Лужа

Лужа

Малыши растут быстро. Вот я не успел, так сказать, оглянуться, как внучка моя, Викачка, подросла и уже бегает на своих маленьких ножках. Так что как я мечтал, коляску сын убрал, и теперь мы гуляем на своих двоих.
Всё это, конечно, замечательно, но хлопот прибавилось. Если раньше Вика сидела в коляске и особо выпрыгнуть из неё не желала, то теперь, на своих двоих, нам всё интересно, а поэтому надо везде залезть и всё увидеть собственными глазами. А это чревато падениями, ушибами, синяками и всеми прочими прелестями жизни. Правда Вика молодец, если поставит синяк на ногу, то не ревёт, а потрёт ушибленное место и побежит дальше. Только дважды при мне она на улице заплакала. Первый раз, когда залезла в крапиву (тут я не досмотрел, признаюсь моя вина), а второй раз, когда падая в очередной раз на землю, ткнулось в неё носом. Крови, правда, не было, но видно было очень больно, аж до слёз, но мы с бабушкой носик потёрли, поцеловали и всё прошло.
Но тут случилась непредвиденное! Был дождь после жары и по свежему воздуху бабушка пошла с Викой гулять. Вернулись они довольно скоро, я даже удивился.
– Что-нибудь случилось? –  поинтересовался я.
– Случилось, – буркнула моя жена, – хотя ничего страшного, но Вика открыла для себя, что такое лужи!
– Это плохо, – сказал я, вспомнив, как мой сын для себя открыл эти самые лужи. Это был, прямо скажем, кошмар. Из скольких луж я его вытаскивал и не пересчитать.
Но одна лужа, причём очень грязная, мне запомнилась на всю жизнь. А дело было так.
Я с маленьким сынишкой, а было ему тогда от силы два года, гуляли в парке за универмагом. И вот в один прекрасный момент мне захотелось просто посидеть. Луж, вроде бы, поблизости не было и ничего такого страшного тоже. Всё было тихо и спокойно, поэтому я отпустил сынишку, так сказать, на волю, пусть побегает. Не ходить же ему всё время за руку с папой.
Я сел на скамеечку и просто стал отдыхать. А погода как раз к этому располагала. Сияло солнце, но жары не было. Дул небольшой ветерочек, одним словом идиллия.
И так продолжалось минут семь от силы. Всё нарушили вопли моего сынишки. Я как ужаленный вскочил со скамеечки и поначалу не мог понять откуда доносятся крики. Но, в конце концов, сообразил, что они идут из-за моей спины и резко повернулся. И что же я увидел?
Сын стоял посреди грязной лужи, невесть откуда взявшуюся здесь, весь до колен перепачканный и грязный, и при этом орал благим матом. Причём лужа была достаточна большая и сын, очевидно, не знал, как из неё вылезти.
– Сейчас, сейчас, Сашенька, –  пролепетал я, снимая с ног босоножки и носки. Самому мне грязному не очень хотелось быть.
Короче говоря, вытащил я сына из этой невесть откуда взявшейся лужи. Вид у него был соответствующий: верхняя половина была чистой, а низ до колен были такие грязные, что жуть. Я поставил сына на сухую землю, а сам быстренько пробежался по траве, поскольку ноги у меня тоже стали после лужи грязными. Я их в траве маленько оттёр, быстренько надел носки и босоножки и повернулся к успокоившемуся к этому времени сына.
Теперь у меня встала дилемма: толи тащить сына домой, что далеко, толи отмыть где-то у кого-то сунувшись в первую попавшую квартиру. До дома было далековато и я решился на второе.
 Домофонов тогда в городе ещё не было, поэтому я зашёл в первый попавший мне на глаза дом и постучался в случайную квартиру.
– Пнут так пнут, – подумал я, – а вдруг разрешат воспользоваться душем. У русского народа душа, в общем-то, добрая.
Дверь открыла молодая симпатичная женщина.
– Извините, пожалуйста, – начал я, выставляя на руках вперёд сына, – не разрешите ли вы воспользоваться вашей ванной. Видите какая у нас случилась оказия.
– Да, пожалуйста, – ответила женщина, и я маленько успокоился.
А тут ещё открылась дверь в комнату, и оттуда с визгом вылетел пацан примерно возраста моего сына, ну может быть чуть постарше. Это меня окончательно успокоило, поскольку наверняка эта молодая женщина была в подобной ситуации.
В ванной я включил душ и вымыл ноги сына. Грязи на них было много. Вымыл я и его туфельки и сполоснул носки.
– Ну, что, Александр, – сказал я, – так вот в мокрых туфельках и пойдёшь домой.
Тут дверь в ванну открылась и к нам заглянула молодая женщина хозяйка этого дома.
– И как же вы теперь в мокрых туфлях пойдёте домой? – спросила она.
–  Да вот так вот и пойдём, жалко носки мокрющие и их на ноги не наденешь, –  ответил я.
– Давайте я вам хоть носки сухие дам, –  сказала женщина, ещё раз подтвердив доброту русской души.
Честно говоря, я сначала начал отнекиваться, но женщина возражений моих не приняла и дала мне пару сухих и чистых простеньких детских носочков.
Так что до дома мы шли почти сухие. Я всё рассказал дома жене и она даже удивилась и произнесла, что-то вроде: «Ну вы даёте!».
Думаю, дорогой читатель, теперь вам ясно почему я сказал: «Это плохо», когда жена мне сообщила, что наша внучка открыла для себя лужи. Теперь за ней не глаз да глаз нужен, а глазище, чтобы не повторилось, что-нибудь подобное, как с моим маленьким сынишкой.

10.08.2014 19:33
Смолюк А. Л.