Аквамарин. Глава 5

НОЧЬ.

Оказавшись в своей комнате, я, первым делам, переоделась. На смену купальнику пришли джинсовые шорты с декоративными потёртостями и белая майка. Рассматривая себя в зеркало, я заметила, что кожа покраснела. Пришлось намазать её кремом. Не хватало ещё сгореть во второй же день пребывания на нашем домашнем курорте. Я пыталась понять, что повлияло на такое внезапное изменение поведение Тима, но не смогла придумать ни одного варианта. Причин не было. Дело даже не в том, что он откровенно пялился на моё тело, такое было и вчера вечером, когда я пришла к нему за паролем от Wi-Fi. Кажется, ответ тут кроется совершенно в другом. Только в чём? Я то уж начала думать, что узнала настоящего Тимофея Птицына, разгадала его сущность, можно сказать. А вот теперь я в этом не уверена. Ни в чём не уверена. С Женькой хоть и было сложно, но намного проще, чем с Тимом. Он был для меня открытой картой, я всегда знала, какой он на самом деле, только боялась себе в это признаться. Не хотела рушить карточный домик, построенный на иллюзиях и самообмане. И что в итоге? Мне до ужаса было интересно узнать, что из себя представляет Тим. Он будто бы знает это и не хочет позволить мне вторгнуться в его мир, где за освещённым прожекторами и софитами занавесом кроется темнота. Зона запрета.
От размышлений меня отвлёк тихий щелчок настольных часов. Ровно пять. Через час ужин. Я выглянула в окно: папа потихоньку перетаскивал дрова из дровницы к мангалу. Из своего домика вышел отец Жени. Было не слышно, о чём они говорили следующие пять минут, что я за ними наблюдала, но, судя по улыбке на их лицах и активной жестикуляции моего папы, он наверняка рассказывал какую-нибудь из своих историй, типа: «А я как-то раз на кабана пошёл…» или «Ты не поверишь, однажды на рыбалке…» Обо мне, видимо, речи не шло. Ну и хорошо.
Надо было чем-нибудь занять себя на ближайшее время, поэтому я решила почитать книгу. Вчера, когда я убирала комнату, нашла на полке за маленькой занавесочкой около десятка книг. Меня очень обрадовало, что сейчас представилась возможность взять их в руки, поскольку вчера я чем-то отвлеклась и совершенно про них забыла.
Дотянувшись до полки, я отдёрнула занавеску и посмотрела на книги. Мама любила серьёзную литературу, однозначно. Взяв первое попавшееся издание, я опустилась на кровать и открыла его. На первой странице в углу было написано незнакомым почерком: «Прости, что не была рядом». И всё. Как это понимать? Я ведь любопытная, поэтому взяла другие книги и стала изучать их. Как это ни странно, но в каждой было написано по одному предложению: «Не вини меня», «Так было нужно», «Когда-нибудь настанет время», «Скоро ты всё поймёшь»,  «Твоя м…». Странно… Кому понадобилось всё это писать? Но это ладно, больше всего настораживала надпись «Твоя м…». М… Не думаю, что это имя, написано с маленькой буквы. Может, «малышка» или «малинка»? Не знаю, как там ещё влюблённые друг друга называют? Стоп. А почему я решила, что эти строки предназначены для второй половинки? Хотя в сопливых мыльных операх прощальные письма звучат именно так. Тогда почему на книгах? Если  рассуждать логически, раньше эта комната была маминой, значит, она прекрасно знала, что  об этих надписях.
Я взяла последнюю, восьмую книгу, которая лежала дальше всех. Первый лист был вырван. Я провела пальцем по оторванному краю и вздохнула. Там мог быть ответ. А может, папа знает? Надо будет выяснить у него хоть что-нибудь. Если был я только знала, кому принадлежит этот почерк…
В следующую секунду я буквально подпрыгнула на кровати от внезапно осенившей меня мысли. «М»- мама! «Твоя мама»!. Как же это элементарно, господи! Почему же я стазу до этого не додумалась? Разумеется, я никогда не видела её почерк, а если и видела, то не помню его. Только… Что она хотела сказать этим? Я задумчиво почесала подбородок и встала ногами на кровать. Только так можно было увидеть «недры» полки. Вдруг там остались какие-то тоненькие книжонки, которые я не заметила?..
Опаньки… А это у нас что такое?
В самом тёмном и пыльном углу торчал клочок бумаги. Видимо, любопытство- моё второе имя, поэтому, преодолевая врождённое отвращение к паутине и грязи, я сунула руку и извлекла на свет божий обрывок бумаги, где внизу печатью значилось название издания. Ага, вот и последний книжный листок. Посмотрим, посмотрим… Я опустилась на кровать и тут же взвизгнула, принявшись потирать место на ноге, куда впился острый угол обложки незакрытой книги. Не кровать, а библиотека имени Ленина, даже не сесть нормально. Посмотрев ещё некоторое время недовольным взглядом на предмет, причинивший мне дискомфорт, я опустила глаза на листок в руках. С обратной стороны размашистым неровным и обрывистым почерком, будто второпях, было написано: «1 этаж, картина». И всё. Что бы это значило? Было такое чувство, словно я попала в приключенческий фильм или на реалити-шоу, где герою,  чтобы продвинуться дальше в своём расследовании, предстоит отгадать загадку. Меня не на шутку это заинтересовало. Почерк тот же, что и в книгах, тоже мамин. Возможно, если бы я знала её лучше, то сразу бы поняла, что тут к чему. Но мне оставалось только догадываться и следовать инструкции. Тут ведь всё четко написано, даже как-то слишком просто для игры в детективов. А где подвох?
Я не стала медлить и поскакала вниз по лестнице. Картина на стене висела только одна, при повороте в папину комнату. В кино обычно под картинами прячут сейфы. Может, стоит попробовать? Я подняла раму. Ну конечно! Интересно, почему меня ни сколько не удивило, что сразу же, без всяких там карт, сундуков и тому подобного, здесь на гвоздике, на грубой волокнистой верёвке, висел маленький ключик? Ещё раз: слишком просто. Зачем маме понадобилось делать всё это? Если она любила читать, судя по папиным рассказам (ну, он не то, чтобы рассказывал про маму, точнее, совсем не рассказывал, просто, когда мне было влом готовиться ко вступительным экзаменам, он попрекал меня тем, что «матери было бы стыдно, что ты пренебрегаешь её любимыми произведениями!), то тогда зачем вырвала страницы из книг? Зачем написала про ключ? Зачем он вообще и отчего? Я понимаю, что это звучит не как рассуждения здорового человека, но, раз я решила, что «твоя м…»- это мама, то, вполне вероятно, что в этой истории, пока что очень-очень непонятной, замешана уже знакомая вам Мария Дымова. Странно всё это.
Я сняла ключ, но тут же заметила приклеенную к стене малюсенькую бумажечку и чуть не чертыхнулась. Да что же это такое! Сколько ещё будет этих непонятных записочек? Пойди туда, не знаю куда, принеси то, не знаю, что. Ну в самом-то деле… На обрывке было написано всего одно слово, которое, чтобы прочитать, мне пришлось оттереть от пыли и известки: «Шкатулка».
-И всё?!- возмущённо воскликнула я, ожидая от картины намного большего. Ничего, вот только найду эту шкатулку и дело с концом. Всё-таки, для чего-то это нужно было.
-Маша!- в прихожую вошёл папа.
Я поспешно опустила картину, здорово поцарапав при этом руку, и быстро засунула ключ в карман шорт.
-Мария, иди ужинать!- крикнул отец.
-Я здесь.- Я вышла из-за угла.
Брови родителя удивлённо приподнялись.
-А чего это ты там делала?- спросил он.
Тут проснулось моё второе «я» и заорало, чтобы я не смела никому ничего рассказывать. Так, наверное, действительно будет лучше.
-Картину рассматривала,- пожала я плечами.- Никогда раньше не замечала, что на ней изображено. Всё как-то мимо проходила.
-Странно, раньше, когда ты была ещё совсем крошкой, тебе она нравилась…
-Правда?..- Я этого не помнила.- Па, а откуда она у нас?
Глаза отца потемнели.
-Твоя мама любила рисовать.
Я хотела спросить, где же тогда остальные рисунки, но промолчала. Не хотелось портить ему настроение.
-Это ведь то лесное озеро, где мы раньше гуляли, да?
Повисла тишина. Я почувствовала себя неловко.
-Да. Пойдём, уже все собрались, -ответил отец и вышел из домика.
Я ещё раз проверила ключ, провела пальцем по оцарапанной руке и медленно поплелась на улицу. Что-то есть совсем не хотелось. Не стоило спрашивать про маму.
Выйдя на улицу, я направилась к беседке. С каждым шагом желание развернуться и уйти обратно возрастало всё больше и больше. Виктория и Игорь о чём-то оживлённо рассказывали папе, активно жестикулируя и смеясь, в то время как отец раскладывал по тарелкам сочные колбаски гриль, ароматные рёбрышки  и печёную картошку. Посреди стола на большой белой тарелке лежали нарезанные овощи и зелень. Всё бы ничего, только вот сидевший рядом с родителями Евгений пристально смотрел на меня. Отчего мне стало ужасно неприятно. Сейчас мне сильно не хватало широкой мужской спины, желательно, чтобы эта спина принадлежала Тиму, которого в этот момент рядом не было. Я могла бы спрятаться за него и не видеть этих пожирающих меня насквозь глаз. Хотя на самом ли деле я сейчас хотела бы видеть Тимофея? Наверное, нет. В нашу последнюю встречу он немного напугал меня своим не совсем адекватным поведением. Я до сих пор чувствовала его взгляд на теле. Или это был уже взгляд Жени? Что ж всё так сложно-то? Странный Тим, ревнивый одноклассник, непонятное послание от мамы… Приехала отдохнуть, называется. Интересно, если посадить обоих парней за один стол, они испепелят друг друга взглядом?..
-О, Мария, добрый вечер,- отвлёкся от разговора Игорь, обращаясь ко мне. – Присоединяйтесь, мы с Викусей как раз рассказываем о прошлогоднем путешествии на Ниагарский водопад. Не желаете ли послушать?
-Да, с удовольствием,- улыбнулась я, садясь за стол напротив бывшего парня. Он закатил глаза. Видимо, в сотый раз слушать эту историю ему было не очень-то интересно.
Папа обильно посыпал мясо зеленью и подвинул тарелку мне.
-Всем приятного аппетита, и за знакомство.- Он поднял рюмку с коньяком и чокнулся с Викторией и Игорем.
-«А шашлычок под коньячок вкусно очень»,- напел Игорь.
Взрослые засмеялись.
-И не только под шашлычок, но и под рёбрышки с колбасками,- добавила Виктория.
-Это уж точно,- согласился папа.- Ну, будем.
-Так вот, Маша,- продолжил Игорь, осушив рюмку.- Прошлым летом, как я уже сказал, мы ездили на Ниагарский водопад…
История затянулась на целых полчаса. Я то и дело кивала и мило улыбалась, мечтая поскорее выйти из-за стола. Ещё через час приехавшие знали обо мне буквально всё, благодаря папе. Признаюсь, я чувствовала себя просто святой после его рассказа. Виктория несколько раз намекнула сыну, что мы бы хорошо смотрелись вместе, но тот, похоже, её не слушал, с мрачным видом уткнувшись в тарелку.
-Маш, а где твой мальчик?- спросил Игорь, явно испытывавший ко мне симпатию. На протяжении всего вечера он то и дело обращался в мою сторону с вопросами типа: «А что ты об этом думаешь?» или «Правда, Мария?». И снова приходилось кивать и улыбаться. Но в этот раз улыбка моментально слетела с моего лица.
-К-какой мальчик?- заикаясь, осторожно поинтересовалась я.
-Ой, это был секрет, да?- Он посмотрел на сына.- А то Женька вчера…
-Пап!- Евгений резко выпрямился, посмотрев на отца, но тот лишь отмахнулся.
-…Женька вчера обмолвился, что у вас с Тимофеем будто бы отношения…
Да за что ж мне всё это?! Почему я до сих пор не  ушла? Я мельком посмотрела на папу. Что это? Он…улыбается? Нет, серьёзно? Наши взгляды встретились. Действительно улыбается. Вот уж не ожидала, так не ожидала…
-Ах, Тим…- Я отодвинула тарелку и встала. Сейчас был самый подходящий момент улизнуть и больше не отвечать на подобного рода расспросы.- Пойду проверю. Странно, что он не пришёл к ужину… Простите, очень за него переживаю… Спасибо, всё было очень вкусно.
Я чувствовала, что на меня все смотрят, поэтому действительно пришлось идти к Тиму, чего мне совсем не хотелось. Но изменить направление я тоже не могла. Я всё ещё была зла на него за его сегодняшнее поведение и уже жалела, что пошла к нему. «Вот кто его за язык тянул,- думала я, вспоминая взгляд Жени.- Какая ему вообще разница, с кем я встречаюсь? Или он мстит за то, что я тогда с ним не поговорила? Ну конечно, вполне в духе маменького сыночка- рассказать всё родителям за моей спиной». Порой судьба имеет очень специфическое чувство юмора. Согласитесь, я поступила в универ, приехала с папой отдыхать, и всё бы ничего, даже с Тимом можно было бы ужиться, если бы не бывший парень. Ну зачем он вечно лезет туда, куда не надо? 
Вот и дверь. Поднявшись по ступенькам, я оглянулась назад. Похоже, все были увлечены разговорами (надеюсь, не обо мне). Ещё есть возможность удрать…
«И долго ты ещё бегать будешь?»- раздался в голове назойливый голосок.
«Что тебе на этот раз надо? Я поговорила с Женей и Тимофеем, как ты и хотела!»,- огрызнулась я.
«Да неужели?- усмехнулась совесть.- Наверное, правильнее будет сказать, почти поговорила».
Я скорчила недовольную рожицу. Почему все люди как люди, а я страдаю раздвоением личности? Пора прекращать вести внутренние диалоги.
Я без стука вошла в кемпинг. Было Тихо. Интересно, Тим дома? Думаю он закрыл бы дверь на ключ, если бы ушёл. «Хожу уже как к себе домой, даже чаще»,- мелькнула мысль
-Тимофей, тук-тук…- Я осторожно вошла в комнату.
Парень сидел за столом спиной ко мне, на столе стояла открытая бутылка шампанского, на тарелке лежали два куска батона, густо намазанные шоколадным кремом, в подсвечнике горела одинокая свеча. Тим даже не обернулся на мой голос. Я снова позвала его- снова никакой реакции. Его неподвижность начинала меня пугать. Я подошла и тонула его за плечо. Он резко поднял голову, заставив меня отскочить в сторону.
-А, это опять ты…
-Дурак,- прошептала я.- Меня чуть кондрашка не хватила!
Он усмехнелся.
-Ага, тебе весело, да? Ещё и празднует тут что-то.- Я кивнула на бутылку.- Чего празднуешь-то?
-Да так…- Странно, что в этот раз в голосе Тима не слышалось присущего ему сарказма- День рождения.- Он сказал это вполне серьёзно, что мне даже стало неловко.
-У тебя сегодня день рождения?- переспросила я, подходя ближе.- Я… Я не знала, даже подарка не приготовила… Неудобно получилось… Вошла к тебе без стука, не поздра… Кстати, с праздником! Поздравляю тебя, счастья, здоровья, ну и чего там ещё обычно желают… исполнения желаний…
Тим улыбнулся.
-Спасибо. Садись.- Парень поставил передо мной чистый бокал и налил шампанского.
-Вообще-то я не…- запротестовала я.
-Не пьёшь? Я не заставляю. Давай хотя бы по глоточку. Бери бутерброд, если хочешь…
-Угу.- В воздухе повисла тяжёлая тишина.- А почему ты один? В смысле, все там, за столом, а ты здесь. И никому ничего не сказал…
-Зачем? Утром отец позвонил из Австралии, поздравил, матери до меня дела нет, у неё другая семья. Обычно мы с папой вдвоём отмечаем, но в прошлом году я приехал поступать в театральный- не взяли, решил остаться здесь. Твой папа меня из-за старой дружбы с моим отцом сюда на работу взял, жильё предоставил, можно сказать. Знаешь, я ему за это очень благодарен.
Я не знала, что сказать. Тим не рассказывал про свою семью, а я и не думала, что он из-за этого так переживает.
-А мой папа разве не знает, что сегодня… начала я, не понимая, как он мог не поздравить своего сотрудника. Он ведь помнит все даты, даже годовщину со дня знакомства четвероюродной тёти по матери двоюродного брата её отчима с мужем.
-Максим думает, что день рождения завтра. Хотел отпраздновать без многочисленных поздравлений.- Он снова усмехнулся, только на этот раз с горечью.- Ну да, многочисленных…- Тимофей поднял свой бокал.- Ну, давай, что ли…
Я робко улыбнулась. Вообще-то я не пью, но, думаю, от одного бокала ничего страшного не случится. Мы легонько чокнулись.
-С днём рождения, Тим, и, знаешь, что? Ты обязательно поступишь в театральный. Тебя ждёт большое будущее.
Мы сделали по глотку.
Не знаю, сколько времени прошло, но я чувствовала, что последние пара бокалов были лишними. За окном уже давно стемнело. За окном уже давно стемнело, а мы всё так же сидели и о чём-то разговаривали. Чем дольше- тем больше наш разговор склонялся совсем не в ту сторону. Казалось, я уже давным-давно знаю Тимофея. Знаю, что в Австралии у него была девушка, но после его уезда они не общались. Тим долго говорил о своих родителях, о матери…
-У тебя она хотя бы есть,- тихо проговорила я, рассматривая капельки шампанского на стекле бокала в отблесках пламени догорающей свечи.- А я свою даже не помню.
-Да лучше бы я свою мать тоже не помнил!- стукнул ладонью по столу  Тим.- Во всяком случае, это лучше, чем когда знаешь, что мама, самый близкий человек, в один прекрасный день приходит домой, собирает вещи и говорит, что у неё есть человек, которого она любит, понимаешь! Мне тогда было пять лет, но я всё помню! Помню, как отец схватил её за руку, как они долго ругались на кухне, а я , маленький мальчик, укрывшись с головой одеялом, мечтал вернуться в прошлое, в тот день, когда всё ещё было хорошо, когда мы были счастливой семьёй, и не было этих криков, слёз и чувства одиночества. Чёрт, Маша, да ты даже не представляешь, что значит слышать от матери слова: «…человек, которого я люблю». Это значит, что мы с папой ей не нужны. Она бросила родного сына ради… даже не знаю, ради кого! Мне пришлось быстро повзрослеть. В школе, когда за одноклассниками приходили мамы и обнимали своих детей, а те, счастливые, взахлёб рассказывали им, что научились писать новую букву, я стоял и ждал отца. Я тоже мечтал бросится ему на шею и рассказать всё-всё. Но не мог. Папа видел меня настоящим мужчиной, записал в бокс, какие уж тут могут быть слёзы и жалобы, что мама ушла? Первые года три она звонила, присылала подарки, но потом… Когда уже стал старше, увидел её на улице. Она гуляла, держа за руку маленького мальчика, а другой рукой везла коляску, розовую.  Она как-то сказала отцу, когда они ещё были вместе, что хотела бы иметь дочку. Видимо, её мечта сбылась. Потом у ним подошёл мужчина с мороженым и воздушными шариками и подхватил мальчика на руки. Тот смеялся. Они направились в сторону зоопарка. Я долго стоял и смотрел им вслед. И завидовал. У меня никогда не было такого детства, можно сказать, у меня его вообще не было. А потом я возненавидел их. Всю их семью. Я не понимал, почему моя мама обнимает и целует других детей, а не меня, зачем этот мужик отнял у меня самого дорогого человека и разрушил нашу семью? Почему теперь этим детям- всё, а мне- ничего? Учителя в школе жалели меня, одноклассники издевались. Каково мне было слышать изо дня в день: «Ой, Тимошка, а что это у тебя, новая машинка? Смотри-ка, она теперь моя. Что, побежишь жаловаться мамочке?.. Ах, я же совсем забыл, твоя мамуля тебя бросила, она не любит тебя…». И вот эти слова «не любит тебя» постоянно крутились в моей голове. Да я и Сам это понимал. Взрослые с жалостью смотрели на меня, и это раздражало ещё больше, чем издёвки со стороны одноклассников. В школе я был один, сам по себе, ни с кем не общался. Я замкнулся. Когда отец брал меня сюда, на базу отдыха- они ведь с твоим папой вместе этим занимались-, я видел как твоя мама играла с тобой. Ты тогда только научилась ходить. Твои родители тоже звали меня играть с вами, но я не хотел. Не хотел вспоминать тепло и нежность женских рук, каково это- когда тебя обнимают… Я прятался за домиками и наблюдал. Твой счастливый смех доводил меня до слёз. На самом деле, мне очень хотелось к вам подойти. Как-то раз твоя мама взяла меня за руку. Она всё знала. В её взгляде не было жалости, которую я привык видеть в глазах взрослых. Она подвела меня к тебе.- Тим горько усмехнулся.- Ты своими маленькими тёплыми ручонками обняла меня за шею и попросила, чтобы я с тобой поиграл. Но я ушёл, а ты начала плакать. Тогда я был зол и не понимал, откуда эти слёзы. У тебя ведь было всё, у тебя была мама.
-Тим!- Я уже не обращала внимания на мокрое от слёз лицо.- Прекрати! Пожалуйста…- Просто было больно, наверное, не за себя, а за Тима. Конечно, он не грубый хам, он просто не привык к ласке.
-Я ненавидел тебя!- Тимофей встал, отбросил табуретку, на которой сидел, и шагнул ко мне, заставив вскочить на ноги. От шампанского кружилась голова. Он больно схватил меня за руки. Лицо парня ожесточилось.- Ненавидел!.. Когда в этот раз ты приехала и сказала своё имя, в мгновение перед моими глазами промелькнула вся та жизнь, полная жалости, оскорблений и унижений. Как ты хотела, чтобы я к тебе относился?! Ты, видимо, не помнила меня, а я всё помнил! Всё! Но откуда взялось то чувство, которое я испытываю к тебе теперь? И это уже не ненависть… Если бы я уехал в Австралию, всё было бы по-другому! Сначала твоя идея обманывать Женю показалась мне глупой, но потом я понял, что меня тянет к тебе как магнитом. Все попытки самовнушения оказались бесполезными. Сегодня, когда ты пришла за газировкой, я не смог совладать с собой, понимаешь?
Повисло молчание. Не совсем трезвая, я пыталась переварить информацию. Я плохо соображала, когда горячие губы Тима жадно впились в мои, когда пространство между нашими телами мгновенно сократилось, когда его руки начали снимать с меня майку, шорты, когда, путаясь в одежде, мы упали на кровать, когда он ни на секунду не отпускал меня, когда кроме тяжёлого дыхания и стука пульса в висках я не слышала ничего, когда часы отсчитывали секунды, когда в тёмной маленькой комнатку догорела и погасла свеча…