. У нас цель оправдывает средства.
- Поэтому у вас нет религии. Всё, замолчи, не надо, не могу больше слушать тебя. Давай молча всё сделаем.
Я судорожно схватился за карандаш. Именно сейчас мне захотелось порисовать. День близился к своему логическому завершению.
- Зачем я нужен тебе. Нет, я серьёзно. Вот, только из-за грузовика.
СтарМар сделал вид, будто раскрывает нам личную вселенную. Кто о чём...
- Одевай свои валенки и пошли.
- Он - немного интроверт, наверно, - подхихикнул Малышъ.
- Сейчас снова переключаться с одного дела на грузовик...
- Не реви только.
Грузовик немного накренился и продолжил свой путь в пустоте.
- Я хочу розового цвета, наркотиков, страданий.
- Малышъ, мне за тебя страшно иногда. Ты можешь хоть немного помолчать?
- Ладно, смирюсь, так уж и быть. Чему быть, того не миновать.
Как только он договорил, впереди выросла армия врага.
Компьютер сказал: "Мы сделаем из тебя солдата". Я подумал: "Знаю - отправишь на войну, развязанную Линой Сандейл".

***

- Нефть и оружие только Стае поставляют, а вот мы - мирные, нам оружия не положено, но мы же можем достать, было б желание. Как думаешь?
- Прибавь-ка газку.
Мне начинал действовать на нервы тот факт, что я по-лакейски следую указаниям Малыша, со мной этот номер не пройдёт. Сейчас бы водочки, но что поделать? Жить-то надо. А может это просто настроение такое было... Будь по-Твоему... Просыпаешься посреди ночи, чтобы услышать возглас за окном и понять, что тебе слишком влом выйти и посмотреть... Мне хочется жить в чистоте, остерегаясь грузовиков, полиэтилена и углекислого газа, и в то же время хочется, чтобы всё само подносилось как на блюдечке с голубой каёмочкой, так не бывает( На планете есть как христиане, так и хироманты. Рука Господня направляет меня. Смысл жизни - в ней самой. Что? Где? Когда?

***

В тот день смельчаки-рабочие - недавно успешно отбывший незаконное наказание слесарь Джо вместе со своим приятелем, крепко сбитым строителем Джеком, отбывшим наказание, по его собственным словам, лет двадцать тому назад - отправились покорять красоток Солтема. Оставим в стороне вопрос о том, каким способом они вообще могли добираться до клерков, и проследим, возможно, за ответом на этот самый вопрос - за несказанной удачей Джо. У его девушки Синди оказался лишний билет на Новую оперу - туда не смогла пойти её подруга Джуди, девушка Джека. Виртуализованное представление потрясало воображение зрителей. То, что происходило на сцене, поистине впечатляло.
- Слушай, а кто тот красавчик в передних рядах?
Как же она была приятно удивлена, когда "красавчик" сам подошёл к ней познакомиться!
И казалось, ничто не связывало их ни с инцидентом в подземке, ни с мисс Сандейл, ни с Малышом, ни с Котом (правая рука самой мисс Сандейл, постарше Малыша), ни с Марти. Суд - игра, тем более в коррумпированном обществе, где властям видно всё и где они заодно с мафией. И уж тем более ничто не связывало их с внедорожником. До сих пор в голове у Джо сидели слова Марти: "карты тут не помогут, мисс Сандейл".
Это было впечатляюще. Эмоции певцов, инь-ян лебедей... Костюмы Эры Посейдона канули в лету и отошли в небытие. Это не просто трагическая и сентиментальная сказка. Для Нового искусства было характерно смешение жанров. Зритель уже фактически не был зрителем. Теперь он становился частью этого мира. Для глубокой философии не осталось смысла применять конкретизирующую дидактичность. А чо вдруг такие мысли? Всё это не заботило нашего Джо. Может быть, - думал он, - я и впрямь становлюсь клерком? Любовь зла... Продолжение поговорки получалось не в рифму. Какие рифмы, Джо? Забудься вместе с баночкой Гэторейда. Умереть, уснуть. - Уснуть! И видеть сны, быть может? Вот блин. Конца им нет просто. В конце концов для рабочего это всё - цирк. "В нём женщины, мужчины, все - актёры". Раз в Новой опере нет людей, то нечего и стесняться. В крайней форме эйфории каждый чувствовал, что он находится на волоске от смерти, и пытался делать то, чего ещё не успел, благо что поистине гениальный мир индиго того позволял в полной мере. Если в Новой опере не надеть очки, все их движения кажутся глупыми и смешными.
- Здравствуйте, гости дорогие! Проходите, пожалуйста. Не стесняйтесь, будьте как дома. Добро пожаловать в мой мир, в обилие молодости, приятное глазу. Лениво ползают божьи коровки. Вокруг растут нежные цветы. Стекает вода. Поют соловьи. Музыка ласково обхватывает меня.

И тогда с нетерпением жду я момента,
Когда пальцы легки, прямо для инструмента.
Нитью игривой завьётся струна -
Звуками нежными лира полна,
Несёт нас в мир чудес
По поводу и без,
Их белоснежными льёт дотемна.

И тогда я забываю о мелодии, форме. И тогда феи говорят мне: "Успокойся и иди с нами..." Нравится ли вам здесь?

Неважно, сколько лет мы с тобой здесь поём
Вдвоём.
Всё пою я песню эту, песню нежной красоты.
Я хочу обнять планету, на которой живёшь ты.

Просто возьми инструмент и плыви по течению мысли. И может быть, она приведёт тебя к новой песне.

Творчество - это не так уж и просто
Без полосы непрерывного роста.

Вдруг прямо во время представления один за другим стали погибать люди. "Бесы!" - успел понять Джо. Террористическая организация индиго, беспрекословно подчинявшаяся решениям мисс Сандейл. В давке Джо едва не растоптали.

***

Лера вспомнила, как они познакомились.
Она разговаривала по телефону в коридоре гостиницы для зрителей в тот момент, когда появился Виталик. "Бросили?" - спросил он. После двухчасового распития коктейля Саммер (самбука + мартини) в номере Виталика с табличкой "добро пожаловать" на двери началось "мы достигли научно-технического прогресса, мы стучим к сильным мира сего и осуществляем наши мечты", "от каждого по способностям, каждому по потребностям", "дарю я тебе розмарины", "внезапно жара наступила и всех голубей разморило", "обожжёшься ведь, ведьма" и даже "заложили плитками золотыми, залатали нитками золотыми" и прочие лирические и тактические отступления...

***

- Тебе букет!
- От кого? - изумлённо спросила Лера.
- От красавца-незнакомца! - игриво ответила ей Кристи.

***

- Он такой симпатичный!
- Да ладно тебе!
- Но он и правда симпатичный!
- Ты уже повторяешься! Знаешь, по одёжке встречают... Кстати, об одёжке. Я на днях себе такое платьице присмотрела - вот тут вот так вот рукава и всё, такое красивое...
Дальше она не слушала.

Она не знала, почему
Влекло её опять к нему.

Лера поняла, что всей своей славой обязана только этому человеку.
Она проходила мимо кафе, от которого пахло кофе и орехами, и решила заглянуть туда.

***

В тот момент, когда Лера доставала камеру, Виталик потянул её за руку.
- Гляди, что у меня есть!
Когда она обернулась, он уже стоял на одном колене. Лера даже заплакала от счастья. Это так романтично: море, пляж, променад с ресторанами, автомобиль и они, любуясь и потягивая коктейли, следят за закатом солнца... Конечно же, после такого Лера просто не могла сказать "нет".
По его телу разливалась страсть, он не мог противостоять этому влечению.
- Ты даже не представляешь, как я тебя люблю! I love you more than ever, we'll make this last forever. Давай заведём семью. Сперва снимем комнату, пообвыкнемся.

***

- Да ладно, не оправдывайся, и так понятно, что у тебя на уме. Он хоть заработает, чтобы вы ребёнка могли прокормить? Ну ладно, совет вам да любовь!

***

30 августа 1997 г. 9 часов утра. Параллельная вселенная. Планета Ноктис. 60 г. Новой эры. 9 часов утра, но на площади в центре Солтема толпа народа. Впрочем, Тимур Витальевич Коробейников уже привык к этому. Сегодня, в день годовщины их свадьбы, он решил купить Диане новое платье в Новой Галерее. Не успел он подумать: "Стилист из меня, конечно, не очень, но её вкусы-то я более или менее знаю," как его взгляд упал на нежные переливы цвета морской волны. "Вот оно! Оно так подходит к её восхитительной шляпке!" - подумал Коробейников. Вдруг раздался звонок мобильного. "Ну почему именно сейчас?!" Звонил его близкий друг Джон Клеймор. Те кто видел перепад настроения Коробейникова в этот миг, скорее всего, невольно приняли его за сумасшедшего. Не стоит и говорить о том, в какой шок повергло его это известие. "Ну, и зачем теперь мне такая жизнь в прошлом? И Кольку променял на Джона..."
На похоронах Дианы Коробейников просто слился со всеобщей волной скорби, смывавшей очередную его жизнь.
Спустя неделю в полдень в поместье Коробейникова прибыл следователь по делу Дианы, Эдвард Байес. "Где Вы были в 9 часов утра?" Едва он задал этот вопрос, как на голове Коробейникова возникли очки виртуальной реальности. Сбежавших с Ноктиса становилось всё больше, как и жертв Бесов. "Очередное замятое дельце..." - подумал Байес. И невдомёк ему было, сколько таких прилюдных "делец" Кот уже стёр из одной только его памяти.

***

Маршрутка подъехала к площади Хьюза. Коробейников вышел, а она ушла куда-то в пустоту. Найти на площади высокого, крепкого кудрявого брюнета не стоило большого труда: там почти никого не было видно. Брюнет сразу же принялся стрелять, но Коробейников успел уклониться, а затем прицелился и выстрелил в упор. У брюнета выросли длинные клыки и вмиг пропали вместе с ним.

***

Коробейников сидел за рулём автомобиля. "Вот те раз!", - лишь успел произнести он, завидев надвигающуюся взрывную волну.

***

Он увидел сверкнувшую в пролёте белоснежную улыбку с двумя огромными белыми клыками.
"А ты кто ещё такой?" - лишь успел спросить он перед тем, как получил сильный удар по голове.

***

Вот Коробейников в роскошной элитной вилле в Сен-Тропе, вилле для элиты. У него на письменном столе спокойно рассыпан кокс. Не то, чтобы он его нюхал постоянно, просто у богатых так принято. Он купается в золоте... И всё равно одинок. Выходит в халате и тапочках через один из выходов, тот, что ведёт к бассейну.
"Сколько он там, в длину? Метров двадцать, наверное. Пригласить ли девчонок-моделей искупаться со мной? Или устроить, действительно, настоящую тусу-пати как полагается, пригласить тех звёзд, каких я знаю, ну, диджеев-танцоров там, эх... Коктейли, все дела...

Я бы прямо сейчас из оконца
Выпрыгнул прямо в золото солнца".

- Давай уедем в горы.

***

- Мы очень скоро
Увидим море.

- Ты сегодня вечером занята?
- Нет, а что?
- Пойдём на пляж?
- Ну пойдём...

***

В Солтеме наступило лето. Солнце палило нещадно.
- Король объявил турнир!
"Эй, меч надо держать вот так, вот так заносить и вот так наносить удар!" - прикрикнул Коробейников.
- Ну, ладно, на сегодня хватит. Пойдём со мной, турнир поглядишь.
- Разбойники в городе!
Златовласка бросилась бежать.
- Не выйдет!
Разбойники окружили её. Их было около пятнадцати. Их главаря, со шрамом на левой стороне лица, звали Бреккер. "Зим двадцать ей будет, и красива - самое то! За такую купцы, не торгуясь, выложат кругленькую сумму," - подумал он, затем схватил Златовласку и приставил ей к самому горлу саблю. По всему было видно, что шутить он не намерен. "Вяжи!" - крикнул Бреккер второму. "Имя?!" - теперь он обращался к Златовласке.
- Златовласка!
- Я его уже где-то слышал. Ну, ладно, уходим!
Разбойник за волосы поволочил вопящую Златовласку в сторону леса, затем перекинул её через могучее плечо. Остальным удалось забрать ещё одну девушку, двух не очень крепких парней и даже одну лошадь.
Ночью разожгли костёр, пили вино и охотились.
– Ну, не попал! Всё бывает!
Устав, все сели у костра и стали петь песни, а потом просто долго и задумчиво глядели на него. Коробейников проснулся глубокой ночью, выполз из палатки и увидел, что в остальных палатках никого не было. Он добрался до поляны.

***

Утро было хмурым: небо заволокло тучами, серыми, словно будни. Буря преградила ему путь. Страх подступил к Коробейникову с неописуемой силой. И самым ужасным было то, что он сейчас едет в аэропорт и это вот уже оно, совсем рядом. А если он зайдёт в самолёт и тот взлетит, то ничего уже изменить будет нельзя.
"Да я с ума сойду, пока долечу!" - в сердцах подумал Коробейников, - "Надо отказаться от полёта, надо сбежать!" Он мысленно упирался в асфальт, чтобы остановить маршрутку, которая везла его к аэропорту. Мозг как парализовало: он не думал - он паниковал. Следующая мысль вернула оптимизм: "Стоп! Я выгляжу теперь так, как будто сам от себя куда-то спрятаться хочу. И если я не зайду в самолёт, а сбегу, то не уподоблюсь ли я евреям, которые пришли в землю обетованную, а взять её побоялись?! Я не ветхозаветный еврей, и у меня нет желания сорок лет ходить кругами из-за своего малодушия".
Однако это ни на йоту не уменьшило тот ужас, который штормил в его сердце. В тот момент ему было так страшно, что в глазах потемнело и даже тошнило. Когда Коробейников приехал в аэропорт, от страха он еле тащил ноги, но через "не могу" прошёл регистрацию. В голове его крутилась только одна мысль: "Лететь нельзя, ни в коем случае!" "Ну, с Богом," - наконец подумал он и перекрестился, поднимаясь на борт самолёта. Следующей его мыслью было: "Зато потом буду всем хвастаться. Не хочу я быть таким, как все". И как только он переступил порог дверного проёма самолёта, то все страхи как будто выдернули из розетки, на душе стало уютно и спокойно, и сердце наполнилось радостью. Два с лишним часа полёта прошли как минута.
Прибыв в Солтем, Коробейников немедленно взял напрокат автомобиль и, не теряя времени, рванул в сторону вулкана Эрбос. Ехал быстро, но не забывал вертеть головой, осматривая обочину дороги, и слева, и справа. Многотонная фура, мчавшаяся на огромной скорости, выскочила навстречу Коробейникову. Перед бездной смерти бледнеет даже самый убеждённый атеист, по сравнению с этим ядерный взрыв казался детской игрой. Откуда-то раздался голос: "Признание ждёт. Я дам тебе веру".
От Солтема до Эрбоса было всего километров тридцать. Доехать было очень просто, поскольку ориентиром служил сам вулкан, который было видно издалека. С собой у Коробейникова был GPS-навигатор, который и провёл его необходимым маршрутом с северной стороны Эрбоса. Эрбос заснул уже давно. Со склона открывался великолепный вид на Солтем, казавшийся затерявшимся среди густых лесов. Коробейников смотрел на вершину вулкана и думал о скоротечности жизни, о необратимости извечного мирового круговорота времени, а также о том, что тушёнка потихоньку заканчивается. Он понимал, что следующие сто метров он будет идти медленнее, а затем прилив сил вновь окажет ему радушный приём. "Ожиданье непорочно. Я дам тебе надежду".
Ему хотелось ещё посмотреть на извержение, но находиться рядом с вулканом опасно, и он отправился на облаке в замок.
В холле замка не было картин, вместо них на кирпичных стенах висели страшные маски. Дальше всё было ещё "чудесатее": замок вёл в пещеру.
"Непорочность совершенна. Я дам тебе любовь".

***

- Мне пришлось по грязи идти! Мог бы хотя бы меня донести... Я не хочу с тобой больше общаться! Забудь обо мне...
- Ты что?.. Да разве я могу о тебе забыть!

***

Это кровать Коробейникова. О скольких превосходных поцелуях мечтал он на ней! Вот уже дней десять его мучает бессонница. Но ему показалось, что проснулся он от скрипа окна. "Странно, - подумал он, - я же на ночь всегда закрываю его наглухо". В полутьме покачивались занавески. "За окном буря, но не могла же она сорвать окно с петель..." Вдруг занавески приподнялись, словно крылья неведомой птицы, смутно напоминавшей ворона. Коробейников лежал, не шевелясь и не издавая ни звука. Темнота за окном казалась совсем беспросветной. Он решил вглядеться в окно. Не стоило этого делать. Там он ясно увидел глаза своей погибшей возлюбленной. Скрип окна стал шептать ему прямо в сознание: "мы встретимся там, куда всем дорога..." "Что же ты хочешь мне сказать? Неужели всем дорога в эту беспросветную тьму?" Но она лишь твердила это своё: "мы встретимся там, куда всем дорога..." Теперь уже он видит её силуэт в ночной сорочке, сливающейся с огромными машущими крыльями. "Нужно срочно ущипнуть себя. Не сон!" Коробейников посмотрел на календарь. Вот уже десять дней, с тех пор, как она умерла, она продолжает являться ему. То есть он борется за жизнь со смертью. "Всё, пора в дурку..." Он держал на руках свою нынешнюю возлюбленную, Златовласку. "Не на ту напала! У меня между прочим чёрный пояс по каратэ! Отметелю так, что мама не горюй!" - она оголтело ребячилась, и это нравилось Коробейникову. И правда, ведь теперь он мог только вспоминать о Диане.
- Спи, дурак! Ты всё равно её забудешь.
- Ладно. Завтра пойдём в поход.

***

Коробейников проснулся от того, что ему показалось, что его разбудила она касанием до плеча и женским голосом. "Вставай". Мурашки по голове... Вышел погулять. "Здесь такое ясное и тихое местечко... Я слышу звон капели... Звонко поют птицы... Редеет облаков бегущая гряда...  В чистом поле пасутся кони и козы... Радость везде". Солнечный свет отражался на новенькой машине и на светло-зелёных листочках.

"Лучи солнца, словно бобры, деревья грызут.
Оторвёмся и вдаль улетим, пернатый мой друг.
Мне так неохота
Идти на работу..." - с грустью подумал он.

"Проходит время, и опять мне одиноко.
Мне времени только не жаль.
Я отдаю себя лишь в руки рока,
Но лишь закаляется сталь.
Развесёлые ребята в темноте её куют.
Обагри её и хватит, абсолютный абсолют".

***

Было полнолуние, и беспрерывно гремел гром.
Засветилась цифра 2 на телефоне. Коробейников включил радиоприёмник и услышал белый шум. Когда же он снова поднял голову, перед ним висела шаровая молния. Коробейников понял, что рядом Бесы.
Зазвонил телефон. Если бы кто подумал прослушать разговор, то принял бы обоих за идиотов.
Коробейников сел у окна. Воцарилась глубокая тишина. Он заметил, что стало темно. Наконец пошёл дождь. Коробейников захотел курить. Полез в холодильник достать пива. Потом, опустив голову вниз и снова подняв, он на минуту остался в задумчивости и угрюмо смотрел прямо перед собой на обои.
- Ищи крашеную блондинку лет сорока. Прослушала.
К маршрутке подъехал автомобиль. Коробейников успел схватиться за пистолет, но бледно-зелёный язык уже пронзил его.
Коробейников очнулся уже в полупустой комнате.
"Спрашивай," - сказала та же женщина, но уже некрашеная шатенка с пробором.
Он снова потерял сознание.

***

Коробейников очнулся в кресле, покрытом шкурой зебры от того, что всё тело нестерпимо болело. "Неужели преждевременная смерть, неужели рак?" - спросил он себя, - "зачем?". Обстановка кругом - мебель из дуба, самовары, стерильные латунные блюдца, портрет женщины с пирсингом в носу, смотрящей одним глазом из-под капюшона - и печатавшиеся нанороботы, казалось, располагали к сосредоточению на окружающем, успокаивая клетки стальной хваткой когтей. "Кровь идёт туда, куда ей надо идти". Коробейников представил, как идёт в толпу, смотрит на неё и запоминает эмоции. Да, он осознавал, что я создал его по своему образу и подобию. Я дал ему его собственный уинкальный пузырь Тесла со светло-фиолетовым ядром, он должен благодарить меня за это. "Стекает слезой по гладкой щеке моё отражение пустое, тают его обломки.

Душа - в бактериях,
В димерах с квантами...

Самое опасное, что есть в Сети - это Вирус, столкновение правды с ложью и старых ощущений с новыми. Ну, с Богом, поехали!"

***

Молочный брат Коробейникова, целых девять лет прожил Гюнтер Брокгауз в Солтеме. И полгода был он на усовершенствовании в Нео-Лхасе. Жюстина поехала с ним и устроилась там на временную работу. "Он, наверно, думал: "Надо создать не просто повозку, запряжённую лошадьми или волами, надо поставить два магнита так, чтобы своими полюсами они отталкивали друг друга, затем поставить так ещё два и таким образом создать вращение"", - думал он и толок яблоки, смешивая их с сахаром и яйцами. "Пытаются сажать за одно только слово "Индиго"... "Суета сует - всё суета"... Лишь Дух Божий носится над необъятной землёй".

***

Во избежание массовых конфликтов между правительствами планет Род и Ноктис суд постановил: приговорить гражданку Сандейл Лину к высшей форме наказания в виде пожизненного лишения свободы в колонии особого режима.

***

Мы с Линой сидели на веранде и любовались фиолетовым закатом над Москвой.
- Я всего лишь хотела, чтобы всем было хорошо, а в итоге стала жестокой...

Природу всего сущего стремлюсь понять, или?..
Мы с ароматным дымом уж давно приятели.
Проснись и пой, прекраснейшая муза!
Мне уж с тобой не разорвать союза.

https://www.drive2.ru/b/1926941/