Золото на свалке или балагулы - люди грубые

ЗОЛОТО НА СВАЛКЕ,
или
БАЛАГУЛЫ — ЛЮДИ ГРУБЫЕ…

фантастическая история в 2-х действиях
для молодых романтиков от 9 до 99 лет

ДЕЙСТВУЮЩИЕ ЛИЦА

КЕНТ БАЛАГУЛ ; паренек лет 700 с небольшим, но выглядит на 17

МАМУЛЯ ; его мать, на вид ей всего лишь 50, а на самом деле…

ПАПУЛЯ ; его отец, примерно того же возраста, что и Мамуля, но каков он внешне ; неизвестно, поскольку невидим, хотя весьма активен

БОЛЬШАК ; его старший брат, представлен также только голосом

САНЯ (САННИ) ; милая девушка лет 15;16

ЛАДА (МИЛЕДИ) ; мать Сани, ей около 35

РАМОН ; музыкант, чуть старше 20

ВЛАДЫКИН (ШЕРИФ) ; майор, начальник Угорьевского горотдела полиции

ХАЙДАРОВ ; профессор

КРОШКА РИТА ; рэкетир

ФЕДЯ ; рэкетир

ПЕРВЫЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ

ВТОРОЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ

Мужчины, женщины ; жители Угорья

Место действия ; любой уголок России
Время ; должно быть, начало XXI века


ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

1.

Вечерняя улица маленького российского городка. Дощатые заборы с проломами и разноцветными «граффити» — рожицами, какими-то ёрными надписями, среди которых красуется объемное «Fuck you, police!!!» 
В глубине сцены — довольно странно смотрящийся фасад одноэтажного флигеля: огромное, во всю стену, окно и вход с неоновой вывеской «Казино-бар «Gold Hands» над широкими стеклянными дверями.
В баре гремит музыка, на фоне окна беснуется тень музыканта, под аккомпанемент ударных вершится виртуозное соло гитары.
Появляются два патрульных ПОЛИЦЕЙСКИХ с резиновыми дубинками на поясах, слушают музыку. Потом, разговаривая, проходят через авансцену.

ПЕРВЫЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Вот у кого «золотые руки» — так это у Ромки Пилюгина! Зинчук может отдыхать!
ВТОРОЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Какой он тебе Ромка — Рамон! А Зинчук твой Угорью по фигу: кто его тут знает — Зинчука?
ПЕРВЫЙ. Прорвется Ромка в Москву — будет Рамон. А здесь так и останется Ромкой — за копейки всякую шваль ублажать…
Уходят.
Через дыру в заборе на улицу выглядывает, а затем вылезает САНЯ.  Она заворожена музыкой и не замечает, как следом за ней из той же дыры появляется КЕНТ, который настолько очарован копной золотых волос САНИ, что, кажется, ничего не слышит. Он подходит, поднимает руки к ее голове, и волосы девушки начинают светиться. Гитарист как раз заканчивает, слышны аплодисменты, свист, крики, переходящие в скандирование «Санни!.. Санни!.. »
КЕНТ (тихо). Санни! Солнышко...
САНЯ (вздрагивает, испуганно). Что?! (Оглядывается, отступает.) Тебе чего, квазимода? Ты чё, ангелом вкалываешь?
КЕНТ опускает руки, сияние угасает.
Линяй, пока ментов не кликнула, — они тут рядом…
КЕНТ не успевает ответить — САНЯ отвлекается, потому что
гитарист уже проиграл вступление, ансамбль подхватил, и звучит песня:

Не Бэтмен я, не Фантомас ; простой мальчишка среди вас,
но я влюблен и чудеса творить умею:
могу вас к звездам прокатить, могу сквозь время проходить,
все, что хочу, смогу, но только рядом с нею.

Санни, Санни! Ну, задержись хотя бы раз ;
хоть не на час, а на минуту ; сделай милость.
Санни, Санни, ты вновь ушла, и свет погас,
как будто в полуденный час внезапно солнце закатилось.

Не чародей я, не колдун, не повелитель черных лун,
но захочу ; и люди жизнь начнут другую.
В загривок смерть могу турнуть, могу весь мир перевернуть,
лишь полюбить меня заставить не могу я.

Гитара и голос звучат очень лирично — особенно на припеве:

Санни, Санни! Ну, задержись хотя бы раз,
хоть не на час, а на минуту ; сделай милость.
Санни, Санни, ты вновь ушла, и свет погас,
как будто в полуденный час внезапно солнце закатилось.

Снова слышны бурные аплодисменты. Потом начинается инструментальная пьеса.
КЕНТ. Тебе нравится твоя песня?
САНЯ (со вздохом). Клевая… но не моя. Я — просто Саня…
КЕНТ. Ну, мне-то не говори!.. (Пауза.) Скажи, а Рамон правда может проходить сквозь время?
САНЯ. Ты что, с приветом или мимо шел?
КЕНТ. Я за тобой шел… Если хочешь — с приветом. (Протягивает руку.) Кент Балагул.
САНЯ (не принимает). Кент? Балагул? Нерусский или с крыши упал?
КЕНТ (обстоятельно). С крыши — нет. С башни Бастилии меня сбрасывали, но я успел сгруппироваться… А вот русский или нет — не знаю, не думал об этом. Но Кент…
САНЯ (перебивает). Да кент или хрент — мне пофиг! Дай музыку послушать, нудила!
КЕНТ. Зачем ругаешься — ты же умеешь… (Пауза.) А у нас Большак тоже поет. Когда у него хорошее настроение. (И, не дожидаясь ответа, зовет.) Эй, Большак, не спишь? Спой свою заветную. Для Санни.
САНЯ (со злостью). Не надо для меня петь! Катись нафиг со своим Большаком!
САНЯ хочет уйти, но низкий, очень низкий звук вдруг обволакивает площадь, и девушка останавливается. Глубокий бас невероятно замысловато переходит в тенор, затем в альт, и вот уже плывет чистая, берущая за сердце мелодия без слов.
В дверях бара появляется парень, прислушивается. Это РАМОН.
РАМОН. Вот это кайф! Эй, Санек, привет! Случайно не знаешь, кто поет?
КЕНТ (ревниво). Поет мой старший брат. Для Санни. От этой песни она не заплачет, как плакала от твоей.
САНЯ (вскрикивает). Врешь! Я не плакала!
РАМОН (Кенту). А тебе-то какая печаль, плакала моя девчонка или нет?
САННИ (совершенно счастливая). Я ; твоя девчонка?! Рома, ты…
КЕНТ. Она не твоя девчонка. (С восхищением.) Она — Санни!
РАМОН. Да ты, кажется, грубишь, пацан? Не боишься?
КЕНТ. Да, мы, Балагулы, люди грубые. Но не пугливые.
РАМОН. Люблю непугливых! (Разворачивается, чтобы "врезать" Кенту в челюсть.)
КЕНТ выставляет раскрытую ладонь, и кулак РАМОНА, даже не коснувшись ее, налетает будто на невидимую стенку. РАМОН вскрикивает, хватаясь за него другой рукой. САНЯ бросается к нему. РАМОН, опустившись на колено, стонет сквозь зубы.
САНЯ (Кенту, кричит). Что ты наделал, квазимодина?! Он же не сможет играть! Рома, миленький, потерпи... потерпи…
Пение Большака обрывается.
ГОЛОС (очень низкий и медленный). Иннокентий, ты нарушил главное правило Балагулов...
КЕНТ (перебивает). Он же первый полез...
ГОЛОС. Это ничего не значит. Мы не творим зла…
КЕНТ.  Тоже мне — зло! Простая защита…
ГОЛОС. Ты должен все исправить, залечить…
РАМОН (поднимается). Оставь, Санек...
САНЯ пытается поддержать РАМОНА и задевает его руку.
Ой! (Упавшим голосом.) Кажется, кость сломана...
КЕНТ. Дай гляну. (Ощупывает кисть, ворчит). И залечу, подумаешь!.. (Манипулирует.) Вот и все. А шуму-то, шуму — как на сорочьей свадьбе...
РАМОН (двигает кистью, изумленно). Класс! И на душе посветлело — как под Новый год: легко стало… весело…
КЕНТ. Весело ; смейся... а легко ; пой. Мамуля говорит: смех и песня ; лучшие лекарства.
РАМОН. Так это же готовая строчка: «смех и песня ; лучшие лекарства». Тарам-пара-тара... Ну-ка, подожди. (Скрывается в баре и возвращается с гитарой.) Если так? «Боль приносят злоба и коварство... но сдаваться им ты не спеши...» Кажется, что-то выйдет. Ну, давай знакомиться, народный целитель. (Протягивает руку, Кент несильно пожимает ее.) Так ты ; Балагул? Из тех, что старую усадьбу захватили на Медвежьем ручье?
КЕНТ. Ничего себе — захватили! Усадьба наша, уже лет двести... Может, и больше... Помню: когда дом строили, заварушка была с Емельяном Пугачевым…
РАМОН (смеется). Да-а, долгонько вас где–то носило.
КЕНТ (серьезно). Ну, мы и позже здесь бывали. А вообще ; шатаемся по разным местам и временам. Мамуля говорит: Балагулы всегда там, где могут помочь другим.
РАМОН. Так вы прибыли сюда, чтобы помочь? (Хохочет.) В это паршивое, занюханное Угорье? Да ему уже ничто не поможет!  (Грубо.) Оно само подыхает и всех нас за собою тянет. Верно я говорю, Санек?
САНЯ. Н–не знаю... Мне здесь в кайф. Свободно!
РАМОН (зло). Таланту здесь делать нечего!
КЕНТ. А дедуля говорит: талант нужен всегда и всем. И твой ; тоже.
Во все время их диалога из бара доносятся крики: "Рамон! Рамон!" К концу разговора они складываются в скандирование: "Ра-мон! Мы ждем!"
Вот. Кого они хотят слушать ; Кента Балагула или Рамона?
РАМОН. Ты такой правильный — убил бы и в пыль растер. Знаешь, я мог бы радовать не эту пьяную компанию, а тысячи людей...
Крики из бара достигли апогея.
КЕНТ. Иди-иди. Еще порадуешь свои тысячи.
РАМОН. Ты хоть знаешь, какие бабки нужны для раскрутки? Здесь таких никогда не будет. (Махнув рукой, уходит в бар.)
На "экране" окна снова возникает фигура гитариста. Начинается виртуозная пьеса-импровизация. САНЯ слушает, замерев от восторга.
КЕНТ (тянет ее за рукав). Санни… а какие бабки могут раскрутить Рамона? Сколько их надо?
САНЯ. Десятки тысяч. И не "деревянных", а "зеленых".
КЕНТ. Это что за бабки такие — зеленые?
САНЯ (качает головой). Точняк, у тебя шифер сыплется. Доллары это американские!
КЕНТ. А-а… С такими бабками кто не герой...
САНЯ (резко). Хочешь знать, Ромка тут вкалывает на лечение своей мамы... (И вдруг просительно.) Кент, а правда вы всем помогаете?
КЕНТ. Ну, кому это на самом деле нужно.
САНЯ. Помоги ему, а? Видишь, какой у него талант?
КЕНТ. Он что, погибает? Ему всего-то лет восемнадцать-двадцать. Еще раскрутится. Если очень захочет.
САНЯ (зло). Тебе-то самому тоже не больше, а по Угорью ошиваешься. Или талантов нет?
КЕНТ. Мне восемнадцать было уж и не помню когда: то ли в начале Столетней войны, то ли чуть раньше, когда папулю на костре сожгли...
САНЯ (ужасаясь). Как сожгли?! Кто?!
КЕНТ. Да инквизиторы, чтоб их самих черти жарили! Ты будешь смеяться ; они папулю за ведьмака посчитали...
ГОЛОС (мужской, но не Большака). Иннокентий, марш домой! Трансформатор не доделан, а он лясы точит…
КЕНТ. Ох, совсем из головы… (В воздух.) Уже иду, папуля... Санни, слушай, у твоей мамы в лавке найдется пружинка? Я сквашиватель для молока делаю — мне пружинки не хватает…
САНЯ. Есть, наверно. В лавке много чего...
ПАПУЛЯ. В голове у тебя пружинок не хватает. Иди, кому говорят, дрянной мальчишка!
КЕНТА вдруг что-то, или кто-то, поддергивает и тащит в сторону.
КЕНТ (вырываясь). Пусти, папуля! Я не мальчишка!
ПАПУЛЯ. Хуже. Ты — болтун, находка для врага.
КЕНТ (пытается бороться с невидимкой). Ну, ты меня достал… (Уволакивается.)
САНЯ в полном обалдении наблюдает за происходящим.
Появляется ХАЙДАРОВ, смотрит вслед КЕНТУ.
ХАЙДАРОВ (Сане). Я не ослышался? Этот мальчуган сказал, что восемнадцать ему было шестьсот пятьдесят лет назад? Или даже больше?
САНЯ смотрит на него, крутит пальцем у виска и убегает.
ХАЙДАРОВ делает запись в блокноте и тоже уходит.
А из бара гремит музыка: РАМОН творит на гитаре чудеса.

2.
Лавка типа "Товары на любой спрос". Звякает входной колокольчик, появляется КЕНТ, неся в руках что-то завернутое в мешковину; стоит, разглядывая товары на полках.
ЛАДА (входя на звонок). Добрый вечер... (Осеклась, увидев подростка.) Что тебе, мальчик?
КЕНТ. Кент Балагул, мэм. Здравствуйте.
ЛАДА (звонко смеется). Здравствуй, Кент Балагул! Ты что ли из Америки? У нас нет «мэм», в России все — «девушки». Правда для девушки я немного старовата. Если хочешь, называй меня по имени — Лада. Или, как все — Миледи. Сара Балагул — твоя мама?
КЕНТ кивает.
Звякает колокольчик, в лавку входит ХАЙДАРОВ, приподнимает шляпу, здороваясь, жестом останавливает порыв хозяйки немедленно обслужить и начинает не торопясь изучать ассортимент, делая записи в блокноте.
ЛАДА возвращается к КЕНТУ.
Передай своей маме, Кент: лечит она замечательно! Клаве Пилюгиной уже ни один врач не брался помочь, даже из области… Знаешь Клаву? У нее сын — музыкант, Ромка. Так вот, она год не вставала, а твоя мама вчера только руками ее несколько раз обвела, и Клава через час уже бегала, как девчонка. (Манит Кента пальцем, тот наклоняется.) А еще передай своей маме, Кент: пусть будет осторожна. У нас любят халяву, узнают, что Сара денег не берет, каждый прибежит со своей болячкой и попробуй потом отказать — живьем съедят!
КЕНТ. Балагулы денег за помощь не берут никогда.
ЛАДА. На богатых вы не больно-то похожи.
КЕНТ. Дедуля говорит: кто ничего не имеет, всегда поделится с другими.
САНЯ (входя). А, это ты Кент? За железками пришел? Мама тебя еще вусмерть не заговорила?
САНЯ вся высвечена вечерним солнцем, особенно волосы, и голова ее кажется сияющей. КЕНТ, слушая ее, машинально молча кивает, но на самом деле он забыл все на свете.
Ты что, в осадок выпал? Язык покажи.
КЕНТ показывает язык. САННИ покатывается со смеху.
КЕНТ. Санни, ты... на нашу Жанну похожа… ну, до того, как она спятила.
САНЯ. Спасибочки, приехали! Радости полные карманы!
ЛАДА. Саня, разве так можно?!
КЕНТ. Просто ей приспичило спасать Францию... А я потом долго по ней скучал...
ЛАДА (настороженно). И что же с ней случилось?
КЕНТ. Сожгли... (Спохватываясь.) Ой, забыл! Смотри... (Поднимает сверток, Сане.) Помнишь, я говорил...
ЛАДА в недоумении; хочет о чем-то спросить КЕНТА, но, видимо, не решается и выходит.
САНЯ. Это что, твой сквашиватель? (Хайдарову, который по-прежнему занят изучением ассортимента товаров). Эй, дядя, мы закрываемся. Вы что-нибудь выбрали?
ХАЙДАРОВ. Не беспокойтесь, девушка. Я смотрю, что мне может пригодиться. Куплю позже. Возможно, завтра...
КЕНТ (вытаскивает из мешковины нечто, похожее на короткоствольный автомат с оптическим прицелом, показывает Сане). Вот... пружинка нужна... Мамуля вконец меня запилила: Большаку простоквашу подавай, а у нас в лесу этих маленьких штучек... как их папуля называет... а-а, вспомнил: ферментов… их совсем мало, а без них молоко плохо киснет.
САНЯ. Иди сюда, смотри: тут всякие железяки, может, найдешь что подходящее. (Пока Кент роется в ящиках.}  А ты, Кент, не только молоко квасишь! То папулю твоего на костре сожгли, то Жанну какую-то…
КЕНТ (роясь в ящиках). Не какую-то, а Орлеанскую деву. Жанна д'Арк — неужели не слышала? Про нее во всех школах рассказывают.
САНЯ. А чего притворялся, будто папа тебя потащил, а никого не было видно?
КЕНТ. Ага, вот это пригодится... И это... (Выбирает детали.) Знаешь, папуля потому и стал невидимкой, что его сожгли... 
САНЯ. Я что, похожа на идиотку? (Обиженно отворачивается.)
КЕНТ (меланхолично). Балагулы, конечно, люди грубые, но никогда не врут... Хорошие у вас железки! Сколько все это будет стоить?
САНЯ. Мама скажет. А кто тебе эта... Жанна Дарк? Которая спятила?
КЕНТ (возится с аппаратом). Сестрица старшая. Ей привиделось, будто ее Бог призвал, вот и сбежала ; Франции помочь. А лет ей было ; около сотни, совсем ничего, потому и невидимки из нее после костра не получилось, рассеялась...
САНЯ. Полный угар!
КЕНТ (возится). Готово! Даже лучше, чем думал...
САНЯ. И что, эта штука сквасит молоко?
КЕНТ. Запросто! Отправлю его на три дня вперед, а через минуту верну обратно. За три дня любое молоко обязательно скиснет.
САНЯ. Нет, с тобой запросто слететь с катушек!
Звякает колокольчик ;  в лавку входят двое: спортивно одетая девушка и крепкий молодой мужчина. Это КРОШКА РИТА и ФЕДЯ.
(Вошедшим.)  Мы уже закрылись.
КРОШКА РИТА. Успеем. (Феде.) Займи свое место. (Проходит к прилавку.) Давай сюда хозяйку!
САНЯ нажимает кнопку за прилавком, в глубине звенит электрический звонок. ХАЙДАРОВ, про которого все забыли, делает неловкое движение и что-то роняет с полки. ФЕДЯ выхватывает пистолет. ХАЙДАРОВ мгновенно вскидывает руки вверх.
(С милой улыбкой.) Забыла предупредить: типа не будете суетиться — вернетесь на круги свои. (Меняя тон.) Так сказано в Библии, а по-русски: шевельнетесь — Федя мигом башку снесет. И будет прав.
ФЕДЯ (ржет). Так точно, босс.
КЕНТ. «Суета сует, сказал Екклесиаст, суета сует — все суета». А еще: «И все возвращается на круги своя…» Так сказано в Библии.
КРОШКА РИТА (не удостоив его взглядом). Ну, где там хозяйка?!
САНЯ. Я позову…
КРОШКА РИТА. Стоп! Голосом позови, голосом. Ау!..
Появляется ЛАДА.
Привет, Миледи! Небось, подзабыла Крошку Риту, а я вот взяла и вернулась. Как там в Библии? «И все возвращается на круги своя»? Типа картина Шилова «Не ждали».
ЛАДА. Что-то быстро тебя выпустили…
КРОШКА РИТА. На год раньше — за хорошее поведение. Поп один подсуетился. За то, что я Библию всю прочитала — от корки до корки. Ладно, давай про приятное: как там твой должок?
САНЯ. Мама, какой должок?
КРОШКА РИТА. Сотня «гринов» в неделю, герла, ; с вашей лавчонки больше не взять. Но, пока я изучала Библию, накопилось порядочно. Пять «кусков» ; так, Федя?
ФЕДЯ (ржет). Доллар в доллар, босс!
КРОШКА РИТА. Так что гони «капусту», подруга.
ЛАДА. Дайте время ; снять кое-что со счета, занять...
САНЯ. Мама, что у нас на счете и кто нам займет? В Угорье полно безработных!
КРОШКА РИТА (смеется). Да уж, В этой дыре за доллар глотку порвут... О'кей, Миледи, половину гони завтра, а потом ; по двести в неделю. За полгода все покроешь. И не надо меня благодарить.
ЛАДА. С ума сойти!..
КЕНТ. Эй, КакВасТам, может, возьмете золотом? (Делает движение.)
ФЕДЯ мгновенно стреляет, но КЕНТ успевает уклониться.
КРОШКА РИТА. Поспешил, Федя?
ФЕДЯ. Виноват, босс. Больше не повторится. (Поднимает пистолет.)
КРОШКА РИТА (с досадой). Опять спешишь. О каком золоте заикнулся этот уродец?
КЕНТ. Кто тут урод — вопрос спорный. А золото ; чистое, без дураков. (Берется за сквашиватель.)
ФЕДЯ тут же подскакивает, выхватывает аппарат, разглядывает.
КРОШКА РИТА. Что там за пушка?
ФЕДЯ (отдает аппарат Кенту). Игрушка, босс. Вроде детского пугача на батарейках. (Возвращается на свое место)
КРОШКА РИТА. Так что ты бормотал о золотишке, знаток Библии?
КЕНТ. Сколько его нужно, чтобы вы навсегда отстали от госпожи Лады, а еще лучше ; вообще бросили бы свой рэкет?
КРОШКА РИТА. Отстать от госпожи Лады? (Ходит как бы в раздумье.) Сколько нам нужно золота? Золота... Ха-ха, золота?! (Делает танцевальное па.)
Ты хоть знаешь, паренек, что это такое?
И в стиле рэп под музыку, возникшую как бы сама по себе, начинается танец, в который включается и ФЕДЯ.
Отчего из-за него людям нет покоя?
ФЕДЯ.
Что же это за металл, чем он так тревожит,
коль ни вор, ни президент без него не может?
КРОШКА РИТА.
Если женщине никто не дарит колечка,
Плачет-стонет у нее бедное сердечко.
ФЕДЯ.
Если золотого нет у страны запаса,
в экономике проблем возникает масса.
КРОШКА РИТА (Феде).
Ну ты, Федя, сказанул, как министр финансов!
ФЕДЯ (в танце).
Босс, я в колледже учусь, первый курс закончил…
КРОШКА РИТА.
Значит, рэкет для тебя вроде подработки?
ФЕДЯ (ржет).
Вместо практики. Зачет мне менты поставят.
ВМЕСТЕ.
Мы монетки золотой в жизни не видали,
но туманятся в мозгах золотые дали.
Ты, парнишка, не шути, не мани, не надо:
может и с ума свести обещанье клада.
Нет, наверное, главней на земле металла.
У кого его полно, тем и горя мало.
КРОШКА РИТА (останавливается). Стоп! (Кенту.) Так ты знаешь, где можно взять золото, не ограничивая прав личностей? Разумеется, наших. Мы чтим свои права, как Библию.
КЕНТ. А вы уберетесь отсюда, если его получите?
КРОШКА РИТА. Сначала деньги, а потом — стулья, как учит нас Ильф Петров. Показывай место, там поглядим, сколько нам нужно. Кто любит серебро, тот не насытится серебром. Так, кажется, говаривал старик Екклесиаст.
ФЕДЯ (ржет). Так точно, босс!
КЕНТ. Ну, ладно. Обманете — вам же будет хуже. Федя, вынеси-ка из-за прилавка какой-нибудь ящик с железками. Побольше и потяжелей.
ФЕДЯ смотрит на КРОШКУ РИТУ. Та делает знак, и верзила бросается за прилавок. Пока он выволакивает ящик, КЕНТ возится со сквашивателем.
А теперь все отвернитесь. Или смотрите в пол. Или наденьте темные очки.
ФЕДЯ. Еще чего!
КЕНТ. Дело ваше. Можете ослепнуть.
Все выполняют его указание. ХАЙДАРОВ надевает свои. КРОШКА РИТА берет очки с витрины для себя и ФЕДИ.  ЛАДА и САНЯ следуют ее примеру. КЕНТ направляет ствол скваишвателя на ящик с железками. Раздается свист, из ствола вылетает мощный луч, ящик вспыхивает изнутри золотым светом, взлетает сноп искр... Луч гаснет, а свет в ящике тускнеет, словно там остывает что-то раскаленное...
И тут звякает входной колокольчик, за спиной ФЕДИ появляется РАМОН. ФЕДЯ, оглянувшись, выхватывает револьвер, но РАМОН ловко вышибает его, вскипает мгновенная драка. ФЕДЯ силен, однако РАМОН ловок. Борьба идет с переменным успехом, и КРОШКА РИТА вытаскивает свой пистолет. Заметив это, ЛАДА неожиданно перепрыгивает через прилавок и применяет против нее приемы восточного единоборства. Пистолет летит в сторону, однако девушка отвечает такими же приемами. САНЯ, разинув рот, смотрит на их драку. КЕНТ невозмутимо подбирает и бросает в ящик оружие рэкетиров и, отложив сквашиватель, спокойно ждет окончания схватки. ХАЙДАРОВ вообще ни во что не вмешивается, передвигаясь вдоль витрин и вроде бы делая пометки в блокноте.
КРОШКА РИТА (запыхавшись, Ладе). Может, хватит разминаться?
Останавливаются, тяжело дыша. ФЕДЯ и РАМОН тоже используют передышку.
Не ожидала. Ты что, ходила на курсы тэквондо, пока я прохлаждалась в тюряге?
ЛАДА. Шестнадцать лет не тренировалась. После родов.
КРОШКА РИТА (уважительно). А ничего! Можешь!
Отходит от нее и мимоходом делает РАМОНУ подсечку. РАМОН падает. ФЕДЯ тут же наваливается, хватает юношу за горло.
ФЕДЯ. Мозги вышибу, красавчик! Ты ; труп!
РАМОН (задыхаясь). Сам ты труп, козел безрогий!
КРОШКА РИТА. Дай ему, Федя, чтобы не выражался при дамах. Но помни Библию: не убий! По крайней мере, сейчас.
САНЯ (бросается к Феде, колотит его по спине кулачками). Отпусти! Кент, ну чего же ты стоишь? Помоги!..
КЕНТ. Эй, ты, оставь человека!
ФЕДЯ. Шкуру спущу!..
КЕНТ. А я с тебя ; штаны, если не отпустишь парня.
ФЕДЯ (встает, стряхивая с себя Саню, которая тут же бросается к Рамону, и идет на Кента). Интересно, как это у тебя получится, сопляк!
КЕНТ щелкает пальцами, и штаны ФЕДИ падают на пол,
 открывая живописные цветные трусы типа «семейных».
КРОШКА РИТА (в полном восторге). О, Федя, ты такой модный!
ЛАДА откровенно хохочет. Окончательно рассвирепевший ФЕДЯ делает широкий шаг, запутывается в спущенных брюках и летит кубарем на выставленный ящик, испуская звериный рев. И вдруг... теряет голос.
ФЕДЯ (сиплым шепотом). Золото... Провалиться мне, босс, это же золото! (Вытаскивает из ящика сияющую желтым цветом детальку.)
КРОШКА РИТА бросается к ящику. Стоя на коленях, они выбрасывают из него разную хозяйственную мелочь, ставшую золотой.
КРОШКА РИТА (пробуя на зуб). Настоящее золото! Золото!!!
Рэкетиры начинают танцевать свой рэп, даже не поднимаясь с колен.
Мы монетки золотой в жизни не видали.
но туманили мозги золотые дали.
Нет, наверное, главней на земле металла.
У кого его полно, тем и горя мало.
Остальные молча наблюдают за ними. КЕНТ даже присел, чтобы, наверное, быть на уровне их голов. САНЯ и очнувшийся РАМОН смотрят во все глаза на золото. РАМОН тянется пощупать, но ФЕДЯ бьет его по руке. ЛАДА тоже подходит и поднимает золотую штуковину, похоже, дверную скобу, но тут уже КРОШКА РИТА грубо вырывает ее.
ФЕДЯ (вытаскивает из ящика пистолеты). Босс, и пушки наши тоже… Э–э, а как из них теперь стрелять?
КЕНТ. Ну, хватит вам этой ерунды, чтобы убраться навсегда?
КРОШКА РИТА (поднимаясь с колен). Как сказано в Библии: когда у тебя будет много золота, не забудь про Господа. Ему тоже ничто человеческое не чуждо. Федя, надевай штаны и тащи ящик в машину...
ФЕДЯ торопливо приводит себя в порядок и пытается поднять ящик, но не может оторвать его от пола.
КЕНТ. Он не сдвинется, пока не поклянетесь, что оставите всех в покое.
КРОШКА РИТА (оценив обстановку). Ладно, малыш, твоя взяла. Клянусь!
КЕНТ (Феде). А ты?
ФЕДЯ. Как босс, так и я.
И тотчас без усилий подхватывает ящик, тот будто сам тянет его к выходу.
КРОШКА РИТА (идя за ним). Лавку мы, так и быть, не тронем, а с тобой, занятный человечек, надеюсь еще встретиться. (Уходит вслед за Федей.)
В течение всего этого эпизода РАМОН порывается встать, но САНЯ удерживает его. ЛАДА завороженно следит за каждым движением рэкетиров: ее явно потрясло количество золотого лома, и она, кажется, напрочь забыла, что весь этот сыр-бор затеялся из-за ее лавки.
Уход криминальной парочки словно включает новое действие:
 первым делом заходится в кашле РАМОН.
ЛАДА (очнувшись, обеспокоенно). Может быть, сделать компресс?
РАМОН (с помощью Сани поднимается, держась за горло, крутит головой). Все в порядке, Миледи. (Кашляет.)
САНЯ. Рома, милый, как тебя не вовремя к нам занесло!
РАМОН. А, по-моему, в самый раз... Я Кента искал, хотел «спасибо» сказать... (Кашляет.) За маму.
САНЯ. А Кент сквашиватель принес... (Нервно смеется.)
КЕНТ (спохватившись). Ох, мне мамуля сто лет не простит, что я Большака без простокваши оставил. (Прислушивается.) Нет, все спокойно. Видать, заснул... Эй, а где же сквашиватель? И господин этот, с книжечкой, испарился. Никто не заметил? Даже колокольчик не звякнул. Во дает! Не иначе как спер машинку!
РАМОН. Да ну, что ты! Этот господин ; столичный профессор. Хотя... кто знает... Он про вас, Балагулов, нынче всех расспрашивал. (Кашляет.)
КЕНТ. Ну, вот, расспросы эти — ни к чему. Не миновать мне семейной выволочки!
САНЯ (с восторгом). А ты, мамочка, дралась, как в кино!..
РАМОН. И я в жизни ничего такого не видывал!
КЕНТ. Похоже на Ади-хай пидутам кшатриев, я это в Индии видел. В варну кшатриев женщин не принимали, но вас… Миледи… приняли бы обязательно.
ЛАДА (полыценно). Вы меня просто захвалили. (Поднимает с пола золотую вещицу.) Настоящее золото! А какое тяжелое... (Передает ее Сане и Рамону.) Что это за фокус, Кент?
КЕНТ. Нет, Миледи, Балагулы ; не фокусники. Просто мой сквашиватель годится не только для молока. Он кое-что меняет в этих маленьких шариках, папуля их называет атомами. Но главное ; бандиты больше к вам не сунутся.
ЛАДА. Я такая бессовестная, Кент: совсем забыла, что вся катавасия из-за нашей лавочки. Спасибо тебе, мальчуган!
КЕНТ. Не стоит благодарности. Как говорит папуля, любой Балагул на моем месте сделал бы то же самое.
РАМОН. Слушай, а вообще ; как это у тебя получается?! (Кашляет.)
КЕНТ. Да хватит тебе перхать! (Проглаживает Рамону горло.)
РАМОН (прислушивается к себе). Надо же! Все прошло! А это ; как?!
КЕНТ. Как, как, перекак! Откуда я знаю? Само собой. Это папуля, куда ни придем, книжки разные читает, объяснения ищет ; почему то, почему се. Слов нахватался ; со смеху помрешь! Кварки-шкварки, кенотроны-хренотроны... Даром что невидимый, а заговорит любого. А мамуля сказала: надо жить и радоваться, что живешь. Ей сочинитель один подсказал, тоже из наших... Эразм или Рабле, не помню: я еще мальчишка был.
РАМОН. Но Эразм и Рабле, я читал, жили где-то лет пятьсот назад...
КЕНТ. Я и говорю: маленький был, не помню.
САНЯ. Не гони пургу! Столько не живут!
РАМОН. Да-а, с тобой не соскучишься... Слушай, Кент, а можно к вам в гости рухнуть? Мне Большака твоего охота послушать.
КЕНТ (прислушивается). О! Проснулся Большак... Ладно, леший с ним, этим вороватым профессором. Сквашиватель я себе сделаю другой, попроще. Я тут железок у вас набрал, Миледи. (Показывает.) Сколько это стоит?
ЛАДА. Что ты, Кент! Ты же нам так помог!
КЕНТ. Спасибо! (Показывает на стену.) Можно, я здесь выйду? Мне домой поскорей надо, а тут короче всего.
ЛАДА (растерянно). Ну, если короче... пожалуйста...
КЕНТ (у стены). Приходи, Рамон. Вместе с Санни приходи. (Уходит в стену.)
ЛАДА (после паузы). Столько золота отдали и кому?!. (Смотрит на стенку, в которую ушел Кент.) Мне что-то нехорошо. Напрыгалась, наверно. Пойду прилягу. (Уходит.)
РАМОН и САНЯ одни.
РАМОН. Он что, гипнотизер? (Ощупывает стенку.)
САНЯ (смотрит на Рамона). Тебе бы килограммчик этого золота... Теперь, когда твоя мама выздоровела...
РАМОН. И вам бы пригодилось. Может, попросим Кента? (Пауза.) Вместе бы уехали из этой дыры. (Пауза.) «Санни» тебе понравилась?
САНЯ. Песня ; блеск! Жаль, что не про меня.
РАМОН. Именно про тебя.
Негромко начинает звучать мелодия. Свет пригасает. С ним гаснет и мелодия.

3.
Кабинет начальника Угорьевского ОВД. Входят ВЛАДЫКИН и ХАЙДАРОВ. В руках у ХАЙДАРОВА сверток из мешковины.
ВЛАДЫКИН (подчеркнуто). Входите, входите, профессор Хайдаров. С удачной охотой?
ХАЙДАРОВ (с облегчением опускаясь на стул, в таком же тоне). А у вас, Шериф, рэкет чувствует себя вольготно.
ВЛАДЫКИН. Шутите, профессор. С тех пор, как вы уехали учиться в университет, а я в школу милиции, о рэкете ничего не слышно. (Хохочет над удачной шуткой.)
ХАЙДАРОВ. Тогда и слова-то такого не было. Просто взламывали киоски и — все! Помнишь ведь — деньги были нужны...
ВЛАДЫКИН. Они и теперь нужны. Даже больше, чем тогда. А помнишь нашу песенку? (Вспоминает мелодию.) Та-та-тата... (Поет пританцовывая.)
Ах, деньги, деньги! Где их раздобыть ;
с утра меня одно желанье гложет.
Десятку за день заработаю, быть может,
решив шекспировское «быть или не быть».
ХАЙДАРОВ (подключается).
Ах, деньги, деньги! Даже буквари
«мы не рабы» твердят, а денег рабство
скрывая от людей свое коварство,
влечет, влечет к себе, что там ни говори.
ВМЕСТЕ.
«Не в деньгах счастье, ; говорят, ; а в их количестве».
И это верно, черт меня возьми!
Ведь сколько нужно их отдельно взятой личности?
Да чтоб хватало на пивко наличности
без унизительной с домашними грызни.
ХАЙДАРОВ.
Ах, деньги, деньги! Я у них ; в долгу.
Их тратить ; тоже надобно искусство,
но это мысль мою гнетет и гасит чувство,
а жить бездумно и без чувств я не могу.
ВЛАДЫКИН.
Но деньги ; деньги! Мне без них ; нельзя:
ведь я не травка ; солнышком питаться.
Они нужны мне, чтобы вновь и вновь пытаться
от них избавиться. И это ; жизнь, друзья!
ВМЕСТЕ.
«Не в деньгах счастье, ; говорят, ; а в их количестве».
И это верно, черт меня возьми!
Ведь сколько нужно их отдельно взятой личности?
Да чтоб хватало на пивко наличности
без унизительной с домашними грызни.
ХАЙДАРОВ. Вернемся к рэкету, дядя Степа. Я весело провел полчаса в лавочке Миледи. В обществе Крошки Риты и громилы Феди. Она только что из тюрьмы, а он, оказывается, студент колледжа на практике.
ВЛАДЫКИН. Знаю эту парочку. Что же они могли урвать в жалкой лавчонке?
ХАЙДАРОВ. Не меньше тридцати килограммов чистого золота, полученного из железа с помощью вот этого энерготрансформатора. (Достает из пакета «сквашиватель» Кента.)
ВЛАДЫКИН (потрясение). Тридцать кэгэ чистого золота?! Из железа?! Тебя надули, Аслан, замылили глаза. Быть того не может!
ХАЙДАРОВ. А это видал? (Достает гвоздь.) Час назад он был железным!
ВЛАДЫКИН (пробует на зуб). Золото... Провалиться мне ; чистое золото! (Хватает «сквашиватель».) С помощью этой штуки? Ха-ха! (Прицеливается в Хайдарова.)
ХАЙДАРОВ (отшатывается). Осторожней, черт возьми!
ВЛАДЫКИН. Да тут даже не на что нажимать — ни крючка, ни кнопки! Где ты его украл? Не сам же превращал железо в золото?
ХАЙДАРОВ. Если бы сам... И не смей обо мне говорить: «украл».
ВЛАДЫКИН (примирительно). Ну, ладно, ладно. Не украл, а одолжил. У кого? Кто, кроме рэкетиров, был в лавке?
ХАЙДАРОВ. Имя Иннокентий Балагул тебе о чем-нибудь говорит?
ВЛАДЫКИН. Сынишка Сары Балагул. Она недавно вернулась в свою усадьбу, там, в лесу, выше по ручью.
ХАЙДАРОВ. Про усадьбу помню, отец говорил: проклятое место...
ВЛАДЫКИН. Да мы же с тобой бывали там. Сколько нам было? Десять? Двенадцать? Помнишь, воздух голубым светился, шарики горящие летали?.. Я, уже в милиции, пару раз туда съездил. И знаешь, дом нисколько не обветшал, двор чистый, будто каждый день метут, и бурьян не растет.
ХАЙДАРОВ. А шарики летают?
ВЛАДЫКИН. Шариков не видел.
ХАЙДАРОВ. Ты сказал: Сара Балагул вернулась. А сколько лет ее не было здесь?
ВЛАДЫКИН. Кто бы знал! Уехала-то она еще до нашего рождения.
ХАЙДАРОВ. Ты ее видел после возвращения?
ВЛАДЫКИН. Видел. Пятидесятилетняя баба… Постой, нам уже за сорок! Значит, уезжала ее мать. Конечно, мать!
ХАЙДАРОВ (берясь за «сквашиватель»). Кто знает... кто знает...
ВЛАДЫКИН. Да черт с ней! Меня больше золото интересует. Кент... Неужели он?!
ХАЙДАРОВ кивает, изучая детали «сквашивателя».
Откуда у него такая машинка? И как она работает?
ХАЙДАРОВ. Наверное, использованы большие интегральные схемы, оптические генераторы… Но откуда берется энергия? Ее же требуется невероятное количество!
Неожиданно возникает низкий звук, стремительно поднимающийся до пронзительных высот. Комнату заливает красный свет, а потом ; сразу! — наступают темнота и тишина.
Постепенно через окно возвращается дневной свет, а тишину начинают рвать дикие вопли, стоны, прилетающие с улицы. Сам ВЛАДЫКИН воет, выпучив глаза и схватившись за щеку.
Степан, что с тобой?! (Выглядывает в окно.) Такое впечатление, что у всех одновременно заболели зубы...
ВЛАДЫКИН. Заболели?! Ты это называешь «заболели»?!(Озирается, ища, что бы схватить потяжелее. Не найдя, трахает стулом так, что тот разваливается. Ухватив обломок, устремляется за убегающим вокруг стола профессором.) Убью, сукин ты сын!..
Но погоня быстро прекращается, ВЛАДЫКИН снова хватается за щеку.
О-ох, это же невыносимо...
ХАЙДАРОВ. Но у меня-то ничего не болит!
ВЛАДЫКИН. Тем хуже для тебя. Скажу людям, кто это устроил, и тебя распнут. Я сам буду гвозди вбивать в твои руки и ноги! Мерзавец!
ХАЙДАРОВ. Ну-ка, ну-ка, открой пошире пасть. Золотые зубы! Болят золотые зубы! Владыкин, надо срочно найти Кента Балагула!
Затемнение.

4.
Усадьба Балагулов. МАМУЛЯ и невидимый ПАПУЛЯ обсуждают поведение КЕНТА.
МАМУЛЯ. Кент, мальчик мой, я понимаю: тебе захотелось покрасоваться перед красивой девушкой. Но на глазах у всех превращать железо в золото!.
ПАПУЛЯ. Там этот ученый профессор из столицы трансформатор прихватил и бежал… Быстрее лани, быстрей, чем заяц от орла!
КЕНТ. Что ж ты не вмешался?
ПАПУЛЯ. Интересно знать: что бы подумали такие порядочные с виду люди, вмешайся в это дело невидимка?
МАМУЛЯ. А профессор теперь все железо пустит на золото.
ПАПУЛЯ хихикает.
А ты, отец, чего посмеиваешься? Не мог ребенку подсказать лишний раз, что нельзя нам, Балагулам, высовываться...
КЕНТ. А я не знаю! Но ведь дедуля учил, что добро рождает добро, что надо помогать людям... Он бы за меня заступился.
МАМУЛЯ. Дедуля заснул сто лет назад и неизвестно когда проснется. А люди за это время сильно изменились. Они и раньше-то были не ангелы, а теперь даже самые лучшие больше думают о себе...
ПАПУЛЯ снова хихикает.
Ну, чего тут смешного?!
ПАПУЛЯ (снова прыскает). Извиняюсь. Это я представляю, что будет, если профессор таки включит трансформатор.
КЕНТ. А что будет?
ПАПУЛЯ (уже откровенно хохочет). Понимаешь, Кент, я тоже слегка подправил твою машинку. (Хохочет.) Да уж, кое-кому не позавидуешь.
КЕНТ. Но дедуля запретил убивать!
ПАПУЛЯ. Разве я похож на убийцу?
МАМУЛЯ. С тех пор, как тебя сожгли на Гревской площади, ты вообще ни на кого не похож.
КЕНТ. А-а, я, кажется, догадался... Во, слышите, какой в городе гвалт поднялся?
ПАПУЛЯ. Включил-таки! Шаловливые ручонки нам покоя не дают.
МАМУЛЯ. Да-а, что сын, что отец ; одна семейка! Каким еще боком это  нам выйдет!
КЕНТ. Лучше уж я туда пойду. Что они мне сделают? В Америке бы повесили, как уже было однажды. А в России линчевать не принято. Изобьют — потерплю.
ПАПУЛЯ. Доброе дело зачтется. (Хихикает.)
КЕНТ. А тебе, папуля, стыдно должно быть! Пользуешься своей невидимостью и в ус не дуешь. (Получает затрещину от невидимки.) Мамуль, чего он дерется! (Прикрывается руками.)
ПАПУЛЯ (назидательно). Старших надо уважать, не взирая на лица.
МАМУЛЯ. Тем более, что папулю сожгли из-за нас с тобой.
КЕНТ. А дедуля сказывал: папуля по глупости попался...
ПАПУЛЯ (вздыхая). Дедуля прав, как всегда.
МАМУЛЯ (обнимая и утешая невидимку). Нет, не прав! Не прав! Ты же меня и Кента спасал, о себе не думал. (Гладит невидимку.)
КЕНТ. Мамуль, а почему я не вижу папулю?
ПАПУЛЯ. Любил бы, как мамуля, увидел бы.
ПАПУЛЯ, видимо, целует МАМУЛЮ. Она отвечает и уходит с ним в обнимку.
КЕНТ (один). Я, может, тоже кой-кого люблю... Эй, Большак, ты не спишь?
ГОЛОС. Еще рано.
КЕНТ. Спой ту самую, что вчера пел для Санни.
БОЛЬШАК поет.
Послушаю и пойду в город...
Вбегает запыхавшаяся САНЯ. Мелодия обрывается.
САНЯ (бросается к Кенту). Они тебя ищут, Кент!
КЕНТ. Я и сам собирался пойти навстречу. Бедняги!
САНЯ. Кто бедняги? Рита и Федор?!
КЕНТ. А-а, эти... Санни, у тебя есть золотые зубы?
САНЯ (ошарашенно). Откуда?!
КЕНТ. А у твоей мамы?
САНЯ. Его бандиты ищут, а он... Нет у мамы золотых зубов! И у бабушки не было, и у дедушки. У всех ; свои, лучше золотых!
КЕНТ. Это верно: лучше. (Трогает волосы Сани.) Хочешь, я научу тебя летать?
САНЯ. На чем?
КЕНТ. Просто так. Захотела и полетела. Лучше ночью. Летишь — внизу огоньки, а вверху звезды...
САНЯ. Страшно...
КЕНТ. Можно лежать на облаке, а можно кувыркаться...
Откуда-то вылетает сетка и накрывает их обоих, а рывок за веревку валит на землю. Выскочивший ФЕДЯ ловко опутывает им ноги, пискнувшей было САНЕ сует под нос здоровенный кулак.
ФЕДЯ. Готово, босс.
КРОШКА РИТА (появляясь из кустов). О'кей! До машины дотащишь?
ФЕДЯ. Обижаете, босс! Какая-то сотня метров. (Берется за сетку, но прислушивается.) Вроде кто-то плачет...
Звуки детского плача, как бы прилетевшие издалека, стремительно усиливаясь и понижаясь по тональности до рева, обрушиваются на присутствующих.
КРОШКА РИТА и ФЕДЯ хватаются за головы, их начинает трясти. Трясет и САНЮ, но она, опутанная сеткой, не может заткнуть уши.
САНЯ (кричит). К-е-ент... я не могу-у-у...
КЕНТ. Уймись, Большак! Санни плохо... Ну, прошу тебя... пожалуйста, будь умницей...
Ушедший было в инфрачастоты, плач возвращается к реву и обрывается. Время от времени доносятся только всхлипы.
Эй, Федя, освободи нас!
САНЯ. Что это было?
КЕНТ. Большак расстроился. Федя, обалдуй, оглох, что ли? Развяжи!
ФЕДЯ повинуется, явно ничего не соображая.
КРОШКА РИТА. Федор, Всевышний сказал: никто не может служить двум господам. А ты что делаешь?
ФЕДЯ перестает развязывать, слушает.
Что мы получим от пацана за их свободу?
ФЕДЯ (ухмыляясь). Золото!
КРОШКА РИТА. Нет, ты не зря учился в колледже целый год. Отвезем их в укромное местечко, где много металлолома.
КЕНТ. Отпустите Санни.
КРОШКА РИТА. Слышишь, Федя? Герла ему небезразлична. У нас все шансы выиграть.
КЕНТ. Не отпустите Санни ; ничего делать не буду!
КРОШКА РИТА. Держу пари на миллион долларов, ты у нас будешь как шелковый. Федя, давай хлороформ!
Они «успокаивают» пленников хлороформом. Уволакивают добычу. Невдалеке хлюпает дверца, ревнул, удаляясь, автомобильный мотор.
Торопливо входят ВЛАДЫКИН и ХАЙДАРОВ. В руках профессора — «сквашиватель», у начальника полиции перевязана щека, он постанывает от боли. С их появлением резко темнеет.
ХАЙДАРОВ останавливается, оглядываясь.
ВЛАДЫКИН. Ничего особенного: солнце зашло. Надо торопиться, мы еще не знаем, дома ли Кент.
В воздухе разливается голубое свечение.
ХАЙДАРОВ (нюхает воздух). Похоже, действует очень сильный озонатор. Осторожней, Степан: можно нарваться на высокое напряжение. (Продвигается вперед, выставив вперед «сквашиватель».)
ВЛАДЫКИН. Чушь собачья! У Балагулов нет электричества. А воздух светился всегда, забыл? (Решительно обгоняет профессора и... почти отлетает, словно наткнувшись на препятствие.) Дьявольщина! (Ощупывает лоб.) Только шишки не хватало...
ХАЙДАРОВ концом «сквашивателя» тоже натыкается на что-то: ствол аппарата начинает светиться. Профессор отступает ; свечение слабеет и наоборот.
ХАЙДАРОВ. Защитное поле. Надо же, как в кино, — база инопланетян.
ВЛАДЫКИН не успевает отреагировать — появляется МАМУЛЯ. Увидев ее, начальник полиции выхватывает пистолет.
МАМУЛЯ. В чем дело, господа? Тут нет преступников.
ХАЙДАРОВ. Добрый вечер, госпожа Балагул. Нам нужен Кент.
МАМУЛЯ. Добрый вечер, профессор Хайдаров. Кента нет дома.
ХАЙДАРОВ. Вы меня знаете?
МАМУЛЯ. Да. Знаю, что вы натворили в городе и зачем вам нужен Кент, но ничем помочь не могу.
ВЛАДЫКИН. Вы лжете! Давайте Кента сюда, а то вам плохо придется. {Хватается за щеку.) Ой-ёй!
МАМУЛЯ. Балагулы никогда не лгут. Не верите ; убедитесь сами. (Приглашает жестом.)
ВЛАДЫКИН (хмуро). Уберите защитное поле.
МАМУЛЯ (смеется). Какое поле? Тут и полянки не найти.
ХАЙДАРОВ делает осторожный шаг, другой и становится рядом с МАМУЛЕЙ. ВЛАДЫКИН движется к ним, вытянув перед собой руку. И ничего ; проходит.
Что с вами, господа? Вас что-то напугало?
ХАЙДАРОВ. Видимо, нам показалось. Так вы не знаете, где Кент?
МАМУЛЯ. Он собирался в город ; помочь вам исправить ошибку, но прибежала его новая подружка, Саня, а потом появились еще двое, Рита и Федор. Они связали и утащили Кента и Саню. Как раз перед вашим появлением.
ХАЙДАРОВ. Аппетит разыгрался... (Мамуле.) Что же не помогли сыну?
МАМУЛЯ. Он и сам выкрутится. Не маленький.
ВЛАДЫКИН. А не знаете, где их искать?
МАМУЛЯ. Там, где много бросового железа.
ХАЙДАРОВ. Шериф, есть тут где-нибудь поблизости свалка металлолома?
МАМУЛЯ. Вот-вот, про металлолом и говорили.
ХАЙДАРОВ. Надо спешить: они в опасности. Преобразователь-то у нас!
ВЛАДЫКИН. Есть свалка автомобилей. Километров семь-восемь отсюда.
ХАЙДАРОВ уходит почти бегом, И сразу начинается рэп ; без текста. Негромко, но ; быстро усиливается.
(Идя за ним, Мамуле.) Скажите, Сара, вы... инопланетяне?
МАМУЛЯ. Ино… кто?!
ВЛАДЫКИН. Ну, эти... пришельцы?
ХАЙДАРОВ (издалека). Степан, что ты там застрял?
ВЛАДЫКИН. Впрочем, это успеется. (Уходит.)
МАМУЛЯ (одна). Пришельцы... Ушельцы… Бродяги! Да, наверно. Вечные бродяги.
Гремит рэп.
 Затемнение.

ДЕЙСТВИЕ ВТОРОЕ

5.
Внутренность сторожевой будки на свалке металлолома. Слышно, как на двери сбивают замок, дверь распахивается, и ФЕДЯ с помощью КРОШКИ РИТЫ втаскивает в помещение связанных КЕНТА и САНЮ.
КРОШКА РИТА. Такая глушь, что даже сторожа нет... (Осматривается.) Скоро совсем стемнеет и будет тут — как у негра… под мышкой. Это называется — Россия двадцать первого века!
ФЕДЯ. Можно фонарь зажечь. Вон висит...
КРОШКА РИТА. В Библии сказано: не сотвори себе кумира. А я  сотворю: ты — мой кумир, Федор!
ФЕДЯ (ржет). Все шутите, босс...
КРОШКА РИТА. Зажигай фонарь! Да занавесь чем-нибудь окно: светиться нам никак нельзя. И приготовь железяки. Побольше!
ФЕДЯ зажигает фонарь, завешивает окно тряпкой и выходит, а КРОШКА РИТА подсаживается к маленькому столику, за которым, с другой стороны, ФЕДЯ разместил пленников.
КЕНТ приходит в себя.
Перейдем сразу к делу. Кент, малыш, ты уже в порядке? Как говорится в Писании: пора приносить прибыль. Мы прикатили на свалку ржавого старья. Ты не поверишь, у меня сердце заболело: сколько тут под открытым небом валяется будущего золота. Золота!! Как это не по-хозяйски!
КЕНТ. Учтите: если с Санни что случится...
КРОШКА РИТА. Чепуха! Обыкновенный хлороформ. Федя немного перестарался... (Резко меняет тон.) Короче, библиофил! Ты нам делаешь, сколько надо, презренного металла, а мы отпускаем тебя вместе с девчонкой на все четыре... По рукам?
КЕНТ. Развяжите нас!
Со свалки доносится железный грохот.
КРОШКА РИТА. Старательный у меня парень. А пошутить любит! (Смеется.) Не поверишь, недавно один лавочник отказался платить. Ты думаешь, Федя стал его прижигать утюгом? Ничего подобного. Он его взял за руку и легонько начал ее разминать... Смехота! А у тебя с юмором как ; в порядке?
САНЯ (еще не очнувшись, говорит быстро, почти кричит). Дай им, Кент! Ты все можешь ; дай как следует! Спусти с них штаны!..
КРОШКА РИТА смеется. Дверь сторожки распахивается и под дулом пистолета ФЕДИ входят ВЛАДЫКИН и ХАЙДАРОВ.
КРОШКА РИТА. Федя, ты превзошел себя! Позвольте, господа, принять некоторые меры безопасности. (Снимает с пояса ВЛАДЫКИНа наручники и сковывает новых пленников.)
ВЛАДЫКИН. Рита Хазан и Федор Теплов, я предлагаю вам добровольно сдаться представителю закона и не усугублять свое положение.
ФЕДЯ ржет.
КРОШКА РИТА. А что мы такого сделали, Шериф? В чем вы нас обвиняете?
ВЛАДЫКИН. В незаконном вымогательстве денег у предпринимателей под угрозой насилия. То есть в рэкете.
КРОШКА РИТА. А законное вымогательство ; это когда действуют представители закона? Ах, Шериф, Шериф, вы забыли сразу две заповеди Господа нашего: первую — не суди да не судим будешь и другую — возлюби ближнего, как самого себя. Ведь мы делаем почти одно и то же. (Начинает песню с танцем, Федя подключается.)
Что такое рэкет? Это просто, господа.
Если бизнес ; ваш удел, то заучите:
руки многих в вашу кассу вдруг полезут, и тогда
мы придем: ведь вы нуждаетесь в защите.

Возлюбите рэкетиров, хоть мы черти, а не боги.
Мы берем, а вы товары поднимаете в цене.
Но...
Выше цены ; выше прибыль ; выше с прибыли налоги...
Значит, будет больше денег в государственной казне.

Что такое рэкет? Лишь добавочный налог
в пользу нашей ненавязчивой охраны,
чтоб под ней предприниматель жить и спать спокойно мог,
невзирая на финансовые раны.

Возлюбите рэкетиров, хоть мы черти, а не боги.
Мы берем, а вы товары поднимаете в цене.
Но...
Выше цены ; выше прибыль ; выше с прибыли налоги...
Значит, будет больше денег в государственной казне.

Что такое рэкет? Сколько можно объяснять!
Все слова ; в пустыне дождиком из тучи.
Вы хотите нас отставить? Значит, следует нанять
вместо нас таких, кто будет злей и круче.

Возлюбите рэкетиров, хоть мы черти, а не боги.
мы берем, а вы товары поднимаете в цене.
Но...
Выше цены ; выше прибыль ; выше с прибыли налоги...
Значит, будет больше денег в государственной казне.

(Останавливается.) А вы за нами охотитесь... Ну да ладно... Садитесь, господа, без церемоний, прямо на пол. Давайте знакомиться. Главного мента Угорья с погонялом Шериф мы немного знаем, а тебя, фраерок, я вчера срисовала в лавочке Миледи. Хотелось бы знать, что ты за птица?
ХАЙДАРОВ. Профессор Хайдаров. Из Москвы.
КРОШКА РИТА. Из Москвы-ы? Ты слышишь, Федя, какой петушок залетел в наш курятник?
ФЕДЯ (ржет). Так точно, босс!
ХАЙДАРОВ (порывается встать, но мешают наручники). Послушайте... сударыня Рита, нам срочно нужен Кент Балагул... а он тут у вас…
КРОШКА РИТА. Тоже решили разжиться золотишком?
ХАЙДАРОВ. Нет, нас интересует не золото...
ВЛАДЫКИН. Аслан, ты не дипломат.
КЕНТ. Врет профессор! Он и сквашиватель мой украл...
КРОШКА РИТА. Сквашиватель?
КЕНТ. Ну, машинку мою. Может, сломал уже, а как без нее золото делать? Я не смогу.
КРОШКА РИТА быстро взглядывает на ФЕДЮ. Тот мгновенно исчезает. КРОШКА РИТА ходит по сторожке, КЕНТ следит за ней. САНЯ уже очнулась, но еще не понимает, что происходит.
ХАЙДАРОВ. Кент, люди мучаются с зубами, надо помочь.
КЕНТ. Я зубы не заговариваю.
ХАЙДАРОВ. Но они заболели из-за твоего преобразователя!
КЕНТ. Я и слова такого не знаю.
ВЛАДЫКИН. Кент Балагул, если ты можешь помочь и не хочешь, я тебя арестую.
КРОШКА РИТА. Шериф, вспомни Библию: не лезь поперед батьки в пекло... Нет, это, кажется, не там. В общем, сначала Кент выполнит мои условия. Вы, кстати, очень облегчили эту задачу.
КЕНТ. Я вам ничего не обещал.
КРОШКА РИТА. Но и не отказывался. А когда Федя вздумает пошутить с твоей подружкой...
САНЯ. Пошутить?!
КРОШКА РИТА. Вот именно, дорогая. Одного нашего клиента он побрил с помощью зажигалки, а тебя может пощекотать своим ножичком. Или еще что-нибудь придумает. Он ба-а-альшой выдумщик по части шуток.
Дверь сторожки распахивается. Входит ФЕДЯ со «сквашивателем» в руках. Но двигается он как-то странно. На миг задерживается на пороге и вдруг валится на пол. За его спиной — РАМОН с пистолетом.
РАМОН (направляет пистолет на Крошку Риту). Руки за голову! Лицом к стене!
ФЕДЯ, извернувшись, бьет его по ногам. РАМОН падает, но успевает выстрелить в громилу. Однако его падения достаточно для КРОШКИ РИТЫ, чтобы выхватить оружие: под ее выстрелами РАМОН падает, дергается и замирает.
САНЯ (в ужасе). Ро-ома-а!!!
КЕНТ. Ну, это уже гангстерский фильм…
ВЛАДЫКИН. Дура! Получишь пожизненное!..
КРОШКА РИТА. Заткнись, Шериф! (Кенту.) Сейчас ты возьмешь свою машинку и превратишь в золото весь металлолом, что приготовил Федя. (Подходит к телу Феди, осматривает.) Жалко! Хороший был пацан. Студент! (Кенту.) Погрузишь золотишко в мой багажник и катись со своей... Марусей.
КЕНТ. Ее зовут Санни…
КРОШКА РИТА. А хоть бы и «Мерседес» — мне по барабану! Если что вздумаешь ; отстрелю ей копыта. Все! Конечно, по очереди, я же не зверь, прости меня, Господи!..
ХАЙДАРОВ. Кент, любой герой уступил бы на твоем месте.
ВЛАДЫКИН. Да уж, тут и зубы могут подождать.
САНЯ. Кент, может, Рома еще жив? А она все равно попадется...
КЕНТ (после размышления). Ладно... Развяжите!.
КРОШКА РИТА разрезает веревки и сеть. КЕНТ берет «скваишватель» из рук ФЕДИ, кое-что в нем подправляет.
КРОШКА РИТА. Эй-эй! Только без шуток!
КЕНТ. Мы, Балагулы, если обещаем, то выполняем всегда.
КРОШКА РИТА. С вами страшно иметь дело.
КЕНТ. Показывай свой металлолом.
КРОШКА РИТА. Я все-таки буду за твоей спиной. На всякий случай. (Шерифу и профессору.) А вы ; не двигаться! У меня реакция ; как у кошки.
КЕНТ открывает дверь, встает на пороге, всматриваясь в ночь, потом поднимает «сквашиватель». Как тогда, в лавке, вспыхивает мощный луч, воздух наливается золотым светом.
КЕНТ полосует лучом свалку металлолома.
Ты что, придурок?! Крыша поехала?!
КЕНТ. Мало было ; получайте еще! Лопните ; все равно останется!
КРОШКА РИТА. Кретин! Урод! Дерьмо собачье! (Вместе с выкриками стреляет в Кента.)
Роняя «сквашиватель», КЕНТ отлетает к стене. САНЯ в ужасе кричит. Дружно вскакивают ХАЙДАРОВ и ВЛАДЫКИН.
ВЛАДЫКИН. Она свихнулась!
ХАЙДАРОВ. Девушка, успокойтесь! Пожалуйста... Ну, того мальчика вы убили в порядке самообороны, а Кента-то зачем?! Он вам всю свалку превратил в золото.
КРОШКА РИТА. Заткнитесь, козлы вонючие! На кой ляд мне золотая свалка! Ее с дороги любой дурак увидит. И свидетелей столько!
ХАЙДАРОВ (торопливо). Мы ничего не видели. Верно, Степан?
ВЛАДЫКИН. Какая теперь разница!
САНЯ (сквозь рыдания). Я все видела, видела, видела!..
ХАЙДАРОВ. Она тоже ничего не скажет! Ведь не скажешь, девочка, правда не скажешь?
САНЯ. Подонки! Какие вы все — подонки!
ВЛАДЫКИН (Крошке Рите). Да забирай свое золото и уматывай...
КРОШКА РИТА. Легко сказать: забирай! Как спрятать? (Выглядывает за дверь. Там светает.) Скоро любой болван допрет, что это за свалка такая.
ВЛАДЫКИН. Раз уж так все складывается... Предлагаю нормальную сделку. Одной тебе все равно не справиться с такой уймой золота, кого-то надо брать в долю... Черрт! Проклятые зубы!..
САНЯ прислушивается. ХАЙДАРОВ заинтересован.
Так вот, почему бы не взять нас троих?
САНЯ. Предатель!
ВЛАДЫКИН. Саня, ты еще не знаешь жизни. Если бы вы с матерью заимели кучу золота, вам не пришлось бы торчать целые дни в занюханной лавчонке. Ты бы поехала учиться за границу...
САНЯ (с ненавистью). Я хочу всю жизнь прожить в Угорье.
ВЛАДЫКИН. Если ты ; дура…
САНЯ. Да, я — дура! Дура! Дура!
ВЛАДЫКИН. А ты, Аслан? Только не разыгрывай муки совести и благородства.
ХАЙДАРОВ. Давай без гнусных намеков. Мой народ любит золото, да, но мне нужны деньги для исследований…
КРОШКА РИТА. Я все обдумала, господа хорошие. Вы поможете мне набить багажник золотом, и я исчезаю. Остальное ; дело ваше. Но я должна быть уверена, что исчезну бесследно. Понятно, для закона. И тут первый вопрос: убитые?
ВЛАДЫКИН (быстро). Нет проблем! Пилюгин убил твоего… друга, и ты была вынуждена защищаться. Балагул тоже тебе угрожал, мы свидетели. Верно, Аслан?
САНЯ. Кент никому не угрожал! Слышите, вы!
КРОШКА РИТА (кивая на Саню). Это ; второй вопрос. Я и вправду почитаю Библию, в которой говорится: разумный человек молчит. А у этой дуры язык, как у хамелеона. Длинный! Поэтому вы уберете ее сами, под моим присмотром. Всего две пули, и мы — кровники. (Выщелкивает из обойм лишние патроны.)
ХАЙДАРОВ. Вы с ума сошли! Я... я не смогу...
КРОШКА РИТА (с нарочитым акцентом). Ты же кавказский человек, да?
ХАЙДАРОВ, Я — ученый! Я ; специалист по мутантам!
ВЛАДЫКИН. Так Балагул ; мута-а-нт! Вот почему он напал на бедную Риту. А девчонка — его сообщница!
САНЯ. Вы... что? Хотите меня убить?!
КРОШКА РИТА (передает оружие). Тебе, Шериф, твой «макаров». Тебе, профессор, «браунинг» бедняги Феди. Держи, держи, наука требует жертв. (Заметив, что ВЛАДЫКИН направляет ствол на нее.) Не будь идиотом, Шериф! Все равно вам все золото не спрятать. Девчонка вас заложит за милую душу! (Профессору.) Асланчик, ну что у тебя руки дрожат, как у алкоголика? Давай помогу. (Рукой профессора с револьвером выцеливает жертву, которая мечется, пытаясь уклониться.) Нет, пускай сначала Шериф. Ну-ка, сэр, покажи выучку. (Резко меняет интонацию.) Нну, козел в погонах, чего тянешь? Сблеял ; бодай!
САНЯ (с тоской). Ну и гады!
ВЛАДЫКИН стреляет, за ним ; КРОШКА РИТА рукою ХАЙДАРОВА. САНЯ замирает. КРОШКА РИТА забирает оружие у ВЛАДЫКИНА и снова его заряжает.
ВЛАДЫКИН. Снимай с нас наручники и сматывайся. Я должен оповестить начальство.
КРОШКА РИТА. Оповестишь часа через три, когда сторож придет. Вы еще должны помочь мне и позаботиться о своем будущем. (Снимает наручники.) Как ты объяснишь ее смерть?
ВЛАДЫКИН. Не твое дело! (Хватается за щеку.) Полгорода лезет на стенку, а ты ухлопала парнишку, который мог помочь.
КРОШКА РИТА. Хоть ты и грубиян, Шериф, я тебе помогу. Не с зубами, не надейся… (Стреляет в разные углы сторожки, обтирает пистолет платком и отдает владельцу.) Скажешь: случайная жертва перестрелки с гангстерами. Пошли, поможете мне загрузить машину.
Все уходят. Со свалки слышны их голоса, звяканье металла.
ГОЛОС РИТЫ. Плотнее, плотнее и осторожней, не порвите обивку... Вот, молодцы!
ГОЛОС ВЛАДЫКИНА. А ты помоги нам припрятать...
ГОЛОС РИТЫ. Два здоровых мужика хотите проехаться на хрупкой девушке? Читайте Библию: если не будешь лениться... и так далее.
Хлопает дверца автомобиля, заурчал и постепенно удаляется мотор. В сторожку заглядывает ВЛАДЫКИН, вздыхает и захлопывает дверь.
ГОЛОС ВЛАДЫКИНА. Шевелись, Аслан, у нас мало времени...
ГОЛОС ХАЙДАРОВА. А эта шакалка... увезла не меньше центнера...
Голоса стихают, а в сторожке начинается свой разговор.
ГОЛОС ПАПУЛИ. Большак, ты готов?
ГОЛОС БОЛЬШАКА. Давно готов, папуля. Начинаем.
Возникает нежная мелодия флейты, в которую вплетаются тремолирующие пульсации. Они повторяются чаше и чаще, и вдруг тело КЕНТА шевельнулось, задрожало им в такт. К флейте примешиваются другие духовые. Звучит мощный аккорд, и КЕНТ садится резким рывком.
ПАПУЛЯ. Стоп! Дальше он и без нас все сделает.
КЕНТ. Спасибо, папуля! Спасибо, Большак! Я знал, что вы меня не оставите.
БОЛЬШАК. Мы ведь Балагулы, Кент!
ПАПУЛЯ. Ладно, я пошел. (Напевает.) Выхожу один я на дорогу...
КЕНТ. Пока, папуля. (Выдавливает из себя пули в ладонь, разглядывает и швыряет в угол.) Ладно еще, без контрольного выстрела в голову. Даже дедуля бы не помог. (Оглядывается, видит лежащую Саню.) Бог мой! Санни! (Осматривает ее.) Ну, сердце, это ; ничего, это ; пустяки, это я мигом... (Делает пассы над грудью Сани, петом подставляет ладонь, а другой рукой как бы что-то вытягивает. Отбрасывает пули: одну, потом другую.) Вот и все. (Осматривает Рамона.) Э-э, да он и не умирал вовсе: валяется себе, сознание, видишь ли, потерял... (Проделывает над Рамоном ту же операцию, выбрасывая пули.) Однако эта бандитка мастерица делать дырки...
Пока КЕНТ излечивает РАМОНА, САНЯ медленно встает, держась за столик, ощупывает себя и долго смотрит на КЕНТА.
(Шлепает Рамона но щекам.) Эй, приятель, хватит прохлаждаться, на сцену опоздаешь.
РАМОН (поворачиваясь на бок). У меня выходной...
КЕНТ. И ловить бандитов ; твое хобби, как говорит мой начитанный папуля. А песню сочинил, которую обещал?
РАМОН отмахивается.
САНЯ. Кент, скажи... только без балды... мы уже на том свете?
КЕНТ. Не знаю, который свет тот, который ; этот. Пока что везде доброму человеку живется паршиво. Но мы, Санни, находимся там, где твой городок, твоя мама, где свободно гуляют бандиты, где начальник полиции по кличке Шериф сидит в наручниках... Кстати, где он? И этот болван профессор? Бандитка, само собой, смылась, а эти герои — где?
САНЯ (осознав). Так мы ; живы?! Господи, мы ; живы! Ромка, милый, ты тоже живой! (Тормошит его.)
РАМОН (встает, потирает живот). Что-то чешется...
КЕНТ. Дырки заштопываются.
САНЯ (обнимает, целует его). Кент, милый, ты ; настоящий волшебник!
КЕНТ (смущенно). Мы, Балагулы, конечно, люди грубые... но, если что, тогда пожалуйста... Однако, без папули и Большака я и сам... вряд ли...
РАМОН (дружески толкает его кулаком в плечо). Ты классный парень, Кент! А что вы на меня так смотрите? Я тут случайно… искал кое-что для своей тачки...
САНЯ. Ночью? Ой, Рома, тухлый товар! Давай колись!
РАМОН. Санька, что это с тобой? Ты как будто осмелела после смерти...
КЕНТ. Ты дело говори.
РАМОН. Ну, ладно. Я засек, что профессор и Шериф на свалку рванули. Тут и врубился: там железа-то горы! Если все в золото обратить ; на весь город хватит, еще и останется... В общем, притаился и вижу: Федя их поймал и ведет. А у меня, как назло, ничего нет под руками... Зато, когда он вышел за сквашивателем, я его и встретил, и проводил, а тут ; на тебе! ; вы! Ну, и мозги потекли... Что-нибудь не так?
КЕНТ. Нормально, Рамон! (Осматривая Федю.) Что с ним делать, ума не приложу: ты же ему кумпол повредил.
САНЯ. И что, уже не оживить?
КЕНТ. Оживить ; не штука. Только он и живой будет мертвый.
САНЯ (испуганно). А мы? А ты? Нас ведь тоже убивали! У меня до сих пор сердце покалывает...
КЕНТ. Я ж говорю: дырки заштопываются.
РАМОН. Нет, правда, Кент, ; мы-то кто? Тоже мертвецы?!
КЕНТ. Лично я ; живее всех живых. Дедуля говорил: пока хоть один из Балагулов в порядке, мы не умрем. Добро, мол, бессмертно. Только я знаю: сколько мы ни возвращались в свои дома ; что в Палестине, что в Америке, что здесь, в России ; сколько ни приходили, чтобы помочь людям, нас все время убивают. И часто именно те, кому хотели помочь. Раньше таких, как мы, было много, но нас сжигали, обезглавливали, на куски разрывали... Может, мы уже последние...
САНЯ. Неужто мы — живые мертвецы?! Я в кино видела, как они ходят и разлагаются. Бррр!
РАМОН. Заткнись, Санька! Кент такие вещи рассказывает!
САНЯ. А сколько мы будем живыми, Кент? Вот как сейчас?
КЕНТ. Ну, я точно не знаю...
САНЯ. Ну, день? Два? В кино они через сутки начинали разлагаться.
КЕНТ. По-моему, ты всегда будешь такая... ну, такая... как солнышко!
САНЯ. Всегда?! Неужели всегда?!
КЕНТ. Ну да... До самой смерти.
САНЯ уничтожающе смотрит на него. КЕНТ не знает, куда скрыться от смущения, а потому бросается к РАМОНУ как к спасителю.
Рамон, как там у тебя новая песня? Получилась?
РАМОН. Песня? А, про «лучшее лекарство»? Кое-что вытанцовывается. Я бы спел, да гитары нет.
КЕНТ. Делов-то! Я сбегаю...
САНЯ (ядовито). Через стенку? (Ходит по сторожке в расстроенных чувствах.) КЕНТ. Запросто!
САНЯ. Нам сейчас песни как раз и не хватает!
РАМОН. Да ладно, как-нибудь потом.
САНЯ распахивает дверь. В сторожку врывается золотое сияние ; то ли от вызолоченной свалки, то ли от первых лучей солнца.
САНЯ (задохнувшись). Это же золото! Кент, что ты наделал! (Хватается за глаза.) Слепит!
РАМОН (глядя через плечо Сани, тоже прикрывает глаза руками.) И сердце что-то сдавило.
КЕНТ. А вы не глядите. Дедуля говорил: когда золота много, оно ; как яд. (Подбирает «сквашиватель», осматривает.) Надо наладить на лечение зубов. Куда-то пружинка выскочила...
РАМОН. Представляю, что тут будет, когда в городе узнают.
САНЯ. Уже узнали. Гляди, сколько машин на дороге. Даже грузовики. Минут через десять все будут здесь. Ой, там и наш красный «жигуленок»...
РАМОН. Сматываемся, Кент. Если они узнают про «сквашиватель», не помогут ни мамуля, ни дедуля: тебя разорвут на куски!
КЕНТ (возится с аппаратом). Да мне от них защититься ; тьфу! Только Балагулы давно никого не убивают. Дедуля строго-настрого запретил: добро, говорит, и насилие несовместимы. Он даже Спартаку с его гладиаторами не стал помогать.
РАМОН. Кент, все это ужасно интересно, правда, но сейчас нагрянет толпа, а у нас ; труп и сквашиватель... Кончай ты с ним возиться! Нашел время!
КЕНТ. Так у людей же зубы болят!
РАМОН. Давай возьмем себе немного золота и слиняем...
САНЯ. Ой, мальчики! Я совсем забыла... Кент спросил, а я забыла... Ведь Шериф и профессор сговорились с этой... Ритой. А лично меня Шериф убивал...
КЕНТ и РАМОН. Как ; Шериф?!
РАМОН. Еще не легче! Если Владыкин нас увидит, я не дам за нашу жизнь дохлой мухи. Второй раз оживлять будет некому!
КЕНТ медлит, раздумывая и оглядывая свою машинку.
Кент, давай ноги в руки и к моей тачке. Уйдем по проселку!
КЕНТ. Твоя тачка тоже золотая.
РАМОН. Вот спасибо!! Удружил!
КЕНТ. Спокойно! Шериф нас не увидит, даже если очень захочет ; ты уж мне поверь. Ну, живых не увидит. А мертвых ; пускай выносит.
САНЯ. Да зачем тебе?!
КЕНТ. Я же должен избавить людей от боли, а сквашиватель не работает. Придется остаться и сделать все самому.
САНЯ. Они уже здесь. Поздно!
КЕНТ. Значит, так. Я тут управлюсь сам, а вы затаитесь где-нибудь неподалеку. Вас никто не увидит, если сами не высунетесь. С Богом!
РАМОН и САНЯ осторожно выходят из сторожки. Слышно, как свалка наполняется ревом автомобильных и мотоциклетных моторов, восторженными криками людей, затем ; грохотом металла.
В громыхании возникает мелодия песни о золоте. На ее фоне, вначале негромком, а затем звучащем в полную мощь, идет весь эпизод с полицией.
КЕНТ наблюдает за происходящим, стоя в открытых дверях сторожки, потом отходит от двери, пропуская Шерифа, который ведет себя так, словно все убитые находятся на своих местах: осматривает «тела», даже «поднял» «сквашиватель», повертел, прицелился, потом скривился от зубной боли, схватился за щеку.
ВЛАДЫКИН. Проклятье! (Идет к двери.) Эй, Сергей, Иван, идите сюда!
Входят ПОЛИЦЕЙСКИЕ. Из карманов торчат золотые обломки.
Забирайте трупы.
Полицейские осматривают «трупы «. Буквально у них под носом КЕНТ делает пассы над ФЕДЕЙ. Мертвое тело начинает шевелиться.
ПЕРВЫЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Товарищ майор, взгляните-ка... (Тычет в сторону Феди.) Он как-будто...
ФЕДЯ садится, потом встает. Лицо его залито кровью, виден только один глаз, вначале закрытый. ПОЛИЦЕЙСКИЕ и ВЛАДЫКИН отскакивают в разные стороны, выхватывают револьверы.
ВЛАДЫКИН. Эй, Теплов! Ты... живой?
ФЕДЯ медленно поворачивается и двигается к нему, механически переставляя ноги и раздвигая руки, как бы желая обнять или схватить.
ВТОРОЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ. Стреляйте, товарищ майор, стреляйте! Это — зомби!
Но ВЛАДЫКИН как загипнотизирован. ФЕДЯ уже рядом, целый глаз его открылся, уставился на майора, рот ощерился в ухмылке. ПЕРВЫЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ стреляет, ФЕДЯ дергается от выстрелов, не переставая ухмыляться, руки его цепко хватают ВЛАДЫКИНА за плечи. Майор пронзительно верещит. ВТОРОЙ ПОЛИЦЕЙСКИЙ включается в стрельбу. ФЕДЯ отпускает Шерифа и двигается на ПОЛИЦЕЙСКИХ. Те выскакивают наружу, ФЕДЯ выходит следом. На свалке начинается переполох, музыка сбивается и глохнет. Крики и выстрелы удаляются.
 ВЛАДЫКИН стоит обессиленный, опустив руки.
КЕНТ (за его спиной). Как ваши зубы, господин майор?
ВЛАДЫКИН, вздрогнув, выхватывает револьвер, отступает и натыкается спиной на ствол «сквашивателя». Револьвер падает, руки майора сами взлетают вверх.
Что с вами? Я ведь только спросил: как ваши зубы?
ВЛАДЫКИН поворачивается, видит КЕНТА и стонет, хватаясь за щеку.
(Участливо.) Что, здорово болят?
ВЛАДЫКИН (хрипло). Не то слово, Иннокентий. А как ты? Жив... или?..
КЕНТ. Дедуля говорит: никто не знает, жив он или мертв.
ВЛАДЫКИН. Видно, у твоего дедули так же болели зубы. (Подбирает револьвер и, взглянув на Кента, прячет его в кобуру.) Я очень, очень рад, что ты жив. Когда эта сучка всаживала в тебя пулю за пулей, я чувствовал себя самым несчастным человеком...
КЕНТ. Я бы с удовольствием всадил в вас те пули, что мне пришлось вытащить из моих друзей...
ВЛАДЫКИН рыщет глазами по полу и, ничего не найдя, тычет пальцем, безголосо вопрошая: где они? где?! КЕНТ разводит руками.
ВЛАДЫКИН. Говорят, вы только добро творите...
КЕНТ. А вдруг пришить вас — это и есть доброе дело, а?
ВЛАДЫКИН. Нет, Кент, нет, ты же славный мальчуган... Ты ведь не допустишь, чтобы сотни людей из твоего родного городка...
КЕНТ. Я родился в Париже, а мамуля и папуля то ли в Содоме, то ли в Гоморре…
ВЛАДЫКИН. Это неважно… Я знаю: вы и раньше жили в Угорье, так что можешь свободно считать его родиной... Ты только представь, как страдают твои земляки... на стену готовы лезть...
На свалке вновь начинается рэп, звуки постепенно усиливаются и, когда позже танец выходит на авансцену, достигают максимальной мощи.
КЕНТ (выглядывая из сторожки). Бедняги! Даже Феди не боятся. Ой, да он и сам за золото взялся. Покойник, а туда же! Что ему это золото!
Как бы в ответ возникает песня. Она, кажется, та, что пели рэкетиры в лавке, но и не та: страшнее, что ли.
Мы монетки золотой в жизни не видали,
но туманили мозги золотые дали.
А теперь у нас полно золота — по горло!
И к ногам его куски падают покорно.
КЕНТ. Ох, какие у всех стали глаза! Как у Феди!
ВЛАДЫКИН. Про золотого теленка слышал? Всем хочется от него откусить!
А нам хочется еще, чтоб на век хватило,
чтоб росла сама собой золотая сила.
Что там вера и любовь, если тыщ за двести
можем запросто купить их с надеждой вместе.
Танец выходит на авансцену. Люди танцуют механически, как роботы, с кусками разломанных автомашин в руках, кто-то держит их в охапке. В толпе  уже и САНЯ,  и РАМОН, и МИЛЕДИ — они тоже набрали золотых обломков.
КЕНТ (глядя на них). Какой же я дурак! У них же сердца ослепли!..
А танцующая толпа, идя по кругу, уже обращается к зрителям: каждый предлагает взглянуть на его богатство.
Если золото в руках, думать ли о горе?
Можно виллу заиметь, можно остров в море.
Можно даже самолет, бомбу и ракету,
чтобы всю и навсегда подчинить планету.
КЕНТ бросается в толпу, пытается остановить друзей, но все напрасно. ВЛАДЫКИН, глядя на его усилия, начинает смеяться, все громче и громче. Потом убегает и появляется со своими ПОЛИЦЕЙСКИМИ — они тоже с золотом, присоединяются к танцующим.
Если золота гора — море по колено.
Можно Дьявола купить и Творца Вселенной,
все разрушить, всем нутро вывернуть наружу...
А взамен отдать пустяк — собственную душу.
КЕНТ (кричит). Стой-те!!
Все остановилось, смолкла музыка. Люди замерли, как в стоп-кадре. Только друзья КЕНТА продолжают двигаться, без музыки, но в заданном ритме.
КЕНТ. Санни! Рамон! Миледи!
Они услышали КЕНТА, подбегают к нему, радуясь, что могут чем-то поделиться, показывают свои «доли» золотых деталей.
Стойте, слушайте меня! Сейчас я включу сквашиватель, и все это золото исчезнет. Все! Оно снова станет железом...
МИЛЕДИ, САНЯ, РАМОН и другие (вместе).  Не-е-ет!!!
РАМОН. Вот ты и соврал, Кент: сквашиватель не работает!
КЕНТ. Я... я его починил...
РАМОН (упавшим голосом). Это — правда?
САНЯ. Ты же знаешь: Балагулы всегда говорят правду.
И тут РАМОН неожиданно вырывает из рук КЕНТА «сквашиватель» и ломает его через колено.
 Снова взрывается рэп, танец снова пошел  вокруг растерянного КЕНТА.
Если золота гора — море по колено.
 Можно Дьявола купить и Творца Вселенной.
Все разрушить, всем нутро вывернуть наружу,
 а отдать совсем пустяк — собственную душу.
КЕНТ подбирает обломки «сквашивателя», идет. На него никто не обращает внимания. КЕНТ выходит из круга. ВЛАДЫКИН хохочет.
КЕНТ (с горечью). Смех и песня — лучшее лекарство....
САНЯ останавливается, словно наткнувшись на препятствие, и прислушивается. Но ее увлекают МИЛЕДИ и РАМОН. Рядом с ними ФЕДЯ.
ПАПУЛЯ (естественно, невидимый). Пошли домой, Иннокентий. Ты уже ничего не изменишь. Любимый город может спать спокойно.
КЕНТ, не оглядываясь, уходит в сторожку, а в сторожке — сквозь стену.
Затемнение.

6.
Усадьба Балагулов. Появляется КЕНТ. Он идет, опустив голову, шмыгая носом — явно плачет. Смотрит на сломанный «сквашиватель» и бросает его в кусты.
КЕНТА встречает МАМУЛЯ.
МАМУЛЯ. Теперь ты понимаешь, что натворил?
ПАПУЛЯ. Оставь мальчика в покое.
МАМУЛЯ. Усадьбу наверняка сожгут… Жалко…
ПАПУЛЯ. Тебе, Иннокентий, жениться надо — не то Балагулам придет конец.
КЕНТ (равнодушно). На ком, папуля?!
ПАПУЛЯ. Тебе же нравится эта девочка… Александра.
КЕНТ. Почему у нас ничего не складывается, мамуля? Никто нас не любит.
МАМУЛЯ (обнимает его). Бедный мальчик!.. Уходить надо…
КЕНТ. Куда же мы пойдем? В какое время?
МАМУЛЯ (устало). Не знаю. Сколько бродим по векам — что-то незаметно, чтобы добра прибавилось.
КЕНТ. Может, надо было оставаться и учить людей добру.
ПАПУЛЯ. Твоя наука им таки впрок не пошла.
МАМУЛЯ. Всё-всё-всё! Уже нет времени. Папуля, подготовь дедулю к отправке, а мы с Кешей... (Прислушивается.) Однако у нас незваный гость. Профессор Хайдаров? Идите к нам. (Делает втягивающие жесты.)
ХАЙДАРОВ (втягивается, упираясь). Оставьте меня... Я официально предупреждаю: не пытайтесь уйти!
МАМУЛЯ. Что-что? ( «Отпускает» его.)
ХАЙДАРОВ (от неожиданности падает, но тут же поднимается, стараясь сохранить позу достоинства). Да-да. Я поставил возле усадьбы генератор «белого шума». Знаете, что это такое? Попробуете уйти, и вас просто размажет по временам. По моему сигналу.
КЕНТ (оживляется). Ну, прыткий профессор! Когда успел?
ХАЙДАРОВ. Поверьте, мне этого очень не хочется. Вы нужны мне живые! Мы вместе получим Нобелевскую!
ПАПУЛЯ. А он — забавный, но опасный. Как бы нам его нейтрализовать?
КЕНТ. Вечно, папуля, ты со своими словечками... Слушайте, может, просто промыть ему мозги?
ХАЙДАРОВ. Что вы себе позволяете?!
ПАПУЛЯ. Не лезь в бутылку, профессор. Промывание мозгов, Иннокентий, тоже  насилие над личностью.
МАМУЛЯ. Папуля, ты — гений! Подал отличную мысль. Раз уж мы не можем с ним разойтись подобру-поздорову, выходит… что?
КЕНТ и ПАПУЛЯ. Что?!
МАМУЛЯ. Надо профессора взять с собой!
ХАЙДАРОВ. Я готов!
ПАПУЛЯ. Ты сошла с ума! На него никакой энергии не хватит.
МАМУЛЯ. А мне вот хочется! Могу я себе позволить это хотя бы раз в тысячу лет?
ПАПУЛЯ. Ты все можешь, но все-таки масса, мамуля, масса! Застрянем в нуль-пространстве.
МАМУЛЯ. А массу мы временно уменьшим. Ты же сам подсказал. (Уходит.)
ХАЙДАРОВ. Э-э, господин Папуля... (Оглядывается в поисках невидимки.) Лучше ты, Кент, поясни, что значит «уменьшим массу»?
КЕНТ. Да мне самому любопытно.
МАМУЛЯ (возвращается с пузатой бутылкой в руках). Вот, подходящая тара. Сойдет?
ХАЙДАРОВ. Что?! Вы хотите меня — туда?!
ПАПУЛЯ хохочет, его поддерживает КЕНТ.
МАМУЛЯ. Только на время перехода, профессор.
ХАЙДАРОВ (Мамуле). А вы знаете, я согласен. Пройти сквозь время — ради этого любой ученый… Согласен! И в знак доверия отдаю вам пульт «белого шума». (Протягивает Мамуле пульт.)
Издалека доносятся звуки рэпа.
ПАПУЛЯ. Сдается мне, надо спешить. Неужто им свалки мало?!
МАМУЛЯ. Большак, ты готов поработать на сжатие?
БОЛЬШАК. Я всегда готов.
ПАПУЛЯ. Только аккуратно, симметрично. Что-нибудь не повреди.
Возникает звук, поначалу высокий, затем он понижается одновременно со сменой цвета освещения – от голубого к багровому. Ослепительная вспышка и — темнота.
ГОЛОС МАМУЛИ. Ну-ка, посвети.
В луче света на заднике возникает контур бутылки, в котором двигается характерная тень ХАЙДАРОВА. Бутылку держит рука МАМУЛИ.
Молодец, все в порядке.
Снова свет. Рэп становится громче. Но ритм его какой-то странный.
БОЛЬШАК. Пятиминутная готовность.
ПАПУЛЯ. Побегу за дедулей.
КЕНТ. Подождите! Мамуля, смотри!
Под громкие звуки медленного рэпа появляются жители Угорья —
каждый более или менее позолочен. Золотые волосы, лицо, одежда, руки... Среди них ВЛАДЫКИН и МИЛЕДИ.
Впереди РАМОН и САНЯ ведут, можно сказать несут, КРОШКУ РИТУ. Она почти полностью озолотилась.
Рэп остановился.
КЕНТ. Эй, что с вами?!
Все молчат, опустив головы.
КРОШКА РИТА (еле ворочая языком). Ты тоже... жив... все живы... (Падает на колени, обращается к небу.) Господи... за что?! Я так люблю... Библию...
КЕНТ пытается ее поднять. КРОШКА РИТА обхватывает его ноги руками.
Мальчик, спаси!.. (Падает навзничь.)
КЕНТ (растерянно). Я... я не думал...
МАМУЛЯ. Что же это?
ПАПУЛЯ. Предполагаю: золотая лихорадка, в полном смысле слова. Все, кто прикасался к Кешкиному золоту, постепенно станут золотыми. Оно же искусственное, неустойчивое, можно сказать — заразное.
САНЯ. А это — смертельно?
МАМУЛЯ. Кто бы знал! Может, просто переболеете...
БОЛЬШАК. Я больше не могу держать напряжение. Уходим!
КЕНТ. Нет... я остаюсь... Не хочу, чтобы кто-то умер из-за моей дурости. Надо все исправлять... (в отчаянии) но я не знаю как!
ПАПУЛЯ. А что, если все Угорье вернуть на два дня назад? Как ты делаешь с молоком, только наоборот.
КЕНТ. Разве сквашиватель это осилит?
ПАПУЛЯ. Принципиальной разницы нет. Все дело в количестве энергии.
МАМУЛЯ (решительно). Большак, закрывай переход — мы остаемся.
Гудение прекращается, свет становится ярче.
ПАПУЛЯ. Его энергии не хватит...
МАМУЛЯ. Знаю. (К жителям Угорья.) Слушайте меня. Хотите, чтобы снова все стало, как было еще вчера утром?
Согласный гул голосов.
Мы сделаем то, что нужно, но для этого потребуется очень много энергии. Ее можете дать только вы.
МИЛЕДИ. Откуда? Нам, наверно, и жить-то осталось всего ничего...
МАМУЛЯ. Возьмитесь за руки, вспоминайте все хорошее в жизни: добрые дела, любимых людей, никому не желайте зла... Чтобы помыслы были чистыми!
ПАПУЛЯ. Поверьте в себя, забудьте зло, даже самое маленькое и каждому воздастся. А мы попробуем приостановить золотую лихорадку. Дедулю подключим: он, пока спал, хорошо подзарядился.
РАМОН. Можно и мне подключиться?
КЕНТ. У тебя самого сейчас энергии — кот наплакал.
САНЯ. А его песни? Ты же видел, как они действуют!
РАМОН. Нужна гитара...
ПАПУЛЯ. Нет проблем. Мы будем петь и смеяться, как дети…
По воздуху плывет гитара, ее, видимо, несет ПАПУЛЯ. РАМОН принимает инструмент, пробует звучание.
РАМОН. Только обязательно подпевайте. Хотя бы припев. (Играет и поет.)

Кто-то в роскоши — макси,
Кто-то в бедности — мини,
но друг другу не скажут «прости».
Мы живем в умирающем мире,
мы живем в умирающем мире,
но его еще можно спасти.

Надо честно признаться:
сами мы виноваты,
что не нужен никто никому
что захлопнулись двери когда-то,
что захлопнулись двери когда-то,
может, к сердцу, а может, к уму.

КЕНТ и САНЯ подпевают припев. Все постепенно присоединяются.

Боль приносят злоба и коварство,
но сдаваться им ты не спеши.
Смех и песня — лучшие лекарства
от страданий тела и души.

Надо снова учиться и надежде, и вере,
и прекрасному чувству любви.
И тогда все откроются двери,
и тогда все откроются двери:
верь, надейся, люби и живи!

Боль приносят злоба и коварство,
но сдаваться им ты не спеши.
Смех и песня — лучшие лекарства
от страданий тела и души.
Мелодию РАФА подхватывает БОЛЬШАК. Они сливаются чистыми звуками.

 КОНЕЦ