Утро стрелецкой казни

Эссе по картине В. И. Сурикова "Утро стрелецкой казни"

Картина показывает нам страшное и кровавое событие – расправу царя Петра I над стрельцами после неудачного бунта 1698 года. Художник не показывает зрителям сцен кровавой расправы над бунтовщиками, а рассказывает о том душевном состоянии, которое ей предшествовало. Условно картину можно поделить на две части: слева – накал страстей в лице едущих на казнь и их уже скорбящих родных и близких, справа – петровское спокойствие и равнодушие. Царь Петр и его приближенные противопоставлены стрелецкой массе. Он сидит на коне. Взгляд гневен и беспощаден. Он неподвижен, как каменное изваяние.

В центре композиции фигуры стрельцов, их близких. Каждый здесь ведет себя по-разному. Взгляд сразу падает на молодую женщину в богатом убранстве, заламывающую руки. В ее подол уткнулся малыш, и мы можем только догадываться, какая мука и боль отражены на его лице – неосознанные, но возникшие на фоне общего горя. Рядом с ней другая женщина, молодая, но победнее одетая. Она сидит, закрыв лицо руками. Плачет? Кажется, будто она утирает руками слезы, растирая их по лицу. Безвольные, обмякшие ноги в лаптях; она обессилена от своего горя. Еще одна женщина – старуха с землистым цветом лица – опустилась на землю, рядом с ней девочка лет четырех в красном платке. Лицо ребенка искажено, она кричит. Кому и что? Да знает ли она сама?
 
Один из стрельцов впал в отчаянье, повесил голову, седовласый старик смотрит на окружающих, в его взгляде сквозит ненависть, он не может поверить в реальность происходящего. Чернобородый стрелец напряжен, но собран и полон достоинства, чего не скажешь о прильнувшей к нему женщине. На так несчастна, что готова вместо него пойти на казнь. И лишь  рыжеволосый стрелец в красной шапке с ненавистью смотрит в сторону Петра.
 
Сам Петр, изображенный в стороне, напряжен. Он сидит на коне, возвышаясь над происходящим, наблюдая за тем, как его солдаты готовят приговоренных к казни. Его глаза смотрят с неистовой силой и напряжением. Он полон ненависти к стрельцам, но ненависть дополняется осознанием своего могущества в эту тяжелую минуту. Лицо молодого царя обращено к рыжебородому стрельцу.

Народ как главное действующее лицо в истории художник выдвигает на передний план картины. Картина выполнена в темных, даже тяжелых красках. Красочность национальных русских одежд и богатство оттенков цвета подчинены общей цветовой гармонии.

Характеристики основных историко-культурных тенденций эпохи
В этом произведении Суриков обратился к переломной эпохе русской истории – эпохе Петра I. Прогрессивные реформы Петра вызывали решительное противодействие со стороны исторически обреченных общественных групп. Такой группой стали стрельцы (старое допетровское войско, которое Петр I заменил регулярной армией). Они, ущемленные в своих интересах, неоднократно восставали. И в 1698 году был последний стрелецкий бунт, который был жестоко подавлен.

Если мы обратим внимание на задний план, то позади едущих на казнь – храм, а за Петром – виселицы. Автор выражает контраст эпохи: крестьяне с традиционным укладом воспринимают реформы Петра как гнет, как расправу над истинно русской культурой. Справа над зданием кружатся птицы. Возможно, эта часть за Петром олицетворяет государственные здания, – в отличие от церкви. Коршуны, как известно, кружат над падалью, таким образом, четко выражена позиция художника – он представляет Петра не реформатором, но палачом.

Также на картине ярко виден контраст одежды. Часть знати в одежде, характерной петровской западной политике, но при этом в первом ряду стоит боярин с окладистой бородой – это «маркер» культурного столкновения петровской эпохи.
Фигура Петра несколько условна. Петр как олицетворение новой России, неумолимый и беспощадный в истреблении всего тормозящего развитие своей страны. На картине столкнулись старая и новая России, и одна должна быть уничтожена, чтобы вторая смогла набрать силу, и это Россия Петра, великого и страшного русского царя-реформатора.

«Петровские преобразования, «взнуздавшие Россию», воспринимались массовым сознанием, как экспансия «смехового», «кромешного», сатанинского мира, как как «наступление последних времен». Это до предела губило и без того давний раскол русской культуры <…>. Это привело в итоге к параллельному существованию двух национальных культур» (А.В. Юдин «Русская народная духовная культура»).